***1
Ghost- Zoe Wees
В лаборатории полумрак. Помещение освещается лишь настольной лампой на рабочем столе омеги. Мягкий свет делает комнату более уютной, а тихая музыка, доносящаяся из ноутбука, добавляет особой атмосферности. Тэхен усердно трудится над созданием новой коллекции, дотошно составляя композиции, доводя их до совершенства. В голове есть четкий перечень ароматов, которые должны в итоге получиться, и Тэхен работает в этом направлении. Мысли полностью отданы творчеству. Он с ног до головы поглощён процессом, забыв о сне и отдыхе напрочь, и ему это нравится. Дела продвигаются достаточно быстро: первая партия ароматов уже настаивается, и он с особой любовью рассматривает их и берет первые пробы. Намджун предоставил ему все необходимое для их создания, а Чонгук дал понять, что полностью доверяет, ни на миг не сомневаясь в его способностях. Парфюмерия – это продолжение его самого. Воплощая свои фантазии в реальность, Тэхен чувствует себя на своем месте, полноценным, нужным. Это то, что доставляет ему удовольствие, приносит наслаждение и позволяет уйти глубоко в себя. Побыть наедине, освободить голову от лишнего. Он, в белоснежном халате и перчатках, в защитных очках и с собранными в хвост волосами, старательно изучает содержимое одной из пробирок и, удовлетворенный своим результатом, довольно улыбается. - Наконец-то ты один, – альфа стоит в дверях, подперев плечом косяк. Омега оборачивается на голос и улыбается еще шире. - Привет, Джуни. Проходи, – приглашает войти и возвращается к делу, которым был занят. - Тебя нереально в последнее время застать одного, – подходит ближе. Тэхен разворачивается и сует ему под нос бумажку с одним из новых ароматов. Альфа, не отводя от него глаз, медленно вдыхает мягкий аромат и выносит вердикт: - Не хватает мяты. - Разве? – омега хмурится и принюхивается сам. – Не-ет. Не нужна она тут. - А мне нужна. Тэхен поднимает на него глаза, а тот рывком притягивает его к себе, зарываясь в место за ухом. Тяжело тянет еле ощутимую мяту и держит крепко. - Что случилось? – спрашивает осторожно Тэхен. Намджун молчит, лишь стискивает сильнее, будто боится, что тот растворится, а то и вовсе исчезнет. Омега от неожиданности немного теряется, но аккуратно обнимает в ответ. Альфа стоит, замерев так несколько секунд, затем слегка ослабляет хват и шумно ведет носом вниз по шее омеги до самой ключицы. Тэхен чувствует, как усилившиеся феромоны альфы сгущаются, давят, заставляя съежиться и напрячься всем телом. А от такого интимного жеста он отстраняется и сталкивается с хмельными глазами взглядом. - Да что с тобой? – напрягается еще сильнее. От сильного запаха алкоголя и сигарет, исходящих от старшего, становится неуютно и немного пугающе. - Хочу поговорить, – спокойно отвечает альфа. - Говори. Намджун чуть склоняет голову вбок и странно улыбается. Тэхен смотрит не отрываясь и первый раз в жизни видит в этих глазах… отчаяние, крепко перемешанное с надеждой. - Джуни… – еле слышно говорит Тэхен и берет в руки чужое лицо, ощущая под пальцами легкую небритость. – «Сколько боли…». - Помоги мне… – на выдохе, отчаянно. Омега поднимает очки на лоб и хочет чуть отступить, но его упорно держат. – Я схожу с ума, – продолжает старший, омега молчит. – Ты везде, Тэхена. В каждом месте этого проклятого города. В каждом его уголке. В каждом человеке. – Тот так же молча хлопает глазами, не зная, что на это ответить. – Ты везде, – повторяет альфа, – даже тут. – Указывает пальцем на свою голову. – Скажи, что это был ты, – умоляюще склоняет голову, убирает черную прядку ему за ухо и слегка оглаживая, задерживается на скуле. - Я не понимаю, – как можно спокойнее отвечает омега. Его уже изрядно потряхивает. - Я целовал тебя… – Тэхен хмурится. – Мята… На нем была мята… Он пах тобой. - Джуни… - Запахов мяты много, она всегда разная… знаю. Но эта… Эта была, как твоя. – Тэхен смотрит попеременно в глаза альфы, не зная, что сказать. Он знает это чувство, но не знает, как от него избавиться, как помочь. – Скажи, что это был ты, Тэхена… пожалуйста. Звучит так вымучено, что у омеги пересыхает горло и, он «заносит саблю» над головой альфы и одними губами «опускает ее» произнося еле слышное: - Прости. Лицо Намджуна искажает душевная боль. Он выпускает омегу из рук, отшатывается назад и натыкается на стол, с которого тут же летят пустые пробирки на пол, разбиваясь в дребезги. Омега накрывает рот рукой, а альфа опускает голову и плотно закрывает глаза. Тэхен молчит и, кажется, не дышит. Разглядывает друга, а сердце разрывается, видя его в таком состоянии. Хочется неимоверно помочь и поэтому, подождав несколько секунд, делает шаг навстречу. - Джуни, – жестом руки альфа останавливает его, не позволяя подойти ближе. Тэхен прикусывает губу, не зная, что сделать и как ослабить эти чувства. Альфа должен сам его отпустить, сам освободиться, но он упорно за него держится. Намджун поднимает темный мутный взгляд и, видя в ответ виноватый, горько усмехается. Понуро трясет головой и, пошатываясь, отстранившись от стола, молча идет к выходу. Тэхен стоит в полной растерянности. Он знает его отношение к себе, но не думал, что все может зайти так далеко. Намджун сорвался, и им обоим от этого плохо. Хочется успокоить, но Тэхен боится сделать только хуже, поэтому молча стоит. Намджун медленно двигается к выходу, но, не пройдя и половину пути, резко разворачивается и за секунду вновь преодолев расстояние между ними, впивается в губы омеги своими. Рука крепко ложится на затылок омеги, не позволяя отстраниться, и он глубоко, но нежно его целует. Тэхен округляет глаза и пытается увернуться. У него это получается, но чужие губы настойчиво и требовательно скользят по его шее