Алексей сидел злой, как черт. Его уже в который раз обломали? Седьмой, да? Матвийко-Маша-Андрей-Михаил Григорьевич-Давид-Саша с Настей, а вот теперь и сам Николай Сергеевич, который пришел в офис оповестить своего сына, что они всем семейством уже вернулись из Германии.
- Я так вас рад видеть, папа! - сквозь зубы говорил Леша, пожимая руку своему отцу, а другой - теребя в кармане бархатную коробку.
- Че то ты злой какой-то, сынок.
Миша же вжался в стул, стараясь быть, как можно меньше и незаметней, поскольку помнил, как Арестович-старший его ненавидел и вообще сразу как-то вспомнилось то горькое расставание. Он подсознательно стал бояться его появлений - потому что эти появления всегда у него ассоциировались с чем-то нехорошим.
- Привет, Миша, - кивая головой, поздоровался он.
- Д-добрий день.
- Иди сюда, обниму тебя что ли?
- Не треба! - запаниковал Подоляк, выставляя руки вперед.
- Шо ты, как не родной? Иди сюда, - мужчина хватает его за вытянутые руки, тянет на себя и крепко обнимает, - Нам надо поговорить.
- Пап, Михась занят. У нас работы много.
- Никуда ваша работа не денется. Я у тебя украду его буквально на десять минут.
- Па, но чтобы без фокусов.
- Иди ты! Не мешай, - офицер так и держа советника за руку, повел за собой.
"Нет, ну заебись! Моему папе за пять минут удалось остаться наедине с Мишей, а я уже седьмой раз не могу сделать ему предложение! Все время кто-то сюда врывается. Все время кто-то дергает то меня, то его, то нас обоих! Аааа! Бесит!
Я и так волнуюсь каждый раз, а Подоляк, кажется, думает, что я ебанулся, уже седьмой раз становясь перед ним на одно колено. Господи, все, решено. Сегодня нам никто не помешает. Как раз закончу кое-какую работу за него, чтобы уже наверняка никто не трогал ни его, ни меня!"
***
- К-куда мы идем?
- В курилку.
"Ой, это уже не курилка, а место встречи с папами" - подумал Подоляк.
И снова там никого нет, и снова та самая скамейка, и снова та же тишина, только они не пьют кофе, а рассматривают узоры на плитке, не решаясь начать разговор друг с другом. Да и откровенно говоря, Миша хотел поскорее уйти оттуда и спрятаться за широкими плечами Леши, чтобы его уже никто не дергал.
- Как у вас с Лешей отношения? Не ссоритесь? А то мне одна птичка на хвосте новость принесла. Будто разошлись вы.
- Нет, у нас все хорошо.
- Он тебя как-то обидел?
- Нет, Леша меня никогда не обижает.
- Хоть с этим хорошо. Вообще-то я приехал извиниться.
- За что?
- За двадцать лет мучений. Я действительно виноват перед вами с Лешей. Перед тобой, кажется, даже немного больше. Я же думал, что вы дурачитесь. Фигней страдаете. Перебеситесь в конце-концов, а оно, вон, как получилось не красиво. Знаю, что ты меня никогда не простишь, но. Если тебе нужна будет какая-то помощь, пообещай, что обратишься ко мне, хотя бы разок. Не зависимо от того, что тебе будет нужно, я хочу хоть как-то загладить перед тобой свою вину.
- Сергей Николаевич, ой, Господи, Николай Сергеевич! - от волнения сказал Миша, - Вы ни в чем не виноваты и ничем мне не обязаны.
- Надеюсь, ты меня услышал.
- Я вас уже давно простил, - сказал спокойно Подоляк и обнял Арестовича-старшего, - А сейчас, простите, но у нас с Лешей действительно очень много дел. Приходите в гости с Сашей, я своих карапузиков возьму. Познакомятся. С Матвийком они уже общались по скайпу, но вживую оно-то лучше.
