Когда цветет можжевельник

Время было еще ранним для того, чтобы ложиться спать, оттого в доме кипела жизнь. Савина со вздохом вошла в прихожую, надеясь, что сможет без проблем проскочить в свою комнату. Но на кухне хозяйничала мама, мыла посуду после ужина, пока двойняшки играли на полу в гостиной, расположившись на подушках. Здороваться не хотелось, все еще был шанс оказаться незамеченной, но девочки вновь громогласно поприветствовали вошедшую сестру, от чего Савина слегка скривилась, но все равно постаралась улыбнуться. Мама лишь косо взглянула на старшую дочь. — Видела тебя сегодня на ярмарке, — сказала она. — Очень рада, что ты весело провела время, Савина. Особенно рада тому, что хотя бы в этот раз я точно знала, где ты находишься. «Очень рада, что я тебя в это время не видела», — подумала девушка, но произносить этого вслух не стала, лишь сжала кулаки, стараясь проявлять чудеса терпения. Этот выпад со стороны мамы уже неплохо попортил впечатления от праздника, а усугублять ситуацию не хотелось. Наоборот, девушка спешила в комнату, чтобы в воспоминаниях прожить их еще раз. И постараться разобраться в себе. В комнате Савина даже не стала раздеваться, упала на кровать и обняла подушку. Сейчас она на собственном опыте могла рассказать, что значит, когда в животе летают не только бабочки, но и распускаются цветы, нежными касаниями щекотя душу, заставляя мышцы приятно напрягаться, а лицо сиять в счастливой улыбке. Савина спрятала голову в подушку и выдохнула влажный воздух, лишь тонкая грань отделяла ее от того, чтобы запищать. Это ведь нормально? Все друзья ведь чувствуют себя так, когда счастливы? Камило удалось на этот вечер отвлечь ее, заставить смеяться от радости, а за одно вспомнить те времена, когда она еще танцевала. Это ведь нормально ощущать такое? Стараться вспомнить ощущения от касаний, от близости танца? Она уверенно села на кровати, продолжая даже крепче обнимать уже измятую подушку. А если бы она танцевала с Лукасом? Они ведь тоже своего рода друзья. Танец, или что-то недалекое от этого, еще удалось представить, но это выглядело для Савины таким… обычным и, можно сказать, посредственным. Она не раз видела, как Лукас танцует, он явно умел это делать, но его движения казались слишком резкими и неожиданными, девушка просто не понимала, как нужно вести себя, чтобы в них вклиниться. Савина вновь улыбнулась, вспомнив, как в танце показал себя Камило. Раньше она видела в парне лишь поверхностную веселость, что не исключало, однако, его готовности всегда прийти на помощь. Теперь же она обратила внимание на ту уверенность, с какой он двигался сам и вел ее, на то, как он вкладывал в это всего себя и умело наслаждался каждым мгновением. Савина так не умела. Тряхнув головой, девушка вновь вернулась к тому, с чего начинала. Лукас явно не вызывал вообще никаких чувств, но ведь и один рассмотренный вариант еще не является доказательством. В конце концов, есть еще один человек, с кем Савина была более менее знакома. Мариано в ее глазах выглядел простодушным мужчиной, но не лишенным своего шарма и уверенности в себе. Она прикрыла глаза, представляя на себе его теплый нежный взгляд, его руки… — Не-е-ет, — простонала она в подушку, вновь упав на кровать. Мариано не был тем, что ей нужно. Все в Савине отторгало его, а фантазии о чем-то большем, чем дружеские объятья, вызывали во всем теле такой неприятный спазм, что хотелось тут же забыть обо всем, что успелось представиться. Плечи свело неприятной судорогой, и она пару раз вздрогнула, пытаясь избавиться от наваждения. Вздох. Савина улыбнулась, вновь вспомнив взгляд, которым Камило на нее смотрел, пока они танцевали. Одно только это разливало в душе сладостную негу, что уже говорить о касаниях. Оставалось только одно. Окончательно признаться себе в том, что влюбленность пришла откуда не ждали. Савина не знала, как себя чувствовать. От осознания стало немного легче, но вместе с тем появилось только больше вопросов. Ей сейчас хорошо? Или такая смесь чувств выльется во что-то неприятное? Она хочет быть с Камило? Или хочет больше