Когда цветет можжевельник

Из сна сознание выходило медленно, неохотно возвращая телу ощущения. Спина болела от жесткого пола, несмотря даже на массивный ковер, голова чувствовала себе еще хуже, будто ее пару тройку раз об этот самый пол приложили. В руках Савина сжимала край руаны Камило, который тихо посапывал рядом. Придя в себя, девушка осмотрелась, не до конца осознавая, что происходит. Воспоминания одно за другим постепенно возвращались, начиная от танцев на площади и заканчивая поцелуем. Савина внутренне сжалась, в панике шумно выдохнув. Мягкие губы наравне с теплым дыханием Камило вызывали живой трепет, а вот то, что за этим последует, а может, уже последовало, но благополучно ушло из памяти, добавляло дрожь тревоги. Но, если девушка все еще тут, значит, все не так плохо, правильно? Касита молчала, окно плотно закрыто ставнями, пропуская лишь редкие тонкие полоски света. Сколько прошло времени? Савина не заметила в комнате часов, а по внутренним можно было подумать, что сейчас одновременно и раннее утро, и самый разгар дня. Молчала не только Касита, снаружи тоже не доносилось никаких звуков. Видела ли ее остальная семья? И если да, что они теперь о ней подумают? Она вновь взглянула на спящего Камило и невольно улыбнулась. Широко и искренне, а потом отвернулась, закрыв лицо руками. Обратного пути нет, Савина влюбилась всем сердцем и душой, и теперь понятия не имела, что с этим делать и как в таких случаях следует себя вести. Особенно, если объект воздыхания о чувствах и знать не знает. И пусть дальше не знает до поры до времени. Сбоку послышался негромкий вздох, от которого Савина невольно дернулась и обернулась. Камило смотрел на нее заспанными полуприкрытыми глазами, судя по всему, парень сам пытался осознать происходящее. От его нелепого вида девушка еле сдерживала улыбку, но тело тут же бросило в нервный пот. Что он скажет на поцелуй? — Больше никогда не буду спать на полу, — прокряхтел он, привстав на локтях. Камило повертел головой, размяв шею, после чего уже нормально сел, потирая ее рукой. — Тут сны странные снятся. Савина замерла, криво ухмыльнувшись. Она как за спасительную паутинку схватилась за это предположение. Сон. Что бы он ни подумал, это был всего лишь сон. — А мне ничего не снилось, — тихо сказала она. — Хочешь, расскажу? Нельзя было точно сказать, что у Камило на уме, в полутьме комнаты его полуулыбка не говорила ни о чем особенном, зато Савина начала нервно мять край юбки. С одной стороны хотелось узнать, что парень обо всем этом думает, даже если это для него было всего лишь сном, а с другой стороны… всегда есть страх того, что он над этим лишь посмеется или вовсе выкажет отвращение. — Ой, — девушка взволнованно взглянула на парня, вспомнив про одну важную деталь. — Сколько времени? Тот вопросительно изогнул бровь, но ничего не сказал. Лишь неуклюже встал на колени, засунув руки под подушку, а высунув их уже с будильником. — Двенадцать дня, а что? — Я опоздаю к сеньоре Гузман! — Савина резво подскочила, стараясь не споткнуться и не запутаться о длинную юбку. А заодно радуясь тому, что избежала столь неловкой и смущающей темы для разговора. — Я могу тебя проводить, — как бы между прочим сказал Камило. — Не стоит, — улыбнулась девушка. Она решительно выдохнула, стоя перед дверью комнаты. Время уже позднее, но страх встретить кого-то из семьи Мадригаль не давал просто бездумно убежать. Хотя так хотелось. Под снисходительный взгляд Камило Савина аккуратно выглянула в коридор и облегченно выдохнула, никого там не обнаружив. Ситуации помогла и Касита, которая перилами поманила девушку к выходу, таким образом показывая, что путь чист. — Увидимся позже, — бросила она прежде, чем торопливыми маленькими шажками уйти к выходу. — Увидимся, — улыбнулся Камило, зарывшись рукой в волосы. Только на улице Савина смогла выдохнуть со спокойной душой и улыбнуться так открыто и широко, как