- Обязательно. До встречи,
звездочка, - с улыбкой сказал офицер, потрепав Подоляка по темной макушке, тот удивленно посмотрел на него, но потом смущенно ответил:
- До свидания, Николай Сергеевич, хорошего вам дня.
***
Миша устало вздохнул вытирая лоб рукой. Вот уже больше часа он крутился на кухне и готовил борщ, который очень любил его Лешенька, мыча тихонько какую-то мелодию. Он был рад, что они наконец-то все прояснили, больше не ссорились и просто были всегда вместе. Правда в последнее время Арестович был ну о-очень странным.
"Може, це все через те, що натворив той дурний Женя? Льоша тепер такий ласкавий зі мною, ставиться, як до лялі фарфорової, балує, дарує квіти, кожен день різні, але деколи, мені здається, він вже перегинає патика.
Що то в нього за звичка така, постійно вставати передо мною на одне коліно? Ні, це, звичайно, дуже мило, особливо, коли він так ніжно торкається моїх долоней, цілує їх, але, йой, мені трохи соромно стає через це.
Вночі взагалі трохи тяжко. Йому дуже часто почали снитись погані сни про мене. Здавалось, що вони би мене мали мучити, але я - наївся заспокійливого та й на бокову, ще й поклавши голову на груди свого коханого... А він так бідний мучиться в тих жахах...
Оце прокинеться й одразу мене очима і рукою на дотик шукає. В мене серце розривається, коли він міцно хапає мене, обіймає й з полегшенням видихує, цілуючи кудись в скроню або щоку. Він всім своїм видом дає мені зрозуміти, як любить мене, як цінить, як хоче захистити. Але і я хочу, щоб моєму солдатику було спокійно зі мною."
"Ну скажи — хіба не фантастично,
Що у цьому хаосі доріг
Під суворим небом,
Небом вічним,
Я тебе зустрів і не зберіг?" - заиграло на телефоне и Миша широко улыбнулся - это звонил Леша.
- Так, солдатик?
"Михась, ти дома?"
- А де ж мені іще бути?
"Слухай, під'їдь до "Магнолії" на 7 поверх в 144 номер."
- А нашо мені туди їхать? Щось сталось?
"Михась, я тебе чекаю, давай."
- Добре, доварюю борщ і виходжу.
Михаил выключил плиту, накрыл кастрюльку крышкой, быстренько сходил в душ, высушил волосы и пошел к шкафу. Он прислонил указательный палец к губе, критически осматривая свой гардероб, делая вывод, что ему, походу, не чего надеть.
- Та ж не на здибанку він мене покликав. Так, Михася, вдягай футболку оту світлу з джинсами і не казись.
Он оценивающим взглядом оглядел себя в зеркале, кивнул сам себе и, с улыбкой схватив толстовку цвета хаки на всякий случай, выбежал из квартиры, запирая дверь на ключ. В приподнятом настроении, бодро шагая по улочкам столицы, Миша думал-гадал зачем его позвал Леша, как вдруг услышал за своей спиной визг тормозов и детский вскрик.
Подоляк поворачивается и видит ребенка на асфальте без сознания. Он сразу же ринулся помочь, забыв о предстоящей встрече. Его с мальчиком сразу же обступили люди, а он пытался остановить кровотечение, ведь кровь из бедра хлестала во всю - открытый перелом, похоже.
- Хто-небудь, викличте, будь ласка, швидку! - крикнул он, снимая с себя ремень, делая из него своеобразный жгут.
Скорая приехала через двадцать минут, до этого времени Подоляк кое-как смог остановить кровотечение и зафиксировать ногу в одном, правильном положении. С водителем уже во всю разбиралась милиция, а напуганные родители ребенка охали и ахали, боясь, что тот не выживет.
- Пане Подоляк, ви - молодець! - выкрикнул ему кто-то, когда мальчика погрузили в машину скорой помощи.
- Дякую, - с улыбкой сказал советник, вытягивая свой телефон.
15 пропущенных вызовов: "
Коханий солдат♡".