никогда в жизни его не видеть и не испытывать неловкости не только от испытываемый ощущений, но и от самой себя. Мысли сами собой раз за разом возвращали Савину к событиям сегодняшнего вечера, заставляя ту краснеть до ушей и вертеться на кровати, словно уж. Но усталость постепенно взяла свое, поэтому девушка даже не заметила, как уснула. Следующим утром Савина не замечала ничего вокруг, погруженная в свои мысли. Ни мама, ни Йоли не решались что-то сказать, девушка выглядела крайне напряженной и хмурой, хотя взгляды тех выглядели не лучше. Савина же все еще пыталась осознать до конца свои чувства. Страсть после вчерашнего понемногу улеглась, оставив после себя приятные воспоминания, оттого и были сомнения, правильно ли она поняла саму себя. И в голове была лишь одна мысль: еще одна встреча точно сможет расставить все точки. Но идти к Камило сама девушка явно не собиралась. Она скорее будет ждать у моря погоды, заниматься своими делами, выискивая в толпе и в переулках знакомую желтую руану. Одновременно надеясь ее встретить и боясь того, что за этим последует. Девушка сама не понимала, чего она хотела больше всего: чтобы все чувства казались ей лишь наваждением, испарившимся с первыми лучами солнца или же, чтобы все оказалось правдой, и Савина вновь смогла бы испытать что-то новое и столь приятное. Сегодняшний день не был расписан поминутно, но умещался на небольшом листочке с указаниями, которые девушке выдала сеньора Гузман прежде, чем отправить ту на ярмарку. Сама женщина осталась, чтобы побыстрее закончить всю оставшуюся работу и освободить время. Был шанс, что кому-то из новоприбывших понадобится новый наряд, и сеньора тут как тут сможет предложить свои услуги, выторговав их на что-то более для нее полезное. С самого утра на площади играла музыка, вновь окрашиваемая непривычной в поселении скрипкой. Сами палатки и шатры уже успели расположиться не только в центре Энканто, но и на улицах, к нему примыкающих. Если в этот раз ярмарка не могла удивить необычным представлением, то по количеству услуг и товаров и их разнообразию, она переплюнула все прошлые года, оттого она и растянулась по улицам так сильно. Раньше ярмарка умещалась лишь на площади, да за городом, где располагались жилые палатки и массивный яркий шатер для громких ночных представлений, теперь же была похожа на паучью паутину. Многочисленные яркие прилавки со сладостями и угощениями с разных уголков мира привлекали большое количество народа, взгляд цеплялся за таблички на закрытых палатках. Здесь можно было найти все, что мог предложить мир за пределами гор, все, что у жителей Энканто вызывало восторженные вздохи. Не забывали и про развлечения, особый успех которые приобретали только с заходом солнца. Шатер посреди площади, в котором устроили импровизированное кабаре с развлечениями в виде песен, танцев и легкой выпивки (старшая сеньора Мадригаль не одобряла распитие крепких спиртных напитков во время пребывания в Энканто ярмарки). Палатка, где расположилась гадалка, выделялась среди остальных более вычурными украшениями, звездами, вышитыми на плотной ткани и сладким ароматом духов. Рядом с ней палатка фотографа. И пусть в последнюю Савине непременно нужно было, сейчас у нее есть работа, которую требовалось поскорее выполнить. Поэтому ее взгляд старался цепляться лишь за палатки с тканями, фурнитурой, специальными инструментами и техникой. Все остальное подождет до вечера. Изучающий взгляд зацепился за небольшой открытый шатер, в котором буквально глаза разбегались от количества и разнообразия товара. Шелка и шерсть, хлопок и лен, расшитые и однотонные ткани, а вишенкой на торте были платки, судя по всему вышитые вручную, и шляпки, за ручное производство которых Савина уже не могла ручаться. Из-за занавесей, ведущих в дальнюю часть шатра, вышел парень, его худощавое длинное тело и мягкие черты вытянутого лица говорило о том, что ему самому не больше семнадцати. На ярмарке всегда было много знакомых лиц, и жители Энканто успевали завести тут крепкую дружбу, которая не рушится даже спустя целый год отсутствия