***
В библиотеку удалось проскользнуть незамеченной, можно было бы даже насладиться свежестью ночи, чистым звездным небом, но Савина хотела поскорее расправиться с волнующим делом. Сеньора Марта встретила девушку с радостью, тут же начав рассказывать, какая же история ей пришла в голову для детективного романа. Савина не хотела перебивать, тихо села за свой стол и стала ждать, когда сможет вставить хоть слово. — А потом окажется, что младший брат лакея хотел отомстить ему за то, что лакей забрал все их совместное небольшое наследство, чтобы найти хорошую работу в богатой семье и обещал младшему, что будет отправлять деньги и обязательно выплатит свой долг перед ним. Но в итоге лакей не только не отправлял денег, но и сделал вид, что не знает брата, когда тот явился узнать, что происходит. Младший брат уже подготовил план мести, но его соблазнили местные пьяницы, в итоге несколько дней он был в беспамятстве. А брошь просто зацепилась за платок старой экономки. И это не потому, что у нас ходят слухи о Мариано Гузмане. — По-моему, неплохо, — ответила Савина, хихикнув от уточнения сеньоры Марты. — А по-моему, очень даже хорошо, — подытожила женщина. — Ты весь вечер хочешь мне что-то рассказать, теперь я тебя внимательно слушаю. — Как вы догадались? — Знаешь, милая, когда пишешь детективы, тоже учишься следить за мельчайшими изменениями в поведении людей. Тебя это не касается, то, как ты ерзаешь на стуле, можно увидеть за лигу. — Ой, — Савина остановилась, слегка смутившись. — На самом деле, вы правы. Я хотела сказать, что… хочу уйти, когда закончатся летние книги. То есть, совсем уйти. — Да? — сеньора слегка дернула бровями, но в целом не выглядела удивленной. — Зачем ждать, завтра можешь уже не приходить. — Что? — девушка встрепенулась. — А как же книги? — Попрошу Альму прислать кого-нибудь на помощь, — отмахнулась женщина. Савина уставилась на потрепанные страницы, не до конца веря, что завтра их уже не будет. Но сильнее неверия она чувствовала лишь возмущение. Неужели ее так легко заменить? Вот так просто, даже без доли удивления. Девушка вспомнила, с какими эмоциями ее провожал сеньор Освальдо и что-то в груди защемило. Хотелось ощущать собственную важность. — Девочка моя, — сеньора Марта подошла к девушке и подсела рядом. Савина взглянула на улыбающееся доброе лицо. — Эту пыльную работу может выполнять кто угодно, и тебе я позволяла тут находиться, потому что тебе это было необходимо. Я все ждала, пока ты наконец одумаешься и возьмешься за голову. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Зачем держать тебя здесь. Если ты наконец решила уйти, значит, на то есть причины. И я рада, что свою жизнь ты начала видеть дальше полки с книгами или пряностями. — Сеньор Освальдо вам уже рассказал? — улыбнулась Савина. — Ему бы не поздоровилось, умолчи он о такой важной детали, — хмыкнула сеньора и обняла девушку так, как обнимают любящие своих внуков бабушки. — Спасибо вам. — Но не думай, что так легко отделаешься, — строго начала женщина, отпустив Савину, — Чтобы минимум раз в неделю навещала меня! И не только в библиотеке, у меня, вообще-то, дом есть, и я не хуже тебя готовлю травяные отвары, хоть и не понимаю, что такого интересного ты находишь в их вкусе. — Конечно, сеньора, — хихикнула Савина. — А интересного в них то, что они хотя бы не горчат так сильно, как кофе. — Отступница!***
Ночь была приятной не только своей прохладой и свежестью, но и воспоминаниями, которые Савина этим вечером сохранила. Она даже тихо пискнула от радости, пока широкими, практически летящими шагами шла домой. Уже не нужно будет прятаться, не нужно будет лгать. Может, теперь будет намного больше времени видеться с Камило? Савина представляла, как было бы отлично веселиться вместе на каком-нибудь празднике. Главное, чтобы снова не случилось какого-нибудь бедствия, из которого парню бы снова пришлось Савину вытаскивать. Хотя и такой расклад в целом неплох. Уже дома позднее пробуждение и эмоции, переполнявшие через край, не давали девушке уснуть. Савина вертелась с боку на бок, открывала ставни, чтобы пустить больше свежего воздуха, но вновь закрывала их, понимая, что так впускает только комаров. Отпустив на волю попытки уснуть, она села на кровати и зажгла свечу. Нужно было чем-то заняться. Читать не