Be my meaning

      Нахождение в больнице — грёбанный день сурка. Казалось бы, лежишь себе весь день, ничего делать не надо. Вай-фай есть, зарядка и телефон есть, даже еда более-менее нормальная. Но весь день лежать, абсолютно ничего не делая, очень сильно надоедает. Ты только просыпаешься и уже знаешь, что будет через минуту. Через час. Вечером. Всё по одному и тому же сценарию, который повторяется каждый день. Надоедает.       Новость о выписке невероятно радовала. Вова был готов расцеловать всех людей, которые находились в диапазоне десяти метров. Кто бы мог подумать, что он с такой радостью вернётся домой и с таким предвкушением будет ждать понедельника и выхода в школу. Как же давно он там не был.       Эта зима была по-настоящему красивой. Помните картинки в детских книжках с разными временами года? Вот зима была точно такая же, как и там. Но всё-таки как бы потрясающе это всё не звучало, была и другая сторона медали. Например, застывшие лужи. Дошёл до дома и ни разу не упал? Вау, да ты везунчик. Прошёл возле детской площадки и тебя «случайно» не забросали снежками? Дети тебя любят. Не заболел за две недели зимы? Твоя удача на всю жизнь потрачена.       Во всяком случае, Вова зиму любил. Хотя, он любил все времена года одинаково. Никакой из них выделить он не мог. У каждого были свои плюсы и минусы. Весна, например, очень красивая и, по крайней мере, Вове весной легче дышалось. Необъяснимо, но факт. Ещё и день рождение в мае. Но, с другой стороны, все последствия зимы, например, грязь и лужи, появлялись весной. Про экзамены и контрольные тоже забывать не стоит.       Лето — отдых, поездки, прогулки, речки, шашлыки. А ещё лето — это насекомые, невероятная жара и солнечные удары, которые Вова умудрялся получать каждое лето.       Осень — самое атмосферное время года. Красиво, не жарко и не холодно, комфортная одежда и какао. Но в то же время начало учебного года, резкие похолодания и все вирусы просыпались именно в это время. В общем, не мог он выделить что-то одно, но зима ему определённо нравилась. Хотя бы за праздники.

***

      В школе особо ничего не изменилось. Правда, некоторые кабинеты успели украсить снежинками, да и на этом всё. С другой стороны, а что должно было поменяться?       Первый урок — география. Лайтовенький предмет, скучненький, то, что надо, чтобы влиться в школьный поток. Класс «принял» Вову нормально. Пару человек задало вопросы по поводу больницы, на этом и закончили. Дальше всеми (не)любимая химия. Обычный урок, за пять минут до конца которого дали самостоятельную работу. Спасибо. Семенюк переписал уравнения с доски, даже попробовал что-то решить, потому что посчитал, что это легко и ответ видно сразу. Правда потом один из одноклассников сказал, что он сделал всё абсолютно не так, как надо. Ну и ладно, больно надо. А следующий-то английский. Лёгкий мандраж был, но Вова для себя решил, что забудет всё, что было до этого и будет жить как раньше. это будет такой же урок, как и все, к которому он будет относится так же как и ко всем. Это показалось парню лучшим решением, да и его все поддержали.       Тот самый класс. Куча воспоминаний, как и плохих, так и хороших. Но сейчас начинается всё сначала, поэтому Вова только прогнал все мысли из головы, садясь за свою парту. Илья постоянно поглядывал на Семенюка. Почему-то он был уверен, что тот будет вести себя странно. Наверное частично так и было. Он пытался всем своим видом показать, что чувствует себя прекрасно. Хотя перед кем он так старался, непонятно. В классе был только 10-Б. Ну и ладно.       Перемена в 15 минут длилась вечность, но опять же, Вове ведь всё равно. Последние минуты две он что-то усердно печатал Алине по поводу того, что молоко, срок годности которого закончится завтра, можно пить. У них часто были недопонимания по таким мелочам, потому что каждый не хотел отступать и считал, что прав только он. Прозвенел звонок. Сообщение дописано ещё не было, поэтому парень с серьёзным лицом пытался как можно быстрее его дописать.       В класс зашёл «обожемойхотянетмнеплеватьнанего» учитель, которого Вова удачно не заметил. Наконец, допечатав столь важное для жизни сообщение и увидев отметку «доставлено» парень поднял голову, встречаясь взглядами с теми самыми голубыми глазами. И как бы он не пытался забыть всё, что было, утонуть в этих глазах всё ещё хотелось.       — Сегодня самостоятельную напишем. Тему разсасывали последние три урока, поэтому можете бунт не устраивать, — учитель сел за своё рабочее место, доставая с нижнего ящика задания. Он осмотрел класс, останавливаясь на Вове, что младшему не понравилось. — Вов, подойди ко мне. — А вот тут уже как-то не весело. Ну ладно, просто листочки разнести по классу, ничего такого. Подросток направился к старшему, на полпути оборачиваясь к Илье как бы спрашивая «что происходит?». Тот лишь пожал плечами, мысленно желая удачи. Алексей Александрович протянул Вове задания, шёпотом спрашивая: «сможешь написать?»       — Постараюсь.       На самом деле работа для парня была несложной. Очередное повторение старых тем и, каким-то счастливым образом, сейчас они заканчивали повторение активного и пассивного залога. Какое совпадение. Не сказать, что это было легко. Вова всё ещё считал эту тему полной дуристикой, но были проверочные и пострашнее.       Несмотря на всё то, что было сказано выше, писалась работа до жути тяжело. Руки слегка дрожали, и голова жутко гудела. А ещё отвратительное чувство усталости и лёгкий шум в ушах. Когда его самочувствие нормализируется?       За пятнадцать минут до конца урока работа была почти закончена, чему Вова был несказанно рад. И только он хотел поставить точку в предпоследнем предложении, как его организм решил сделать это за него. Кровью.       — Чёрт… — парень привстал поднося руку к носу, чтобы не заляпать всё вокруг красной жидкостью. — Можно выйти? — Алексей поднял на него свой взгляд, обеспокоенно рассматривая.       — Да, конечно. Сам справишься?       Парень лишь кивнул и побежал в туалет, дабы хоть немного помыть руки и умыть лицо холодной водой.       Кровь даже не собиралась останавливаться. Видимо, ей было по кайфу видеть, как Вова еле стоит, сгорбившись над раковиной. Послышались чьи-то шаги. Парень уже собирался прятать сигареты от учителей. Привычка. Кто зашёл, видно не было, да и сейчас это было не важно. Хотя, судя по тому, что в туалет никто не пошёл, это за ним. Ну или кто-то просто решил повтыкать.       Семенюк прикрыл глаза, продолжая крепко сжимать нос, как учили в начальной школе. Как ни странно, он уже устал, две самостоятельные, куча общения, ещё и кровь. Идеальный первый день. Спасибо.       Парень открыл глаза, дабы проверить, не остановилось ли кровотечение, видя перед собой сидящего на корточках учителя английского. Вова дёрнулся, а затем облегчённо выдохнул, всё так же глядя на старшего. Пожалуй, так его ещё не пугали.       — Так и инфаркт получить можно.       — Ну прости. Ты как? — учитель встал, немного отходя, давая больше места Вове, который закатил глаза, от снова наступающей крови.       — Потрясающе.       — Может в медпункт сходишь?       — Не, это просто кровь с носа. Я ненавижу всё, что как-либо связано с больницей.       — Ты кровь сам останавливать ещё долго будешь. Пошли.       — Может не надо?       — Мне тебя за ручку отвести?       — А вы можете?       — Хочешь узнать? — хесус хитро улыбнулся протягивая руку подростку.       Отказаться сейчас — дать учителю почувствовать себя победителем. Нет, Вове такой вариант явно не подходит, поэтому он снова зажимает нос, хватая старшего за руку. Последний сначала немного растерялся, он явно такого не ожидал, но потом с такой же, как и раньше, лёгкой улыбкой повёл Семенюка в медпункт. Тут уже растерялся Вова. В общем, оба не ожидали такого друг от друга, да и от себя тоже, честно говоря.       Школа была пустая. Всё-таки ещё пять минут до звонка. Но, тем не менее, им повезло встретиться с Алиной, которая несла куда-то журнал и была, мягко говоря, в шоке. Но это не так страшно. Она максимум изобьёт его за то, что он трепал ей нервы по поводу того, какой же англичанин плохой, а сейчас за ручку с ним ходит.       Господи, почему моя жизнь — это какой-то сумашедший цирк?       — Ничего страшного нет, кровотечение переднее, просто немного затянулось, — медсестра вставила Вове в нос две ватки, приказала сидеть с наклонённой вперёд головой и ушла, перед выходом сказав, что пошла проверять восьмому классу головы. Ахеренная медицина, спасибо.       — У меня работа наполовину кровью заляпалась. Там не видно практически ничего.       — Ничего страшного, всё равно пятёрку автоматом поставлю.       — С чего это такая доброта?       — Ты против?       — Да нет, просто…       — Ну вот и всё. У тебя какой следующий урок?       — Физкультура.       — Отпросить тебя?       — Алексей Александрович, вы с кем-то поспорили, что за день сделаете 100 хороших дел?       — Нет, просто ты наверняка сейчас поплёлся бы за Арсением Сергеевичем, чтобы он тебя отпросил. Потом ты бы узнал, что он ушёл после второго урока и попросил у Ольги Владимировны не заниматься сегодня. Она бы сказала, что ты лодырь и заставит заниматься. Потом весь день недовольный ходить будешь.       — Ну, про Попова вы угадали. Дальше не знаю.       — Так что, отпрашивать тебя?       — Конечно.       — Иди тогда в мой кабинет, у меня окно, сейчас подойду.       — Угу, — Вова буквально подпрыгнул с места и выбежал с кабинета врача. Даже дышалось легче. К слову, уже некоторое время была перемена, а это значило, что кабинет пуст, а Денис с Ильёй уже на физкультуре. Почти.       — Ничего рассказать не хочешь?       — Смотря про что вы.       — Тебя кое с кем видели держащимися за руку. Мы про это, — Илья перешёл на шёпот, немного наклоняясь к Вове.       — Давайте я вам перед алгеброй расскажу, ладно?       — Почему не сейчас?       — Я потом всё объясню, честное слово, но у вас через пять минут звонок, а вы не переодеты.       — Блять, Вова, я ничего не понимаю.       — Ну сказал же, объясню. Всё, я побежал, удачи вам.       Прибежав в класс, Семенюк сразу же направился к своей парте, а именно к телефону. Он был уверен, что там его ждали пару десятков сообщений от Алины и по поводу молока, и по поводу того, что она видела. А почитать её возмущения уж очень хотелось.       Кстати, Вова был прав. Там было около 17-ти сообщений, некоторые даже с угрозами. Быстренько их пролистав, облокачиваясь на свою парту, парень написал короткий ответ:       Владимир Семенюк, 12:27 И я тебя люблю Я всё попозже объясню       Алина Куликова, 17:28 Ты меня скоро убьёшь, даже не касаясь меня. Не наделай ошибок       Владимир Семенюк, 17:28 Я постараюсь       Врёт. Он будет готов наступать на одни и те же грабли постоянно, особенно если это касается голубых глаз. И он это понимает. Понимает, что уже наступил на эти грабли в очередной раз, но пока он боли не чувствует. А вдруг и не почувствует?       Алексей Александрович своим традициям не изменяет. Пришёл минута в минуту со звонком. Он стоит всё это время под дверью или у них с бабулькой, которая звонит в звоночек, ментальная связь?       — Чего улыбаешься?       — Да так, ничего особенного, — Вова «вынырнул» с телефона, заостряя своё внимание на учителе. Тот, как обычно был одет в чёрные джинсы и слегка свободную белую кофту. Он чем-то напоминал Вове кота, которого хочется приласкать, обнять и никогда его не отпускать. Старший подошёл к своему столу, доставая стопку тетрадей.       — Вов, подойди сюда.       — Зачем?       — Поможешь тесты проверить, не просто так ведь тебе здесь сидеть, — Семенюк подошёл к учительскому столу, ожидая получить тетради и ответы на тест. Он не раз их проверял, это было не сложно, в какой-то степени даже интересно.       Только вместо обещанных тетрадей его одарили взглядом голубых глаз.       — Можно задать тебе один вопрос?       — Попробуйте, — подросток облокотился на первую парту среднего ряда, внимательно слушая учителя.       — Только пообещай, что ответишь на него честно.       — Обещаю.       — Когда мы… поцеловались, ты мне ответил из-за каких-то эмоций или… или ты что-то чувствуешь ко мне? — конец предложения он проговорил так быстро, что Вова еле разобрал слова. Но в ответ младший только опустил голову, думая, что же ему ответить. Кеды, кстати, грязные такие, будто он в них лет пять по грязи ходит не снимая. Ах, да, вернёмся к разговору.       — Вы тогда сказали, что это было под влиянием гормонов и всё, — голову парень всё так же не поднимал. Было до ужаса неловко. Лучше бы он сейчас бегал на физкультуре.       — А ты как чувствуешь? — в воздухе повисла ужасно давящая тишина. Вова всё так же сидя на парте и рассматривая свою обувь тихо, словно шёпотом, сказал:       — Нравитесь вы мне, Алексей Александрович, — и снова тишина. Только была она ещё хуже, что произойдёт дальше не знал никто.       — Вов, посмотри на меня, — младший поднял свой взгляд, с невероятным смущением глядя в глаза Алексея. Он не рассматривал класс, не бегал глазами по его лицу, нет. Он смотрел прямо в голубой, бушующий океан. И было всё так же непонятно, что сейчас произойдёт.       Всё-таки глаза у Алексея Александровича нереальные. И ресницы длинные, густые, красивые до безумства. И вообще, он таким идеальным кажется. Чёткие скулы, ровные, слегка пухлые губы, тонкие длинные пальцы. Всегда идеально выглаженная одежда, аккуратная причёска, которая всем напоминала башню. Хочется всю эту идеальность испортить. Растрепать волосы, искусать губы, скомкать одежду.       — Хочешь поцелую? — казалось, бесконечная тишина пробивается словами учителя. Довольно неожиданными словами учителя.        «Очень, вы даже не представляете насколько сильно!»       Семенюк совсем незаметно улыбнулся, тихо и уверенно сказав:       — Хочу.       Алексей прильнул к губам подростка, тонкими пальцами погружаясь в его каштановые волосы. Вова чувствует, как мягкие губы сминают его, по телу бегут мурашки. Парень обвивает шею учителя, придвигая его ближе, пытаясь сплестись телами, настолько сильно, насколько это возможно.       — Тесты всё ещё не проверены, — усмехнулся англичанин, отстраняясь от парня.