Однажды навсегда

Миша сегодня был сонным, как никогда. Ермак, как с цепи сорвался - заваливал и заваливал разными делами. От Леши был толк, но и его напрягать не сильно хотелось - постоянно зевает, глаза трет, стаканами глушит кофе. Однако, он по полной программе выкладывался лишь бы помочь - и Подоляк ценил это. Сегодня советник пришел в офис раньше обычного и, выпив огромную чашку крепкого кофе, принялся смотреть, что там их сегодня ждет. Он сортировал бумаги, делил, какие будет просматривать Арестович, а какие - сам. От сей работы его отвлекает телефонный звонок - "Маруся". - Та, Марусь? "Міша, Матвійка нема. Я вже всю хату обшукала. Кличу його, а він не відзивається" - сердце мужчины ушло в пятки. - Як нема?! А Нестор?! "Тут, зі мною, вже зізнався, каже, що малий вискочив на двір, коли ти на роботу вибігав." - но Миша не понимает, как он мог не заметить этого, как не услышал? - Дай йому слухавку, бігом. Нестор, сонечко, в що він був одягнений? "Шапочка яскраво-зелена, курточка, ота чорна, з міккі-маусом на спині... Більше не пам'ятаю. Тату, ти ж його знайдеш? Я зараз побіжу теж його шукать!" - Ні, сидиш в дома! Мені ще тільки бракує, щоб і ти десь пропав! Чого ти його не зупинив?! - Подоляку было тяжело держать себя в руках, хоть он и понимал, что его старший сын вообще ни в чем не виноват. "Я думав, ти знаєш, що ви разом йдете... Тат, я не хотів, щоб так сталось!" - Господи, та шо ж воно таке непосидюче? Все, заспокійся, зірочка, дай мамі трубочку. Марусь, я зараз підніму всіх потрібних людей і ми знайдемо його. Будь в дома, на випадок, якщо він таки повернеться. "Це я винна... Недогледіла." - Марічко, не плач, ми зараз його знайдем. І того другого розбишаку припильнуй бо ще як він пропаде, я взагалі здурію! Миша испуган. Миша не знает, что делать. Кому первому звонить. Где искать маленького? Ему всего-то четыре годика, куда он мог пойти? А вдруг его украли? Он быстро срывается с места и хочет уже бежать, искать его, как в дверях появился Алексей. *** Арестович решил пройтись пешком до Банковой. Он купил себе крепкий американо и, не спеша, шел по алее усыпанной листьями. Погода выдалась очень даже хорошей, без ветра, восемнадцать градусов тепла. И вдруг что-то маленько врезалось в его ногу. Леша удивленно распахнул глаза и опустил их вниз, а там маленький, испуганный ребенок в забавной салатовой шапочке.

"Глаза такие знакомые..."