хотелось, Савина даже не помнила, когда в последний раз брала книгу в руки, может, вообще читать разучилась. Но с недавних пор в душе зародилось желание, которого девушка не ощущала уже давно. Хотелось рисовать. Не делать ботанические зарисовки, а отражать на бумаге то, что творится в душе и в мыслях. Хотелось творить. Но Савина не могла решить, что вообще рисовать. Опыта у нее немного, руки уже отвыкли держать в руках что-либо кроме метлы и игл. Душа требовала разнообразия! Немного поразмыслив, Савина вспомнила, что в кармане платья осталась фотография Камило с фестиваля. Ничего ведь не случиться, если его нарисовать? Почему-то мысль об этом смущала. И не хотелось даже думать о том, чтобы это кто-то увидел. Савина подготовила несколько листов, цветные карандаши на пару с обычными серыми и поставила фотографию так, чтобы ее было видно лучше всего в неярком свете свечи. Девушка тепло улыбнулась, смотря на веселую улыбку Камило, на легкие кудри, взлетавшие в такт его движению. И все равно, что помимо него на фотографии были еще и дети, и сеньор Феликс. Пока Савина постепенно погружалась в процесс рисования, в памяти всплывали связанные с этим воспоминания. Все свои рисунки девушка показывала сначала папе, а уже услышав его восторженный отзыв, относила показывать остальным.***
Впечатления от сегодняшнего дня для маленькой Савины были испорчены, стоило лишь учительнице по рисованию найти множество ошибок в портрете, который девочка нарисовала. Теперь она шла домой, недовольно пыхтя и громко топая, пытаясь все свое возмущение вбить в мощеную дорогу. Но от рисунка она не избавилась и не смяла, сначала решила показать его главному критику в своей жизни, а уж потом думать, что с ним делать. Папа нашелся сидевшим на пороге дома. Тот уставился в очередную книгу на одном колене, пока на другом балансировал блокнот с записями. Очки съехали с носа, волосы лезли в глаза, но ничего поправить он не мог, иначе все свалится на землю. Савина уверенным шагом подошла к мужчине и поправила тому все, что нужно, лишь бы он видел, с каким негодующим выражением лица она на него смотрит. Папа в ответ лишь удивленно изогнул бровь. — Что такое, душа моя? — он тут же убрал и книгу, и блокнот, полностью отдавая внимание дочери. — Ей снова не понравилось! — девочка села рядом на порог, протянув портрет папе. — Ей всегда что-то не нравится. — Это мама? — улыбнулся мужчина, смотря на излишне подробный, но не лишенный очарования рисунок. — Вот видишь! — Савина всплеснула руками. — Ты сразу понял, кто это. Значит, портрет хороший, раз ты так быстро догадался. А учительнице ничего не понравилось! — Ты хочешь стать художником? — вдруг спросил он. Папа аккуратно сложил листок с рисунком, отдав дочери. — Я не знаю, — задумалась она. — Мне нравится рисовать. Но с тобой гулять мне нравится больше. Значит, наверное, нет? Я рисую, когда мне скучно, чтобы развлечься, но все равно обидно! — Понимаю, душа моя. Хочешь, расскажу тебе историю? — мужчина хмыкнул, после чего взглянул на активно кивающую девочку, она всем телом развернулась и подперла руками голову, чтобы слушать было удобнее. — Во времена моей учебы в университете, был у нас преподаватель по философии, который очень любил свой предмет и заставлял нас любить его так же сильно. Он был очень строгим и не очень справедливым. Всей группой мы задавались вопросом, зачем ботаникам понадобилась философия, но нас никто не слушал. Так мы и страдали, до тех пор, пока терпение не лопнуло. Мы все собрались ночью и исписали его дом самыми любимыми его цитатами из учебника по философии. Мы целые сутки потом провели в Севильском управлении полиции, но оно того стоило, больше он к нам не приставал. — Ну нет, — Савина отрицательно махнула головой. — Я ее не люблю, но и изрисовывать дом тоже не хочу. — Спасибо, что ты не пошла по моим стопам, — мужчина сгреб хохочущую девочку в охапку и обнял так нежно, как только мог, успев пару раз чмокнуть постоянно ускользающую макушку.***
