Они ссорятся.
Они постоянно ссорятся и никак не могут найти общий язык друг с другом. Леша старше, Леша мудрее, Леша более ответственный, Леша лучше. А Миша... Миша вымахал, стал дрыщавой, обезбашеной дылдой... И думал, что теперь такой он Алексею неинтересен. "Я вже не той... Не маля, не зіронька, не з милими щічками. Льоша, взагалі, рідко тепер робив мені компліменти, постійно обзиваючи божевільним дураком і безстрашним ідіотом. А ще ми часто сварились, іноді він міг і трусануть мене добряче за плечі, аби я заспокоївся... А мені від цього плакать хотілося. Постійно. Як згадаю, як він тоді мало не залишив мене, просто дах їде від страху. Я бачу, що він від мене віддаляється. Я бачу, що я не є йому вже такий цікавий, як раніше... Виглядаю ж тепер зовсім по-іншому. Тоді ж то був схожий на дівчисько короткострижене. А тепер за мною літають табунами юні дівчата, дівчата, які мені потрібні, як зайцю стоп-сигнал... Я й на завдання почав частіше вилазить тільки через те, щоб не ставати з Арестовичем на голки - всі мої слова й так сприймає в штики. Я дуже кохаю його, але й відмовитись від справи, яку люблю теж не можу. Скільки поганих людей я вже покарав? Скільки нелегальних кантор накрив? Скількох політиків присік? Я не роблю нічого поганого... Я роблю добрі справи і він повинен зрозуміть мене..." Миша раздумывал об этом, сидя тише воды, ниже травы на заброшенном складе, и даже не заметил, что что-то идет не по плану. Вот уже пол часа ничего не происходит - эти трое, разве что, беседуют о чем-то незначительном, словно пытаются отвлечь чье-то внимание. Позже подъезжает темная машина, а оттуда выпрыгивают офицеры в военной форме и кого-то ищут."Мене... " - думает Подоляк и ищет пути к отступлению.
Бежать пришлось со всех ног, потому что его запах учуяли служебные собаки, которые старательно пытались выйти на его след. Парень петлял как мог и скрывался в разных заброшках, что встречались по пути. Ночь, холодно еще и ливень начался.И опять таки - ошибается.
*** Тем временем Леша наматывает маленькие круги в их крохотной комнатке и не находит себе места. Поздно. Темень. Дождь, мать его, с сильным ветром, а его малыш ушел. Ушел хрен знает куда, хрен знает к кому, хрен знает зачем. Ненавидит солдат такие вот моменты - в неизвестности. "Де ти, Михайлику? Де ти, дурненький, зараз в цю листопадову ніч шляєшся? Коханий, ну що я маю з тобою зробити? До ліжка тебе прив'язать? Чи до батареї прикувать, яка ще й ніхуя не гріла. На вулиці зимно - в кімнаті холодно. Без тебе, бешкетнику мій, холодно. От тільки прийди - перекину через коліно і добряче відшльопаю ту непосидючу задницю! Він так віддалився від мене, наче більше не хоче зі мною стосунків. Нервовий, замкнутий понурий - не такий, як колись був поряд. Дивиться на мене тими пустими оченятами, наче і хоче щось сказати, хоче щось зробити, а не наважується... Може, він знову щось собі понапридумував? Змінилось все після мого поранення, спочаку він бігав біля мене, у всьому допомагав, сам шви знімав, перев'язки накладав, годував і так далі... Потім знову почав пропадати у того сраного Герасимова і ми посварились. Я з дуру вигукнув, що він змінився, не такий вже, як колись - і, здається, саме це його й зачепило. Але ж я думаю - ми дорослі люди і він розуміє, що це було сказано на емоціях? Однак, він так вимахав, таким красенем зробився, шо ті першокурсниці по сто раз на день сюди прибігають і, хіба що, на коліна йому не заскакують, просячи, аби він шось там пояснив. Нервує мене оце дуже. Якого хуя вони пхаються до мого Михасика? Ревную його до всіх підряд - бо він просто невимовно красивий. О, вернулось вже, зараз я йому, блять, випишу... Господи! То шо таке?!" - Міша, ну це вже пиздець... Ну ти серйозно зараз? - осматривая с головы до ног свое чудо, кричал Арестович, - Так, знімай оце все з себе і бігом у душ, а я тобі теплий чай йду зроблю. Подоляк, закусив губу, отвел взгляд в сторону. Ему самому было стыдно за свое ребячество и эти детские выкрутасы. Весь потрепанный, с гвоздем в мизинце, с побитыми коленями и разодранными брюками в тех местах, с влажных волос капают остатки дождя. Еще он так и ничего не записал, и не сфотографировал с того места.Это полное фиаско...
Еще как нужна!
