Глава 3. Поршу
"... как то, что случилось раньше."♧♧♧
Кинн опустил голову, слушая своего отца. Стоять с высоко поднятой головой после того, как провалил последнее задание, непросто. У него даже была шпаргалка, перечень важных моментов, которые он должен был упомянуть в своей речи, дабы нужные люди сумели прочитать между строк, когда новость о приобретениях Кинна попадёт в прессу. Но он не смог этого сделать, потому что Порша не было на своём посту. Он не мог винить своего отца за то, что тот беспокоится, вдруг его сын снова совершит ошибку. Кинн сам не хотел ошибаться. Он лишь хотел заниматься своим делом. Потратив 100 миллионов на вещицу, цена которой всего 15, он не смог произнести заготовленную речь. Что ж, ругаться и оправдываться теперь не имело смысла. Пообещав в дальнейшем справляться с делами лучше, он поднялся и внезапно почувствовал, как в горле образовался какой-то комочек. Кинн не смог удержать его и кашлянул, прикрыв рот ладонью. Посмотрев, он увидел голубой лепесток. В воздухе повисло напряжение. Среднему Тирапаньякулу даже не нужно было оборачиваться, чтобы ощутить пронизывающий взгляд отца, когда тот поднялся и посмотрел на лепесток. - Что это такое? - Ничего. Кинн спрятал лепесток, намереваясь выскользнуть из кабинета отца. - Ну-ка стой на месте. Но он не мог остаться. Никто не должен был узнать. И уж тем более, его отец. - Анакинн, - строго процедил отец. Чан не дал ему покинуть комнату, встав на пути. Он схватил его за левую руку, заворачивая её за спину, а правую руку Кинна силой протянул его отцу, чтобы тот всё рассмотрел. Он пытался вырваться из рук телохранителя, но все попытки были безуспешны. Чан крепко его держал, затем ударил сзади под коленом, отчего Кинн упал на колени, чувствуя, как телохранитель отца удерживает его за руки. Его отец подошёл ближе, присел на корточки, взял покрытый слюной лепесток и стал его рассматривать. - Это из-за Порша? - тихо спросил он. - Он ничего не сделал. - Это... из-за Порша? - снова задал вопрос отец, глаза сверкали едва скрываемой яростью. - Я займусь этой проблемой. Кхун Корн выбросил злосчастный лепесток, поднимаясь на ноги и изо всех сил пытаясь успокоиться. Чан отпустил Кинна и тот теперь пытался подняться. - Давно? - Этим утром впервые, па, но... - Тебе сделают операцию. Немедленно. Сердце Кинна ухнуло вниз. От одной лишь мысли, от одного лишь предположения, что он забудет Порша, что вырежет Порша из своей жизни, было так же больно, как будет во время самой операции. Потому что так всё и случится. Как только из груди удалят зародыш, он потеряет все воспоминания о Порше. Их отношения и так нельзя было назвать хорошими, но тем не менее, Кинн дорожил каждым их разговором, каждой стычкой, каждым взглядом друг на друга, и не хотел всё это забывать. - Я не хочу операцию. - Этот парень никогда тебя не полюбит, - сказал па. - Он даже всерьёз тебя не воспринимает. С этим было тяжело спорить. Кинн прекрасно осознавал, какую значимую роль в их прошлой ночи сыграло наркотическое опьянение. И он хорошо знал, что Порш даже видеть его не хочет. И если это не было знаком идти дальше и не зацикливаться на произошедшем, тогда Кинн понятия не имел, что это. - Я сам справлюсь. Я могу... Могу разлюбить его. Отец посмотрел на сына с жалостью. - И у скольких людей получилось избавиться от чувств раньше, чем они задохнулись и умерли? Давай избавимся от этой штуки раньше, чем она задушит тебя. - Я сам могу справиться. Папа, ты мне не доверяешь? Отец смотрел на него так, будто доверие - это последнее, что он в тот момент чувствовал к нему. Но Кинн не мог его винить. Ведь он разочаровал своего отца. Он стал его главным разочарованием, которое, к тому же, скоро умрёт, если не избавится от растущей и цветущей голубыми лепестками любви в своей груди. - У тебя всего месяц, - заявил Кхун Корн. - Если к тому времени ты всё ещё будешь болен, я свяжу тебя сам и силой отвезу в больницу.♧♧♧
"Они, по крайней мере, мне боль не причиняли."♧♧♧