вниз. - Намджун! – изворачивается Тэхен. Защитные очки падают с головы, когда он пытается его оттолкнуть. – Намджун! – голос на срыве, но альфа сильнее. И возможно, омега бы с ним справился, но тот блокировал его, не позволяя даже двинуться. – Джуни, пожалуйста! – Сердце сейчас выпрыгнет из груди, а в глазах от страха скапливаются слезы. Они в здании практически одни, и вряд ли их кто-нибудь услышит. Он умоляет его остановиться, но тот, полностью охваченный поволокой возбуждения, на это не реагирует. Мгновение, и Тэхен не успевает сообразить, как Намджун отлетает от него в сторону, с грохотом падая на пол. Широкая спина вырастает перед ним, как каменная стена, закрывая от разъяренного альфы. Сверкающие злостью черные глаза устремлены на друга, а Намджун же видит в них лишь мрак. Усилившиеся феромоны Чонгука заполняют комнату, давят, и тот под ними прогибается, откидывает голову назад, закрывая лицо руками, и отчаянно рычит. Тэхен хочет выйти из укрытия, но Чонгук не позволяет, преграждая ему путь рукой. Омега ощущает, как эти же феромоны, которые доминируют сейчас над Намджуном, действуют на него совершенно иначе, принося спокойствие и чувство безграничной защищенности. Чонгук разъярен, дышит глубоко и нервно, готовый в любой момент кинуться на Намджуна. Он впервые видит его в таком состоянии, но совсем не боится. Глаза стали еще чернее, черты лица заострились, а рука крепко лежит на бедре омеги, вцепившись в него, надежно закрывая от опасности. Чонгук убеждается, что с Тэхеном все в порядке, и оставляет его на вовремя появившегося Юнги. Он знает, что как бы он его не ненавидел, Мин обязательно присмотрит за ним. С ним он в безопасности. А ему нужно позаботиться о своем друге. Сейчас так будет правильно. Чонгук не задает ни одного вопроса, не выясняет, в чем было дело. Он молча и очень бережно целует пылающую щеку омеги и, задержав взгляд на родных медовых глазах, так же молча уходит, забрав друга с собой. Перед тем, как скрыться из виду, Намджун кидает на Тэхена взгляд, полный разочарования. Не в нем, в самом себе. И впервые в жизни омега, не выдержав его, виновато опускает глаза. Музыка так же тихо играет из колонок ноутбука, и Тэхен, тяжело выдохнув, поднимает голову на Шугу, на лице которого застыл один единственный вопрос: – «Че это вообще было?».***2
Wyatt - Attention
Астон Мартин въезжает в ворота особняка и у омеги, наблюдающего за этим в окно, подкашиваются ноги. Он здесь. Сердце заходится в бешеном темпе, а от скопившегося предвкушения аж скручивает живот. Чимин смотрит сквозь шторку, борясь с желанием сбежать вниз и накинуться на своего альфу. Зацеловать его с ног до головы, утонуть в объятиях и больше не вспоминать эти одинокие дни никогда. Но он упорно стоит, теребя край рубашки, и не двигается с места. Выдыхает. Мысленно благодарит всех богов и прижимается еще сильнее. Чонгук, как всегда, гладит его успокаивающе по спине, держит крепко и, положив подбородок ему на плечо, смотрит через него. Он дома. Альфа лежит на спине, уткнувшись нечитаемым взглядом в потолок. Чимин, примостившись на его груди, аккуратно водит пальчиком по распаренной после душа коже, собирая подушечками оставшиеся капельки воды. Вот он: родной и любимый, но какой-то чужой. Он здесь, а вроде бы и нет. Он рядом и одновременно очень далеко. Мыслями далеко за пределами их дома…, а где именно, догадаться несложно. - Чонгук, – произносит тихо. Альфа отзывается мычанием. Омега тщательно подбирает нужные слова, чтобы не задеть его и не накалить обстановку еще больше. - Спрашивай, – Чонгук поворачивает голову в его сторону и укладывается чуть ниже, так, чтобы удобнее было обоим. Чимин, видя расслабленное лицо альфы, тоже успокаивается и, проведя ладонью по его небритому лицу, слабо улыбается. - Колючий… - Давно не брился, – слышит в ответ. Омега касается чужих губ своими, оставляя на них невесомый поцелуй. Отстраняется и, видя черные глаза, смотрящие на него в упор, прерывисто выдыхает и вновь наклоняется к губам альфы за еще одним поцелуем, аккуратно проникая сразу языком в рот. Чонгук отвечает, медленно зарываясь в светлые волосы пятерней. Вторая рука тянет хрупкое тело на себя и, не разрывая поцелуй, заставляет сесть сверху. Целует, нежно лаская чужой язык своим, а в мыслях невольно всплывает вкус губ брата… Он с характерным звуком резко обрывает поцелуй, отстраняет от себя омегу и смотрит затуманенным взглядом в голубые возбужденные глаза. Чимин довольно улыбается, нежно проводит по влажным черным прядям рукой и пальчиком подняв альфу за подбородок, наклоняется, соединяя их губы вновь. Целует требовательней, вцепляясь в волосы Чона крепче, тянет его на себя и тяжело дышит. Феромоны обоих распаляются, потихоньку заполняя пространство, заставляя возбуждаться еще сильнее, быть активнее. Альфа стискивает талию и ловко меняет их местами, нависая сверху. Ныряет под тонкую ткань рубашки, касаясь голой кожи руками, и скользит прохладными ладонями вверх, заставляя омегу прогнуться и издать протяжный стон. А Чонгук лишь слышит стон Тэхена, застывший в его голове. Он вновь разрывает поцелуй и, зажмурившись, трясет головой, пытаясь прийти в себя. Снова поцелуй, снова стон, и Чонгук, распахнув глаза, уже видит перед собой его. Поцелуи становятся ненасытнее, объятия жарче, стоны громче. В порыве страсти, блуждая руками по хрупкому телу, альфа скользит губами по коже и, поддавшись эмоциям, кусает. Омега тут же отзывается тихим скулежом и еле уловимым: - Больно… – чужой голос возвращает на землю. Чонгук резко открывает глаза и, уставившись на ничего не понимающего омегу, выпрямляется. Он никогда так не делал, не давал себе вольностей. – Было немного больно, – объясняет омега, и тот окончательно приходит