Но война здесь совершенно ни при чем.
Виной всему любовь... Взаимная любовь.
- Всьо, бо я зараз не витримаю, - шептал Леша, когда брюнет оставлял на его щеках робкие поцелуи, - Михась, ну ж не стримаюсь і візьму тебе. - Я весь твій. - Не хочу я ось так... Мені ж тільки волю дай і я вже не зможу відпустити тебе. Як приїду, ми щось придумаєм. Але в одному задоволенні я собі точно не відмовлю. Миша непонимающе смотрит на Арестовича, а тот, хитро улыбаясь, прислонился к его шее, засасывая нежную кожицу. От неожиданности брюнет звонко вскрикнул, после чего томно застонал, от того, как брюнет нежно прошелся языком по каждой отметине. - Льоша, ммм! - Сонце, ну до чого ж в тебе дивний голосочок! Миша ищет своими губами его губы и они снова целуются, на спех, размашисто, случайно стукнувшись зубами, от чего оба тихо смеются, отстранившись друг от друга. Леша прижимает его одной рукой к своей груди, а второй берет его ладонь и подносит к своим губам, оставляя на ней невесомые поцелуи. - Мені вже треба йти. - Тобі можна писать? - Я сам тобі писатиму, кошеня. - Я чекатиму... Леша подхватил сумку, взял в руки смартфон и уже хотел выходить, но снова не сдержался - потянул на себя Подоляка, опять впиваясь в его губы спешным поцелуем. Ну никак у них не получалось оторваться друг от друга. Миша провел ладонью по его лицу, шепча, что тот так никогда отсюда не выйдет, на что Арестович смеется, прижимается своим лбом к его лбу, на миг прикрывая глаза. Потом провел своим носом по его носику, оставляя на кончике мягкий поцелуй. Щеки советника порозовели от такого милого жеста и он смущенно улыбнулся. - Я буду скучать, звездочка. *** Леша вымотался за целый день, хоть и адреналин стрелял по венам. Но хотелось наконец-то присесть. Как раз выдалась такая возможность, когда нужно было заполнить все бумаги для отчета о делах на фронтах. Делая записи, он вспоминает, что обещал написать Подоляку, как только появиться возможность. Он включил свой айфон и принялся искать в контактах свою зіроньку: "в мережі" - прекрасно. Леша нажал пальцем на кнопочку и стал записывать голосовое сообщение: "Привіт, Михайлик. Доповідаю: зі мною все добре, не голодний, не поранений, трошки замаханий, але в цілому терпимо. Сумую за тобою, зіронька. До речі, маю тут з собою твого зайця. Щось він вже якийсь не солідний - без ока, майже без вуха, треба тобі нового діставать, як гадаєш?" Зіронька♡: Привіт♡ Ні-ні-ні! Зайку мені повернути! Я нового не хочу :( Коханий солдат♡: Добре, дістану тобі щось інше, маля :) Зіронька♡: Льошенька, не потрібно нічого шукати! Дивись за собою і ні в що не вляпайся! Бо ти ж це любиш! Коханий солдат♡: Ну і чого ти сваришся, малюк? Мені залишилось попрацювати з папірцями і вже завтра знову я прийду до тебе :) Обійму міцно-міцно!❤ Зіронька♡: Я вже так чекаю... Постійно хвилююсь за тебе❣ Коханий солдат♡: А ти сам як, кошеня моє? Зіронька♡: У нас сьогодні замах був... На Вову. Дякувати Богу, все обійшлось. Зараз готую текст для звернення. Коханий солдат♡: Ти не постраждав? Як Вова, з ним все ок? Зіронька♡: З Вовою все супер, але потроху вже нерви здають. Однак, він тримається. Коханий солдат♡: Михась, з тобою все в порядку? Зіронька♡: Угу. Коханий солдат♡: Так. Ану сфоткайся мені бігом!Був у мережі хвилину тому.
"А вот это мне совсем не нравится! Убежал от ответа, фоткаться не стал - значит есть о чем умолчать. Открываю наш общий чат - там уйма сообщений еще и фотка какого-то убитого чувака, прямо возле двери в кабинет Вовы, на полу кровищи много. Ё-ма-ё! Это вот это вот недоразумение и хотело совершить покушение? Но и о Мише здесь ни слова... Может, не стоило волноваться, может, вышел резко, потому что позвали? Вон, у них там еще и воздушная пять минут назад началась - может, в укрытые побежал?" *** Миша заканчивал кое-какие важные бумаги, сонно протирая лицо. Ему оставалось совсем немного и можно было спокойно нести их к Ермаку. Тот чаще всего находился в кабинете президента вместе с самим Вовой. Не было ни воздушной тревоги, ни звуков стрельбы.Было обманчиво тихо.