Савина закончила рисовать и теперь обводила портрет оценивающим взглядом. В нем отчетливо узнавался Камило, это уже было плюсом. Если не учитывать этого, то рисунок вышел мягким и кривоватым, даже неаккуратным. Проба пера вышла на славу, обычно после долгого перерыва может выйти намного хуже. — Такое лучше никому не показывать, — хихикнула Савина. Как бы то ни было, она осталась довольна. Рисовать больше не хотелось, все вдохновение и душа уже были выплеснуты, а тело ощущалось выжатым лимоном. Единственное, что оставалось — поставить будильник, чтобы вновь не проснуться в обед. А что делать с утра? Помимо домашней работы, конечно же, которую никто не отменял. Савина взглянула на стол, где лежали книжки и блокноты, и улыбнулась своим мыслям. План на завтра уже начал вырисовываться. Девушка встала из-за стола и сложила рисунок, намереваясь положить его в ящик стола, но внимание привлекло хлопанье крыльев снаружи. Отложив бумагу, Савина опередила тукана, открыв ставни прежде, чем тот начал стучать. Птица выглядела обескураженно от такого положения дел и даже не сразу влетела в комнату. «Завтра бабушка отправляет меня в библиотеку помогать с книгами. Жаль, что ты бываешь там только по вечерам» — Как же ты вовремя, — хмыкнула Савина и, покачав головой, вздохнула. Пожалуй, если бы записка пришла на день раньше, она бы еще задумалась, уходить или нет. С другой стороны, Камило отправляют помогать как раз-таки потому, что больше некому. Конечно, можно вновь заявиться к сеньоре Марте и сказать, что Савина еще ненадолго задержится, но это будет выглядеть как минимум странно. Могут возникнуть вопросы. Под терпеливый взгляд тукана, девушка взяла другой лист бумаги и написала ответ, в котором объяснила, почему же Камило отправляют помогать именно завтра, и почему они бы в любом случае не встретились. Девушка сложила записку. Птица же, вместо того, чтобы принять ее, негромко крикнула и стукнула массивным клювом по столу. Намек понят. Смерив тукана терпеливым взглядом, Савина отложила бумажку и ушла на кухню. Повезло, что на базаре перед приходом четы Мадригалей, она думала не только о людях и предусмотрительно закупила несколько мешочков с сухофруктами и орехами. Взяла про запас, зная частоту прилета тукановой почты. Пока у птицы был ночной перекус, Савина задумалась о том, что было бы неплохо и самой иметь возможность точно так же в любой момент времени сказать то, что хочешь. Конечно, всегда можно попросить передать что-либо Долорес, но это девушка считала уже наглостью. Тукан тем временем съев практически все, сам схватил записку и тихо что-то угукнув, улетел. — Видимо, это значит «пока», — Савина пожала плечами. Она завела будильник на восемь утра, задула свечу и со спокойной душой улеглась на кровать, понимая, что спать осталось не больше пяти часов.***
Звонок будильника звучал в унисон с птицами, которые с криком проносились мимо балкончика. Савина простонала что-то невнятное, одним заученным движением выключив надоедливое устройство. Ужасно хотелось спать, но девушка решила, что пришла пора восстанавливать режим. Как бы свободна теперь ни была жизнь, ложиться спать после полуночи не самая хорошая идея. Сев на кровати, девушка открыла ставни, полной грудью вдохнув прохладный свежий воздух. День обещал быть не таким жарким, по небу плыли массивные тяжелые облака, то и дело закрывая солнце, которое в этот раз решило дать небольшую передышку. С кухни шел легкий аромат лепешек с сыром, который пробудил у Савины спавший до этого желудок. Теперь точно не удастся уснуть вновь. Зевнув, она сладко потянулась, похрустев суставами. Собрала волосы, быстро переоделась, а вот в остальном возникли трудности. Савина не могла решить, что стоит с собой брать для того, чтобы сегодняшний день не прошел даром. Повертела в руках пару книг и блокнотов, папиных дневников и в итоге решила взять с собой один потрепанный определитель растений, который явно знавал лучшие времена, и несколько папиных тетрадей с записями. Уже в коридоре девушка остановилась у двери Йоли, намереваясь с сестрой как минимум поздороваться, но та была закрыта. Девочка вновь ушла раньше всех. На кухне обосновались мама и двойняшки. Пока женщина готовила завтрак, девочки играли друг с другом в крокодила. Марипоса произносила разные звуки, прикладывала руку к уху, делала вид, что слушает, пока Люпин пыталась догадаться, что же хочет сказать ее сестра. — Лошадь, — воодушевленно сказала Люпин, пока Мари отрицательно мотнула головой и вновь часто зажестикулировала, — Ветер, осел, слушать. Я не знаю! — Долорес? — спросила подошедшая Савина, но тоже не угадала. — Звук? — неуверенно