Теплые струи окутывали продрогшее тело, сливаясь воедино с соленой водой, что лилась из глаз рекой. Миша давно так не плакал, но сегодня его уже достало и добило всё. С Арестовичем на штыках, ВУЗ он ненавидит, но приходится исправно посещать занятия, задание провалилось, его еще и чуть не поймали. Он боится. Он всегда боится, что рано или поздно этот день наступит, и его найдут."А раніше ти садив мене на свої коліна"
- Міш, в тебе колінки подряпані, давай оброблю, а? Студент только пожимает плечами и устало упирается спиной о стену, когда чувствует, как закатывают штанину на правой ножке, а потом и на левой. Солдат аккуратно обрабатывает каждую ссадину, после чего легонько прижимается губами к каждой изувеченной коленке. Брюнета всего бросает в дрожь от этой нежности, но он думает, что это мимолетно и не надолго - сейчас парень снова будет с ним холоден и начнет читать нотации. - Звездочка, я понимаю, что ты уже взрослый, сам несешь ответственность за свои поступки и так далее. Но, послушай, я очень... - студент не дал ему договорить. - Льош, давай не будем розігрувати драми, - хриплым, полным боли голосом говорил Подоляк, - Просто скажи вже, нарешті, що ти мене розлюбив і я тебе дістав. Я ж бачу. Бачу, як ти до мене холодно ставишся. Я знаю. Я вже не такий миловидний, як був раніше, нема в мені тої дівочості більше, яка й тебе по суті звабила... А я дурак, намріяв собі... Що ми завжди будемо разом. Он снова плачет. Сколько раз за этот день, за эту ночь? Ему очень больно от всего этого. Подоляк не хочет, чтобы их любовь кончалась. Он не хочет, чтобы Леша исчез, ушел забыв его, даже не вспоминая. Как же он не хочет этого! - Ти шо таке кажеш, маля? Відкіля такі дурниці? Яка до біса дівочість, коли я закохався в твої очі? Ти для мене завжди будеш моїм маленьким кошеням, неважливо скільки тобі буде років, наскільки ти виростеш, підкачаєшся чи взагалі посивієш! Я ж кохаю тебе. Не твою зовнішність, а тебе. Понавидумував собі, але ж циркач! А поводжу я себе так, тому що хвилююсь за тебе... Ти ж такий у мене ніжний, а як таки спіймають тебе, що я робитиму без тебе? Михась... Алексей поднялся, сел рядышком, обнимая свою звездочку очень крепко. Он покрывал его макушку поцелуями и ласково водил ладонями по плечам. Миша действительно жался к нему, как маленький котенок, ища защиты, ласки и заботы. - Михасик, кицька моя, ну не плач. Не плач бо я не люблю на тебе такого дивитись. Чого ти такий дурненький в мене? Маля моє кохане. Ну от і як ти собі оце уявляєш, як я житиму без тебе? Та я і дня не протягну без думки про свого Михайлика. Леша легонько цепляется пальцами за его подбородок и лениво целует в губы, неспеша ласкает языком верхнюю, переходя на нижнюю и немного оттягивая ее. Подоляк крепко прижимается к нему, постепенно перебираясь к нему на колени, садясь на них сверху. Алексей одной рукой обнимает его крепко за талию, второй - поглаживает тонкую ножку, плавно переходя на упругую ягодицу, скрытую тканью пижамных штанов. Кареглазый все жмется к нему и целует - только глубже, сплетая языки между собой. Арестович отстраняется, но только для того, чтобы стянуть кофту со своего соседа. Он покрывает поцелуями светлую шею, ключицы, плечи, шепча о том, как обожает каждый изгиб его тела. Как обожает эти коричневые пятнышка на его груди. Как обожает эти розовые торчащие соски. Он целует каждую бусину по очереди, каждый раз проходясь по них то зубами, то языком от чего студент томно стонет и, обхватывая того за шею руками, притягивает ближе к себе. - Льош... Ммм... - Я тут, я з тобою, маленький. Леша заставляет его лечь и сам нависает над ним сверху. Все лишнее летит на пол и они чувствуют, как тепло их тел смешивается воедино. Солдат ласкает подтянутый живот, водит по нему ладонями и шепчет, что это самый милый пузик, который он видел. Подоляк грустно улыбается и, немного приподнявшись, ведет руками по крепким плечам, оставляя легкие поцелуи на мужественной шее. Он поднимается чуть выше губами - по челюсти, подбородку, щеках и снова чувствует, как его затягивают в страстный поцелуй. Арестович находит руками возбужденную плоть студента и нежно проводит по каждому миллиметру бархатной кожи. Он большим пальцем водит по головке, собирая прозрачную смазку, а Михаила просто подбрасывает от этого. Леша знал, какой