- Сонечко, обережно. - Я не хотів... - Нічого страшного, - брюнет осмотрелся и понял, что никто из взрослых мальчика не ищет, - А де твоя мама? - Дома. - Тато? - На лоботі. - Ти загубився? Мальчик на это сильно расплакался, шмыгая носом. Он не понимает, как так вышло, шел за папой, а потом вдруг остался один, мотая круги на одной и той же улице. Еще и дядя этот показался ему странным. - Ану, ходи на ручки, не бійся. Не плач. Я допоможу тобі повернутись додому. Мене звати дядько Льоша. А тебе як? - Матвійко Подояк. - Подоляк? - Угу. Подояк. - Татка, часом, не Михайло звати? - Та, татусь Михасик. - Давай, я зараз знайду фотографію, а ти скажеш чи це він, добре? - Добле. - Зараз, де він тут у нас? - мужчина рылся в своей галерее, - Ось, ану, тримай. - Та, то мій татусик, - увидев фотографию на айфоне, закивал мальчик. - Як ж так вийшло, що він тебе загубив? - Алексей, честно говоря, был в шоке, как это так можно ребенка потерять? - Я сам... Сам пісов, бо татусь був сумний зланку... Бізу-бізу, бізу-бізу, а потім тато десь плопав... Він не знав, со я бізу за ним, я хотів сюлплис злобити. А тепел татусь свалитись буде... Я боюся... - Але хіба так можна, котику? Ти ще маленький для прогулянок, потрібно було тата спитатись чи можна пройтися з ним разом або попроситись до нього на роботу. - Татусь тепел мене тоцно насвалить. - Ні, Матвійко, ходімо, сонечко, твій татусь точно хвилюється за тебе. Я його друг і разом з ним працюю. Я тебе відведу до нього. Тут ще трохи лишилось, не бійся. "Малыш чистая копия Мишеньки. Лохматая макушка, глаза звездочки черные-черные. Просто маленькая версия Подоляка - тоже солнышко с веснушками. Такая зайка сладенькая. И эти глупые поступки тоже в стиле папочки. Хорошо хоть, что он на меня наткнулся. А то мало ли в какие руки мог попасться. Я пытаюсь успокоить его, но он все время плачет и говорит, что Миша очень сильно будет злиться. Не будет. Я знаю, что не будет. Боже, ну он так горько плачет, ручками глазки трет... Может, конфетку ему дать? Такая лапочка, а так плачет, аж смотреть больно." - Може, ти цукерочка хочеш? - Татусь казав, со цукелочки від незнайомих дядів блати не мона. Не мона - бо дядя вкладе. - Але ж я не є злий дядько, - пытаясь сдержать смех, говорил Леша, малыш вызывал у него убойную дозу умиления. - Не хотю цукелок, хотю до татуся... - Он, бачиш ті двері чорні? Отам твій татусик, ходімо. В дверях они сталкиваются. Видно, что Миша перепуган и взволнован - он бегло смотрит на Арестовича, а потом замечает своего маленького у него на руках. Он облегченно выдохнул, положив себе руку на лоб. - Михайло Михайлович, приймай гостя. - Татусь! - Матвійко! Зірочко моя, та хіба ж так можна робити?!! Миша сразу же взял ребенка на руки, сильно прижимая к себе. Как же он разволновался, как испугался, что мальчика могли украсть, сейчас же все возможно. Плохих людей и разных психов хватает сполна. Он звонит Маше, рассказывает, что мальчик уже у него - нашелся, цел и невредим. Та говорит, что к нему после обеда зайдет дедушка и заберет Матвійка, на что Подоляк, не подумав, соглашается. - Татусь, я не буду так більсе... Не буду, цесно... - Матвійко, я так налякався. Як ти до такого додумався? Чого так зробив? Зірочка, не роби так більше, чуєш? Не роби, маленький, - Миша целовал мальчика в висок, крепко прижимая к себе, Боже, да он как только представит, что могло произойти, как долго бы его искали, кровь в жилах стынет!

"Боже, Льошенька, я тебе розцілувать готовий!"

- Я хотів тебе лозвеселити... Злобити сюлплиз. Бо ти був сумний. - Дякую, але більше таких сюпризів не роби. Ше один такий сюрприз і інсульт мені обезпечений. - Со? - Нічо-нічо, малятко. Нічого. Обіцяй мені, що більше так не робитимеш, добре? - Обісяю... Татусик, ти мене тепел більсе не любис? - расстроенно спрашивал ребенок. - Та хіба таку кицю, як ти, можна не любити? Матвійко, не плач більше, добре? Я тобі цукерочків дам. Он - повна шухляда чупа-чупсів, бери який хочеш. Папірцями поділюсь з тобою, малювать будеш. Ходи, будемо разом сидіти. Арестович со стороны наблюдал за этим двумя и сердце просто щемило от нежности и легкой боли - его Миша был сам готов разрыдаться, но держался из последних сил, успокаивая своего малыша... Он сел вместе с ним в кресло, мальчик же поудобней устраивался у него на коленях и сосредоточенно смотрел за руками папы. Тот заполнял кое-какую важную документацию - ребенок знал, что там рисовать нельзя, а на белом листочке, что был где-то справа - можно. "Вот бы это был только наш ребенок. Да, я знаю, что такое невозможно... Но как же мне хочется прижать их сейчас к себе. Обоих. И Матвійка, и Михасика. Такие сладенькие котики, с пухлыми щечками, с милыми носиками, с веснушками и с выразительными черными глазами. Я еще таким его никогда не видел. С ребенком на коленках он был до невозможного трогательным и милым. А каким взглядом Михайлик смотрел на него, как целовал его в пушистую макушку, как бережно прижимал к себе. Жаль. Жаль, что таким ласковым и добрым со мной он больше никогда не будет. Хотя мне не на что жаловаться. Миша итак ко мне хорошо относиться. Больше не огрызается, не кричит, не пытается избежать моего общества. Но больше всего я любил те моменты, когда он, забываясь, что-то мне объяснял и даже не замечал мою ладонь на его плече либо на талии. Он был до невозможного умным. Казалось, у него, где-то там внутри, какая-то кнопка есть и, раз цокнув по ней, Миша включается, начиная тараторить без умолку. И все по делу, все так, как надо. Что не спроси - он на все найдет ответ. Что не попроси разъяснить - он со всем поможет. Миша стал просто феноменальным человеком. Умный, богатый, красивый и жена у него потрясная, дети вообще - сладкие котики. Зачем ему какой-то там Леша Арестович? Но все же... Если бы был хоть один шанс на то, что мы будем вместе, я бы воспользовался им не думая, не сомневаясь... Потому что до сих пор люблю только его." - Мона? - тыкая пальцем на карандаш, спрашивал маленький. - Можна, бери, Матвійко, - Миша оставляет поцелуй на лохматой макушке и поудобней усаживает мальчика на своих коленях.

