Слёзы Дракона

– О чём вы говорите? – Эико осталась сидеть на камне, печально взирая на огненного дракона. Но ведь это уже не дракон. Эта женщина самая обычная, никто бы даже не сказал, что перед ним в одном нагадзюбане сидит Ками. Взгляд её такой же напуганный, как и Эико. Она до сих пор не может поверить, что молодая кицунэ, сама того не зная, говорит на варнском. – О предках. Был Ацуко Кеничи, демон, который в пору пробуждения вулкана одержал победу над Кагуцути, богом огня. Если бы погибло мирное население, никто бы не смог и дальше предотвращать бушующий вулкан. Была Ацуко Накимэ, посланница и любимица богов. А дальше дети, правнуки, праправнуки и ты, лисица. Где твои родители? – Вдруг Увибами успокоилась. – Я ученица Лин Ганя Тэсуке, родителей рождения нет. – Лисица приняла человеческое обличье и облегчённо выдохнула, увидев себя в кимоно и гэта. Увибами последовала примеру лисицы и изучила себя, прикрыла заметное бедро тканью и взмахом руки наколдовала себе невероятной красоты кимоно, а для волос гребень, который когда-то ей подарила Изанами, богиня творения и смерти, но предав своего мужа, она исчезла из мира в виде горсти пепла. – Тэсуке. Ёкай, который построил для меня храм, даймё, – заявила Увибами, отчего Эико удивилась. – Мой дорогой Морико. Где Морико, хранитель леса? – Стал деревом, – ответила Эико, сложив руки за спиной. – Но как говорится в легенде: «Хранитель долины оковы с себя снимет, тогда и дух леса листья свои сорвёт». – Значит необходимо искать дерево с голубыми листьями. Волосы Морико голубые, он сам как море, но он говорит, что любит только дождь. – Эико не поняла, что сказала Увибами и промолчала. – Ты бежала за мной, услышав скорбь? Прямо из деревни? Все перепугались. – Мне стало невыносимо слышать ваши крики. Это ужасно, когда отбирают самое дорогое. Ведь я когда-то потеряла своих родителей. – Увибами продолжала стоять босой на снегу и внимательно слушать лисицу. - Лин Гань рассказал легенду о вас. И если бы я не знала ваш цвет, я бы убежала прочь. – Берегись! – Увибами оттолкнула лисицу, и та чуть не споткнулась, но увидев над собой оскалившегося демона, ловко откатилась в сторону. Увибами держала руки наготове, пока демон, недовольно рыча, потирал щёку от тяжёлого удара ногой. Эико вооружилась веером и провела почти рядом с шеей напавшего, óни успел отпрыгнуть в сторону и пустить из руки поток магии. Эико снова оказалась за камнем, создала из своего веера сюрикэн и бросила в существо, óни снова ловко отмахнулся от оружия и перешёл на Увибами. Богиня использовала лишь волшебство, данный ей сюрикэн отлетел в сторону, потому что у Ками были свои способы борьбы с голодными óни. Кицунэ-би было достаточно, чтобы отвлечь óни до тех пор, пока Увибами, приняв боевую позу, колдовала заклинание крепкой лозы. Существо в миг упало на пол и оказалось связанным, а в руках появился гребень Увибами, отчего существо в миг умолкло, глянув на своего соперника. – Ками? – заговорило существо на варнском. – Вы... живы! Прошу простить мой голод, но эта девчонка... Я не знала, что это кицунэ! – Юки-Онна, – прервала Увибами. – Твой голод лишил тебя способности отличать запах ёкая от человека? Ты чуть не убила девочку! – Прошу меня простить... есть хочется... – Съешь мясо кабана. – Эико принесла на спине убитое животное, задетое магией дракона и бросила перед ёкаем. Она приняла подарок лисицы и предложила наесться и ей, но девушка мягко отказалась, ибо нашла в кармане мытое яблоко. Юки-Онна, всегда питавшаяся плотью блудных странников, приняла новое блюдо с радостью, будто вовсе не из-за сильного голода, а из-за стыда перед лисицей. Увибами опознала в существе красивую девушку и взмахнула рукой, снимая оковы уродства. Теперь она с белыми волосами и в шёлковом нагадзюбане. – Кто говорил тебе носить веер в рукаве кимоно? – спросила Увибами у Эико, сложившей оружие в рукав. – Сэнсей, – ответила Эико. – Умный старик, - обрадовалась Увибами и подошла к снежной девице вплотную, изучая вид и размышляя над тем, что могло способствовать отсутствию у Юки-Онны запаха ёкая. Девица не могла насытиться мясом и даже не спешила вытирать рот от крови: она должна была съесть всё и срезать шкуру для тёплой накидки. Эико сморщилась от вида голодного демона и сдержала тошноту, отведя взгляд на снег. Она должна была уже уйти, но не решалась оставлять ещё не привыкшую к новой деревне Увибами. Ками могла сойти с ума и убить невиновного странника, вышедшего в лес на охоту. И вдруг Эико поняла, что не знает, как вернуться в деревню. Она совершенно отчаялась, подумав, что Увибами знать не знает где выход и предпочла молчать. Но взгляд Юки-Онны изучающий, будто она почувствовала, что Эико боится спрашивать о своём местоположении и заявила: – Я выведу вас из леса. – Эико выдохнула, благодарственно кивнув ёкаю. – Три дня не ела. Спасибо