только могла. Она чувствовала себя, будто только что смогла сбежать с пиратской доски, причем без каких-либо последствий для себя. Никто ни о чем не догадался, и никто ничего не знает. Не так уж сложно понять, что Савина никуда не опаздывала, она лишь хотела сбежать как можно раньше. Но вместе с этим появилась возможность отнести домой все купленное на ярмарке. Девушка все равно собиралась зайти домой, а ателье сеньоры Гузман как раз по пути. Шла третья неделя самого жаркого месяца — июля, и погода вполне себя оправдывала. Но людей уже не пугало ни палящее вовсю солнце, ни полное отсутствие облаков на небе. На площади все так же было полно народу, воздух вокруг наполнял не только шум толпы, но и мерная музыка и задорная песня, которой подпевали детские голоса. По пути домой Савина задумалась о том, как отреагировала семья на то, что ее не было дома не только весь вечер, но и ночь. Конечно, мама осознает, что ее дочь уже взрослая, но в той ситуации, которая сейчас происходит, можно ожидать чего угодно. Но, возможно, раз мама видела Савину на ярмарке в прошлый раз, то она видела ее и в этот, и лишних вопросов задавать не будет. — Привет, Савина. Голос послышался сбоку. С девушкой поравнялся Леон и теперь шел рядом, улыбаясь так, будто у него свело мышцы лица. Но только с одной стороны. Савину это немного позабавило, но сбавлять шаг, чтобы побеседовать, она не собиралась. Как и парень не собирался отставать. — Добрый день, сеньор Леон, — Савина улыбнулась в ответ. — Вы не боитесь оставлять свой товар и гулять по поселению вот так? — Я оставил его на надежных людей, — сказал парень, махнув белобрысой гривой, после чего уверенно и не спросив разрешения, забрал из рук Савины ее ношу. Не то чтобы сверток с подарками для семьи был тяжелым, девушка и сама бы справилась, но в ответ лишь недовольно дернула бровью, не решаясь устраивать цирк с перетягиванием добычи прямо посреди улицы. Пускай несет, если так хочет. Леон в ответ подмигнул и продолжил: — Которые, кстати, рассказали мне кое-что интересное о тебе и об этой Гузман. Знаешь, твой план бы не сработал, если бы мне обо всем рассказали заранее, но нет, обязательно нужно было устроить этот спектакль. — Вы просто прошли церемонию посвящения, — хмыкнула Савина. — Должен сказать, что ты действительно смогла меня напугать. Я уж думал меня ждут такие же ожесточенные торги, как на индийских рынках, но оказалось, что меня обвели вокруг пальца, причем дважды. Я восхищен. — Не стоит, сеньор, я всего лишь делала то, о чем меня просили. — Просто Леон, Савина, и на ты. У нас не такая уж и большая разница в возрасте. Савина перевела взгляд на парня, будто пытаясь убедиться в том, что он действительно ненамного старше нее, но заметила кое-что более интересное. Из одного из шатров, девушка уже не видела какого конкретно, вышла Йоли, а за ней мальчик чуть выше нее. Они были довольно далеко и увлечены беседой, поэтому сестра лишь при большом желании смогла бы заметить Савину. Тогда как сама девушка заинтересованно изогнула бровь и улыбнулась. До этого она видела Йоли лишь с одноклассниками, да и с теми отношения были скорее приятельскими, чем дружескими, а здесь уже новое лицо, причем ранее в Энканто не видимое даже мельком. Леон проводил Савину до самого дома, не преминув возможностью зайти внутрь. А девушку беспокоила лишь мысль — не уйдет ли гость голодным. Она хоть и старалась следить за домом, но в последнее время эта ноша несколько распределилась между членами семьи. Свою ношу в руках Леона Савина забрала стоило им только войти в дом, отложив на полку шкафа в гостиной, чтобы разобраться с этим позже. Гостя же она усадила за стол. — Я настолько привык к кочевому образу жизни, что уже и не помню, каково это — жить оседло, — Леон заказал кофе, пренебрежительно отказавшись от чая и трав, зато к сладостям и пирожкам, тарелки с которыми возникали перед ним один за