А на часах 21:09... Комендантский час скоро начнется. Он уже хотел было уходить из места происшествия, как вдруг его остановила полиция и начала все расспрашивать. Кареглазый отвечал коротко и быстро, потому что спешил. А потом его еще и журналистов уйма окружила, чтобы взять интервью. Миша обреченно вздохнул и стал с ними беседовать.
***
Леша с грустью посмотрел на настенные часы гостиницы - 23:19, с горла отпивая шампанское, что было для особого вечера. Видать, особый вечер не удастся. Миша не отвечал на звонки, ничего не написал... Уже 3 часа прошло, как он должен был бы прийти. Где его черти носят? Что, опять кто-то его задержал, вызвал, обратился за помощью и так далее?
- Боже, Льошенька, вибач мене, я так вляпався нині по дорозі, - войдя тихо в номер, сказал утомленный Михаил.
Алексей поднимает взгляд и с ужасом смотрит на своего любимого - весь растрепанный, рубашка вся помята и в крови. Он резко подорвался с места и стал его осматривать.
- Господи, что это? Мишенька, что с тобой случилось? Котенок мой, не молчи! - гладя его по лицу, взволновано говорил Арестович.
- Лешенька, хороший мой, все же в порядке. Я мальчику кровь останавливал, вот и замазался... - успокаивающе говорил кареглазый, оглаживая и целуя запястья военного.
Леша судорожно выдохнул, крепко обнимая Подоляка, радуясь, что с ним ничего плохого не случилось. Он тихо шепчет ему, как боится его потерять, как боится однажды проснуться и не найти его рядом с собой.
- А зачем ты меня позвал сюда?
- Нам надо поговорить. И я не хочу, чтобы сейчас кто-то нам помешал.
- Льоша, щось погане трапилось?
- Михась... Чесно, я вже задовбався кожен раз складати новий текст, щоб нарешті донести тобі те, що хочу, - тяжело вздохнув, сказал Арестович, опять таки становясь на одно колено и хватая Мишу за правую руку.
- Льош, якшо ти хочеш щось мені сказати, не обов'язково це робити на колінах, - опять смутился Подоляк от этой странной, как он уже успел подумать, "привычки" его любимого.
- Мішенька, котя моя, я так давно вже того хочу. Тоді, коли ти заснув на моєму плечі... Ти в мене дещо попросив. Точніше прозоро натякнув. Сам не знаю, чого я раніше не додумався до того, все-таки ми вже живемо в одному домі, так і не визначившись, хто один одному є... Мені іноді здається, що тобі мало моїх "кохаю", що ти хочеш чогось більшого і... - и Леша опять не договаривает, потому что его котенку снова кто-то звонит.
- Льош, це тато, напевно, то щось важливе.
- Дай сюда, блядь! - вырвал телефон у брюнета Алексей, - Сука, перестаньте, блядь, сюда дзвонити! Абонент, курва ваша мать, недоступний до завтра, ясно?!
"Льош, та шо ти так кіпішуєш?
Я просто хотів спитать, як у Михася справи."
- Надобраніч, Михайло Григорович, - сказал Арестович, нажимая на отбой.
- Льошенька, ну чого ти так злишся? Солдате мій коханий.
- Міша, йоб твою мать, та вони дадуть мені зробити тобі пропозицію руки і серця чи нє?!
- Боже, Льоша, то ти оце мені намагався стільки часу сказати за одруження? - спросил Михась и со смехом упал на кровать, стукнув себя ладонью по лбу.
- Ти не хочеш? - расстроенно спросил тот, - Знаю, виглядаю, як повний придурок, пропонуючи тобі це. Ти певно того й смієшся, що я такий невдаха.
- Льошка, та ходи ж сюди, котяра ти мій хитрий, - потянув на себя мужчину, радостно вскрикнул Миша, - Сьогодні буде моя черга опускатись на коліна, - многообещающе подмигнул советник солдату, облизнув свои губы, на что тот его мягко чмокнул.
- Вийдеш за мене? - заглядывая в эти бездонные, сияющие звездочки, шепотом спросил Арестович.