Подоляк и подумать не мог, что кто-то мог сейчас, в 6 часов вечера, пробраться к ним и поджидать, когда же можно будет зафигачить Вову. Он без задней мысли шел по коридору к Андрею Борисовичу, как вдруг услышал странные, тяжелые шаги. За эти 5 дней они уже знали шаги друг друга наизусть - эти точно были чужими. Не успел он развернутся, как сразу же получил крепко в челюсть. От неожиданности все бумаги выпали из рук и рассыпались по полу. Он жмуриться от пронзившей боли, но открывает глаза и пытается нанести ответный удар противнику. Но тот был больше и опытнее, еще и с ножом в руке, которым хорошенько так полоснул по Мишиному запястью, от чего тот, вскрикнув, сжался пополам и, получив удар в солнечное сплетение, осел на полу, застывая. Потому что в этот же миг на него было направленно ружье с глушителем на конце. - Не люблю свидетелей, - ядовито сказал незнакомец в черном, - Встретимся в аду, зайчик. "Другий раз я вже в такій ситуацій. Вперше - мені було фіолетово на того офіцера, що тримав автомата і грозився мене розстріляти, як я йому нічого не розкажу. А я й не розказував до останнього. До останнього побою й перелому. Бо розказувать мені й справді було нічого... Тоді не було страшно так, як зараз. Зараз хотілося жити, як ніколи. Зараз хотілось до Льошеньки, сховатись у нього за спиною або випросити обіймів, аби він закрив мене руками від цього жаху. Зараз хотілось обняти моїх зірочок... Мені страшно, Льоша, мені дуже страшно зараз..." Подоляк понимает, что это его последние секунды жизни, и вспоминает их последний разговор с Алексеем, их поцелуи, его засосы на своей шее. Он слышит два выстрела. Один очень громкий и чужой вскрик, а второй, глухой, выпущенный из пистолета незнакомца. Пуля приземлилась на уровне уха Миши, застряв в стене. У него неосознанно пошли слезы из глаз, кажется, он не много дрожал. Советник видит охранника Вовы и просит того передать Ермаку, что он завтра утром принесет все нужные бумаги. Макс говорит, что Мише нужно срочно в их временный медпункт, на что он кивает, и незамедлительно идет туда. Там ему едва смогли остановить кровотечение. Рана была глубокая, от локтя до конца запястья - из широкого пореза во всю хлестала кровь. Отойдя от шока, мужчина чувствовал, как ему на самом деле больно, еще и пришлось сцепить, терпя, зубы, когда накладывали швы. На челюсть и скулы приложили полотенце со льдом - там наливался огромный синяк, что неимоверно болел. Позже ему приходят сообщения от Леша и он, с дуру, написал о покушении на Зеленского. Кто же его за пальчик то тянул? Но Миша быстро вышел, игнорируя все смс и звонки. Леша в порядке, Леша цел, Леша уже завтра будет здесь. Не надо его напрасно волновать. *** Арестович летел в офис со скоростью света, его не покидало странное неприятное чувство после того, как его малыш "спрыгнул" с разговора. Он встречается с Резниковым, докладывает об обстановке, отдает все в задокументированном виде и идет в подземки искать Мишу. Тот сидел в их общей комнате, все за тем же хлипким столом, левая рука была изувечена по самый локоть, а правая сторона лица наливалась сплошным фиолетовым пятном. - Михася, хто тебе так?! - Льоша? - кареглазый аж подскочил, ведь не ожидал, что тот уже вернулся. - Кошеня, Господи, тебе ні на хвилину не можна залишать самого. Маленький мій, ходи до мене. Ходи. Подоляк поднимается и быстрым шагом идет в теплые объятия. Он обнимает его здоровой рукой, сжимая тонкими пальцами цепкую ткань камуфляжа и целует Арестовича в щеку. Тот же готов закипеть от ярости, не понимая, где его зайка мог вляпаться в такое приключение. - Это тот чмырь сделал, что покушался? - Это всего лишь царапины, ничего особенного, оно заживет скоро. Арестович вспоминает записи из черного дневника, особенно те, в которых Миша в деталях описывал, как ему досталось, когда его поймали... Ему было очень больно, а Леши не было рядом. Сейчас Мишеньке тоже больно, но он молчит. Он не хочет делиться с ним, потому что привык всё переживать один, съедая себя изнутри. И Алексей это чувствует. Ему не нравится то, что Подоляк не хочет рассказать ему о своих переживаниях, хоть и понимает, что тот, наверное, вбил себе в голову, что советнику это не нужно. Но военному это было еще