***
весь оставшийся вечер Пчёла даже не думал вспоминать об Алисе. алкоголь настолько заполонил его разум, что единственное, на что он сейчас был способен — сделать очередной глоток коньяка. не было никакого желания разговаривать с кем-то и уж тем более принимать участие в идиотских конкурсах, в которых остальные гости с такой радостью веселились. — Пчёл, че случилось, я не пойму? — Белов, облокотившись на стол, обращается к нему. — ты че какой-то вялый, не рад за брата что ли? сомкнув челюсти и всеми силами сдерживая гневный порыв, он повернулся в его сторону: — башка трещит, — сказав это, он тянется за пачкой «Самца», огибая чуть ли не пол стола, в попытках дотянуться. — нормально все, правда, — слегка коснувшись плеча жениха в примирительном жесте, Пчёлкин закуривает, и спешит отвернуться. да, он не соврал. голова действительно трещит, вот только не от выпитого, а от пережитого: сидеть на расстоянии вытянутой руки от этой счастливой парочки было невыносимо. каждый раз, видя, как Саня тянется к своей любимой невесте за очередным поцелуем, Пчёлкину хотелось вырвать себе глаза, чтобы никогда этого не видеть и избавиться, наконец, от этих страданий. он представить не мог, что так тяжело и чуть ли ни физически больно наблюдать за тем, как женщина, которую ты любишь, отдана другому, а ещё хуже, если этот другой — твой лучший друг. — ну Саш, ну ты чего, ну у меня уже губы болят… — до него доносится счастливый голос Оли, всеми силами старающейся отделаться от очередного поцелуя жениха. не в силах больше терпеть это, он встаёт из-за стола с шумом отодвинув стул, и идёт на улицу. подальше от этого хаоса, подальше ото всех. на сцене он замечает Космоса, что неловко дергается под музыку, в попытках повторить за девушкой, танцующей перед ним. «баран». в этот момент все кажется ему отвратительным. гадким. невыносимым. выходя на улицу, он сталкивается с симпатичной брюнеткой, которая тут же улыбнувшись, пытается завязать с ним разговор. «ну и черт с ним», — последняя мысль, пронёсшаяся в его голове перед тем, как он притягивает девушку к себе и они удаляется вместе по направлении уборных.***
этой ночью в ее квартире было особенно тихо. Алиса просто лежала в кровати в том самом бордовом платье, даже не удосужившись переодеться. лежала и смотрела в потолок, считая трещинки. в голове постоянно крутились воспоминания о проведённом с ним времени. о таком непонятном, но все же памятном. за окном одна за другой проносились машины, звук которых доносился из приоткрытого окна. в этот момент хотелось просто раствориться в ночи, и исчезнуть из этого мира: такого жестокого и обманчивого. Алиса приподнялась на кровати, потирая виски, в тщетных попытках прийти в норму. «да пожалуйста, это твой выбор!» эта фраза на повторе прокручивается в мыслях. с какой жестокостью он буквально выплюнул ей в след эти слова. а могла ли она поступить иначе, как-то по-другому ответить и все изменить? да, наверное, это было бы бессмысленно: зачем удерживать человека и стараться наладить отношения, если ты попросту не нужна. Пчелкин умело воспользовался своим обольщением, заманив ее в свои сети как беспомощную рыбку, а когда она ему наскучила, решил отпустить. вот только рыбка эта уже обессилена и выпотрошена целиком и полностью. именно так сейчас ощущала себя Рождественская. ей хотелось просто стереть из памяти последние недели и навсегда выкинуть образ этого парня из головы. но сделать это было не так то просто. она решила для себя самой, что так оно и должно было быть. а ведь хорошо, что именно сейчас все раскрылось, ведь если бы обман Пчелкина всплыл позднее, было бы еще больнее и тяжелее справиться с этим. но сейчас она поставила себе установку: забыть и смириться с ситуацией. завершив свои размышления на этой ноте, в четвертом часу утра, она поднялась с постели и побрела на кухню заварить себе чай. спать не хотелось от слова совсем, а чай должен был успокоить и расслабить.***