- Вийду, коханий. Так-так-так-так-так-так-так-так. Так! На кожну твою спробу, скажу сто раз ТАК!
***
Поскольку Арестович вылакал всю бутылку шампанского в гордом одиночестве, пришлось сделать новый заказ, но на этот раз уже вина с нарезкой фруктов. Все это сейчас лежало на кафельном полу в ванной комнате, а сами мужчины нежились в объятьях друг друга, лежа в джакузи.
Алексей откинул голову на бортик, крепко прижимая к себе спиной Подоляка, который сейчас лежал на нем сверху, прикрыв глаза, наслаждаясь тишиной. Каждый много чего хотел сказать друг другу, но, кажется, все уже и так было понятно без слов. Вино уже стукнуло в голову обоим, это было заметно по чуть хмельных, расслабленных ухмылках.
- Льош?
- Да, звездочка?
- Хочу, щоб час зупинився.
- К сожалению... - тихо протянул Арестович, а затем почувствовал, как его малыш задергался и, переместившись, уселся на него сверху - лицом к лицу, - Что, моя кошечка?
- Мур! Мур-мур-мяу... Ахахах...
- Моє кошеня, як же я тебе кохаю, - прошептал мужчина, чувствуя, как Миша потирается о его шею своим носиком, - З кожним днем закохуюсь в тебе все більше і більше. Ну ти подивись на нього, я йому тут в коханні зізнаюся, а він руками не ясно куди лізе, - шутя, с широкой улыбкой протянул Алексей.
- Хочу сделать своему мужу приятно.
- Как-как ты сказал? Повтори еще раз.
- Люблю тебя, муженек.
- Иди ко мне, звездочка, - Леша не выдерживает и резко впивается в, терпкие от вина, губы своего супруга.
Руками он хватается за его мягкие бока и мнет их под водой. Ему казалось, что он обезумел, Мишу хотелось до дрожи во всем теле, особенно такого размякшего и задурманенного, после выпитого спиртного.
- Лешенька, пожалуйста, идем в кровать, на диван, стол, пол... Я хочу тебя! Немедленно...
- Тише-тише, котик. Господи, до чего же ты горячий сегодня...
Они выпрыгивают из джакузи и, на ходу целуясь и ударяясь чуть ли не в каждый уголок по пути, добираются до комнаты. Подоляк мягко толкает мужчину в кресло и, становиться на колени между его широко разведенными, влажными ногами, соблазнительно облизывается. Алексей мягко касается его острого подбородка и ласково проводит по нему пальцами.
- Ты меня с ума сведешь, - шепчет военный, на что получает ответ:
- Поздно. Уже свел.
Арестович чувствует, как на головке появляются теплые, влажные губы его любимого, которые плотно сжимаются во круг, посасывая. Юркий язычок во всю дразнит уздечку, а хрупкая ладонь двигается по стволу, сначала в замедленном темпе, а затем все быстрее и быстрее.
- Михась, возьми глубже, пожалуйста! - мягко надавливая на чужой затылок, просил солдат.
Миша расслабляет глотку, пропускает плоть только на половину, отстраняется, делает круговые движения языком по напряженной головке и снова насаживается почти до конца, при этом затуманено заглядывая своими черными глазами в янтарные, пьяные глаза Алексея.
- Твою мать, да шо ж ты делаешь! Мишенька, бляяядь! - сжимая темные волосы, стонал Леша.
Михаил мучил его медленно и нежно, заставляя пальцы на ногах поджиматься от своих действий. Мужчине с каждой секундой было все тяжелее и тяжелее контролировать себя, ведь тот играл им, как куклой - то беря всю плоть до самого конца, то выпуская ее и дразня только кончиком языка головку.
Он не выдерживает, цепляется крепче в тонкую шею рукой и начинает сам подаваться на встречу податливому рту. Подоляк специально тихо мычит, зная, что так его мужу будет еще приятней, втягивая воздух носом через раз. Для Арестовича это все слишком, он с громким, протяжным стоном изливается в горячий ротик Миши, который неотрывно смотрел ему в глаза, проглатывая все до последней капли.