спросила Люпин. — Да! — крикнула Марипоса, активно кивая головой. Мама в свою очередь улыбнулась, поставив перед девочками утренние свежие лепешки к уже стоявшим на столе фруктам и травяному чаю. Чуть погодя, женщина достала дополнительную тарелку и чашку для Савины. — Доброе утро, цветочек. Куда-то собираешься? — Доброе утро. Собираюсь, — девушка положила себе несколько лепешек и до краев наполнила кружку чаем. — Хочу пройтись по округе и освежить знания. Взяла папин определитель и его записи, чтобы посмотреть, на чем он остановился. — Хочешь пойти по его стопам? — женщина вздохнула и улыбнулась. — Не попробую снова — не узнаю, — Савина сделала большой глоток, запивая завтрак. В детстве девушка не пропускала ни одного папиного похода в джунгли и на их окраины. Воспоминания о тех временах дарили хоть и слегка грустную, но радость. Савина хотела вновь ощутить тот детский восторг, когда всего одна книга могла дать ощущение всезнания, а уж найти ранее никому неизвестное растение было и вовсе за гранью фантазий. Но не это папа называл основной задачей, это было лишь приятным дополнением. В основном он занимался изучением экосистемы Энканто в целом, помогал фермерам и как мог определял, какие растения можно использовать, а от каких лучше держаться подальше. Сеньора Джульетта, конечно, многое могла вылечить, но лучше избежать лишних страданий. — Будь осторожна, цветочек. — Постараюсь вновь не упасть в колючки, — хихикнула Савина, обняла маму на прощание и направилась к выходу. Погода и правда радовала. Солнце все чаще было скрыто за облаками, а воздух уже не был таким душным и спертым. И пусть для музыки и танцев время было еще слишком ранее, разговоры и смех, доносящиеся отовсюду говорили, что поселение обрело второе дыхание. По пути к окраине леса Савина встретила пастуха с овцами, а всю процессию контролировала Луиза, с которой девушка обменялась взаимными улыбками. Уже у самого леса Савина задумалась о том, что вообще она собирается делать и с чего хочет начать. Сейчас она чувствовала себя так же, как пару дней ранее, когда на эмоциях пришла к Касите, толком не зная, чего от нее хотеть. Но сейчас ведь от Савины никто не требует никаких результатов и исследований, основная цель — отдохнуть и получить удовольствие. Она не собиралась идти в самые дебри, хотела лишь коснуться самого края не совсем дикой природы. Лес встретил ее душным еще более влажным воздухом, крепкими лианами, массивными корнями деревьев, перешагнуть которые было особым испытанием. При виде смутно знакомых растений или незнакомых вовсе Савина доставала определитель, папин блокнот и искала названия. Своеобразное удовольствие. Пожалуй, если бы Камило застал ее за таким занятием, от прозвища «зануда» или «ботаник» девушка не отделалась бы до конца жизни. Однако, с очередным папоротником, асплениумом или соландрой, запал пропадал все больше. Видимо, походы сюда с папой обладали особым шармом, который развеялся навсегда с его уходом. Конечно, в постоянном гуле насекомых, в криках птиц, сыром аромате растений была своя романтика, но в одиночку делать все это не особо хотелось. Пройдя еще немного, Савина, пыхтя, практически вывалилась на обширную полянку на пригорке, с которого можно было увидеть практически все поселение. Идти в гору через лианы, корни и кусты было сложно, поэтому девушка сначала решила отдышаться прежде, чем осмотреться. Придя в себя, Савина забралась чуть выше, где на аккуратно уложенных практически плоских камнях сидела Долорес. Их взгляды встретились. Савина застыла, не ожидая такого поворота, тогда как Долорес смотрела скорее выжидающе. — Привет, — тихо сказала Савина. — Я помешала? — Нет, не совсем, — ответила девушка, она чуть подвинулась, освобождая место рядом с собой. — Присаживайся, если хочешь. Только не листай страницы так сильно, это немного отвлекает. — Ох, конечно, — Савина убрала книгу в сумку и села рядом с Долорес, стараясь даже дышать как можно тише. — Расслабься, — улыбнулась Долорес. — Я сюда для этого и прихожу. Савина осмотрелась, оценив, как далеко они сейчас находятся от поселения и насколько плотный слой леса отделяет от него поляну. После чего решила озвучить единственную мысль: — Здесь довольно тихо. — Если не прислушиваться, то и поселения практически не слышно. Его