в себя. - Извини, – произносит спокойно, но все же полностью отстраняется и встает с кровати. Зарываясь в смоляные волосы обеими руками, он отходит к окну и вглядывается в темноту улицы. Время не позднее, но давно уже стемнело, а зажжённые уличные фонари освещают так ярко, что видно даже мельтешащую мошкару, бьющуюся о яркие лампы. Он себя ощущает сейчас одним из этих мотыльков, которые тянутся к свету, но не могут его достичь. А если достигнут, то, вероятнее всего, погибнут. - Чонгук, – Чимин встает следом, подходит со спины, обнимая его за талию. – Что происходит? - Я не знаю, – выдыхает тот и прикрывает глаза. И это правда. Он уже сам не понимает, что происходит и как от этого наваждения избавиться. Образ брата преследует постоянно, не оставляя его ни на минуту. Даже сейчас, когда он о нем думать не должен – он думает. Ловит себя на мысли, что хочет, чтобы здесь сейчас был именно он… Становится невыносимо стыдно перед своими жизненными принципами, которые ломаются с каждым днем все больше, и перед этим омегой, который стоит, прижавшись к нему всем телом, и ждет объяснений. - Черт, – еле слышно выругивается альфа и разворачивается к Чимину. В небесного цвета глазах столько света и чистоты, что слова застывают в горле. Ему не хочется врать, но и правды сказать он тоже не может. Он должен привести свои мысли в порядок. Вроде бы разобрался в себе во время поездки, но сегодняшняя ситуация вернула его обратно на исходную точку. Единственное желание, которое сейчас он испытывает - это уйти отсюда подальше, но обижать так Чимина нельзя, он этого не заслуживает. Он не должен страдать от того, что Чон запутался и с каждым днем тонет в этом, как в трясине. - Я люблю тебя, – звучит так жалобно, что становится больно обоим. Впервые в жизни язык не поворачивается ответить «Я тоже»… Чонгук смотрит в глаза, полные надежды, и, тяжело вздохнув, коротко целует его в лоб. Чимин, изо всех сил силясь сдержать слезы, прерывисто дышит и произносит робкое: – Я понимаю, – говорит совсем тихо, опустив голову вниз, а Чонгук лишь поджимает губы и обходит его, намереваясь уйти. – Нет! – омега оборачивается, голос твердый. – Я ни черта не понимаю, Чонгук! Что происходит? - Не шуми, – все также спокойно, хладнокровно и сдержанно, несмотря на то, что такую эмоцию он видит у омеги впервые. – Я просто устал. - Мы не виделись с тобой так долго. Я соскучился, – Чимин подходит ближе и убирает влажную чужую прядку назад. Кладет холодные ладони на его лицо и тянется за поцелуем. Тот скупо отвечает, практически не разжимая губы, заставляя его остановиться и посмотреть на него. - Чонгук… – выдох в самые губы. - Я не могу… – он сжимает тонкие кисти руками и отстраняет их от своего лица. – Прости… Чимин бегает взглядом по холодным как никогда глазам альфы и, не зная, что еще сказать, делает шаг назад. Нельзя дать волю слезам. Не сейчас. Он не покажет, как ему больно. Господи, ну почему же так больно? Сложно держаться. Комок слез перекрывает дыхание. Чимин, чувствуя, что его накрывает, отворачивается, надеясь, что Чонгук ничего не заметит. Но тот все прекрасно видит, и ему тяжело на это смотреть. Он подходит ближе, поднимает руки, чтобы обнять, но на мгновение застыв, сжав кулаки, опускает их обратно. - Я в порядке, – отзывается омега, а Чон знает, что он ему врет. Ему больно, но было бы неправильно допустить сейчас что-то большее. – Я поеду к себе, – Чимин поднимает голову и, развернувшись, встречается все с теми же глазами, которые влюблено смотрели на него в ответ. Когда-то, но не сейчас. - Я тебя отвезу. - Нет… не стоит. Чимин разворачивается и, взяв вещи, идет к выходу. Хочется сотни раз сказать прости, но говорит лишь: – Доберешься домой, напиши. – Чимин кивает, но Чонгук стоит, прикрыв глаза, и этого уже не видит. Всегда говорил «будешь на квартире», а сейчас «дома». Ведь здесь его дом! Разве нет? «Чимин, пожалуйста, держись». – Омега прикрывает за собой дверь и уходит, оставляя альфу одного, в его доме. EQS медленно выезжает за ворота особняка, а на душе Чонгука становится тошно, точно так же, как и у Чимина сейчас. Он это знает. Но так будет правильнее. Им нужно разобраться. Ему нужно разобраться. Чимин не заслужил такого. Его нельзя обманывать, нельзя предавать. Именно так сейчас Чонгук чувствует, будто он предает. Но врать будет еще хуже. Этот омега всегда был рядом, всегда поддерживал и никогда его не оставлял. С ним он пережил разлуку с Тэхеном, заменив им отсутствие брата. Чонгук отчетливо осознает, что Чимином он просто заткнул ту пустоту, которую тот оставил после себя. - Прости…, – Чонгук прислоняется лбом к холодному окну, взглядом провожая медленно удаляющийся мерседес, пока тот полностью не скрывается из виду.***3
Zoe Wees, 2WEI, ABBOTT - Control String Version
EQS несется на предельной скорости, разделяя Чимина с Чонгуком все большим расстоянием. Нервы на пределе. Омега больше не может сдерживаться, поэтому слезы тоненькими струйками стекают по его пылающим щекам и пропадают под воротом рубашки. Он борется с противоречивыми желаниями, рвущими его на части: вернуться назад, подавив свою гордость и снова все «проглотить» или бежать от всего этого подальше, выдрать, если нужно с кровью и оборвать эту связь навсегда. Чимин на распутье, не знает, как поступить. Его самые страшные сны начинают сбываться. За пять лет, пока они с Чонгуком вместе, можно по пальцам пересчитать дни, когда бы он был абсолютно спокоен. Альфа со своей стороны не давал ни единого реального повода для такого состояния омеги. И проблема даже не в нем, а в фантомном присутствии в их паре третьего человека. Чонгук упорно это отрицал, даже запретил поднимать тему своего брата, но и это не помогло. На