другим, приступил сразу. — Вы с самого рождения на ярмарке? — Савина продолжала наворачивать круги по кухне, в поисках чего-нибудь, лишь бы стол не пустовал. Себе она лишь в последний момент налила травяной чай. — Ты, Савина, — поправил Леон, на что девушка лишь виновато улыбнулась. — Нет, я родился в Шотландии, ты вряд ли знаешь, где это находится. Небольшой город, практически деревня. Моя мама была певицей в захудалом баре, а папа приехал выбирать дом для моей бабушки, которую я ни разу не видел. Довыбирался до того, что родился я. Деревенская жизнь маме не нравилась, поэтому папа отвез ее к себе в столицу, это такой город, который считается главным в стране. Потом папа маме надоел, как и я, поэтому она решила уйти из семьи, а папа вместо того, чтобы покончить с собой, решил путешествовать по миру, и в это время ему попалась бродячая ярмарка. Он раньше торговал тканями, поэтому себе изменять не стал. Но его путешествие не было долгим, меньше года, потом его дело перешло ко мне. Савина не стала выказывать никакой реакции на то, что Леон считает ее глупенькой, если можно так выразиться, но в голове на всякий случай вспомнила карту мира, чтобы определить, где находится Шотландия и точно ли Эдинбург является ее столицей. Энканто хоть и изолирован от внешнего мира, в некотором роде, но за все время его существования люди здесь еще не стали аборигенами, а бродячая ярмарка только способствует пополнению библиотеки знаний о внешнем мире. — Все это звучит невесело, — сказала Савина, — А в… ты сам согласился путешествовать вместе с ярмаркой? Леон жестом указал, что хочет добавки, поэтому девушка, не задумываясь, долила ему горячего напитка. Гость выглядел довольным, а это главное, даже если этот гость с некоторыми странностями. — Я не соглашался, — он пожал плечами, — но и не отказывался. Это произошло в период, когда мне было все равно, как обернется моя жизнь. А сейчас уже нет смысла жаловаться. Иногда возникает желание осесть, но оно как-то быстро проходит. Вот сейчас, например, твоя забота будто просит меня остаться. — Я всего лишь люблю принимать гостей, — Савина удивленно вскинула брови. — В моем гостеприимстве нет ничего личного. После того, как девушка отправила засидевшегося Леона вновь на ярмарку, она разобралась с купленными вещами. Основная часть до поры до времени переехала в комнату, тогда как все необходимое для фотографий Савина решила отнести сразу в комнату к Йоли. Пусть это для нее будет приятным сюрпризом. Игрушки для двойняшек девушка решила отдать им лично после ужина, а украшения для мамы уже после того, как они помирятся. В целом день прошел спокойно, если не считать постоянных мысленных возвращений Савины к событиям вчерашней ночи. Но в этот раз сеньора Гузман не была столь лояльна и довольно жестко возвращала девушку с небес на землю, но та не обижалась, понимала, что таким образом скорее мешает, чем нормально работает. Но ничего поделать с собой не могла. Любое воспоминание о поцелуе дрожью прокатывалось по всему телу, и не сказать, что ощущения были удручающими, наоборот. Хотелось еще. И фантазия без спросу подкидывала разные варианты развития событий. Начиная от самых плохих, где в комнату врывается все семейство Мадригаль, прихватив с собой заодно маму Савины, реакцию которой девушка предугадать никак не могла, и заканчивая сценами более откровенного характера. На них Савина старалась выходить подышать свежим воздухом, чтобы не объяснять сеньоре Гузман, почему ее лицо вплоть до ушей такой красное. В таких условиях и правда невозможно нормально работать. Помимо фантазий работе мешало и то, что Савина не могла сосредоточиться на работе, постоянно выглядывая в окно или выискивая в толпе желтую руану. Она сама не до конца понимала, чего хочет: встретиться с Камило или наоборот, заметив его, спрятаться, но поделать с собой ничего не могла. И даже не знала, как себя из-за этого чувствовать. Влюбляться