заглушает природа. Просто послушай. И закрой глаза. Савина тихо выдохнула и послушалась. Ощущения будто бы усилились, по всей округе звонкой песней разливались птичьи голоса, от тихой и ритмичной до зычной и перебивающей все вокруг. Прохладный ветер шелестел листьями, стрекотали и трещали цикады. А общую картину ощущений дополнило солнце, так вовремя вышедшее из облаков. Оно приятными мягкими лучами касалось лица, кожи руки и шеи. Савина невольно улыбнулась. Она очень давно не сидела вот так спокойно и не наслаждалась природой. Вместо этого она всегда куда-то бежала, пыталась себя чем-то занять, торопилась сделать… что-то. Без определенной цели, будто пыталась уцепить само время и подчинить его себе. А теперь оказывается, чтобы получать удовольствие, не нужно ни за чем гнаться или что-то делать. Достаточно просто остановиться и прислушаться. — Я слышу, как ты улыбаешься, — сказала Долорес. — Просто мне очень давно не было так хорошо. — Хотела сказать, что мне пора, — Долорес встала. Савина приоткрыла привыкшие к темноте глаза, пытаясь разглядеть собеседницу. — Бабушку, к сожалению, я даже здесь не могу игнорировать. А еще… тебе, наверное, стоит знать, что Камило снова что-то задумал. Пока Долорес удалялась, Савина думала. Стоит ли иметь такой острый слух, если ты нигде не можешь спрятаться от шума и людей, которые точно знают, что ты услышишь их даже за сотню лиг? Но, помимо этого, на подкорке сознания зудела еще одна мысль. Та, которую Савина обычно старается спрятать так глубоко, как только можно. Потому что осознание, что ты не только не приобрел ничего нового, но даже хуже, потерял себя — болезненно. Нет больше прежних радостей, а убеждения и вовсе оказались пустышками. И остается только по крупицам узнавать себя заново.***
Остатки дня прошли в легком чувстве меланхолии. Солнце решило окончательно скрыться за белесой пеленой, оставив после себя лишь душный воздух, да недолговечное тепло в камнях на мостовой. Музыка не казалась такой же беззаботной, она будто вплела в свой мотив ноты светлой грусти. Даже птиц не было слышно. Как будто затишье перед бурей. Под самый вечер и вовсе стало тихо. Ужин проходил в атмосфере спокойствия и впечатлений от событий сегодняшнего дня. Больше всех разговаривали двойняшки, а Йоли уже не делала вид, что их не существует, слушала, но все еще чувствовала себя скованно, чтобы что-то ответить. Да и в целом большую часть времени молчала. Но было видно, что она старалась, как могла, влиться в семейную суету. — Не хочешь сегодня вечером сходить со мной и пофотографировать птиц? — шепнула Йоли Савине. — Прости, — ответила ей девушка. — Я сегодня вымоталась и хотела лечь спать пораньше. — Понятно. Девочка вздохнула, вновь уткнувшись взглядом в тарелку, ее плечи понуро опустились. — Я отпрошусь на днях у сеньоры Гузман и подарю этот день тебе. — Савина улыбнулась, заметив, что уголки губ Йоли еле заметно дернулись. — Почему не завтра? — Потому что я и так много пропустила и не хочу злоупотреблять ее доверием. — Ой, — девочка закатила глаза, — Она сама виновата.***
После ужина Савина сразу отправилась в комнату, а за неимением других дел не оставалось ничего, кроме как лечь в кровать. Она уже собиралась устроиться поудобнее, как шум за окном привлек внимание. Ставни были открыты, поэтому и его источник, тукана, увидеть не составило труда. Вопросы вызывало другое. Он никогда не прилетал так часто. Вспомнились слова Долорес о том, что Камило что-то задумал. — Привет, — Савина поздоровалась с птицей, та в ответ кивнула, небрежно кинула записку на кровать и тут же уселась на стол, откуда девушка решила лакомств не убирать. Она покачала головой и подобрала записку, пока тукан довольно громко очищал орехи от скорлупы. «Ждем тебя у стены, где нарисована наша семья. Через четыре часа. И захвати с собой все возможные краски, если они у тебя есть» Пазл сложился сам собой, но вопросы все еще оставались. Девушка непонимающе изогнула бровь, взглянув на тукана так, будто тот мог дать ответ. Но птица была полностью погружена в свой маленький мешочек с счастьем. Что ж, как минимум три с половиной часа у Савины есть, чтобы поспать. Осталось только завести будильник. Чуть больше трех часов сна явно не шли организму на пользу, но проснулся он практически сразу. Савина даже