заставке телефона он с ним, на рабочем столе его фотография. Даже комната его личная в их доме. Вроде бы ничего, ведь это брат, и все это было сделано до появления Чимина в жизни альфы, но как же сложно смириться. Ему казалось, что он смог, но когда Тэхен вернулся, понял, что это не так. Зная о нем лишь со слов альфы, он всегда ощущал присутствие этого омеги, будто он все эти годы был рядом. Даже сегодня… он был там, вместе с ними. Чимин с силой зажмуривает глаза, стараясь забыть холодный взгляд Чонгука, и, прикусив губу, тихо всхлипывает. Мерседес резко разворачивается, и омега, справившись с легким заносом, меняет курс. Он больше не едет домой. Он едет в студию. Не хочет возвращаться в холодную квартиру, в которой никого нет. Он устал от одиночества. Ему плохо и снова больно. Комок в горле так и не прошел, а в разы усилился. Ему бы только добраться, только бы продержаться. Танец обязательно излечит, затянет все раны, поможет забыть. Он крепко сжимает руль и, сощурив глаза, вдавливает педаль газа в пол. EQS тормозит около входа в студию. Чимин хватает сумку с заднего сидения, несется внутрь, но около входа замирает. Запах свежескошенной травы окутывает со всех сторон и резко ударяет в нос, заставляя обернуться. Источник аромата стоит прямо перед ним. Он смотрит в чистые кофейные глаза и застывает, словно под гипнозом. Грудь вздымается так часто, что кажется, сердце проломит ребра и упадет к ногам его истинного. На смену всем желаниям приходит только одно единственное: спрятаться от этого злого мира в его объятиях, но он лишь опускает руку и роняет сумку на пол. Медленно спускается и, не отводя взгляда, пихает его изо всех оставшихся в нем сил в чужую грудь. - Уходи! – рычит сквозь слезы. – Слышишь? – голос на срыве. – Оставь меня в покое! – еще толчок. Юнги делает шаг назад, снова стоит, не реагирует. Не пытается остановить или как-то успокоить. Просто молча смотрит с нечитаемым выражением лица, а омега захлебывается слезами и уже кричит. Юнги ему не мешает, дает возможность выпустить эту боль наружу, иначе чувствует, что она его поглотит. Чимин толкает и толкает, отчаянно «защищаясь» пока альфа не оказывается на проезжей части. Тот рывком хватает его запястья и чуть дергает на себя, заставляя прийти в себя. Голубые глаза настолько чистые и обиженные, что альфе физически становится от этого больно. Юнги прикрывает глаза и, не расслабляя хват, пытается забрать часть этой боли себе. Тот смотрит не отрываясь, его мелко трясет, а руки, сжатые в кулаки, начинают потихоньку расслабляться. Воцаряется давящая тишина и спустя мгновение альфа открывает глаза. Оба смотрят безотрывно, и на небе неожиданно раздается оглушающий раскат грома, который заставляет обоих поднять голову вверх. Первые капли падают на их лица и спустя секунду, начинается проливной дождь. - Уходи! – эти слова звучат уже тише. Омега смотрит в упор, твердо принявший для себя решение порвать все окончательно. – Уходи и больше никогда не возвращайся! Юнги спокойно переводит взгляд на него и смотрит прямо в душу. Молчит. Чимин выдергивает руки из хвата, трет запястья, а тот, так и не сказав больше ни слова, разворачивается, садится в машину и уезжает. Bugatti медленно удаляется, и к омеге возвращается вся на миг ушедшая боль новой волной. Когда машина скрывается из виду полностью, он присаживается на корточки и утыкается лицом в колени, не имея возможности это больше терпеть. На крыльцо выбежал охранник, но подойти ближе так и не рискнул. Чимин не позволил. Дождь льет как из ведра, а он так и сидит на асфальте, вымокший до нитки. Юнги уехал, а на душе стало еще хуже. Стало настолько тошно, что даже танцевать не хочется. Он иссяк. Омега встает и, не взглянув на охранника, поднимает сумку, садится в машину и уезжает в свою холодную квартиру, которая так и не успела стать ему домом, оставляя растерянного человека позади.***4
Elephant - Freya Ridings
Аккуратный и мягкий интерьер, пастельные тона, светлые занавески. Здесь все так напоминает Тэхена. Ведь это комната его. Была сделана лично для него, для того Тэхена из прошлого. Подходит ли она ему сейчас? Чонгук задумывается. Альфа проходит внутрь, оглядывает спальню, будто видит впервые. Теперь ему так не кажется. Тэхен изменился. Сильно. Чонгук блуждает глазами по всему периметру и останавливает взгляд на кровати, в которой они еще недавно были вместе. Воспоминания о той ночи пускает огненную волну по всему телу, бросая в жар. Почему же тянет к нему не как к брату? Он так устал, что уже не чувствует угрызений совести. И все теперь даже кажется не таким уж и неправильным. Чонгук заваливается на кровать прямо в одежде и тут же сгребает подушку в охапку. Сжимает со всей силы, зарываясь в нее носом, желая почувствовать родной аромат цитрусовой мяты. Его нет. Постельное белье давно сменено, комната убрана, а от аромата омеги не осталось и следа, как будто его тут и не было никогда. Но ведь был же? Здесь… с ним… с Чонгуком. Он помнит каждое прикосновение к бархатной коже, запах собственного геля для душа на его теле и… поцелуй, не имеющий особого вкуса, но самый вкусный на свете, что когда-либо он ощущал. Чонгук прикрывает глаза и вспоминает недавний диалог. « – Я люблю его, – в сотый раз пьяно твердит Намджун, вцепляясь в руки Чона и не позволяя высвободить себя из одежды. – Я уже это понял, – спокойно отвечает тот и, не обращая внимания на его протест, стягивает с него рубашку. – Ответь мне одно: это он, тот самый омега? Намджун замирает и, подняв хмельной взгляд, натыкается на глаза друга, в которых уже нет былого гнева, а лишь напряжение и легкая грусть. Молчит. Да и не ждет Чон никакого ответа, и так все понятно. Спрашивать дальше что-то бессмысленно. Он