приятно, хоть и странно, но рассеянность и витание в облаках, которые ее сопровождают, раздражали, мешая заниматься повседневными делами. Поэтому к концу дня Савина чувствовала себя особо вымотанной. Особо удручала еще и неизвестность, которая ждет дома. Девушка раньше всегда возвращалась, да и задерживалась в основном на подработках, тут же выходит немного иное. И она сама понимала, что за подобное стоит бы поругать, ведь даже разрешения Савина не спрашивала. Но мысли о том, что все это может тянуться и тянуться еще днями и неделями, уже не давали просто смириться. Терпение кончалось, а вместе с этим росло желание наконец постоять за себя. Дорога до дома проходила в атмосфере отрадного спокойствия, когда до ушей доносятся флегматичные разговоры людей, решивших прогуляться вечером, и легкая музыка. Прохладный ветер обдувает шею, щекотя кожу развевающимися на нем волосами, а взгляд отдыхает, смотря на аккуратные домики поселения, на отцветшие деревья, благодаря солнцу окрашенные в нежно-розовые тона. Домой Савина вернулась к ужину. Вновь поздно, вся семья уже готовилась. Как всегда первыми поздоровались двойняшки, даже подбежали, чтобы обняться. Почти сразу же девушка заметила на себе взгляд Йоли, но он уже не был хмурым, скорее немного виноватым, тогда как губы вот-вот могли растянуться в улыбке. Но ее отвлекла мама, которая краем глаза взглянула на Савину, после чего произнесла: — Ты снова задержалась. — Сеньора Гузман, — девушка вздохнула, не желая больше ничего объяснять. — Или ты просто не хотела возвращаться домой, — мама продолжила спокойно накрывать на стол, Йоли ей молча помогала, но выглядела несколько взволнованной. — Мам, — сказала она тихо, — хватит. — Ничего не хватит, — нахмурилась она, — Я не хочу, чтобы в нашей семье процветали ложь и пренебрежение друг другом. — Я уже не раз извинилась за это, — не выдержала Савина, сложив руки на груди в защитном жесте. — Толку от извинений нет, — мама недовольно взглянула на старшую дочь, уперев руки в столешницу. — Пока у меня нет уверенности, что это не повторится вновь, раз ты даже ночевать дома отказываешься. Или это Камило на тебя плохо влияет? — Мама, ты перегибаешь! По голове будто ломом ударили, разом выбив не только терпение, но и часть самообладания. Савина не собиралась устраивать истерики с битьем посуды и бросанием мебели, да и в целом не понимала, почему последние слова мамы вызвали в ней бурю негодования. Дыхание сбилось, а от злости тело забило мелкой дрожью. Девушка сжала кулаки, ногтями впившись в кожу рук. — Что? — спросила мама в возмущенном удивлении. — Люпин. Мари. В комнату, — сказала Савина. В комнате повисла тишина, только сильное биение сердца Савины в такт с тиканьем часов гулом стояли в ушах. Целую неделю полнилась чаша, теперь же ее содержимое не только лилось через край, но и устраивало в душе настоящее цунами. Всего пара мгновений казались минутами, никто с места так и не сдвинулся, не решался сказать и слова. Савина перевела жесткий взгляд на двойняшек, после чего уже громче произнесла: — Живо! Девочки переглянулись, чтобы убедиться, точно ли обращаются к ним, вновь взглянули на Савину и под ее тяжелым взглядом неспешно поднялись наверх, опустив головы так, будто были в чем-то виноваты. — Что ты хочешь… — мама нахмурилась, пытаясь что-то сказать, но Савина уверенно подняла руку, тем самым перебив ее. — Теперь моя очередь говорить, — девушка повернулась сначала к Йоли, чтобы без тени улыбки сказать ей: — Я виновата перед тобой, Йоли и свою вину осознаю. Я бы должна извиниться, но сделаю это позже. Потом Савина перевела взгляд на маму. Женщина выглядела озадаченной и очень недовольной тем, что ее перебили. Она выпрямилась и нетерпеливо поджала губы. Девушка мгновение переводила дыхание прежде, чем снова продолжить, но уже по отношению к маме. — Но перед тобой я вины не чувствую, — Савина говорила довольно