- Сука! - выдохнул военный, откидываясь всем телом на стул, - Михась, сука, это было невероятно...
Отдышавшись, Алексей резко подхватывает Мишу и забрасывает на кровать. Тот даже пикнуть не успел, как оказался на четвереньках. Военный хватает его за щиколотки и притягивает к себе ближе, затем спускается ниже, руками мня аппетитные ягодицы. Советнику уже не терпится - член стоял колом, чуть ли не прилипая к животу, а с багровой головки капельками стекала смазка.
- Льоша, будь ласочка, візьми мене... Я не можу більше, Льош, - тихо шептал Миша, потихоньку дурея от возбуждения.
- Зараз я тобі зроблю добре, - сказал солдат, мягко касаясь сжатого колечка языком, но Подоляку этого было мало и он потянулся одной рукой вниз, чтобы коснуться себя, что не укрылось от брюнета, - Михась, руками себе не чіпать.
- Ну Льошенька, - жалобно просил тот.
- Я сказав - не чіпать! - шлепнув того по левой ягодице, властно сказал Арестович.
- Аааах! Господи! Льоша, ммм!
Миша скулил от ласкающего языка и терзающих пальцев, которые каждый раз задевали чувствительную точку внутри. Мужчина еще и умудрялся шептать какие-то пошлости, от которых кареглазому становилось одновременно стыдно и хорошо.
- Льоша аах! Хочу... Хочу, щоб ти мене брав цілу ніч!
- Ще будеш скулити, щоб я припинив... Ти ж мене знаєш - не відстану доти, доки ти не заснеш, - шептал военный, поудобней пристраиваясь сзади, и, снова несколько раз шлепая Подоляка.
- Аааах! Та! Льошааа! - вскрикнул брюнет, когда тот вошел в него одним резким движением до упора.
Арестович сам уже был на грани, потому что его котенок редко когда был таким развязным и открытым, все время смущаясь его действий. Он, разве что, признавался в своих желаниях только тогда, когда его довести до полусознательного состояния либо когда уже яички ныли от скопившейся спермы, что так просилась вырваться наружу.
Советнику оставалось только сжимать пальцами пошлое, шелковое, фиолетовое белье, что было застелено на кровати гостиничного номера и стонать во всю глотку - Алексей был беспощаден, методично трахая его на всю длину, быстро-быстро двигаясь.
В какой-то момент толчки стали еще интенсивнее и солдат, хватая того крепко за бедра, входит особо глубоко и с тихим рыком кончает внутрь, от чего Михаил забрызгивает с тонким стоном свой торс.
- Иди сюда, моя принцесса, - шепчет Алексей, переворачивая тяжело дышащего советника, который отстраненно смотрел в потолок, глупо улыбаясь.
Миша переводит взгляд своих черных глаз на Арестовича и закусывает свою нижнюю губу. Он рукой тянется к щеке, нависшего над ним, мужчины и ласково проводит по ней. Затем рука спускается ниже - к шее, груди, подтянутому животу, кося немного вправо, чтобы нащупать чужую ладонь и переплести их пальцы вместе. Леша поднимает руку выше и целует Мишино запястье.
- Что, котенок? Котенок? Михась?
Флешбек
- Объявляю вас мужем и женой, - говорит женщина, - А сейчас жених может поцеловать невесту.
Миша смотрит на сияющую Марию в белой фате и красивом свадебном платье, которая с нескрываемой радостью в глазах глядит на него. Но его хватает только на то, чтобы прикоснуться ко лбу девушки губами. Сзади стоят родственники и близкие друзья - свадьба была не особо пышной, потому что Подоляка это все не интересовало. Он итак едва себя заставил выдавить это проклятое "Согласен".
Михаил Григорьевич еще с самого утра заметил неладное - потому что парень всерьез уже хотел передумать жениться, поэтому напичкал его успокоительным и тот сейчас стоял у алтаря, как ежик в тумане, в голове лишь крича:
"Леша, пожалуйста, вернись и забери меня отсюда!"