задумалась, стоит ли вообще идти куда-то вместо того, чтобы вновь окунуться в сладкую негу сна. Но почему-то с Камило хотелось встретиться, несмотря даже на то, какой привлекательной сейчас казалась кровать. Красок у Савины было не особо много, но кое-что и она могла добыть из своего ящика, который с каждым днем пустел все больше. Стоило ответить на просьбу Камило хотя бы для того, чтобы понять, что он задумал. За окном уже темно, нет даже людей на улицах, а дома у Савины тем более уже все спали, поэтому и добраться до нужного места незамеченной не составит труда. Осталось только подумать, как уместить все баночки в сумке так, чтобы при ходьбе они не вывалились и не раздражали своим дребезжанием. Тем более, Савина боялась, что хоть и не громкий, но шум мог кого-нибудь разбудить. Прежде, чем уйти, она остановилась у двери в комнату Йоли. Та ведь хотела провести с ней время. Но она наверняка сейчас спит. Немного подумав, девушка аккуратно приоткрыла дверь и взглянула внутрь. Девочка посапывала, и от стука баночек друг о друга даже не шевельнулась. Савина решила, что сестру лучше не будить. Из тихого сонного дома было даже как-то неловко уходить, девушка ощущала себя злоумышленником. На улице наваждение постепенно отступило, уступив место любопытству. Что же Камило задумал? У стены с изображением семьи Мадригаль Савину встретил не только парень, но и Мирабель, а у их ног стояли многочисленные баночки с красками и кистями. Мирабель заметила многозначительный взгляд Савины, но лишь пожала плечами: — Мне самой еще ничего не рассказали. — Я ждал, — улыбнулся Камило, — пока соберутся все, чтобы рассказать сразу. — Эй! Достаточно громко, чтобы ее точно услышали, прикрикнула Изабелла. Все трое повернули голову в сторону шума и заметили, как остальная часть семьи Мадригаль, за исключением взрослых, направлялась в их сторону. Изабелла среди них была самой недовольной. Савина до сих пор не могла понять, что вокруг происходит. — А нас почему не позвал?! — Изабелла смерила Камило возмущенным взглядом, тот лишь недовольно выдохнул и закатил глаза. — Такой сюрприз испортили. — Ты хотел испортить картину? — спросила Луиза. — Нет, но раз уж вы тоже здесь, любезно разрешу присоединиться, — хмыкнул Камило и прежде, чем Изабелла начала возмущаться, продолжил, обведя картину на стене рукой: — Я подумал, несправедливо, что здесь нет наших пап, хотя они тоже часть семьи. И решил дорисовать их. Но так как рисование не одно из моих сильных сторон, я решил позвать тех, кто хоть что-то в этом понимает. Я весь день представлял ваши удивленные лица, когда бы вы увидели результат, но теперь вы здесь и придется делиться весельем вместе с вами. Савина не особо хотела лезть в эти семейные драмы, но наблюдать за ними было довольно весело. Судя по выражению лица Мирабель и остальных, для них это было уже привычным делом. Когда же препирательства наконец закончились, все разделились и каждый был занят делом. Долорес и Изабелла рисовали сеньора Августина, Луиза помогала Антонио дотянуться до самого верха, мальчик хотел нарисовать птиц. Мирабель, Камило и Савина в свою очередь рисовали сеньора Феликса. Правда, у девушки все еще оставался вопрос, который она тут же решила задать: — Никак не могу понять, почему ты решил позвать меня. — Я был уверен, что тебе все равно нечем заняться, — улыбнулся парень, пытаясь нарисовать сеньору Феликсу кудряшки. — Тем более, раз ты решила уйти из библиотеки и оставить все книги на меня. — Это не моя вина, — хмыкнула девушка. — Твои извинения будут приняты только после того, как ты нам поможешь. Савина возмущенно засопела, не найдя, что ответить на подобный выпад в ее сторону, а взгляд Мирабель говорил лишь о том, чтобы девушка мужалась, ведь Камило иногда бывает невыносим. Но тут Савина заметила во взгляде девушки еще кое-что. Парень был так погружен в процесс, что даже не заметил, как Мирабель поманила Савину к себе, после чего тихо на ухо сказала: — У меня есть идея, как его проучить, — лицо девушки прямо лучилось коварством, а от озвученного плана Савина просто не могла не улыбнуться. — Отвлеки его пока. «Надеюсь, обойдется без драки», — думала девушка, явно предвкушая намечающееся веселье. Пока она указывала Камило что и где лучше рисовать, пока тот спорил с ней, что и сам знает лучше, Мирабель