резко, слегка поддавшись вперед под гнетом эмоций. — Ты с самого начала не давала мне выбора. Еще со смерти папы. Сначала ты отдалилась от нас, оставила почти все заботы на меня, и нет, я не виню тебя, я все прекрасно понимаю, но легче от этого не становится. Легче не становится, ведь вместо того, чтобы понять, сейчас ты буквально съедаешь меня. Когда ты вновь вернулась к нам, решила навести свои порядки, никого не спрашивая, ты просто вновь не оставила мне выбора, кроме как лгать. Ты просто в одно мгновение нарушила ритм моей жизни, не дав даже шанса привыкнуть или разобраться. Я бы со всем разобралась, было бы время, а не просто твое хотение. Сейчас я поняла одно. Папа был слишком мягкохарактерным, чтобы противостоять тебе, но я терпеть больше не намерена. Этот цирк длится уже неделю, еще немного и я бы просто тронулась головой, и знаешь что? Твое поведение явно не способствует укреплению отношений. Я, конечно, рада, что вы с Йоли наконец сблизились и даже может подружились, что с Люпин и Мари у вас все хорошо. Но я тоже часть семьи! И я тоже хочу, чтобы у нас все было хорошо! Савина закончила. Бровь дергалась от напряжения, а в доме уже не было так тихо, все заполняло тяжелое и громкое дыхание девушки. Сумбурная тирада все еще эхом проносилась в голове, не давая до конца осознать, что Савина уже некоторое время молчит. Как и все остальные. Даже двойняшки, которые все это время подслушивали, старались не произнести и звука. Шумно выдохнув, девушка поджала губы. Поочередно переводила взгляд с мамы на Йоли, девочка выглядела взволнованной и расстроенной, тогда как мама, казалось, не до конца понимала, что произошло. В глазах уже не плескался яд, лишь недоумение, губы приоткрыты в немом ответе. Ответе, которого Савина не стала дожидаться. Тишина и все сказанное ранее давило, она почувствовала даже легкий укол совести, но дело уже сделано. Поэтому девушка решила просто уйти. Не в комнату, там ее в любой момент могут найти и устроить продолжение банкета. Савина ушла в ночь, которая встретила ее стрекотом насекомых и далеким напевом музыки, которая ветром подгоняла в спину туда, где, как девушка думала, ее искать не станут. На место, что сейчас казалось самым комфортным, тихим и одиноким во всем Энканто. Савина даже не заметила, как пробралась сквозь заросли джунглей, не заметила, как ветки и колючки царапали кожу, а влажные листья оставляли на лице и одежде грязные полосы. Она выбралась туда, где в последний раз видела Долорес. Камни лежали на месте, все еще хранившие тепло жаркого дня. В зарослях мерцали огоньки светлячков, изредка, перебивая глухую уже музыку, до ушей доносился редкий птичий крик. Присев на практически плоскую поверхность одного из камней, Савина обняла колени руками и положила на них подбородок, устремив взгляд в сторону поселения, расположившегося у подножия холма. Маленькие домики, освещенные лишь луной и редкими свечами, выглядели практически волшебно. Чуть поодаль на обширной поляне расположилась ярмарка. Перед огромным шатром освещенная импровизированная площадь, что сейчас пустовала, а за самим шатром расположились палатки и жилые телеги. Наверное, будь Савина чуть более импульсивной, она бы запросто сейчас могла отправиться в путешествие вместе с ярмаркой. Но факт того, что после этого поступка ты больше не сможешь вернуться домой, отваживает подобные мысли даже у самых ветренных людей. Тем не менее, от фантазий никто еще не умирал, а Савина сейчас старалась перевести дух и думать о чем угодно, кроме как о том, что было дома. Пригревшись, девушка не заметила, как уснула. Голова лениво упала на бок, а руки уже не так крепко охватывали колени. Где-то очень далеко будто бы сквозь вату доносились хруст веток и шелест травы на ночном ветру. Еле заметное ощущение чего-то тяжелого на плечах, тепла, окутавшего все тело. Это не вызвало вопросов, лишь разморило еще больше. Не ясно, сколько