Детка, ты такая внезапная!

      Дверь не встретив никакого сопротивления остановилась лишь наткнувшись на стену. Саймон брезгливо поморщился, взглядом проводив пустую бутылку катившуюся под кровать, которая больше походила на свалку простыней и подушек.       — Кровосос, тебя стучать не учили? — судя по голосу настроение у Валентина было прескверное. Впрочем Саймона это ничуть не смутило, даже позабавило.       — Я грешным делом подумал, что ты тут коньки отбросил, — вместо ответа произнес вампир, обходя препятствия в виде пустых бутылок и полупустых бокалов. — Мне казалось, что празднования должны начинаться после победы. Или я опять что-то не так понимаю. Валентин?       Нефилим сделал непонятный жест рукой, мол понимай как хочешь, и углубился в чтение какой-то грязной и похоже очень важной книги, на которую было страшно смотреть, не то что трогать.       — Валентин! — Льюис повысил голос, безуспешно пытаясь привлечь внимание Моргенштерна.       Чтобы успокоиться вампир прошелся по комнате из угла в угол, насколько это было возможно. Пол представлял из себя импровизированное «заминированное» поле. Кроме бутылок и бокалов там были стопки книг сомнительного содержания, оружие, артефакты различной степени значимости, а также фото и заметки. Саймон поднял одно такое фото и по его лицу скользнула тень.       — Соскучился? — вопрос прозвучал отстраненно, но вампир уловил небольшой скачок.       — Да, ты же не спускаешься со мной поиграть… Валентин, ты уже неделю не выходишь из комнаты. Это для тебя нормально? Если да, то хорошо. Мне-то пофигу, а вот народ беспокоится, — Саймон положил фото на место и повернулся к нефилиму, который теперь стоял прямо перед и сверлил его взглядом, точно так же как ту грязную книгу на полу.       — Не думал, что тебя нужно развлекать, — произнес он бесчисленное количество мгновений спустя. — Мне надо было подумать. Знаешь, думать полезно.       — Нет, не знаю, — пожал плечами вампир и вздохнул так, будто собрался сделать признание в убийстве самого милого в мире котеночка. — Это была моя инициатива вломится сюда и проверить твою жизнеспособность. Я типа беспокоюсь, все же ты обещал мне возможность отомстить. Будет печально, если ты откинешься сам и я не смогу поучаствовать даже в этом.       — Что? — губы нефилима тронула улыбка, которая тут же исказилась выползшей усмешкой. — Ты не мог бы повторить?       — Я сейчас возьму и вцеплюсь в твое хитрожопое лицо, — вроде как повторил Саймон с самым невинным видом. Рука сама собой потянулась волосам. — Черт, ты же именно этого и ждал! Пошел ты!       — Заботливый душка кровосос, — настроение у отступника определенно улучшилось, а вот у вампира заметно подпортилось. — Было довольно сложно сидеть с этими скучными фолиантами, благо было чем запить всю эту бредятину.       Саймон медленно вдохнул и на выдохе атаковал Валентина, швырнув «учителя» в большее менее безопасный участок комнаты.       — Пошел ты!       Моргенштерн лишь рассмеялся на эту выходку своего «ученика». Такой забавный… наверно, будет весело раскрутить его на взаимность. Ведь он ведется, хоть и нелегко.       Тесс пихнул брата в плечо.       — Ну, что я говорил? Гони десятку, — самодовольно произнес он, когда вампир вошел в столовую, хлопая дверьми по дороге.       — И на что спорили? — от того каким тоном это было произнесено, по спине у младшего мага прошелся неприятный холодок.       — Да, ладно тебе, Саймон. Мы просто дурачимся, — Эфир нервно выдохнул, делая пару шагов вперёд и как бы невзначай закрывая брата. — Валентин дурно на тебя влияет. Ты даже разговаривать начал как он…       Глубокий вдох. Десять секунд для того чтобы подумать над словами. Вдвое меньше чтобы смысл сказанного дошел до мозга.       — Может быть это к лучшему, — больше мысли вслух, чем обращение к кому-то конкретному. — Хотя бы начну понимать о чем он думает.       Прошло довольно много время с того момента как Джейс видел Саймона, касался его, целовал его. Сейчас Вейланд не смог бы сказать и то какое время суток за окном. Все потеряло смысл и превратилось в бесконечные сумерки, бесконечное ожидание хоть чего-нибудь. Пусть хоть земля разверзнется у него под ногами, но тщетно. Ничего не происходило. Он злится на Клэри за её всепонимание и всепрощение. Он злился на Люка за то, что он ничего не мог сделать. Он злился на Магнуса за то, что тот посмел умереть или дал себя убить… не важно. Потому что больше всех он злился на Алека. Нет, он был в бешенстве из-за Александра, мать его, Лайтвуда. Придушил бы его собственными руками, но Саймона это не вернет.       — Этот ублюдок, Валентин, — слевтоловосый охотник поморщился, потому что ничего не почувствовал, лишь пустота и холод. Он вымер изнутри. Ничто не питало его жажду к жизни. Да и была ли она вообще? Может он просто метался из крайности в крайность, избегая прямых вопросов, избегая самой жизни. Потом он закрыл глаза и перед его внутренним взором предстал он. Его мягкая улыбка и вьющиеся волосы. Сердце скакнуло. Как это эгоистично. Ведь он ему нужен. Был ли он ему важен до всего этого?       — Мне нужна моя память… как будто я упускаю нечто очень важное. И никто не может мне помочь с этим. Или может?