подошла к Изабелле и зашептала на ухо уже ей, от чего старшая сестра хитро улыбнулась. Чуть погодя Мирабель рассказала о своем плане всем, чтобы те были готовы отступать в нужный момент. Изабелла тем временем отошла чуть дальше, внимательно наблюдая за парнем, чтобы тот не обернулся в неподходящее время и распустила вокруг себя цветы с очень яркой красящейся пыльцой. Заметив это, Мирабель подала всем тихий знак аккуратно уходить, не привлекая внимания. Понимая, что ее отход будет замечен в первую очередь, Савина отошла последней. Камило сначала вопросительно взглянул на нее, потом на пустующие места рядом и в самую последнюю очередь обернулся. — Теперь наша очередь делиться с тобой весельем! — проскандировала Изабелла прежде, чем в Камило полетели бутоны с краской. Тот даже охнуть не успел, как уже был весь осыпан разноцветной пыльцой. Савина уже стояла и смеялась вместе с остальными. Но просто так парень явно не желал этого оставлять. Изабелла заметила его намерение подбежать ближе, поэтому на опережение кинула еще несколько бутонов, потянула к нему лианы, чтобы схватить и остановить, но Камило оказался хитрее. Он, превратившись в маленького мальчика, без труда обошел все препятствия. Оказавшись рядом, он вновь стал собой, сорвал все бутоны, что попались ему на пути и кинул уже в Изабеллу, испачкав ту с ног до головы. Но на старшей кузине Камило останавливаться не хотел, в конце концов, все они сейчас были предателями, поэтому поочередно каждый оказался под атакой цветных бомб. В пылу сражения в яркой пыли уже нельзя было разобрать, кто друг, а кто враг, каждый был сам за себя и защищал свою честь, как мог. Уже все равно было на картину, на дорогу и дома, вымазанные во все цвета радуги. Луиза отправляла Антонио в контролируемый полет, дабы тот совершал цветную бомбардировку сверху, Изабелла выращивала цветы без остановки, Долорес слышала каждый шорох и использовала свой дар против врага, пока Савина и Мирабель своими силами отбивались от всех нападений. Так было, пока Камило и Савина в общей толпе не оказались один на один. Цветная пыль несколько отделяла их от остальных воюющих, поэтому помощи ждать было неоткуда. Запыхавшаяся девушка стояла напротив парня, улыбающегося так самоуверенно, что мысли о его проигрыше (в данном случае, кто кого первее покрасит) прибавляли сил куда больше, чем полноценный отдых. Они и так уже были все измаранные, но азарт не давал отступать. Но прежде, чем Савина успела сделать хоть одно движение, парень уже вмиг оказался рядом и кинул в нее бутоны, взорвавшиеся зеленым и красным цветами. Не видя ничего вокруг, девушка уже намеревалась наугад кинуть краски в ответ, куда-нибудь бы уж точно попала, но Камило успел вовремя перехватить ее руки. Открыв глаза, Савина встретилась с довольной ухмылкой парня и попыталась вырваться, но тот был явно сильнее. — Ты ведь понимаешь, что делают с предателями? — спросил Камило. — Этого предательства бы и не случилось, не будь ты таким невыносимым, — парировала Савина. Она уже не пыталась вырваться, решив, что силой тут не справиться. И сейчас активно думала о том, что можно сделать в такой ситуации. Выйти хотя бы в ничью, потому что проигрывать девушка не собиралась. — Хочешь сказать, я виноват? — Камило вопросительно изогнул бровь, хитро ухмыльнувшись. — Отчасти. Девушка улыбнулась в ответ, слегка прикрыв глаза, а на измазанных краской щеках прятался румянец. Уши горели, а сердце от волнения грозилось вот-вот выпрыгнуть из груди. Она медленно потянулась к Камило, делая вид, что собирается его поцеловать. Потерявший бдительность от такого исхода событий парень ослабил хватку и выпал в осадок, когда вместо того, чтобы поцеловать, Савина лизнула его в нос. Вырвавшись и весело хохоча, девушка кинула победные бутоны в шокированного Камило и умчалась к остальным. Долорес и Мирабель переглянулись, улыбнувшись своим мыслям. Парень в свою очередь еще некоторое время стоял, пытаясь осмыслить произошедшее. Постепенно веселье сошло на нет, а компания улеглась на траву, чтобы перевести дух. Повезло еще, что никто из поселения не пожаловался на разразившуюся неподалеку импровизированную войну. Но с утра у людей точно возникнут вопросы. Все вокруг ребят было окрашено, испачкано, заляпано, но сейчас им до этого не было никакого