часов или минут, или может даже секунд прошло прежде, чем Савина проснулась. Ориентиром того, что девушка все же спала, был Камило, на спине у которого все это время лежала ее голова. Парень сидел неподвижно, устроив голову на своих коленях, подложив под них руки в качестве подушки. Их обоих укрывала его руана. Вокруг все еще царила ночь, но стало значительно тише. Взглянув на парня, Савина невольно улыбнулась, в голове зайцем проскочила мысль о том, что она не против подобных пробуждений. Но следом мелькнуло заставляющее краснеть чувство стыда. «О чем я думаю? Что он вообще тут делает?!» Они сидели плечом к плечу и делились друг с другом теплом, которое сохраняла руана. От долгого сидения в одной позе ноги затекли, поэтому Савина постаралась аккуратно их вытянуть, дабы не потревожить мирный сон, но стоило только опустить подошвы туфель на траву, как Камило приподнял голову и задумался, видимо, соображая, где находится. Сначала он взглянул на вытянутые ноги Савины, потом перевел взгляд на темнеющее вдали поселение, после чего уже повернулся к девушке. Та неловко улыбнулась. — Доброе утро, — сказала она. Парень в ответ громко зевнул и так сладко потянулся, что Савина сама невольно размяла затекшие плечи. Возможно, с самого начала их знакомства у нее бы и могли возникнуть вопросы, как Камило тут оказался, теперь она все прекрасно понимала и без лишних слов. Но все же его присутствие здесь и сейчас вызывало не только умильную улыбку, но и нечто другое, тягучее приятное чувство в глубине души. И только воспоминание о поцелуе все еще давило легким смущением. Она взглянула на Камило и быстро отвернулась, когда парень посмотрел на нее в ответ. Савина не ожидала подобного поведения от себя и теперь поджала губы, надеясь, что это оставят без внимания. — Что? — спросил Камило. — Ничего, — ответила девушка, смотря на поселение. На парня смотреть было неловко. — Просто вид красивый. И все. — Ты странно себя ведешь, — медленно протянул он. — Посмотри на меня. — Зачем? — после этих слов смотреть на Камило хотелось еще меньше. Казалось, что одного взгляда хватит, чтобы земля ушла из-под ног, поэтому Савина напряглась всем телом, чувствуя себя, словно камень, который ничем не сдвинуть. — Савина. За этим ничего не последовало, хотя от своего имени девушка все же вздрогнула, мигом потеряв всю стойкость. Вместо того, чтобы попросить вновь, Камило ловко переместился, оказавшись напротив, и взглянул ей в лицо сам. Савина забыла, как дышать, но зато умудрилась благословить всех известных ей богов за то, что сейчас ночь, а в темноте не видно, как же сильно раскраснелись щеки. — Все в порядке? — тихо спросил он. — Да, — ответила девушка. Это была ложь, но, к счастью, Камило еще не всегда мог распознать ее. — В полном. Просто… тебе Долорес обо всем рассказала? Камило улыбнулся, видимо, убедившись, что все действительно хорошо, и вновь переместился на насиженное место сбоку от девушки. — Да. Вообще, — поправляя волосы, начал Камило, — сначала я зашел к тебе домой, чтобы проверить не вернулась ли ты. В этом случае я выглядел бы очень глупо со своим поздним беспричинным визитом, так что, я, наверное, даже рад, что тебя дома не оказалось. А твоей маме, она, кстати, переживает, сказал, что найду тебя и приведу назад. Как видишь, тебя я уже нашел. Савина не особо хотела задумываться о мотивах поведения парня, решив, что таким образом поступают все друзья. В конце концов, до своей влюбленности она, если бы узнала, что Камило поругался с семьей и ушел в джунгли, тоже бы пошла его искать и попыталась бы помочь. А сейчас и подавно, сорвалась бы в числе первых. — Я бы сама вернулась, — улыбнулась Савина. — Просто нужно было немного отдохнуть. — Умеешь ты выбирать места, — хмыкнул Камило. — И решать проблемы. — Я хотя бы не хожу за людьми хвостиком, — девушка закатила глаза. — Решаю, как умею. Это давно уже надо было сделать. Савина