Детка, ты такая внезапная!

      Что-то изменилось. Льюис не смог бы ответить что именно стало другим, но это что-то определенно было. У Валентина стал проскальзывать этот настороженный взгляд, будто бы Саймон может наброситься на него в любой момент, что впрочем было вероятно, но не входило в планы самого вампира. Эти неловкие, будто бы сомневающиеся движения совсем не подходили «предводителю восстания». Саймон чувствовал себя еще более глупо и неудобно, чем до того как стал вампиром, хотя раньше ему это казалось невозможным, ведь он был обычным человеком для которого чувство неловкости являлось нормальным состоянием. Сейчас это было очень неприятно и совсем некстати.       Валентин снова спустился в подвал, чтобы проведать свою так называемую собственность. Ранки на шее затянулись, но в голове засела неприятная мысль. Вампиры по своей природе весьма сильные существа, а если еще учесть то, что Моргенштерн собственноручно тренировал его для убийства, то нахождение рядом с ним становится смертельным. Однако как ни странно это обстоятельство также весьма возбуждало воображение нефилима-отступника. Все же вампир в обращении намного приятнее демонов.       — Хватит уже спать, — стараясь придерживаться дежурного тона произнес Валентин, присаживаясь на край постели. Льюис никак не отреагировал на его слова, продолжая видеть радужные сны. Он спал на животе, положив руки под голову и раскинув длинные ноги. Простыня, служащая вампиру одеялом, лежала на полу. Моргенштерн окинул фигуру временного союзника оценивающим взглядом.       — Саймон? — Валентин с сомнением наклонился к спящему. — Ты собираешься вставать?       — Мммм… тебе нехорошо? — вопросом на вопрос ответил вампир, почувствовав прикосновение чужих губ к своему плечу.       — С чего ты взял? — усмехнулся Валентин, заставляя Льюиса лечь на спину.       — Ох, ну я даже не знаю с чего начать, — сонно пробормотал вампир, подчиняясь.       — Ты вроде как поцеловал гадкую и мерзкую нежить в сгнившее плечо, либо мне это приснилось.       — Я же говорил, что ты особенный. У тебя случаются провалы в памяти? — Моргенштерн криво усмехнулся. Глупо, он ведет себя глупо.       — Что-то подобное припоминаю, — проворчал Саймон, когда Валентин с силой провел ладонью по ребрам. — Отвали.       — Прости, не могу, — произнес нефилим и это было чистой правдой. Ему бы хотелось отбросить примитивный плотский интерес и нездоровую тягу к опасности, но время проведенное наедине с планом мести всему и всем сделало свое дело. Тем более этот вампир упорно не хотел его восхвалять и нагло игнорировал, постоянно дулся, жаловался и демонстрировал неповиновение различными способами. — Не хочу.       — А я-то было решил, что мне дадут пару деньков тишины и спокойствия, — тут же затянул Саймон унылым голосом, пытаясь найти свое «одеяло». — Держи свои руки при себе, Валентин.       — Ты принадлежишь мне, — повторил Моргенштерн уже заученную фразу, которая все равно не имела никакого влияния на вампира. — Милые пижамные штанишки.       — Пусть они останутся там где они есть, — Льюис хотел быть вежливым «подчиненным», но Валентин делал все чтобы вывести его из себя. Сначала пренебрежительным и даже скорее презрительным отношением к его неживой персоне. Теперь же это походило на подростковое буйство гормон. Так и хотелось дать затрещину и предложить принять холодный душ.       «Давай! Чего же ты ждешь? Убьем его! Убьем всех кто здесь находится! Мы станем свободы!» — звучал в голове голос демона.       — Руки, — голос Валентина эхом отразился от стен в повисшей тишине. — Сейчас же.       Вампир непонимающе опустил взгляд на свои руки и тут же разжал пальцы, отпуская чужие запястья. Он даже не заметил как перехватил руки нефилима.       — Витаешь в облаках, вампир? — из отступника снова полезло это необузданное, неконтролируемое желание контролировать все на свете, особенно его — Саймона. Льюис положил руки под голову, демонстрируя свою открытость к продолжению диалога.       — Чего ты от меня хочешь, Валентин? Прости, но я не умею читать мысли. Я обычная нежить, которой повезло чуть больше, — смиренно произнес он, сосредоточившись на линии бровей Моргенштерна, а не его заднице, так «удобно» расположившейся на нем.       Валентин молчал, потому что сам не знал чего он добивается, впрочем как и зачем. Может быть он хотел доказать свое превосходство? Получить то, чего не смог получить Джейс? На кой-черт ему сдалась сердечная благосклонность какой-то убогой нежити! Нефилим так и не произнес ни слова, лишь разозлился сам на себя и ушел, оставив Саймона в недоумении.