связи, если не считать писем, которые посыльный приносит разве что раз в пару месяцев. Те, кто не смог найти себе места в этом мире, потерял родных и близких, те, кто начинает свою жизнь заново, всегда находят новый дом в этом своеобразном «братстве». Присоединившихся люди принимают здесь как своих, обеспечивают работой и едой, до тех пор, пока человек сам не сможет встать на ноги. Помогают друг другу, как могут, ведь всех их объединяет один печальный факт — никто не может покинуть бродячую ярмарку. Это билет в один конец. Люди умирали здесь и рождались, заводили семьи. Что же касается новых людей, бродячая ярмарка принимала их всегда и с радостью. Видимо, этот паренек с тканями из новоприбывших, так как раньше Савина его никогда еще не видела. Может, все пройдет даже проще… — Добрый день, юная леди, — высоким голосом сказал парнишка и обвел свой товар руками, — Ткани со всего мира, здесь вы таких не найдете. — Так уж не найду, — Савина улыбнулась и, высоко подняв подбородок, обвела прилавок надменным взглядом, — Местные шелкопряды справляются не хуже мировых, а овец для шерсти у нас всегда было в достатке. Так как паренек явно был новеньким (продавцы тканей на ярмарке уже знали Савину в лицо), девушка решила немного слукавить и сбить еще неназванную цену. Выражение лица продавца выражало уверенность. — Однако, вы здесь, а значит, чего-то все-таки не хватает, — он подмигнул, чуть склонившись над прилавком. — Я заметил, что яркие ткани у вас в дефиците. Так что уже сейчас могу сказать, что Энканто 0 — Леон 1. Значит, вы обязаны у меня что-то купить. — Подловили, — хмыкнула Савина. — Сейчас мне нужен шелк и атлас. Назовите свою цену. — Тысяча песо шелк и тысяча песо атлас, — Леон принялся показывать товар, все самое яркое и красивое он выкладывал на видное место. — Вы ведь понимаете, что я не собираюсь мелочиться, — Савина уперла одну руку в бок, смотря на парня таким взглядом, будто он совершил какую-то глупость. — По семьсот песо оба. — Девятьсот пятьдесят, — парень сложил руки на груди, приподняв брови. — Вы слишком мало даете за ткани такого качества. — Шестьсот песо. — Пф-ф-ф, ну уж нет, — Леон мотнул головой, но его уверенность постепенно угасала. Савина внимательно следила за выражением лица парня. — Восемьсот пятьдесят мое последнее предложение. — Пятьсот пятьдесят, сеньор Леон, вы не единственный, кто торгует здесь тканями. — Но я единственный, кто уже огласил цену ниже, чем у тех старых торгашей. Восемьсот. Савина пододвинулась к парню ближе, будто собиралась ему рассказать секрет, который больше никому нельзя доверить. Сумочку она положила на ткани, уперев в нее локти. Парень тоже пододвинулся, но его вид был скорее подозревающим, чем любопытным. — Знаете, сеньор Леон, расскажу вам одну вещь, — девушка оглянулась, будто проверяя, не подслушивают ли. — В поселении помимо меня есть еще одна женщина, которая так же сильно интересуется тканями, как и я. Ее зовут сеньора Гузман. Даже фамилия звучит грозно, не находите? Так вот, торгуется она в сотни, а то и в тысячи раз лучше меня. Ее слова довели до отчаянных слез не одного продавца. А ее сын сущий скупердяй, жалеет любую монету, даже если нашел ее лишь недавно на улице. Спросите у кого угодно, никто не желает иметь с ними дел. Если не хотите остаться без штанов, лучше продайте ткани мне. Пятьсот песо, и вы явно выйдете в плюс. Леон замолчал, составляя в голове только ему известный паззл, пока Савина смотрела на него выжидательно. Это было ее единственным аргументом, и, если он не сработает, что ж, грош цена ее способностям торговаться. — Идет, — выдохнул Леон. Савина довольно улыбнулась и отстранилась. — Но теперь вы просто обязаны назвать мне свое имя. — Савина, сеньор. Выбор всего необходимого, подбор и сравнение заняли немного больше времени, чем девушка рассчитывала, зато осталась очень довольна тем, что теперь окажется в ателье сеньоры Гузман. Савина уже собиралась попрощаться, как Леон добавил к уже имеющимся тканям расшитый птицами и цветами шерстяной платок. Девушка подарок приняла, не без смущения, хотя