тот чувствительной, к тому же у них давно ничего не было, кроме взаимных стимуляцией руками из-за длительной реабилитации после операции. Военный шепчет ему в губы, чтобы тот сменил позу, студент без лишних слов занимает колено-локтевую, он закусывает губу, когда ощущает мокрые поцелуи на своих ягодицах и горячие руки своего соседа, которыми тот сейчас их мял. Он протяжно скулит в свою руку, когда чувствует скользкий язык, который во всю смачивал его слюной. Фаланги проникали плавно, пытаясь не причинить лишней боли, потому что парень был довольно узким. Мише хотелось почувствовать больше - пальцев теперь было невыносимо мало. - Льош, ммм, не можуу я більше... Встав мені! И Леша аккуратно входит в него, сначала очень осторожно и размеренно двигается, потом срывается на глубокие и быстрые толчки. Подоляк не удержал равновесия - грудью свалился на простыни, сжимая те до побледнения костяшек. А солдат наклонился к нему ближе и проехался руками снизу от торса - наверх к груди, обхватив пальцами торчащие бусинки. - Мій Михайлик, як я скучив, мммм, за твоїми сором'язливими стогонами... Ааах! От стимуляции сосков и движений сзади, Миша уже не может контролировать себя, он тянется рукой к изнывающей плоти и после нескольких движений, громко вскрикнув, кончает, Арестович тоже последовал за ним, забрызгивая чужую спину белыми каплями. Он ищет влажные салфетки, вытирая с поясницы Михаила остатки своего семени, а так же помогает вытереть ему ладонь. Тот тяжело дышит и, кажется, вообще потерял связь с реальностью. - Разве я разрешал так делать? - строго спрашивает Алексей. - Лешенька, ты чего? - Плохой мальчик. Солдат хватает кареглазого за талию и тянет к широкому, крепкому подоконнику, он резко отодвигает шторы и на несколько секунд притягивает Мишу к себе, размашисто целуя. Он ласково накрывает не успевшую размякнуть плоть и аккуратно водит по ней рукой, зная, какая та чувствительная после семяизвержения. - Мхмм! Льош, шо ти робиш? Парень не успевает опомнится, как оказывается лицом к окну. Алексей нажимает на его поясницу руками, заставляя прогнутся, что на автомате тот и делает. Брюнет целует его между бедер и раздвигает руками ягодицы, едва касаясь растянутой и чуть покрасневшей дырочки языком. - Льош, нє! Аах! Льоша! - І тільки спробуй до себе торкнутись - відшльопаю. Миша протяжно всхлипывает, когда Алексей ласкает растянутые края колечка, иногда проникая немного внутрь. От каждого мазка языком по бархатным стеночкам, парня словно прошибает током, а уж когда добавляются и пальцы, которые надавливают на комочек нервов - он уже не в силах себя контролировать - это слишком приятно. - Льошааа, я ше хочуу! Ааах! И Леша продолжал ласкать парня, у которого уже дрожали ноги, а ногти на руках царапали подоконник. Миша всегда удивлялся тому, насколько Арестович был хорош в постели - он мог занежить его до полусознания, после чего жестко вытрахать, заставляя забыть собственное имя... Он всегда лавировал между нежностью и жесткостью, выбирая серединку - от чего Подоляк нетерпеливо хныкал, разрешая делать с собой все, что угодно. - Боже, Льоша, я кінчу зараз!!! - Давай, маленький. Михаил ощущает горячую ладонь на своем члене и хватает всего пары движений, чтобы он с громким вскриком излился, содрогаясь всем телом. Алексей последний раз проводит языком по растянутой дырочке и разворачивает к себе своего любимого. Он поцелуями поднимается вверх, оставляя влажные следи на лобке, торсе, груди, шее и наконец-то добирается до влажных искусанных губ. - Моя киця потягне ще один раунд? - искушающе прошептал ему на ухо Арестович. Миша тянется рукой к его возбужденному члену и ласково проводит по нему рукой, целуя в тонкие губы. Арестовича такой ответ вполне устраивал, он схватил парня за талию, усаживая на широкий подоконник, тот призывно развел ноги, после чего скрестил их у солдата за спиной. - Льош, а ти мене любиш? - слышит брюнет краем уха неуверенный шепот. Он не отвечает, он нежно прижимает к себе парня, целует его в висок и плавно входит в него. Алексей двигается тягуче медленно, осыпая поцелуями все места, к которым только мог дотянутся. - Льош? - отчаянно зовет кареглазый. Арестович слышит этот дрожащий голос и сердце болезненно ударяется о грудную клетку, от того с какой болью было произнесено его имя. Он