укладывает его в кровать и, присев рядом, говорит в самое ухо: - Ты даже не представляешь, как я хочу тебя убить! – цедит в самое ухо, гуляя желваками по точеным скулам. – Что ж ты творишь, Намджун? А если бы я не вернулся? - Прости меня, – виновато смотрит в ответ. – Я с ума схожу от его мяты… Духи… это все его духи… Мята... – далее идет непонятное бормотание. – Тэхен… Я люблю его... Чонгук накрывает его одеялом и шепчет тихое: – Спи. И Намджун засыпает, быстро проваливаясь в сон. Чонгук еще долго сидит в кресле рядом с ним, опустив голову на руки. Прокручивает в голове произнесенные Кимом слова снова и снова. Затем встает, около выхода оборачивается, еще раз взглянув на мирно спящего друга, и покидает квартиру.». Чонгук переворачивается на спину и, положив руку под голову, тяжело вздыхает. Как давно? Почему не сказал? Знает ли Тэхен? Переплетенный запах истинных тут же всплывает в памяти как прямое доказательство, что знает. Чонгук зажмуривается и со всей силы сжимает кулаки. Почему же у омеги тогда была такая реакция? Не ожидал от того такого напора? Он вспоминает испуганные глаза Тэхена, отчаянный взгляд друга и внутренне закипает. Хочется разорвать Намджуна в клочья, хочется крошить стены и сносить все на своем пути. Но он лежит на кровати, борясь с внутренними демонами, молча. Было ли у них что-нибудь? Как давно они вместе? Они вместе? Чонгук приглушенно рычит и тяжело дышит. Вопросов все больше, ответов же никаких, а идеально переплетенные ароматы муската и мяты, оставленные на шарфе Тэхена, окончательно выбивают из колеи. «Духи», – всплывает в голове слова друга, и Чонгук резко открывает глаза. Взгляд уставлен в потолок. – «Я с ума схожу от его мяты… Духи… это все его духи… Мята...». - Парфюм? – непонимающе шепчет в тишину. Глаза начинают хаотично бегать, не концентрируясь ни на чем. Вспоминает губы омеги без вкуса и полное отсутствие мяты на его теле после душа. Чонгук садится и ошарашено хлопает глазами. – Парфюм, – говорит уже утвердительно. – Блокаторы… – подытоживает свои мысли. – Блокаторы? Глаза от осознания произнесенного расширяются еще больше. Открыв рот, он снова оглядывает комнату брата, будто видит ее впервые. – Блокаторы, – повторяет Чон для себя и берет в руки телефон, чтобы позвонить, но экран загорается и на нем высвечивается - «Родной». Альфа, чуть помедлив, принимает вызов.***5
- Что случилось? – спрашивает влетевший в комнату ожидания Чонгук. - Маме Тэхена внезапно стало плохо. Пока ничего не известно, – отвечает Мин, не отрывая взгляд от омеги. Чонгук тоже смотрит на Тэхена и, похлопав Юнги по плечу, тихо отходит к нему. Тот стоит, обняв себя руками и прислонившись виском к косяку двери, ведущей в палату его матери. Ждет, когда будут хоть какие-то новости. - Тэ, – тихо произносит альфа. Теплые руки ложатся на омежьи плечи, заставляя того от неожиданности вздрогнуть. Тэхен оборачивается и, встретившись с родными черными глазами взглядом, падает в объятия и утыкается носом в широкую грудь брата. Как же ему это было нужно. Он уже и не помнит того стыда и того чувства тревоги, которое его мучило последние дни. Не помнит, как ждал и одновременно боялся оказаться снова рядом, прикоснуться и вдохнуть древесный аромат. Но он тут. Он рядом. Тэхен чувствует его горячее дыхание на своей шее и облегченно прикрывает глаза. Ощущая тепло любимого человека, так хочется расслабиться и дать волю слезам. Нельзя. Тэхен надеется сегодня увидеть свою маму, а поняв, что он плакал, она непременно расстроится. Поэтому он зажмуривает глаза до звездочек и, вцепляясь в футболку Чона сильнее, медленно вдыхает запах истинного, ища в нем успокоение. Пропуская его внутрь, голова начинает немного кружиться. Феромоны альфы разливаются по телу, принося облегчение, а осознание, что он его обнимает, как раньше, заставляет не отчаиваться. - Чонгук, мне страшно, – еле слышно произносит омега. - Я знаю, – шепот в ответ, и руки прижимают еще крепче. - Она умрет? - Что ты? Конечно же, нет. - Ты не можешь этого знать. - Не могу, – чуть отстраняется, заглядывает в большие медовые глаза и утвердительно договаривает: – Но она не умрет. – Большая ладонь ложится на бледное лицо омеги, и тот, прикрыв глаза, рвано выдыхает. Губы чуть дрожат, давая слабину в борьбе со слезами. – Все будет хорошо, слышишь? – Чонгук берет его руки в свои, сжимает. – Я рядом, Тэ. И всегда буду, – младший смотрит: внимательно, пристально, прямо в душу, которую Чон готов сложить к его ногам вместе со своим сердцем. - Спасибо, – и вот оно уже разбивается вдребезги. Он снова притягивает омегу к себе и, по привычке зарываясь в волосы рукой, утыкается носом в его шею, вдыхая легкий мятный запах. – «Духи», – голос друга в голове. – «Это все его духи… Мята...». – Чонгук принюхивается и не ощущает ни одного феромона. – «Блокаторы» – укореняется в голове Чона, и дверь в палату резко открывается. Из нее выходит врач, и Тэхен тут же поворачивается к нему. - Как она, доктор Уон? - Здесь есть ближайшие родственники? – спрашивает тот, прижимая историю болезни матери. - Да, я ее сын, – отвечает омега и кладет руку поверх опустившейся на его плечо руку брата. Доктор Уон слегка удивляется, и его глаза тут же моментально теплеют. – Не узнал тебя, Тэхена. Совсем взрослый стал, – омега слабо улыбается и просит продолжать. – Твоя мать больна, – Ким округляет глаза и не успевает что-то сказать, как тот его опережает. – Она давно наблюдается в нашей клинике, и болезнь отступила. - Она никогда не говорила, – хлопает глазами тот. - Ее состояние долгое время было стабильным, но случился рецидив… – он поджимает губы и тяжело вздыхает: – так, к сожалению, бывает. – Тэхен непонимающе смотрит на Чонгука, а тот не менее удивленно на него, потом снова на доктора. - Она операбельна? – спрашивает Чон. - Да. Но в ее крови снова завышенные показатели, при которых мы не можем сейчас ее оперировать. Мы назначили ей лечение, и когда они немного придут в норму, мы сразу назначим дату. - Я хочу ее видеть, – тихо говорит Тэхен. - Только недолго. Ей нужен покой, – отвечает доктор Уон и пропускает его внутрь. Чонгук не следует за ним, дает возможность побыть им наедине, ведь неизвестно, сколько времени у них осталось.***6