так и не смогла понять, к чему такая щедрость. Дальше по списку шла фурнитура и различные инструменты. Ткани и тяжести она отдавала Мариано, которого отправила сюда на помощь сеньора Гузман. В остальном же день прошел рутинно, все в тех же покупках и торгах, которые так Савине надоели под конец, что от усталости она брала все по предложенной цене. Не забыла она и про семью: новые игрушки и книги двойняшкам не помешают, как и маме ее любимые украшения. Шатер фотографа Савина оставила напоследок, чтобы насладиться просмотром многочисленных фотографий внешнего мира и послушать рассказы. Как и в прошлые разы, девушка с удовольствием смотрела на снимки природы, огромных многоэтажек, машин, устройство которых Савина не могла понять до сих пор, женщин и девушек с причудливыми витиеватыми прическами и в коротких платьях в горошек. Она смотрела и слушала рассказ фотографа о том, как бродячая ярмарка нашла путь в Энканто в этот раз. Если раньше им приходилось пробираться сквозь джунгли, идти лишь по велению сердца, которое и привело их в поселение в первый раз, то уже как три года они приходили через разлом в горах. И пусть дорога упростилась во много раз, найти действительно правильный путь, который бы к этому разлому привел — настоящее испытание. И несмотря на все сложности, терять Энканто из виду они не хотят, воспринимая поселение как место отдыха перед новым путешествием в единственном райском уголке на Земле. Закончив со всеми делами, Савина решила прогуляться среди прилавков и шатров еще раз, чтобы точно убедиться, что ничего не забыто. Погода располагала, грея поселение в теплых лучах послеобеденного солнца. Вокруг царила атмосфера веселья и беззаботности, постепенно разжигались вечерние представления и танцы, приманивая на главную площадь как можно больше людей. Среди толпы Савина заметила Мирабель, что покупала всякие мелочи для вышивания, Луиза вместе с сеньором Феликсом обходили округу и следили за безопасностью. Встретилась и старшая сеньора Мадригаль, та старалась показать чудеса гостеприимства, узнавала, не нужно ли гостям что-либо и просто вела вежливые беседы. И только с заходом солнца Савина заметила в толпе Камило. Она встрепенулась и внутренне сжалась. В панике не возникло идеи лучше, чем прятаться и стараться не попадаться парню на глаза. Объяснить такое поведение самой себе Савина не могла, но очень боялась, что ее увидят и тут же все поймут. Лавируя в толпе людей, девушка медленно сбавила шаг, после чего вовсе остановилась, не обращая внимания на недовольных за ее спиной. Ее увидят и поймут что? Савина еще сама себе не могла ответить на животрепещущий вопрос чувств, но уже боялась, что о них узнают. Не ясно, что за этим последует, но неизвестность пугает больше всего. В конце концов, она не хотела лишаться уже имеющихся у них дружеских отношений. Савина испуганно пискнула и дернулась, когда на плечо упало что-то тяжелое. Обернувшись, она увидела ухмыляющееся лицо Камило, а на плече была всего лишь его рука. Сердце так сильно бьется от испуга или от того, что Камило сейчас рядом? — Вновь сбегаешь в самый разгар? — спокойно спросил парень, улыбнувшись. Он убрал руку, собой прикрыв девушку от потока людей. — Нет. Рой мыслей в голове мешал нормально думать, от неловкости ситуации и своего положения Савина запаниковала, боясь, что покраснела уже до самых пальцев ног. Нужно было ответить что-то еще! Куда делась вся та решительность, что была раньше? В попытке скрыть смущение, Савина заправила волосы за ухо, немного отвернувшись. — Знаю я тебя, — ответил Камило. Девушка внутренне вздрогнула, неосознанно выискивая в словах парня то, чего в них быть просто не могло. Нужно взять себя в руки. Савина выдохнула. — На самом деле, — сказала она, — Я хотела отнести все, что купила, к сеньоре Гузман, а потом пойти на площадь. — Врунишка, — хмыкнул парень, — Если бы я тебя не встретил, ты бы со спокойной душой пошла домой. — Неправда, — девушка надула губы в не совсем наигранной обиде, но все же улыбнулась, — Можешь пойти со мной и проследить, чтобы я не сбежала. От сказанного