"Якби не Льоша, що би я зараз робив?

Нічого не змінилось...

Він, як завжди, допомагає мені.

Всім, чим тільки може"

Подоляк берет свой телефон и что-то быстро там печатает. В ту же минуту завибрировал айфон Алексея, на дисплее которого высветилось: Зіронька♡: "Дякую)" Леша отрывает свой взгляд от смартфона и сталкивается с черными глазами своего любимого - тот с такой теплотой смотрел на него. Как когда-то давно. Когда они еще были вместе. Военный подмигивает ему одним глазом и широко улыбается. Миша отводит взгляд в сторону и прячет свою счастливую улыбку за макушкой своего Матвійка. "Ну что за милый котик?"

"Господи, як добре, що він зараз не баче моїх червоних щік"

*** - Тук - тук, Михайло Михайлович, можна? - Подоляк оторвал глаза от бумаг и уставился на вошедшего. Это был его папа. Седой, с морщинками, с тусклыми, черными глазами, которые, казалось, выдели море бед и горя в своей жизни. Но взгляд вмиг потеплел, когда он увидел своего сына, а за тем и его маленькую копию - внучка. - Привіт, тату. Я вас чекав взагалі-то в понеділок. Ви з мамою приїхали? - с легкой улыбкой спрашивал Миша. - Аякже, куди я без неї? Ходи сюди, сонечко, - обняв советника, сказал доктор, - Ану, дай-но мені сюди цього нечемного карапузика, - мужчина, отстранившись от сына, подхватил мальчика на руки, целуя мягко в щеку, - Але ж підріс маленький Матвійко. Щічки і животика наїв. - Ой, та шо ви зачинаєте? Він в мене й так худенький, - щипая за щечку своего ребенка, сказал Подоляк. - Марусінька розповіла, що він загубився. Як то ти так швидко знайшов цього бешкетника? Де воно лазило, то зайченя непосидюче? - То не я, то Льоша. - Який Льоша? - удивился медик. - Арес... - и Миша догоняет только сейчас, что он кое-что опустил и забыл. - Дядя Льоса мене найсов, он він, - мальчик тычет в сторону Арестовича. Тот сидел за макбуком в еирподсах и что-то сосредоточено печатал, даже не замечая, что происходит во круг. Подоляк-старший переменился в лице и с ненавистью посмотрел на Алексея.

"Йоб твоя мать. Та татусь зараз мені весь кабінет рознесе! Як ж я не подумав?!"