притуляется губами к пухлой щеке и ощущает на ней что-то влажное. "І знову ти плачеш... Бо боїшся. Боїшся, що лишу тебе. Не люблю я по сто тисяч раз триндіти одне й те саме, не люблю ту рожеву банальщину, але я бачу, як ти її потребуєш. Одні й ті самі слова, та я готовий повторяти їх вічно бо відчуваю, що вони роблять тебе щасливим." - Я помішаний на тобі, чуєш? - шепчет он ему на ухо, - Я без тебе дихать не можу. Мені нікого крім тебе не треба... Коханий мій, невже ти не відчуваєш? Каждое слово сопровождается ленивыми толчками и вдруг Леша хватает его тонкую ладонь - кладет ту себе на грудь, чтобы Михаил ощутил, как громко и быстро бьется его сердце. - Моє серце належить тільки тобі, Михась. Потом все смешивается - их стоны, громкие шлепки, касания рук, ноготки Подоляка, которые царапают широкую спину, и шепот Алексея, которым он чуть ли не на каждом движении признается Мише в любви. Его накрывает очередной волной оргазма и он сжимает внутри себя плоть Алексея, а тот в порыве страсти с силой цепляется за штору, срывая ее вместе с карнизом, который чудом не задел их обоих. - Льоша, - пытаясь сдавить свой смех, прошептал студент, тяжело дыша. - Бачиш, що ти твориш зі мною? - так же тяжело дыша, говорит военный и целует парня в немного влажный висок. - Треба зачіпать бо Сан Санич вижене обох звідси. - Я не вмію, - сразу же признается Арестович. - Та я вже поняв, ладно, - кратко целует того в губы Миша, - Давай, я одягнусь... Хочу якусь твою сорочечку. Алексей с улыбкой достает простенькую, черную рубашку и протягивает парню - тот, запрыгивая в боксеры, надевает поверх голого торса вещь и ищет глазами стул. Военный тут же ему притягивает табуретку и помогает на нее взобраться. Кареглазый крепко вцепляется в руку своего любимого - немного боялся высоты. - Малятко, якщо тобі страшно - злізай, я сам якось це зачіплю. - Ти ж мене не відпустиш? - рассматривая прозрачные крючки, спросил Подоляк. - І не посмію, - целуя того куда-то в бедро, сказал брюнет, крепко держа его. Студент присмотрелся - увидел, что гвоздик на месте, и одним ловким движением завесил карниз обратно - теперь оставалось самое неприятное - заново цеплять на крючки тюль. От этого руки в плечах затекали и ныла шея, но нежные руки Алексея, которые были то на талии, то на линии бедер - его отвлекали. - Не раз мамі з цим помагав бо тато теж не любив отево завішувать. Як я ще був маленьким зовсім, то він садив мене собі на шию і заставляв вішать тюлі. Мені тоді подобалось, хоч і трошки було лячно, але татусь завжди надійно тримав мене. Потім, я підріс, вже сам заскакував на стіл і причіпляв. Правда, одного разу невдало - потовкся, як собака, мало ребра не зламав. Алексей прижимался щекой к округлому бедру, крепко держа своего любимого, дабы тот не свалился, и слушал его монотонный, приятный голосок. Он обожал такие интимные моменты - это было даже лучше чем секс. Словно они семья...Словно они женаты...
*** Николай Сергеевич сидел у себя в кабинете, смотря в одну точку. Он ждал новостей. Хороших новостей. Сейчас пять утра - парня должны были уже поймать и ехать вместе с ним в Гомель, дабы доставить к нему на очень серьезный разговор. Мужчина знал, что говорить и на что надавливать, чтобы запугать этого крысеныша до смерти. Безусловно, офицер был очень благодарен ему за спасение Леши, но это не означало, что он разрешит делать из своего сына пыдараса. К тому же мутный этот Миша какой-то, лезет не в свои дела, бегает со своими камерой и тетрадочкой - да, Николай уже знал, кто такой Зіронька, и теперь хотел этим хитро воспользоваться. - Да? - ответил он, когда услышал трель стационарного телефона, - Вы в пути? - Не удалось поймать, сбежал. - Как сбежал? - он с раздражением слушает оправдания человека, что говорил по ту сторону телефона, - Пока отставить! - Николай раздраженно стукнул по столу кулаком, оборвав связь, - Вот остолопы! Какого-то пацана не могут поймать без меня! Но я его точно не упущу. Из моих рук он вряд ли ускользнет. Жди, Зіронька, я скоро приду за тобой! Тем временем в Минске Миша сладко спал, посапывая на груди Арестовича после бурной ночи, даже не подозревая, какой ужас его ждет впереди...А Леша строил планы на их будущее,
иногда целуя спящего Мишеньку в висок,
даже не подозревая, что это "будущее" определят без него.