в волнении зазвенело в ушах, Савина старалась держать дыхание ровным, чтобы ни оно, ни сердце, что могло вот-вот выскочить из груди, ни ноги, которые теперь ощущали себя еще более ватными, чем от вчерашнего танца, не выдали в ней ничего необычного. Такое состояние ни в какие ворота, и с этим срочно нужно что-то делать. — Этим я и собирался заняться. Савина под строгим присмотром Камило и его рассказов о том, что он уже успел увидеть, оставила покупки у сеньоры Гузман, заверив ту, что заберет все, как только появится возможность, ведь до дома идти не то, чтобы близко. Постепенно девушка смогла успокоиться и совладать с собой, а заодно окончательно убедилась в мысли, что по уши влюбилась. Даже не так, она тонула в этих чувствах. За то время, пока оба наслаждались выступлением акробатов и фокусников, пока танцевали, Савина успела испытать такой обширный круг ощущений, для нее абсолютно новых, что казалось, будто она изучает этот мир заново. Иной раз казалось, что чувства волнами накрывают все тело с головой, что легким до боли не хватало воздуха, а до заветной поверхности уже десятки-сотни метров. В другие же моменты они ощущались как глоток свежей воды в знойный день. Уже ближе к ночи, когда на площади был самый разгар веселья, Камило и Савина решили, что пора немного отдохнуть, а сесть решили в отдалении, на практически пустующих лавках недалеко от церкви. Оба запыхались, но чувствовали себя как никогда хорошо, попутно делясь впечатлениями от сегодняшнего вечера. Чуть позже, когда все эмоции были выпущены, Савина взглянула на небо, украшенное россыпью сверкающих звезд, и вздохнула: — Пора домой, но… так не хочется. — Мне тоже, — Камило расслабленно уперся о спинку лавки, закинув на нее же руки. Одну руку он завел Савине за спину. Для удобства. — Дома сейчас пусто. Все веселятся, даже бабушка решила отдохнуть. — А Касита без вас не скучает? — девушка повернулась к Камило. — Она все же живая. В некотором роде. — Понятия не имею, но обязательно у нее спрошу, — хмыкнул парень, после чего сам взглянул на Савину так, будто ему в голову пришла интересная идея. — А вообще-то, ты и сама можешь спросить. — Что? — Вы с домом неплохо сдружились, когда оба вытаскивали меня из кровати, — хохотнул Камило, откинув голову. — Иногда я даже жалею, что, после создания комнат, Касита имеет к ним доступ. Савина знала, что во время получения дара дом создавал для членов семьи волшебную дверь, но только сейчас она задумалась о том, что их комнаты могут быть такими же необычными, как и они сами. Ни одну из них девушка в глаза не видела, а многочисленные рассказы о чем-то подобном либо пропускала мимо ушей, либо вовсе им не верила. Но сейчас это вызывало интерес. Если уж не иметь магию, то пусть будет хотя бы возможность к ней прикоснуться. — Комнаты у вас тоже волшебные? — Ты не была на получении даров? — удивился Камило, на что Савина лишь неловко пожала плечами. — Не было возможности. Парень замолчал, о чем-то задумавшись. В отдалении все еще играла зазывающая музыка, все еще выступали артисты и танцоры, за весь вечер будто не истратив ни капли энергии. Как и простые горожане, которых наступление ночи и долгожданной прохлады раззадорило только больше. — Вообще-то, — неожиданно сказал парень, привлекая к себе внимание. Савина повернула к нему голову. — Ты и сама можешь посмотреть. Я горжусь своей комнатой! От неожиданного предложения девушка на секунду потеряла дар речи, смотря на Камило слегка нахмурившись. Парень же в свою очередь даже встрепенулся, и от прежней расслабленной позы не осталось и следа. Его взгляд был таким искрящимся и радостным, что отказать им было просто невозможно. Да и вряд ли Камило примет отказ, он уже навострился хвастаться. Савина чувствовала себя неловко, о чем и говорила кривоватая улыбка, но ей самой было интересно взглянуть, что прячется за волшебными дверьми. До Каситы Камило практически бежал, подгоняемый желанием показать свою гордость, а Савине пришлось бежать за ним, вновь удивляясь тому, как в таком тощем парне может быть столько энергии. Они оббегали