не стала упоминать, что конкретно вызвало ссору, она думала, что Долорес бы не стала до мельчайших подробностей пересказывать ему весь их семейный диалог. На некоторое время оба замолчали. Девушка чувствовала себя неловко, думая, что сказала что-то не так, да и во тьме сложно было разглядеть само лицо Камило, не говоря уже об эмоциях на нем. Но вскоре он решил прервать молчание. — Похоже, ты нашла себе нового друга, — сказал он, не смотря на Савину. — Это скорее он нашел меня, — она улыбнулась, не заметив в словах Камило ничего странного. — Специально я никого не искала. Мы познакомились на ярмарке, я брала у него ткани для сеньоры Гузман. — Я видел, как он тебе помогал, — пробубнил парень. — И вообще-то, я бы тоже мог это сделать, если бы ты не убежала из Каситы так быстро. — Эй, — Савина смущенно улыбнулась и аккуратно пихнула Камило в плечо, — Меня никто не спрашивал. — Даже если бы я без спроса у тебя что-то взял, — парень повернулся к Савине. Он не выглядел совсем уж недовольным, а тон был скорее смешливым, — ты бы скорее избила меня, чем позволила помочь. — Я никого и никогда не била, — насупилась она. — Да? — Камило удивленно вскинул брови и широко улыбнулся. — После фестиваля в школе мне еще несколько дней пришлось лечиться тетиной едой. А спина болит до сих пор! — Сейчас еще больше заболит, — недовольно буркнула Савина, сложив руки на груди — Угрожаешь? — Предупреждаю. — Вот же, — парень наигранно громко выдохнул, — пришел помочь, а меня грозятся избить. Нет в мире справедливости. Примерно в этот момент Савина задумалась, точно ли она влюблена в это невыносимое недоразумение. Они еще некоторое время сидели, изредка перебрасывались фразами, пока девушка не заметила, что Камило начал зевать. Сама Савина спать особо не хотела, но расходиться все равно надо было. Весь обратный путь Камило жаловался на слишком высокие корни, на слишком низкие ветки, да и в целом на слишком густые и влажные джунгли. Тем не менее, он не гнушался использовать свой дар, чтобы умело преодолевать препятствия. Уже на выходе к поляне, что находилась неподалеку от дома Сентинель, он, запыхавшись, произнес: — В следующий раз, — парень переводил дыхание, — если вдруг захочешь уйти из дома, приходи лучше к нам. Тогда мне далеко идти не придется. — Надеюсь, что таких ссор больше не будет, — хмыкнула Савина. До дома дошли молча, только Камило что-то напевал себе под нос. А закончили их маленькое путешествие уже привычные объятья, от которых девушка буквально таяла. Сейчас, в прохладную почти бессонную ночь, это ощущалось сильнее, а веющее теплом тело Камило и вовсе теперь хотелось обнимать вечно. — И еще, — добавил парень, отпустив Савину. Хотя, кто кого еще отпустил, — обращайся в любой момент, если тебе нужна будет помощь. — Конечно, — улыбнулась она. — Врунишка, — хмыкнул парень. — Иди уже, — девушка подтолкнула Камило в сторону Каситы, тот закатил глаза, но подчинился. Оба попрощались, а Савина вошла в темный дом, радуясь тому, что все уже спят. Коридор второго этажа тоже был пустым, двери закрыты. Уже собираясь зайти в свою комнату, Савина пискнула и отскочила от двери от испуга, когда за ней послышалось сдавленное «Эй!». С глазами, полными страха девушка медленно пододвинулась к двери, так же медленно ее открыв. На кровати вновь сидел темный силуэт, со спины освещаемый пепельным лунным светом. Только приглядевшись, Савина поняла, что это была Йоли. — Ты что делаешь?! — прошипела девушка, заходя в комнату. Дверь за ней с тихим стуком закрылась. — Тебя жду, — тихо сказала Йоли. — Проходи, разрешаю. — Благодарю покорно, — Савина удивленно вскинула брови, но послушалась. Присела чуть поодаль от сестры, все еще чувствуя некую отстраненность после долгой ссоры. — Я хотела сказать спасибо, — продолжила девочка, — за подарок. И хотела извиниться. — Это потому что я тебе сделала подарок? — Савина повернулась к девочке, пока