Curtains Are Always Drawn-Kai Engel
Тэхен тихонько входит в палату и видит лежащую на больничной кровати мать. Она такая беззащитная, такая хрупкая. От тела к аппаратам тянутся разные трубочки, а к носу подключен кислородный катетер. Омега прикрывает глаза и какое-то мгновение медлит, собираясь с силами. Все это наводит дикий ужас, ведь вчера еще было все хорошо. Он боится дышать, боится даже пошевелиться. Часто промаргивается и, выровняв дыхание, подходит ближе. Женщина лежит на спине с закрытыми глазами и, кажется, даже не дышит. Показатели приборов говорят об обратном, отстукивая ровное сердцебиение матери в больничной тишине и Тэхен облегченно вздыхает. Осознание того, что дыхание может остановиться, вызывает панический страх. Хочется плакать, хочется прижать к себе крепко, кричать и молить о прощении… за все, что сделал и не сделал, за все страдания и разочарования, за неоправданные надежды и за ее несбывшиеся мечты. Она пожертвовала многим ради него. Одна родила, одна воспитывала, в чужом городе, в чужой стране, пока не появился Хосок. Да и замуж она вышла за него скорее всего только из-за сына, чтобы он не рос безотцовщиной. Тэхен знает, что это все ради него. Он едва касается ее волос рукой, и она тут же реагирует. - Мамочка, – тихо произносит омега, и женщина отрывает глаза, встречаясь взглядом с сыном, в глазах которого столько сожаления и печали, что ее губы начинают дрожать. – Тихо, – наклоняется ближе и усаживается на край кровати. – Тихо, мамочка. Все хорошо. - Я так не хотела, чтобы ты это видел, – слезы скатываются по лицу женщины и теряются в волосах. - Не плачь, я прошу тебя, – Тэхен шмыгает носом и роняет первые за этот вечер слезы. Мать стирают с его лица влажные дорожки и задерживается на щеке. - Ты такой красивый, сыночек. - Мама, – Тэхен склоняет голову в сторону ее руки и накрывает своей. - У тебя такие прекрасные глаза, – омега смотрит на нее не отрываясь. – Такие красивые и такие чистые… Как у него. - Мам, – скулит в ответ. - Как же я по нему скучаю, – вторая рука ложится на лицо сына. Женщина разглядывает лицо своего ребенка и слабо улыбается. – Как же ты на него похож. – Тэхен вновь шмыгает носом и ложится на ее грудь, обвивая руками. Та обнимает его в ответ и прижимается губами к темной макушке. Тишину нарушают лишь звуки приборов, а мать и сын лежат, не произнося больше ни слова, просто наслаждаясь объятиями друг друга. - Почему ты мне не сказала? - Я так долго тебя от этого берегла, – гладит его по волосам и плавно переходит на спину. – Не хотела пугать, – женщина замолкает и добавляет чуть тише. – Прости. - Я никуда не уеду, – омега поднимается и смотрит уверенно. - Уедешь, – Тэхен отрицательно машет головой. – Нужно закончить учебу и заниматься тем, чем ты всегда хотел. Ни у одного из нас это не получилось. Так будь первым, кто сможет осуществить свою мечту. Я хочу, чтобы ты занимался любимым делом, не зависел ни от кого и мог сам распоряжаться своей жизнью. – Тэхен опускает глаза, а мать продолжает. – Я не знаю, что произошло у вас с Чонгуком. Не знаю, почему ты сбежал, – омега резко поднимает на нее взгляд. – Но вам нужно разобраться с этим и все прояснить. – Тэхен кивает. – Чонгук, – зрачки омеги на этом имени расширяются. – Он так скучал… Он буквально жил в твоей комнате. Ел и спал там, неделями не выходил. Он бы рванул к тебе сразу же, но Хосок не пустил. А я… – она тяжело вздыхает, – а что я могла сделать. Он его племянник. – Тэхен старается не плакать, но слезы непослушно стекают. Губы дрожат, и он часто моргает, стараясь хоть как-то держать себя в руках. – Он снимал его с рейсов, ловил, когда тот пытался сбежать к тебе, и возвращал обратно. Отец долго с ним разговаривал, и в итоге Чонгук отступил. Я не знаю, о чем они говорили, но знаю наверняка, что он тебя ждал. – Сердце Тэхена сжимается от боли, вспоминая то чувство одиночества. – Он твой брат. Не по крови, но самый родной. – «Брат», – отзывается в голове омеги, и он, не выдержав больше, прикрывает глаза. Держится… держится из последних сил, чтобы не взвыть в голос. Тэхен снова ложится на грудь матери и прерывисто выдыхает. Они лежат, обнявшись, и просто молчат. Женщина смотрит в потолок и прикусывает нижнюю губу, решаясь на следующий шаг. Она не знает, сколько у нее осталось времени, но ждать уже больше нельзя. Она целует его в макушку и говорит совсем тихо: - Сынок, – омега мычит, – мне нужно тебе еще кое-что сказать. – Тэхен поднимается и всем видом показывает, что внимательно слушает. – Хочу облегчить груз со своего больного сердца, – тот непонимающе хмурится и переводит взгляд на звук открывшейся двери, в которой появляется доктор Уон. - Простите за беспокойство, – говорит тот. – Миссис Чон, вам пора отдыхать. - Можно еще минуточку? – женщина с сожалением вздыхает, на что доктор согласно кивает и прикрывает за собой дверь. - Я приду завтра, – поворачивается к ней омега. – Отдыхай. - Тэхен, – перебивает его мать. Глаза полны беспокойства, и омега не понимает почему. Женщина часто моргает, а в глазах стоят слезы. Тэхен чуть кивает, призывая сказать, а мать плотно поджимает губы и, прерывисто выдохнув, отрицательно машет головой, произнося лишь привычное: – Ступай. Тэхен смотрит безотрывно, чувствуя, что она не это хотела сказать, но согласно кивает и, поцеловав в щеку, выходит из палаты, пропуская доктора Уона внутрь. В коридоре его ждут Юнги и Чонгук. Оба ужасно волнуются и, увидев заплаканное лицо омеги, сразу же подрываются с места. - Как она? – говорят в голос. - Нормально, – омега вытирает остатки слез рукавом. – Я сегодня останусь тут. - Какой в этом смысл? – шипит Юнги. – Ты устал и вымотан. Тебе нужно отдохнуть и вернуться завтра свежим, а не выжатым, как лимон. – Тэхен проводит рукой по волосам и незаинтересованно спрашивает: - Я так плохо выгляжу? - Нет, – отвечает за Мина Чонгук. – Ты просто слегка бледный и немного уставший. - Немного? – хмыкает и отворачивается от них Юнги. – Он работает на износ. Не спит и толком ничего не ест. - Шуга, – обрывает его Тэхен. - Это правда? – Чонгук разворачивает брата к себе, хмуро заглядывая в потухшие медовые глаза. Тэхен не знает, что сказать: соврать не получится, Юнги не даст. - Конечно, правда, – фыркает Мин. – Сдохнуть со своими пробирками по ходу хочет. - Прекрати! – повышает голос омега и недобро косится на друга. - Зачем ты себя так мучаешь? – непонимающе спрашивает Чонгук. - Времени осталось совсем мало. Нужно закончить коллекцию, – оправдываясь, усаживается на скамейку. Чонгук присаживается рядом и смотрит, слегка сдвинув брови к переносице: - Но не ценой же собственного здоровья, – альфа подцепляет омегу за подбородок, заставляя на себя посмотреть. - Все в порядке, – тот убирает чужую руку, но, видя нахмуренные лица альф, тяжело вздохнув, все же соглашается: – Хорошо. Я поеду домой, – поворачивается к Мину и смотрит на него в упор. Тот хмыкает, но смягчается. Чонгук притягивает брата к себе и шепчет на ухо. - Я отвезу тебя. - Я поеду с Шугой, – не отрываясь, отвечает тот. Юнги стоит в стороне, прижавшись спиной к стене, и наблюдает, как Тэхен прикрывает глаза и утыкается носом в плечо брата; видит, как он ему сейчас нужен, и внутренне очень рад, что все же решился позвонить ему с телефона омеги, пока тот ненадолго отлучился. Чонгук приехал очень быстро, не прошло и получаса. Вот и пусть. Так и должно быть. Юнги смотрит на этих двоих, и сердце сжимается, вспоминая своего любимого человека в слезах. Не просто так тот плакал, не просто так прогнал его. Что-то случилось. Тут явно не обошлось без Чона. Но по-другому разорвать эти узы нельзя. Видя сегодняшнее состояние Чимина, Юнги начинает сомневаться в правильности своих действий. Ведь для него самое главное – это его счастье. Но, с другой стороны, есть Тэхен. И если своим счастьем он может пожертвовать, то счастьем этих двоих уж точно нет. А самое страшное, что это самое счастье зависит от одного и того же – ненавистного ему альфы. Юнги на распутье: что делать? Как поступить дальше? Отступить и дать Чимину с Чоном шанс? Или все же помочь другу обрести своего истинного в полной мере? Юнги смотрит на них, видит, как альфа успокаивающе гладит Тэхена по спине и первый раз в жизни не знает ответа. Ему нужно побыть одному. Слишком много событий для одного вечера. Мин подходит к ним и присаживается на корточки возле Тэхена. Касается его плеча и чувствует со стороны Чонгука нарастающее напряжение, но не обращает на это внимание, фокусируя взгляд только на друге. - Езжай домой, – тихо произносит Юнги. – С ним, – кивает в сторону Чона. - А ты? – неуверенно. - Я скоро буду, – от Чонгука вновь чувствуется давящая волна напряжения, и Юнги, мысленно усмехаясь, переводит на него взгляд: лицо спокойное, но черные глаза испепеляюще буравят жгучим взглядом. - Побудь с ним. – Чонгук сдержанно кивает, после чего Мин встает и направляется к выходу. Тэхен не дает ему уйти, хватает его за руку. - Что случилось? – в глазах неподдельное беспокойство. Тот мягко улыбается, посылая омеге ментальные сигналы, видимые только им двоим: - Все в порядке. – Тэхен недоверчиво хмурится, вглядываясь в лицо друга, и почти сразу же расслабляется. Кивает и выпускает чужую руку из хвата, позволяя ему уйти. Ему нужно. Он знает. Чонгук подходит сзади и с некоторой благодарностью смотрит на удаляющуюся фигуру Юнги, чувствуя, что понемногу стал к нему привыкать. - Он прав, – голос низкий около самого уха, и омега прикрывает глаза. – Поехали. Мы придем сюда завтра. «Мы» – отзывается в голове эхом, и Тэхен, опустив глаза на протянутую братом руку, сжимает ее как можно сильнее и слышит сзади громкое: - Стоять. На непривычно громкий голос в больничной тишине оборачиваются синхронно. К ним неспешным шагом идет Хосок. Омега резко выдергивает свою руку из рук брата и уставляется на отца. Такой жест не остается незамеченным для взрослого альфы, на что он пристально смотрит и переводит жесткий взгляд с одного на другого. Чонгук смотрит в ответ совершенно спокойно, а омега напрягается еще больше, когда отец останавливается в одном шаге от них. - Привет. – Тэхена он уже видел, поэтому адресует приветствие Чонгуку. Тот в свою очередь здоровается в ответ. – Где Юнги? - Ждет меня внизу, – быстро отвечает омега, опережая своего брата. Чонгук не подает вида, продолжая смотреть на дядю в упор. Тот переводит взгляд на племянника и прищуривает один глаз: - Мне нужно, чтобы ты остался, – говорит Хосок. - Давай в другой раз, дядя. Меня ждет Намджун. Нужно доделать кое-какие бумажные дела, – сочиняет на ходу Чонгук и глазом не ведет. Они с Тэхеном прошли такую «школу» в прошлом и научились врать так складно, что не подкопаешься. - Не подождет? – выгибает бровь старший Чон. - И так долго откладывали. Времени в обрез, понимаешь же, – Хосок медленно кивает, сверля обоих испепеляющим взглядом, затем, не прощаясь, разворачивается и уходит откуда пришел. - Ты как? – спрашивает