— блять, как же я заебался… — сбросив плащ и откинув ботинки, Пчёлкин посмотрел на себя в зеркало, стирая остатки крови с опухшего носа. этот вечер явно был одним из самых паршивых за последнее время. свадьба Сани, когда ему хотелось просто выдрать себе глаза, чтобы не видеть, как он прикасается к Оле. потом ещё эта бомба в подъезде у молодожёнов. Белов, который как бешеный накинулся на него с кулаками. потом ещё разборки и планы на завтра. хотелось просто уснуть и забыться навсегда. он поплёлся на кухню, башка ужасно трещала. налил себе стакан воды и залпом осушил его, с грохотом поставив его на стол. потянулся в карман за сигаретами, но вспомнил, что выбросил их ещё у ресторана: — да твою ж… — он швырнул попавшуюся под руку тряпку в стену. шаркающими шагами он поплёлся в спальню и просто приземлился на кровать, пытаясь ни о чем не думать. повернув голову влево, он заметил валяющуюся на полу кофту. ту самую яркую вещицу которую Алиса надевала, когда оставалась у него на ночь. стиснув зубы и стараясь не думать о том, как мерзко они сегодня расстались, он приподнялся на кровати. воспоминания о том вечере тут же запилили его разум: какая же счастливая она была в тот вечер, и какая несчастная ушла от него сегодня. он размышлял, стоит ли с утра наведаться к ней и поговорить, стараясь восстановить то хрупкое нечто, которое зарождалось между ними и в один миг было разрушено этим вечером. решив, что так действительно будет лучше, он провалился в беспамятный сон.***
Алиса сидела на кресле, будто в лихорадке перебирая руками свой плед, которым она укуталась, потому что с ночи ее бил озноб. в дверь позвонили. она никак не отреагировала, подумав, что показалось. снова звонят. поднявшись с кресла, она поплелась в прихожую, запахнув на себе плед. даже не взглянув на себя в зеркало и не посмотрев в глазок, она открыла входную дверь, не сразу поняв, кто за ней стоит. Пчёлкин, в какой-то сконфуженной позе, облокотившись на дверной косяк с той стороны, не сразу заметил открывшуюся щелку, за которой показалось ее испуганное лицо. — надо поговорить, — он сделал шаг в ее сторону, от чего она тут же отшатнулась, — да успокойся ты, просто поговорим. подняв на него свои глаза, плещущие злостью и обидой, она выжидающе уставилась на него. первой она не заговорит. — у тебя тушь размазалась, — только и произнёс он, с тяжестью сглотнув. — помада тоже? — и помада… — оперевшись на стену, он с сожалением смотрел ей в глаза.— Алис, прости меня. — простила, что дальше? — не хотелось растягивать этот разговор. — мы можем поговорить? я все объясню. — ты уже говоришь. вздохнув, Витя начал: — короче, то, что ты видела вчера это хрень полная, я знаю. повёл себя как кретин, извини… — я уже сказала, я не обижаюсь. на этом все? — стараясь держать голос, который готов был предательски сорваться в любую секунду, она неотрывно смотрела ему в глаза. — ну если не обижаешься, тогда может продолжим? — что продолжим? — ну, общением наше. ты че блин по одному слову из себя тянешь, ты издеваешься надо мной? — снова не сдержавшись, он начинает говорить на повышенных тонах. — да нет, почему же? я просто говорю, что не обижаюсь на тебя, потому что ты мне никто. — никто, значит? — а кто? — ладно. понял, — резко кивнув головой, он развернулся в сторону выхода. — счастливо оставаться, дорогая моя. с этими словами он покинул квартиру, со всей силы хлопнула дверью, от чего фотография, стоявшая на полочке, качнувшись, упала ей в ноги. перешагнув через неё, Алиса защёлкнула дверь, оставаясь стоять в таком положении. она присела на корточки у пуфика, закрывшись с головой в шерстяном пледе. «я уезжаю», — щелкнула мысль в ее голове. с этого дня она бесследно исчезла из города.