Маруся знала на что подписывается, но ей так было по душе - Миша был надежным парнем, никогда ее не обижал, наоборот, всегда защищал от всяких гопников и хулиганов, помогал ей с учебой, всегда выслушивал ее и разрешал делать так, как она хочет. В общем ей с ним было хорошо - он ее понимал и это главное.
После всего этого, глубокой ночью Подоляк вышел на улицу и сел на крыльце, тихо вздыхая. Он порылся в кармане пиджака, так и не найдя блистера с таблетками - закончились. Сегодня явно не его день. Опять они... Его личные палачи...
В-о-с-п-о-м-и-н-а-н-и-я
"Я заради тебе на все готовий.
Хочу, щоб ти жив, як принцеса.
І мав усе, що захочеш."
Из потускневших карих глаз градом катятся слезы. Небо плачет вместе с ним - начался мелкий летний дождик, щекоча своими прохладными каплями, покрасневшие от слез, щеки. Ему хочется кричать. Громко-громко. На весь Луцк, на всю Волынь! Чтобы его пронзительный, полный боли визг слышали все те, кто сейчас был рядом со своим любимым человеком.
Он завидовал этим счастливцам. Но больше всех он завидовал той девушке, на которой женился его любимый. Миша очень сильно хотел отправить письмо, через Марка. Очень-очень. И еще больше хотел дождаться ответа. Хотел ощутить эту бумагу, пропитанную запахом Алексея, на которой сохранился бы отпечаток его правой руки, которой он бы писал строки...
"Ти особливий. Ти мій коханий.
Михайлику, якби я міг, то кинув би весь світ до твоїх ніг.
І це не пусті слова. Настільки ти в мою душу в'ївся,
що я тепер просто не уявляю, як жити без тебе.
Ми все зможемо. Все переживемо, все пройдемо.
Спочатку нам буде складно. Але за то потім...
Яке прекрасне життя на нас чекає!"
- Дивися, Льош... Дивися, яке прекрасне життя ти мені напророчив... - со всхлипами сам с собой говорил Подоляк, пытаясь подавить нарастающую истерику.
Но на помощь приходит Олеся, которая поднялась ночью выпить стакан воды, и заметила в окне одинокую фигуру своего сына. Она, не задумываясь, вышла во двор сразу же садясь возле парня, и, прижимая к себе.
- Михася, сонечко моє, що ж вже знову трапилось?
- Нічого, мам, нічого...
- Ти не радий, що женився?
- Радий, чом нє? Маруся дівчина файна, нічого їй не бракує...
- Але вона не Льоша, - закончила женщина фразу вместо своего сына, - Маленький, я тебе прекрасно розумію. Ти його любиш. Любиш, не дивлячись на те, що він отак взяв і тебе кинув. Але потихеньку тобі треба відпустить його, чуєш, котику? Помаленьку, дрібними кроками. Ми з татусем будемо завжди поруч з тобою. Ми не вважаємо тебе якимось не таким чи чимсь хворим. Те, що з тобою зараз відбувається - це нормально, Михась. Просто так ти виражаєш свій біль, свої відчуття. Тільки закінчуй вже з цим. Інакше, ми тебе до Мінська не відпустим. Якщо ти й далі продовжуватимеш себе калічити або їсти пачками різні препарати, тобі прийдеться залишитись тут.
- Мам... Я хочу туди... Тому що там... Там все наше життя з Льошою. Мам, там наш гуртожиток, там наша бібліотека, там поле наше, ромашкове, там парк наш, по якому ми постійно гуляли, там замочок наш висить! Тільки там, якщо Льоша захоче вернутись, зможе мене знайти.
"Мій маленький хлопчик все ще надіється, що Олексій приїде за ним." - горько думает женщина.