людей, смеялись с того, что чуть не сбивали их с ног, сами могли пару раз врезаться в кусты или деревья, но Камило всегда ловко уворачивался, помогая в этом и Савине. Девушка чувствовала себя так счастливо и беззаботно, будто вернулась в раннее детство, когда улыбка на лице бывала чаще хмурого взгляда. Дом начал приветствовать пару еще на выходе из поселения, по обыкновению, энергично и с долей ритмичности. Сами собой зажглись свечи, тепло освещая не только сам дом, но и округу, превратив и так уютное гнездышко в сказку. Савина невольно улыбнулась, вновь покоренная ярким приветствием. Первым делом Камило пошел на кухню, предложив Савине что-нибудь выпить, ведь и танцы, и пробежка не прошли бесследно. Девушка вежливо приняла предложение, подумав о том, что сейчас могла бы осушить весь мировой океан. Кухня освещалась не очень хорошо, да и кому нужно будет готовить так поздно ночью, поэтому в полутьме мало, что можно было разглядеть. Но Камило смог, достав из буфета не только графин с апельсиновым соком, но и два стакана. — Думаю, это подойдет, — разлив напиток сначала в один стакан, он предложил его Савине. — Сеньориты вперед. — Спасибо, — улыбнулась девушка, принимая подношение. Не задумываясь, Савина залпом выпила несколько больших глотков прежде, чем заметила, как в груди разливается приятный жар, а в нос дал запах алкоголя. Она шумно выдохнула и с выражением полного непонимания взглянула на Камило. Тепло прилило уже к щекам и лбу. — Что? — парень вопросительно изогнул бровь. Догадавшись принюхаться к напитку, Камило сначала брызнул от смеха, после чего сказал, выставив руки вперед: — Я не специально! — Не специально?! — случайно Савина высказалась довольно громко, Камило дернулся от неожиданности, видимо, боясь, что эта небольшая ошибка обойдется как минимум обидой. Опьяненные мысли уже казались легче прежнего, ноги были одновременно ватными и налитыми по колено свинцом. Девушка пьянела очень быстро. — Если так, то ты тоже должен выпить. Пусть мы будем на равных! — Как скажешь, — хохотнул Камило и сам сделал несколько глотков. — Извини, что так вышло, ты наверняка не умеешь пить. — Я не умею? — в словах парня Савина углядела вызов, которого там изначально не было, и недовольно нахмурилась, забавно надув губы. А чтобы доказать свою правоту, доказать, что она не робкого десятка, Савина одним же заходом осушила оставшийся стакан, после чего поставила его на стол, самоуверенно смотря на Камило. Такое поведение не вызывало в нем ничего, кроме смеха и умиления. Ну и щепотку мыслей на тему: «А что же будет дальше». — Раз уж на то пошло, — парень ухмыльнулся и тоже осушил свой стакан, и в целях предосторожности графин с напитком убрал обратно в буфет. У тети Джульетты наверняка завтра возникнут вопросы уже по этому поводу, сложно представить, что мог бы вызвать и вовсе пустой графин. — Так что? — Савина подошла к парню поближе, абсолютно не скрывая и не стесняясь раскрасневшихся щек. Да и своего поведения тоже. — Ты обещал показать мне комнату. — Я и не отказывался от обещания, — хмыкнул парень. Камило взял Савину за руку, что вызвало у девушки особо бурную радость, от чего она тихонько хихикнула. Парень повел ее наверх, к дверям, которые в полутьме сияли и искрились приятным желтым светом. На дверях Изабеллы или Долорес девушка не стала задерживать взгляда, решив, что сможет насмотреться на дверь Камило. — Ты тут такой забавный, — хихикнула она. — Хитрый, как гиена. — Это еще не самое интересное! — Камило самоуверенно ухмыльнулся. Он опустил одну руку на ручку двери, а другую поднял в выжидательном жесте, судя по всему, для того, чтобы создать интригу. Савина уже готова была сама открыть эту дверь и взглянуть на тайну за семью печатями, но, к счастью, она все еще могла держать себя в руках. Парень широким движением открыл дверь, а Касита, будто подыгрывая игривому настроению Камило, по очереди зажигала свечи, ведущие вглубь комнаты. Сначала ничего особенного, вполне себе уютная мальчишеская комната, у одной стены довольно большая небрежно заправленная кровать, пара комодов, в одном