дела. — Пыльца отвратительна на вкус, — сказала Савина, лежа рядом с Камило и Мирабель. — И не говори, — отозвалась Луиза, — Я наелась на несколько дней вперед. — Нечего было ее есть, — хмыкнул Камило. — Если бы ты изначально нас позвал, этого бы и вовсе не случилось, — сказала Изабелла. — Тогда вы должны быть мне благодарны, — ответил тот. — Иначе нам бы не было так весело. — Мы будем тебе благодарны, если завтра, когда бабушка все увидит, ты скажешь, что это — твоя затея. — Пусть Долорес наконец выйдет замуж за Мариано и родит ребенка, у которого волшебным даром будет способность убираться щелчком пальцев, — посмеялся парень. — Камило! — возмутились в унисон Мирабель и Изабелла. Долорес предпочла промолчать. — Ла-адно, — простонал Камило, — Но раз веселились вместе, то и убирать будем вместе. — Ты, как всегда, будешь отлынивать, — улыбнулась Мирабель. — Нам бы себя отмыть для начала, — сказала Савина. — Если не оставим улик, то и обвинять нас будет не в чем. За размеренными беседами, смехом и шутками, прошло еще некоторое время, а разойтись решили уже когда на горизонте забрезжил розовый рассвет. Просыпались первые птицы, оповещая всю долину громкими звонкими трелями. Спящего Антонио Луиза аккуратно взяла на руки, пока остальные прощались. Савине предстояло обняться с каждым, вот только с Камило объятья вновь слегка затянулись. — Я тебе еще отомщу, — шепнул ей парень. Савина слегка дрогнула от горячего дыхания, обдавшего ухо и выдохнула Камило в волосы, не придумав от волнения, охватившего мысли, ничего лучше, кроме: — Посмотрим. Только сейчас, идя домой на ватных ногах, Савина осознала, как сильно она хочет спать. И как же сильно провалилась ее затея лечь сегодня пораньше. И почему-то казалось, что от нахлынувших мыслей и чувств, спать девушка ляжет еще не скоро. А сейчас она со всех ног торопилась домой, чтобы обдумать все в теплой и такой желанной сейчас кровати. Главное, не уснуть в ванной, отмываться от пыльцы придется долго. Тихо закрыв за собой дверь дома, Савина хотела пройти вдоль кухни к лестнице, но встретила там хозяйничающую Йоли. Их взгляды встретились. И пока девушка хотела поприветствовать сестру, та нахмурилась и довольно громко спросила: — Что произошло? — Тише, — шепнула Савина. Она быстро перебрала в голове все возможные варианты, которыми бы можно было ответить на этот вопрос, но ее вид был слишком однозначен, чтобы врать. — Просто мы с Камило и со всеми немного… как бы это сказать… — Немного что? — спросила девочка. Судя по всему, она абсолютно не боялась кого-либо разбудить. — Ты хочешь сказать, что ради Камило жертвуешь даже сном, а для меня и дня выделить не можешь?! — Тихо ты! — шикнула на нее Савина. — Я не хотела тебя будить. Все это вышло спонтанно. Сон как рукой сняло. Нужно было утихомирить разбушевавшуюся сестру, пока та не перебудила весь дом. Но девушка чувствовала себя такой уставшей, что споры с ней сейчас воспринимались пыткой. — А сколько раз я просила тебя до этого?! — крикнула Йоли. — Но нет, у тебя же постоянно дела, но, судя по всему, единственное твое дело — это Камило Мадригаль! — Ох, Йоли, — Савина направилась в сторону девочки, чтобы поговорить спокойно и тихо, не желая больше спорить. — Что происходит? — на лестнице появилась сонная мама. — Вы почему кричите? Боже, Савина, что произошло?! — Знаешь, что, мама, — обернулась к ней Йоли. — Савина все это время лгала тебе! — Что ты делаешь?! — прошипела девушка, протянув к сестре руки, намереваясь ту заткнуть. — Она не переставала работать у Освальдо и сеньоры Марты и постоянно сбегала к ним, а тебе говорила, что давно уволилась! Желанная до этого тишина теперь громче всего звенела в ушах. Девушка застыла, боясь сделать даже вдох и не могла отвести взгляда от Йоли. Девочка выглядела сердитой и обескураженной одновременно, будто сама не могла поверить в то, что она смогла все сказать. Савина опустила взгляд, не решаясь поднять его в сторону лестницы. Тело одолела бессильная слабость в гнетущем ожидании. — Савина, — тихо сказала мама после недолгого молчания. — Это правда? Девушка пыталась осознать, в какой ситуации она сейчас оказалась. Будто земля начала потихоньку уходить из-под ног, а сама Савина больше не может контролировать происходящее вокруг. Голова шла кругом, и она неуверенно кивнула.