Олеся крепко обнимает своего сына, все думая, почему же Алексей так поступил. Она точно была уверена, что и Арестовичу сейчас не очень сладко. Должна была быть очень весомая причина, чтобы разойтись и почему-то ей казалось, что это касалось самого Мишеньки.
Это, наверняка, было что-то очень важное, потому что после такого, просто так не расстаются. Не после того, что рассказывал ей темными ночами Миша, громко всхлипывая. У них были просто замечательные отношения, невероятная любовь, идиллия... И чтобы резко все так испортилось. Это невозможно.
- Матусь, пішли додому, ви, напевно, замерзли, - говорит Подоляк, поднимаясь, и, протягивая, руку женщине, которую та с благодарностью принимает.
"Вони ще зустрінуться. Вони ще колись точно обидвоє зустрінуться.
Світ не такий великий, як здається, а Україна - не резинова."
Конец флешбек
- Михайлик? Маля, ти мене чуєш? - Алексей не на шутку испугался, когда увидел, как застыл его любимый, уходя куда-то в себя, и, никак не реагируя.
Потом Подоляк поднимается и крепко обнимает его, прижимаясь всем телом. Эти воспоминания его когда-нибудь доведут до гробовой доски. Они всегда яркой вспышкой появлялись перед глазами и острым лезвием резали, склеенное на скорую руку, сердце, которое все равно каждый раз разлеталось опять на малюсинькие осколки.
- Льоша, будь ласочка, не залишай мене більше ніколи. Я буду робити все, як ти скажеш, як захочеш, тільки не залишай мене ніколи. Не залишай, - шептал тот, вжимаясь в него, и, пряча свое миловидное лицо на широкой груди.
- Маленький, ну ты чего? - очень сильно переживая за Подоляка, спрашивал Леша, - Ты что-то вспомнил не хорошее, да? Расскажи мне, малыш.
- Ні! Не буду. Тому що так я тобі надоїм.
- Подними голову. Мне нужно видеть твои глаза, - брюнет выполняет его просьбу безукоризненно, - Ты теперь мой муж. Этим поступком я показал тебе, что готов делить с тобой все, что угодно. Мишенька, ты мне нужен не только тогда, когда все хорошо. Ты мне нужен всегда. И когда тебе хорошо, и когда плохо, и когда истерики волнами накатывают, и когда невыносимо больно. Я вернулся в твою жизнь не для того, чтобы ты сидел возле меня, делая вид, что у тебя все прелестно. После того, что я сделал с тобой "хорошо" и "все нормально" не бывает. Просто верь мне. Не бойся и поверь. Теперь больше нет ничего, что могло бы нас разлучить, нет никого, кто бы мог решать за тебя, за меня, за нас! Мы теперь семья, понимаешь? Все. Кружочек замкнулся и теперь мы в нем только рядом. Вместе до конца. Какой мне смысл бросать человека, которым я дорожу больше, чем собственной жизнью? Зачем мне теперь оставлять тебя, Михась? Зачем?
Леша никогда не простит себя за то, что сделал. Этот поступок выжжен клеймом на его душе и стереть это не получиться. Он смотрит в карие звездочки, как зачарованный. Теперь Алексей знает, что все сделал правильно. Теперь все на своих местах. Кроме...
- Вот, надень, звездочка, - солдат мягко касается его правой руки и надевает на безымянный палец кольцо, - Смотри, не потеряй.
- Не загублю, я обіцяю, - вытаскивая из бархатной коробочки еще одно кольцо, которое предназначалось для Арестовича, сказал Миша, натягивая тому на палец украшение, - Обіцяю бути вірним і люблячим чоловіком до кінця життя.
- Вірнішого, ніж ти - не буде.
Они тянутся друг к другу, прикрывают свои глаза и, едва касаясь разгоряченных губ, ласково целуются. Леша подминает его под себя, аккуратно ложась сверху. Он проводит тыльной стороной ладони по лицу, усыпанному веснушками, с любовью смотря на своего маленького, пушистого котенка.