из которых Касита зачем-то открыла один ящик, шкаф, мягкий ковер, окно и несколько больших зеркал в пол, которые были расположены так, чтобы в них не отражалась кровать. Особое внимание привлекли массивные бордовые шторы у противоположной от двери стены. Камило пригласил девушку в комнату, попутно той подмигнув. Савина сделала пару неуверенных шагов. — Касита! — скомандовал парень и повернулся к шторам спиной, расставив руки в широком представляющем жесте, словно актер. Кем он, собственно, и являлся. Медленно шторы разошлись, так же одна за другой зажглись многочисленные свечи, расположенные абсолютно везде, освещая ряды сидений и, самое главное, — огромную сцену. Девушка даже рот приоткрыла от увиденного, а Камило только это и надо было — произвести впечатление. Парень поклонился и направился к сцене, Савина подошла лишь чуть ближе к сидениям. Камило превращался в различных людей, тех, кто жил в поселении, вымышленных персонажей, иногда играл самого себя, а декорации постоянно менялись так, как было нужно ему. Одной лишь мыслью он мог построить лестницу до самого потолка, возвести искусственные горы или разойтись до целого поселения лишь на одной сцене. Все в этой комнате было подвластно ему, даже свет, которым Камило управлял умело и точно знал, какого эффекта он хочет добиться. Савину на сцену он не звал, это было представление одного актера, и за такой короткий срок девушка успела увидеть прекрасно поставленные сценки из детских сказок и легенд, Шекспира и Маркеса. Девушка всю себя вкладывала в тот восторг и поддержку, которые она старалась оказать Камило, ведь именно этого он от нее и ждал. Именно поэтому и было разыграно все это представление. — Я же говорил, что у меня самая лучшая комната! — Камило выглядел уставшим, но невероятно довольным, кудрявые локоны прилипли к вспотевшему лицу, а широкая улыбка еще долго не могла его покинуть. Девушке вид парня показался очаровательным, от чего она сама улыбалась до самых ушей и даже была почти готова признаться, что Камило ей нравится. Почти. Парень прошел к кровати, попутно задвинув открывшийся ящик, и уселся на ковер, позвав девушку за собой. Та без колебаний села рядом, практически плечом к плечу, ощутив легкий трепет от подобной близости. Опьяненный разум воспринимал все ярче и свободнее, оттого и девушка чувствовала себя куда более раскрепощенной. Камило в свою очередь, выглядел абсолютно трезвым, не было даже румянца на щеках. — Твоя мама всегда так… обижается? — вдруг спросил он. — Что? — Савина нахмурилась, повернувшись к парню. — Долорес, — тут же ответил Камило. — Ох, — выдохнула Савина, — Никогда к этому не привыкну. И кто еще знает? — Почти все, — парень широко улыбнулся, в то время как девушка страдальчески простонала, запрокинув голову. — Мама та еще… заноза, когда обижается, — от неудобного положения голос звучал надрывно и сипло, поэтому девушка села более удобно. — Но это не должно продлиться слишком долго. Не хочу ссориться, но еще немного и я просто тронусь. — Может, можно как-то решить? — спросил он и со смехом продолжил: — Когда мама на меня обижается, я просто хожу и достаю ее до тех пор, пока она не перестанет. Мама просто заливает меня всего дождем, и ей становится меня жалко. — Не самый лучший план, — хихикнула Савина. — С моей мамой вряд ли сработает. — А с тобой? — Хм, я даже не помню, когда в последний раз обижалась, — девушка задумалась, перебирая в голове все негативное, что только могла вспомнить. — Один раз я очень сильно обиделась на папу. Кажется, он обещал взять меня в поход, но в итоге ушел сам, уже не смогу вспомнить причину. Я не разговаривала с ним целый день, а вечером он зашел ко мне в комнату. В руках нес венок из тех цветов, что еще росли у нас в саду. Он был кривым и некрасивым, но я просто не могла дальше обижаться на папу, потому что… он так старался, пока делал его! Единственный венок, как он сказал, в своей жизни папа сделал именно для меня. Потом мы его аккуратно засушили, и он до сих пор хранится в одной из книг. — Знаешь, — обреченно засмеялся Камило, — я лучше постараюсь