у брата Чонгук, как только тот скрылся из виду. - Нормально, – шумно выдыхает Тэхен и кладет руку на часто вздымающуюся грудь. - Смотрю, навык не потерял, – толкает его альфа и получает за это локтем в бок. – Идем, – командует Чонгук и уводит за собой еще не сильно отошедшего от встречи омегу. Юнги берет трубку очень быстро: - Да… – слышит знакомый голос и прищуривает глаза. Этот человек, как и рассказывал Тэхен, реально следит за каждым их шагом, и у Юнги молниеносно срабатывает кнопка «защитить». – Нет, – начинает врать с ходу, понимая, что звонок поступил не просто так. – Не переживайте, мистер Хосок, я жду его внизу. Сейчас поедем домой, – затем они еще перекидываются парой фраз и заканчивают разговор. Хосок убирает телефон от уха и подходит к окну. Видит, как эти двое садятся в Астон Мартин и отъезжают от госпиталя. На его лице играют желваки и, крутя в руках гаджет, он прищуривает глаза так сильно, что от них остаются одни щелочки. Машина медленно удаляется от здания, а Хосок безотрывно смотрит, пока она полностью не скрывается из виду.***7
Vibe - Lil Peep
Юнги колесит по полупустому городу, не имея в голове четкого маршрута, но дорога все равно приводит туда, куда ведет его сердце. Улица сильно похожа на ту, на которой находится квартира Тэхена. От нее исходит тот же самый вайб. Такие разные омеги, но все равно у них есть что-то общее, помимо любви к Чонгуку. Юнги не знает точного подъезда, поэтому проезжает к середине дома и глушит двигатель. Он чувствует, что Чимин здесь. Почему? Понятия не имеет. Просто внутренне это ощущает. Откидывает спинку кресла назад и укладывается удобнее. Домой он не торопится, тем двоим нужно побыть наедине, а Юнги… ему нужно быть здесь. Чимин ворочается с боку на бок, сна ни в одном глазу. Разговор с Чонгуком крутится в голове на повторе. Холодные черные глаза не отпускают. Он переворачивается на другую сторону и, укутавшись в одеяло, смотрит на часы. Время близится к двум часам, а уснуть не получается. Чувство тревожности не отпускает. Не помогли ни расслабляющая ванна, ни успокаивающий чай. Он все так же на нервах, но уже не плачет. Молча лежит с закрытыми глазами уже битый час и никак не может уснуть. Мысли переключаются на Шугу. Он вспоминает его взгляд: теплый и печальный; свои слезы и истерику, спокойное, но не безразличное лицо альфы и крепко зажмуривается. Тошно от себя самого, от этой ситуации в целом. Он хотел, чтобы тот ушел. И он ушел. Так почему же от этого еще хуже? Снова хочется плакать, но уже нечем. Глаза мелко пощипывает, а искусанные, истерзанные и без того пухлые губы стали еще больше. Омега тихо вздыхает и перекладывается на спину. Думает ли о нем Чонгук? Что он делает? Мучается ли так же, как он? Нет. Чонгук не такой. Он нежный и хороший, но никогда не отличался особой чувствительностью. Поэтому Чимин уверен, что альфа уже давно спокойно спит. Чимин снова вздыхает и переворачивается к окну. Молча лежит, вслушиваясь в мирное тиканье часов, чувствует неожиданное волнение в груди и, резко распахнув глаза, подскакивает. Поднимается с кровати и, крадучись подходит к окну. Перед подъездом он видит черный Bugatti. Юнги. Разум борется с сердцем, тело попадает под их влияние и омега ощущает разливающийся внутри жар. Хочется выйти, наплевав на все, и прижаться к груди своего истинного, укутаться в успокаивающем аромате свежескошенной травы. Но вместо этого он снова ложится в кровать и закутывается в одеяло. Через некоторое время омега чувствует, как успокаивается. Сердце умиротворенно отстукивает свой ритм, и вместо боли наступает пустота: в голове, в груди, да и полностью во всем теле. Он, даже не выглядывая в окно, чувствует, что альфа еще здесь, рядом. Чимин чувствует его поддержку даже на расстоянии. Лежит, не шевелясь и медленно моргает, а потом и вовсе проваливается в сон, крепко засыпая.***8
High By The Beach ラジオ・エディット- Lana Del Rey
- Я поведу, – бросает Тэхен, двигаясь в сторону Астон Мартина. Чонгук ухмыляется, узнавая в этом омеге своего прежнего брата, и бросает в его сторону ключи. Тот ловко их ловит и снимает черного зверя с блокировки. Оба садятся в машину, и двери синхронно издают характерный хлопок. Тэхен смотрит вперед, а Чонгук на него. Омега, затаив дыхание, аккуратно касается черной кожи руля. Укладывает полностью ладони и, чуть задержавшись, медленно скользит вверх, оглаживая каждую неровность, и крепко сжимает его. Чонгук следит за движением тонких пальцев, перебирающих дюйм за дюймом, и, слыша скрип кожи об кожу, нервно облизывает губы и сглатывает. Гиперкар мирным рыком заводится, нарушая тишину ночной улицы, а Тэхен переводит на альфу взгляд, кривит губы в легкой ухмылке и произносит на выдохе: - У тебя потрясающий вкус в машинах, – тот улыбается в ответ, многозначительно выгибая бровь: - Это касается не только машин. - Верно, – согласно кивает Тэхен. - Домой? – омега пристально смотрит в ответ, но, так ничего не ответив, еще раз оглядывает здание госпиталя, приводит машину в движение. Астон Мартин набирает скорость, мягко маневрирует между редкими машинами. Пейзаж за окном сменяется один на другой, а Чонгуку нет до этого никакого дела. Он не может отвести глаз от него. Как завороженный, безотрывно смотрит, не контролируя дорогу, полностью доверяя брату свою жизнь. Тэхен уверенным движением ведет гиперкар, не обращая никакого внимания на жгучий взгляд черных глаз, полностью поглощенный процессом. Он чувствует себя продолжением этой машины, сливается с ней воедино. Несется с запредельной скоростью, рассекая улицы Нью-Йорка, а альфа утопает в профиле омеги, не желающий знать, куда они едут и зачем, лишь бы не останавливаться. Хоть куда… хоть зачем… лишь бы навечно вместе…