- Якого чорта він тут робить? Я тебе питаю: що той покидьок тут забув? - Дідусь? Тобі не подобаєся дядя Льоса? Він холосий! Він мене до татка пливів. Познайомся з ним, він дуже холосий! - не унимался маленький. - Та вже знайомий! - отрезал мужчина. - Тат... Тат, заспокойтеся, вам не можна хвилюваться. Он, ви Матвійка лякаєте, - на что Михаил выпускает из рук внука и тот бежит в удобное кресло своего папы, дабы дальше рисовать. - Ану, сука, йди сюди, - шепотом ругался он, схватив сына больно за локоть- Ти шо, взагалі здурів? Ти якого хуя його сюди притащив? Чи ти вже забув, що він тобі зробив? Підгадати?! Де ти, блять, його найшов? - Тату, відпустіть, мене болить! - на что рука седоволосого сжалась еще больнее. - Мало я тебе в дитинстві бив, треба було не підзатильники давати, а батогами по сраці тебе лупашити, може, мізки б на правильне місце встали. Михасю, ти хоч розумієш, що ти коїш?! - Він сам прийшов. На роботу його взяв Єрмак, а не я! Нема між нами нічого! - объяснял как можно тише Миша, дабы маленький не услышал. - Він ше оце отут працювать з тобою буде?! - ужаснулся врач.

Флешбек

Михаил Григорьевич сидел в гостиной в очках с толстой линзой и перечитывал медицинскую статью по иммунологии. Вот уже который день от Мишеньки не было ни звонка, ни письма... А ведь он каждую неделю присылал весточку и разок в дня 3-4 ненадолго звонил, перекинутся парой фраз. "Певно, тим своїм оболтусом Арестовичем зайнятий! От ні, щоби батька згадать, з мамою поспілкуваться, а нашо? Йому той Льоша важливіший! Боже, як я вже чекаю, коли мій Михася прозріє, викине його до біса зі свого життя, жениться, наробе мені внуків і буде жив, як всі люди. А не отево - ховаються по кутках, обіймаються... Ой, господи, я навіть уявлять не хочу, чим вони там ще займаються бо аж серце стає. А мій Михася ж так вимахав, такий красень зробився, серйозний, розумний, з медичною освітою... А скільки дівок вже з нашого двору за ним питають! Скільки медсестер постійно обговорюють його за чаями. Всі до єдиної кричать, що би з вискоком пішли за нього заміж. І одна краще другої. Ну чого він ув'язався за тим Льошою? Боже-боже..." Было уже довольно поздно, Михаил даже не надеялся, что кто-то может ему позвонить. Как вдруг раздалась резкая трель звонка стационарного телефона. Но подсознательно доктор знал - поздний звонок не к добру. - Так, лікар Подоляк слухає? "Тату..." - услышал он хриплое и безжизненное на том конце провода, - "Тату.. В-ви чуєте... Ч-чуєте мене?" Мужчина спохватился весь, потому что голос его сына звучал уж слишком поникшим. Значит что-то случилось. Значит кто-то что-то плохое ему сделал. "От де той його Льоша поcтійно пропадає у такі моменти? Так кричав, що кохає його, а тут, як до діла приходиться, вічно десь лазе!" - думал тогда доктор. - Михася? Михася, що сталося? "Тат... З-заберіть, з-заберіть мене додому, будь ласка" - Михася, що таке? Синочку, я вже збираюсь, ти тільки скажи, що сталось? У Подоляка-старшего сердце просто на части рвалось от того насколько горько звучал голос Миши. Он уже всякого успел надумать: и что в ВУЗе проблемы, и что кто-то прознал о нем, как о Зіроньке... Но он точно бы не подумал, что дело кроется совсем в другом, что дело все, в так обожаемом его сыном, Арестовиче. "Тату, м-мені так боляче зараз" - слышит он вперемешку со всхлипами, которые парень старался подавить, - "Я... я т-такий дурак!" - Михасик, я сяду на перший же потяг до Мінська, тільки діждись мене, чуєш? Льоша там з тобою? Дай-но йому слухавку! - в ответ только молчание и громкие всхлипы, - Михася? "Н-нема... Нема Льошеньки." - А де він подівся? Він що знов на чомусь підірвався? Бісовий лейтенант! "Тату, його н-нема... Він більше... Тату, він з-залишив мене!" - Що? - неверяще переспросил мужчина, - Але ж сука! "Я не з-знаю... Я не з-знаю, як я д-далі маю жити..." - Я скоро буду. Йди в гуртожиток і чекай на мене. Не роби дурниць. Сину, ти чув? Не роби дурниць! Тільки дочекайся мене, добре, маленький? "Ви були п-праві..." - услышал Подоляк-старший перед тем, как раздались гудки. "Але ж падонок, а? Клятий Арестович! Але ж! Я ж казав тобі, Михасику, що нічим хорошим це не закінчиться. Сонечко моє, ну чого ж ти мене не послухав? Чого я тобі це дозволив? Треба було тебе одразу від нього ізольовувати. Треба було тебе з Мінська в інший мед інститут перевести десь до нас, в Україну. Я забоявся, забоявся, що ти мене зненавидиш, будеш бачити в мені ворога. Я не хотів тобі робити боляче, хоч і намагався постійно відігнати того проклятого Льошу. Сонечко, аби ти нічого з собою не зробив. Аби ти тільки дочекався мене... Я у всьому винен. Я тобі забагато дозволив, котику... І тепер, як ж це тяжко знати про те, як тебе болить. Михася, я обов'язково щось придумаю. Придумаю чим тебе зайняти. Знайду тобі дівчинку гарну і все у тебе буде добре. Тільки дочекайся мене і не нароби дурниць." Он никогда не забудет эти длинные восемь часов поездки в поезде, где он каждую минуту молился лишь о том, чтобы Миша не натворил глупостей, чтобы только не наложил на себя руки.