тебя не злить. Или придерживаться своего плана, людей я достаю тоже старательно! Не зря же вы все называете меня «невыносимым». — А мы что сделаем, если иногда так и есть, — Савина хмыкнула и повернулась к парню. — Или ты на самом деле божий одуванчик и лишь притворяешься? Девушка окончательно расслабилась, от чего вовсе перестала следить за словами, да и не думала она, что Камило так отреагирует. Он перестал улыбаться и лишь глубоко вздохнул. Савина напряглась от такой резкой перемены настроения и повернулась к парню всем телом. — Я сказала что-то не так? — она нервно сжала кулаками юбку. — Нет, — Камило взглянул на Савину и натянул улыбку на место. — Не важно. — Ну уж нет, — девушка махнула головой и слегка пошатнулась, но удержала равновесие, схватив Камило за край руаны. — Теперь я от тебя не отстану. — Опьяневшая Савина всегда идет до конца? — хихикнул Камило, вызвав в девушке возмущение. Ничего она не пьяная! Она всегда такая! Парень замолчал, слегка опустив голову, а когда Савина уже собиралась устраивать допрос с пристрастием, он заговорил вновь: — Просто… а настоящий ли я сейчас? Иногда меня посещают мысли, что со всеми перевоплощениями постепенно я теряю самого себя и становлюсь кем-то другим. Не пойми неправильно, мне уже тысячи раз объясняли, что с возрастом мы все меняемся, но… вдруг однажды я изменюсь так сильно, что ни моя семья, ни ты меня просто не узнаете. Камило замолчал, но на девушку взгляда не поднял, хотя Савина пристально наблюдала за ним все это время. Сейчас она пыталась собрать все услышанное в кучу. Просто отмалчиваться в этот раз не хотелось, было желание помочь и поддержать именно в этот момент и так, чтобы запомнилось надолго. — Во-первых, — медленно начала Савина, внимательно следя за слегка заплетающимся языком, — за столько лет ты ведь еще не изменился до неузнаваемости, твоя семья тебя все еще помнит и любит. А я уверена, что у тебя, как и у Изабеллы, как и у остальных, были не самые удачные времена в применении дара. Савина уверенно взяла парня за руку, как обычно берут матери или старшие сестры, коснулась второй рукой его лица и повернула к себе так, чтобы смотреть прямо в глаза. Может, взгляд Савины выглядел не сильно убеждающим или поддерживающим, но на Камило это произвело определенный эффект. — Во-вторых, — продолжила она, — Неважно, как ты выглядишь. Настоящий ты все делает от чистого сердца, не притворяется и не терпит, не ждет, пока наступят лучшие времена, потому что эти времена создаешь ты сам. Будь у тебя хоть внешность сеньора Освальдо или того певца с ярмарки, до тех пор, пока ты все делаешь с душой и получаешь от этого удовольствие ты будешь самим собой. Тебя даже под личиной другого человека можно без труда узнать! Отпустив руку Камило, Савина замолчала и теперь переводила дыхание, смотря куда угодно, но только не парню в глаза. Воцарилось недолгое молчание, в котором, девушка могла поклясться, слышалось ее колотящееся изо всех сил сердце. — Я об этом не думал. — Рада, что смогла помочь хоть чем-то, — девушка вновь повернулась к парню, тот ей улыбнулся. — Потому что обычно мне помогаешь ты. Савина взглянула на Камило, сердце все никак не хотело успокаиваться, но сейчас этого, кажется, и не нужно было. Она медленно перевела взгляд на его губы. Дыхание будто вовсе остановилось, оставив после себя лишь слабость в теле и единственную навязчивую мысль в голове. И нужно было срочно действовать, чтобы от нее избавиться. Савина резко потянулась в сторону Камило и пока тот соображал, что происходит, коснулась его сухих губ своими. Влажными и слегка приоткрытыми. По телу пустили легкий электрический заряд, который прошел от головы и застрял где-то в пальцах ног, которые девушка в волнении сжала. Она прикрыла глаза и не видела, смотрел ли Камило на нее, но его легкий почти невесомый ответ пробудил все то, что до этого дремало в душе. Его мягкие тонкие губы заставляли все тело трепетать и подрагивать от волнения. Никто не решался углублять поцелуй, переходить невесомую грань, каждый наслаждался тем, что происходило здесь и сейчас.