как нужно. Он хотел хоть немного взять этой жгучей боли на себя, хоть чуть-чуть разделить печаль своего любимого, который все так же боялся, что может надоесть ему со своими постоянными страхами. Но Леша знал, что сам виноват. Виноват в этих страхах, которые каждый день сеют смуту и сомнения в разбитом сердце его звездочки, которые заставляют его любимого все время молчать и молча бояться... Что если он будет слабым, то Арестович просто уйдет. Потому что сам же когда-то говорил, что ненавидит слабаков. Ему больно. Больно осознавать тот факт, что Миша не хочет открываться ему больше. Нет между ними того доверия, что было тогда, когда они еще были совсем юными, влюбленными и глупыми. "Но о каком доверии можно говорить, если я сам все испортил? Я сам сломал его, оставил, предал... А он бедный так верил, так надеялся, так ждал меня! В то время, когда я бросил все попытки разузнать о нем, разыскать его, он, будучи даже женатым, все надеялся, что однажды я где-то появлюсь. А я в то время развлекался, гулял, как не нормальный, менял баб, как перчатки, заглушая в их объятиях боль, которую мог остановить только мой Мишенька. Я думал, что не нужен ему, а он был готов на все лишь бы хоть разок увидеть меня. Если бы я только знал, во что ты вляпался, если бы я только знал, что на самом деле ты чувствуешь... Я бы без колебаний нашел тебя. Нашел раньше, пришел бы, забрал бы... Спрятал бы у себя на груди и успокаивал бы столько, сколько надо. А сейчас... Сейчас ты боишься того, чтобы я сказал, что я рядом. Потому что после каждого "Я буду рядом" тебе мерещиться, что тебя оставят. Миша. Миша, если бы я только смог вернуть время вспять, то не оставил бы тебя. Но только какое это теперь имеет значение? Вот ты стоишь передо мной, прячешь свои глаза, хотя я вижу по ним, как тебе страшно и одиноко, как ты цепляешься своими маленькими пальчиками в края моей формы, жестами отчаянно умоляя, остаться с тобой хоть еще немного... Маленький, больше никаких немного. Теперь только навсегда." - Леш, ты сердишься? - Очень. Но не на тебя. А на того ублюдка, что посмел это сделать. - Лешенька... - Но ничего, теперь я здесь и помогу тебе все залечить. Покажи личико, малыш. Но Миша отчаянно прячет свое лицо в изгибе мужественной шеи. Он не хочет, чтобы Леша знал, как ему больно, он не хочет, чтобы Леша знал, как ему было страшно. Потому что думает, что этим только оттолкнет его от себя. Михасик понимает, что быть с Арестовичем выходит еще больнее, нежели быть без него. Приходится все контролировать, не давать слабины, держатся сильным до конца. Иногда он представляет себе, что Леша это журналист, который берет у него интервью, а значит нужно держать лицо - ни минуты слабости, ни минуты жалости. Подоляк хотел удержать возле себя Алексея, как можно дольше, любыми способами, ведь на дне сознания все еще плескались мысли о том, что, скорее всего, тот оставит его снова.Это его личная фобия.
И ничего с этим сделать не получалось. Миша понимал, что это война дала ему шанс еще раз побыть с любимым человеком. Пусть не надолго, но эта возможность появилась. Он уже не был тем наивным мальчиком, прекрасно зная, что когда все закончится, Леша опять оставит его... Но он ошибался. Советник настолько погряз в своих страхах и сомнениях, что до сих пор не замечал, как Арестович дорожит им, как боится потерять, как боится снова предать. Он не видит, как Алексей жаждет разделить с ним все, что болит... - Я тобі щось гарне привіз, - шепчет ему на ухо военный. - Мені? Нащо? - Сейчас подожди, - Леша вышел за дверь, взял то, что ему нужно, и протянул удивленному Подоляку. - Льоша, звідки?! - Для тебе знайду все, що завгодно. Мужчина принял красивый и очень большой букет ромашек. Тот еще так пах, что аж все от удовольствия сжималось внутри. Цветы ему дарил только Леша, еще тогда, в далекие студенческие годы, больше некому было. Вот и сейчас, он снова принес ему красивый букетик - в разгар войны нашел цветы, лишь бы его звездочка улыбнулся. "Ромашки? Я пам'ятаю... Як ми тоді з тобою гасали по тому ромашковому полю, як на байку... Ой, Господи, що я згадую? Та ти, певно, купив їх на автоматі та й все, а я тут шось прив'язую не те, що треба."Но Леша искал именно их. Специально их.