Его губы целуют везде, проходясь по шее, кадыку, ключицам, острым плечикам, оставляя влажные, едва ощутимые поцелуи. Он выцеловывает на груди каждую коричневую точечку, шепча о том, какой же у него красивый муж. Язык проходиться по розовым бусинам, заставляя их вмиг затвердеть, в ходе чего Миша издает тихий стон.
Алексей отстраняется, разводит шире его ноги и плавно входит в хрупкое тело снова, но теперь совсем иначе. Он наклоняется ниже, всем телом прижимаясь к обнаженному Подоляку, делая очень медленные, нежные движения, опаляя красивое ушко своим горячим шепотом:
- Моя зірочка, моя маленька кицька, як я тебе кохаю. Кохаю в тобі все, і ті твої оченята ясні, такі милі, як у дитинки, і ті твої ямочки на щочках, і ті веснянки, що просто зводять з розуму. Твої губи - це просто окремий вид мистецтва... Це те, на чому мій мозок виключається...
Мише просто хорошо. Очень хорошо и сладко внутри - потому что Леша любит его, любит и сейчас ласково шепчет ему очередные комплименты, от которых тот всегда, смущаясь, расцветал. Его неспешные движения, нежные касания доводят его до исступления, заставляя загнанно дышать и задушено ахать, когда каждый раз плоть задевает простату.
- Коханий, не стримуйся, я так люблю твій тоненький голосочок, - шепчет Леша, касаясь рукой затвердевшего члена, пытаясь довести Михаила до разрядки.
- Льошенька, поцілуй мене... Я так хочу, щоб ти поцілував мене...
Мир на несколько секунд меркнет, время останавливается и, кажется, два сердца на мгновение замирают тоже... Они томно стонут в губы друг друга, размашисто целуясь, наслаждаясь приятной, сладкой дрожью, что пробежалась по всему телу, даря приятное чувство невесомости.
Уже позже, когда они приняли душ и более менее привели себя в порядок, Миша закутавшись в гостиничный плед, подошел к окну, замирая от того, насколько в городе сейчас страшно - ни один фонарик не горел, была непроглядная тьма из-за светомаскировочного режима.
- Льош, так страшно... - прошептал Подоляк, прислоняясь лбом к прохладному стеклу.
- Не дивись туди, ходи до мене, Михайлик, - мужчина сразу же тянет на себя советника и мягко обнимает, - Скоро вже світатиме... І Єрмак, не дав нам вихідного, злюка. Так що прийдеться їхать у офіс.
- За те ми їдемо разом в одне місце. Ми завжди всюди разом, ти помітив? - с улыбкой спросил Михаил.
- І що це, якщо не доля? От закінчеться це все. І я тебе відвезу на море. Ти ж хотів колись, щоб ми разом з'їздили, пам'ятаєш?
- Угу, пам'ятаю. Ти мене потім у душ завів і всього забризкав водою. Мені тоді одяг поприліпав до тіла... Я був схожий на мокру мишку, - хихикал кареглазый, падая на кровать, вместе со своим супругом, который ласково прижимал его к себе, внимательно слушая.
- Ця мокра мишка мене тоді так завела, що половина гуртожитку не могла спати півночі від наших з тобою "водних" процедур.
- Боже, як то тоді було соромно повертатися... Лєночка тоді підмахувала нас цілий тиждень. Лєна... Цікаво як там її життя склалось, я так давно про неї нічого не чув.
- А вона скоро заміж виходе.
- За кого?
- За нашого Марка.
- Нічого собі... Хоча знаєш, якби там не було, що вона тоді, що він - обидвоє один на одного очками стріляли, - подметил Миша, а потом вдруг говорит, - Та й Бог з ними. Щастя їм... Так куди там, мій солдатик, мене повезе?
- Далеко-далеко, де нас ніхто не знайде, - целуя того в макушку, прошептал военный и переплел их пальцы, на которых красовались красивые обручальные кольца с надписью:
У Леши:
"Я радо йду у твій полон,
в зіниці звабливі і темні..."
У Миши:
"А я прийму твою любов
Крізь муки й сльози, болю терни!"