тебе, лисица, за кабанчика. Не будешь жаловаться на голод? – Никак нет. Я выросла в деревне и предпочитаю кабану жареный тофу, – подметила Эико. – Иногда мне приходится есть грызунов, если забежала куда-то. Но обычно сэнсей находил меня и возвращал в деревню. – Значит ты лиса добрая, но носишь веер, чтобы спасаться от, например, разбойников и óни? – уточнила снежная девица. Эико кивнула, отчего Юки-Онна замолчала. Теперь ей понятно, откуда у лисички оружие и серебряная ложка в рукаве. – А ложка тебе зачем? – спросила Увибами. – Это оберег. Когда меня нашли, ложка уже была в пелёнке. Сэнсей посчитал, что выбрасывать её не стоит и всегда напоминал мне, что это единственное, что осталось у меня от мамы. Линь Гань говорил, что мама умерла от туберкулёза, а папе отрубили голову, – ответила Эико, поправив волосы на боку. - А откуда варнский знаешь, лисичка? - также заметила Юки-Онна и поглядела на лисицу с укоризной, будто бы посчитала, что ей послышалось. – Я, вероятно, его уже знала. Лин Гань наверняка заметил. – Лин Гань. Он кто по природе? – спросила Увибами, вырвавшись вперёд Юки-Онны. – Цуру, как и все в его семье, – заявила Эико и поглядела по сторонам. Снег сыпался с веток, стоило только ноге Юки-Онны ступить в сугроб. Эико думала, что Юки-Онна – хозяйка леса, и он реагирует на каждое её движение. Во время схватки дул ветер, снег падал с деревьев, а норы во всю им засыпало. Приятный хруст оставался в ушах. Ёкаи уже близились к выходу из леса. Однако Увибами становилось не по себе от осознания, что пару мгновений назад она чуть не сожгла маленькую деревню огненным дыханием. Эико словила на себе её изучающий взгляд и повернула голову, но Увибами уже смотрела вперёд, уверенно держа руки за спиной. Юки-Онна вывела их из леса, остановилась под деревом и поклонилась Ками, а девушке отдала самодельную заколку для волос. – Спасибо, утолила голод, но странников заблудших есть всё равно не перестану. – Ешь, пока можешь. Ёкаи то вымирают постепенно, – призналась Эико, отчего Увибами удивлённо глянула на неё. Матерь ёкаев узнала об их истреблении людьми, думая, что она полностью избавилась от них. В последний раз в лесу в норе нашли обезглавленного óни, державшего в лапе толстую ветку. Юки-Онна не знала, что это дело рук людей. А ведь те поклялись не ступать на земли ёкаев, если те не будут их трогать. Матерь Увибами намерена защитить своих детей. – Как давно люди зверствуют? – уточнила Увибами. – С рождения Мин-Мин, как говорит сэнсей. Она младше меня на два года. – А тебе сколько, лисичка? – Юки-Онна не может отпустить ёкаев из леса, пока не утолит своё любопытство. – Двадцать два, – призналась Эико, обняв себя за плечи. Ей становилось холодно, несмотря на тёплое кимоно. Дыхание óни могло превратить кого-нибудь в сосульку. – Молоденькая... берегись ты. Есть óни, которые девушек похищают и жрут, – остановилась Юки-Онна. – Хотя тебе боятся нечего. Юки-Онна вдруг приняла форму и на четырёх ногах убежала в лес. Увибами, в отличие от Эико, совсем не удивилась её резкости, и когда та уже успела скрыться, она сказала: «До свидания, торопливая лиса». Эико всмотрелась вдаль. В прищуре она увидела, как по деревне бродит Лин Гань в поисках заплутавшей лисички вместе с сыновьями. В деревню прибыло двое мужчин, служивших сегуну, в чьём арсенале находились как человеческие оружия, так и оружия ёкаев. Молодой парень в красном кимоно и тати в ножнах увидел Эико в сопровождении взрослой женщины и окликнул Тэсуке. Дайме остался невозмутимым. – Кажется, меня узнали, Эико, – шепнула Увибами. К члену армии сёгуна присоединился ещё один мужчина, более высокий и в синем кимоно. Он что-то шепнул на ухо первому, отчего тот вытащил из ножен тати. Он был сделан из особого металла и покрыт серебром. В армии сегуна нет места хейминам. Вся его свита – высокородные мужчины от восемнадцати до сорока четырёх лет, в полной экипировке и особо подготовленные. В деревню сегун прислал парней по очевидной Увибами причине: понять, кому на руку истребление ёкаев. – Дракон проснулся, – заключил Тэсуке, глубоко поклонившись. – И привёл за собой девушку, которая знает Варнский язык. Вы, уважаемая Увибами, выглядите великолепно. – Ненавижу подхалимов. Кто смеет поднимать руку на моих детей? – Увибами грозна. Двое мужчин подошли к Эико и проверили её рукава. Первый изъял веер, второй – ложку. – Прекратите трогать девочку, – разозлилась Увибами и выставила руку. – Сегун прислал сюда лучших детей. Они бы не стали касаться незамужней девушки без видимой на то причины. Лисица невозмутимо взяла веер и ложку. Самураи ничего ей не сказали и встали рядом. – Впредь успокойте своё население. Я не собираюсь убивать ёкаев. Однако мне необходимо помочь всем спастись. – Увибами готова была снова принимать форму дракона и сражаться с властелином моря, если тот посмеет возродиться из пепла.