Он никогда не забудет эту сгорбленную спину,

среди бардака в маленькой комнатке

и горсти разбитых осколков.

Он никогда не забудет эти надрывные: "Тат, вибачте, шо я вас не слухав" "Тат, я так його кохав!" "Я жити не хочу, тату!"

Он никогда не забудет потухшие,

заплаканные, черные глаза своего сына

и его искусанные в кровь губы.

Он никогда не забудет его надрывный плач и душераздирающие всхлипы, что раздавились эхом в голове: "Тату, я так хочу, щоб Льоша повернувся!"

Он никогда не забудет целую кучу фотографий,

на которых был его маленький Миша в обнимку...

С этим подлецом... Как Мишенька со слезами на глазах

и громкими рыданиями рассказывал о каждой...

Где, когда какая была сделана...

Он всю ночь слушал рыдания собственного ребенка и ничего не мог с этим поделать. Мужчина еще никогда не видел его таким: таким ранимым, опустошенным, сломленным. Единственное, чего ему хотелось тогда, это найти Арестовича и вырезать ему апендикс без наркоза за то, что его маленький Михася так мучился. А на утро... На утро сердце Подоляка-старшего не выдержало боли мальчика и у него случился обширный инфаркт. Слава богу Миша сразу сообразил, что что-то не так, и вызвал скорую. В больнице его прооперировали, но больше он не смог вернуться к своей хирургической деятельности, поэтому работал терапевтом.

Конец флешбека

- Цей сучий син піде звідси. Я його не хочу біля тебе бачити, - раздраженно произнес мужчина, но Миша не злился на него, он знал, что у его папы на это есть свои весьма весомые причины. - Михайло Григорович? - удивленно произнес Алексей. - Тьфу на тебе, чучело францувате! - сказал врач ему, - А з тобою, Михася, ми в дома поговоримо. Матвійко, вдягай курточку, ходімо звідси. Мальчик быстро спрыгнул со стула, натянул куртку, подбежал в яркой шапочке к Арестовичу, сказав спасибо, дал ему пять и оставил чупа-чупс на рабочем столе. Подоляка он дергает за штанину, дабы тот наклонился, и целует его в щеку. - Па-па, зірочка. - Не називай його так! - выпалил дедушка, зло уставившись на Мишу - тот лишь тихо вздохнул, наконец-то за ними дверь закрылась и они ушли.

"Ну, дякувати Богу, обійшлося без розгрому.

А то в офісі люди мене б не зрозуміли"

- Льоша, вибач, просто тато за мене хвилюється. Просто.. Ну ти ж сам все знаєш, шо я тобі тут буду розпинатись? - Да ничего. Я знаю, за что он меня ненавидит.