- Михасику, розкажи мені, що сталось. Будь ласка. - Льоша, у мене все добре, - отставляя цветы к себе на постель, говорил советник. - Маля, - сказал Леша, развернув к себе кареглазого, сильно прижимая к своей груди. Подоляк чувствует себя, как никогда, в безопасности. Здесь - в этих теплых и надежных объятиях, которые дарил ему Алексей. Он все-таки рассказывает о случившемся и на душе действительно становится легче, особенно, когда брюнет ласково гладил его по плечам и иногда целовал в макушку. - Вот ведь гад. Пусть радуется, что так быстро сдох, подонок. - Леш, не злись! - Опять меня не было рядом, когда ты так нуждался в этом. - Но откуда тебе было знать? Арестович, сегодня такое время, что никто не застрахован от таких случаев. Это могло случится с кем угодно в нынешних условиях. Не вини себя за то, в чем ты не виноват. - Я всегда буду виноват. Всегда. Малыш, я не знаю, как теперь буду выходить за пределы офиса без тебя. Я все время буду сходить с ума, думая о том, что с тобой может что-то случится, - говорил Алексей поглаживая большим пальцем изувеченную щеку, - Я очень переживаю за тебя, Мишенька. - А я за тебя. Леш, замерз я что-то. Брюнет без слов тянет за собой Мишу в свою скрипучую кровать, откидывает одеяло и ложится вместе с ним. Он крепко прижимает к себе советника, укрывая его пушистым пледом. Тот мило зарывается носом в теплую шею своего любимого и расслабленно выдыхает. - Надеюсь, Ермак сейчас не ворвется с новым заданием... - говорит тихо военный. - Думаю нет, он сам прилег отдохнуть. Так что у нас есть два законных часа для отдыха. - Ну хоть это хорошо. - Леш, у тебя такой голос красивый, глубокий, нежный, словно обволакивает изнутри сердце, заставляя его трепетать. - Ммм, не знал, что тебе так нравится мой голос. Хочешь, почитаю тебе что-нибудь? - Ты устал, тебе бы поспать... - Мне не сложно, тем более недавно перечитывал Джейн Остин, - ища в своем смартфоне книгу в электронном варианте, говорил Арестович, - Вот, - открыл он страницу, на которой закончил. "...Но ее предположение рассеялось и мысли приняли другой оборот, когда, к величайшему изумлению, она увидела вошедшего в комнату мистера Дарси. Гость сразу же осведомился о ее недомогании и объяснил свой визит желанием удостовериться, что ее самочувствие улучшилось. Она ответила с холодной учтивостью." Голос Алексея заставлял все сжиматься внутри, казалось, он проникал в самые потаённые уголки души, затрагивая никем не тронутые раньше струны. "...Он немного посидел, затем встал и начал расхаживать по комнате. Элизабет была озадачена, но ничего не говорила. После нескольких минут молчания он стремительно подошел к ней и сказал: — Вся моя борьба была тщетной! Ничего не выходит. Я не в силах справиться со своим чувством. Знайте же, что я вами бесконечно очарован и что я вас люблю!" Сердце Миши громко стучит, ему казалось, что его гул слышен за пределы этой комнатки, на весь офис, на всю Банкову. Леша меняет интонации, опаляет своим дыханием кожу побагровевшего ушка и Подоляк совсем робко оставляет поцелуй на его челюсти. Солдат не заставляет себя ждать и целует в ответ его в лоб, а затем в скулу. "...Невозможно описать, как его слова ошеломили Элизабет. Растерянная и покрасневшая, она смотрела на него и молчала. И, обнадеженный ее молчанием, Дарси поторопился рассказать ей обо всем, что пережил за последнее время и что так волновало его в эту минуту. Он говорил с необыкновенным жаром. Но в его словах был слышен не только голос сердца: страстная любовь звучала в них не сильнее, чем уязвленная гордость." Алексей затихает, улавливая тихое сопение у себя на груди - его звездочка уснул со счастливой улыбкой на губах. Мужчина был готов на все лишь бы эта улыбка появлялась на личике Миши чаще. Он целует его куда-то в бровь, шепча: "Спокойной ночи, маленький", и засыпает сам.