та взглядом сверлила пол. — Нет. Я думала, что ты тоже на меня злишься и не хотела лезть. Но, — Йоли повернулась к Савине с полным уверенности взглядом, — в свою защиту скажу, что я просила маму не трогать тебя. — Ну-у, — протянула девушка, наклонившись в сторону сестры, — в мою защиту ты бы могла и вовсе маме ничего не говорить. Ну да ладно, она бы в любом случае узнала, это был лишь вопрос времени. — Прости меня, — Йоли вздохнула и положила голову сестре на плечо. Савина не была против, поправила упавшую на лицо девочке челку, и сама устроила свою голову поверх ее. Она уже собиралась ответить, что уже давно не злится и не обижается, но в голову пришла идея интереснее. — Я прощу тебя, — интригующе протянула Савина. Как-то вмиг вылетело из памяти, что извиняться, вообще-то, следовало бы ей самой. — Но только при одном условии. — Каком? — Йоли нахмурилась, подняв голову. Она ожидала подвоха и, кажется, уже начала выдумывать множество отговорок на случай, если ее попросят что-то сделать. — Если ты расска-ажешь, — сказала Савина, после чего выпалила на одном дыхании, — с кем ты была сегодня на ярмарке! — Что?! — Я видела тебя! Кто это был? Йоли сдержанно улыбнулась, закинула ноги на кровать и обняла колени. — Я за поселением птиц фотографировала, — начала она. — Недалеко от места, где сейчас ярмарка живет. Потом услышала какие-то странные звуки. Знаешь, как будто очень маленький ребенок разговаривает, но таким странным голосом, даже описать не могу. А потом увидела парня и попугая, такого большого и красного. С синим хвостом. Мы разговорились. Его зовут Эрдем, попугая он учил разговаривать. Мне так понравилось, как он выглядел с птицей, что я попросила разрешения его поснимать. А он в это время рассказал, что его мама гадалка, а папа ветеринар, и путешествуют они вместе. Эрдем предложил погулять, а я согласилась. Он так интересно рассказывал, что видел, пока путешествовал, где был. — Ты отдашь ему фотографии? — Не знаю, а надо? — Мне кажется, ему будет приятно. — Обойдется, — хмыкнула Йоли. — А мне покажешь? — Если будешь хорошо себя вести, — хмыкнула Йоли, на что Савина удивленно вскинула брови, шумно вдохнув. Сестра на широко улыбнулась и хихикнула. — Конечно, покажу. Девочки некоторое время молчали, пока Савина собиралась с мыслями. Она была рада, что сестра нашла себе нового друга. Правда, не без грусти, ведь эта дружба в лучшем случае будет жить в письмах, которые ярмарка изредка присылает вместе с их почтальоном, а в худшем, лишь оставшиеся полторы недели. Но для себя девушка решила, что за Йоли будет присматривать тщательнее. Сестру она любит и доверяет ей, но неприятности, от нее не зависящие, никто не отменял. Главное, чтобы сама девочка не начала думать, что ее, словно маленькую, слишком сильно опекают. — Наверное, — начала Савина, привлекая внимание Йоли, — я тоже должна тебе кое-что рассказать. — Например, — девочка подала голос. — Объяснить, почему, после того как ты ушла, у нас оказался Камило? — Нет, не совсем, — девушка повернулась к сестре, смущенно улыбаясь. — Кажется, я влюбилась. — Это не новость, — хмыкнула Йоли, но поднимать взгляд на Савину не стала. — А сегодня ночью я его поцеловала. — Что?! — девочка практически подпрыгнула и всем телом повернулась к сестре с таким удивлением в глазах, что Савине даже страшно стало. Еще около часа Савина рассказывала о том, что было на ярмарке, что она видела в доме семьи Мадригаль и что чувствовала все это время. Йоли, кажется, не была расстроена, наоборот, проявляла искренний интерес, не забывая при этом иногда над сестрой подшучивать. Савине в свою очередь было на это все равно, она со страстью и огнем в глазах делилась всем, что копилось у нее в душе. Йоли иногда перебивала и рассказывала что-то свое, но в целом просто слушала, понимая, что сестре нужно выговориться. Под утро же даже разойтись не успели, уснули прямо так, на одной кровати.