"Я знаю, потому что сам себя за это ненавижу..."

- Льош... - кареглазый подошел к нему совсем близко и положил руку на плечо, - Льош, я тобі такий вдячний. Ти ж мені мого малюка повернув. Якби не ти, я й навіть не знаю скільки б довелось його шукать. - Та я тут ні до чого. Він сам на мене натрапив. Я лиш сюди його привів. - Дякую, - Миша наклоняется и обнимает его крепко-крепко, - Велике дякую.

"Похоже, я начинаю немного реабилитироваться в его глазах"

- Міш, всього лиш раз... Можна? - говорит Арестович. - Що? - непонимающе спросил Михаил. Он вздрогнул, когда ощутил сухие губы на своих. Леше было тяжело себя сдерживать, он обхватил руками талию своего любимого и одним резким движением усадил на себя сверху. Миша забыл, как дышать, таки обнимая мужчину за шею и поудобнее устраиваясь на его коленях. Чужие руки снимают с него пиджак и расстегивают четыре пуговицы на его светлой рубашке. - Льош, не треба... - слабо сопротивлялся он, с закрытыми глазами, кайфуя от влажных касаний Арестовича. Тот, как сумасшедший, оставлял поцелуи на бледной шее, ключицах, груди - остановится было тяжело, особенно, когда Подоляк стал таким - это же мечта, сошедшая из глянцевого журнала. Но нельзя так, нельзя... Он обещал себе, что не станет заходить настолько далеко, хоть и безудержно хотелось. - Льошенька, перестань... Ммм! Это обращение заставляет сердце Алексея сделать кульбит... Миша добивает его своим голосом, своим сбившимся дыханием, своим растрепанным видом и затуманенным взглядом. Леша мог часами разглядывать эти глаза - горящие большие звездочки. Он снова возвращается к его губам, целует нежно, аккуратно, без намека на что-то большее. Руки ласково водят по напрягшейся спине вверх-вниз, вверх-вниз и пытаются прижать к себе Подоляка еще сильнее, хотя это уже чисто физически было невозможно. - Льошенька, ну перестань... - опять чувствуя щекочущие и такие приятные поцелуи у себя за ухом, чуть ли не стонал Миша. - Михайлик, кошеня моє... - чмокая того напоследок в нос, говорит Алексей. Он смотрит на него сумасшедшим взглядом, в котором Подоляк смог увидеть все: и ужасную боль, и любовь, и зависимость... В его голове что-то щелкает - он неуверенно наклоняется вперед и оставляет на щеке Арестовича невесомый поцелуй, после чего шепчет: - Ми не маємо права на такі речі, не роби так більше... - Обіцяю, - скрестив пальцы, прошептал военный, зарываясь носом в темную макушку, вдыхая сладкий аромат черных волос. "Я стільки років мріяв отак взяти і обняти його, доторкнутись до пасм його темного волосся, відчути, як голосно калатає його серденько. Як тяжко стримати себе. Як дивлюсь на свого Михайлика і ще й розумію, що він належить не мені, вити вовком хочется. Коханий мій, я все одно буду боротися... Начхати на все - я хочу, щоб ми були разом" "Боже, як мені зручно сидіти отак на його руках і слухати, як гупає його серце... Я так не хочу вставати, я так не хочу забирати його теплі долоні зі своїх плечей і талії. Льошенька, чому все так? Чому ти залишив мене тоді? Якшо дійсно забув все - нащо так цілуєш мене зараз? І, напевно, я тільки в цей момент зрозумів, що щось мені ти, Льоша, недописав у тій записці... А точніше недорозповів. Однак, це все тепер не має значення, ми жонаті чоловіки, у нас є діти. Ми більше не зможемо бути разом. Ніколи. Якби не хотілось мені, тобі, нам..."

Ніколи не кажи ніколи!

Вони обидва залежні один від одного. Як нарік зі стажем від дози кокаїну.

Міша буде намагатись брехати собі,

що йому це все не треба й далі...

Льоша, як зможе, буде боротись. За нього, за їх кохання...

Все одно, рано чи пізно...

Вони знову будуть разом!

Хоча і встигнуть наламати Ще цілий лісочок дров...♡