Пытаться разлюбить кого-то не было для Кинна чем-то новым. К сожалению, он часто - даже слишком часто - влюблялся в людей, которых не интересовал и восстанавливать свои чувства для него было уже чем-то вроде привычной забавы. Однако раньше ни одна влюблённость не приводила его к ханахаки. В этом смысле Порш для него был иным. Но чувства - это всё равно чувства. Поэтому Кинн решил отдалить от себя Порша как можно дальше. Сделать это было не сложно, учитывая, что где-либо бывать с ним мафиози не нужно, да и сам телохранитель не особенно рвался находиться в одном помещении с ним. Было немного больно и обидно от осознания, но Кинн был благодарен такому стечению обстоятельств. Было бы намного труднее совладать со своими чувствами, если бы Порш каждую секунду мелькал перед его глазами, выпрашивая объяснения или, чего хуже, одобрения. Он даже пытался спать с другими, лишь бы избавиться от горько-сладкого вкуса Порша на своём языке. И это сработало. Всего на минуту, но это сработало. Трепетание в груди чуть утихло, заменяясь едва заметным шевелением, лепестки из горла не вырывались, но так продолжалось до тех пор, пока Кинн не посмотрел в окно, задаваясь вопросом, почему, блядь, он просто не может жить дальше.♧♧♧
"Почему ты здесь?"♧♧♧
Кинн сам не знал, что творит, пока не оказался в доме своего телохранителя, сидящим за одним столом с его друзьями и слушая, как те обсуждают деспотичного босса Порша. Что было... довольно интересно, если не сказать больше. Зная, каким Порш может быть треплом, как безрассуден он в своих высказываниях, Кинн думал, что тот расскажет Питу обо всём, что с ним произошло. Когда же Пит сказал, что ничего не знает, Кинн решил, что близкие друзья Порша точно в курсе. Но судя по их жалобам и обсуждениям, Порш рассказывал им лишь об обычных делах, без интимных подробностей. Они знали то, что сам Порш, не стесняясь, мог заявить Кинну прямо в лицо. Значит, Порш не злится на него за тот секс под наркотой? Он разозлился только из-за наказания? Потому что, исходя из того, чем он поделился со своими друзьями, именно это зацепило его больше всего? Или же наоборот, произошедшее в отеле настолько поразило громогласного, грубого Порша, который за словом в карман не лезет и выпаливает всё, что взбредёт в голову, что он не смог заставить себя рассказать всё лучшим и ближайшим друзьям? - Прости, - повторил Кинн, надеясь хоть что-то между ними изменить. - Погоди-ка, - прервал его Порш, пальцем показывая начальнику замолчать. Ну конечно, как только появилась возможность обо всём спокойно поговорить, вселенная подсунула ему новую свинью и конкретно подосрала.♧♧♧
"Не позволяй одной пешке запутать нас и стать причиной потери остальных фигур на шахматной доске."♧♧♧
Потерявшись в своих мыслях, Кинн чуть не выскочил из своего тела, когда Порш нежно взял его за руку. Трепет в его груди поутих, когда он посмотрел на их руки, бледная кожа контрастировала с более тёмной, безупречной кожей Порша. Кинн чувствовал, как лепестки в его груди ослабевают после такого жеста симпатии от телохранителя. Порш не настолько ненавидел его, чтобы избегать с ним физического контакта. Он сам взял его за руку. И впервые за всё это время Кинн поверил, что, вероятно, у него есть и другой выход. Может, ему не понадобится операция. Может, ему не нужно избавляться от своих чувств к Поршу. Если он прислушается к совету Пита, возможно, отношения между ними наладятся настолько, что лепестки сами исчезнут из его лёгких, раз и навсегда. Когда он посмотрел на Порша, тот хмурился, глядя в ответ, прищурив свои лисьи глаза. Кинн поймал себя на мысли, что не понимает мужчину напротив. Тот нежно держал его за руку, но в глазах явно читалась расчётливость. Но потом осознание происходящего навалилось на Кинна. Их похитили, посадили в грузовик, а снаружи велась перестрелка. Порш взял его за руку, чтобы привлечь внимание, потому что придумал, как им выбраться из этой заварушки. Порш не проявлял симпатию. Он высчитывал, как спасти свои шкуры. От этой мысли очередной лепесток скользнул в горло Кинну. Он отвернулся, покашлял и увидел на своей ладони злосчастный симптом своей болезни. К счастью, похитители ничего не заметили, будучи занятыми перестрелкой, развернувшейся посреди дороги. Кинн снова посмотрел на Порша, а тот взглядом объяснял ему свой план освобождения. Им придётся пробивать себе путь к свободе. В конце концов, придётся что-то предпринимать, придётся драться. Сейчас думать о смертельной болезни было не к месту, учитывая, что над ними нависла реальная гроза быть убитыми вооружёнными бандитами. Поэтому, как только открылась задняя дверь, Порш подскочил, ввязываясь в сражение, за ним последовал Кинн, веря, что даже если телохранителю плевать на чувства своего начальника, он хотя бы сделает всё возможное, чтобы Кинн выбрался из грузовика живым.