***
Он не помнил, как оказался у квартиры Пуччи. Рефлекторно схватил ключ под ковриком и рывком дёрнул хлипкую ручку квартиры. Со всей дури, хлопнув дверью, Нориаки почти бегом бросился к кровати, по пути бросая эти чёртовы чемоданы в угол с грязной одеждой. Из коридора ему показалось, что кто-то плачет. Но никто не плакал. Галлюцинации от принятой марки давали о себе знать, теперь, во всей красе. Парень метался на кровати, сбросив на пол одеяло, и страшно хрипел. Какёин горел, словно в лихорадке, а на лбу и висках парня выступили крохотные капельки пота. Нориаки перевернулся на живот и тихо, беспомощно застонал, прикусив зубами уголок подушки. Жар липкой паутиной обволакивал тело. Открытое окно, неустанно нагнетавшее в комнату прохладный воздух, не спасало от иссушающей лихорадки. – Что этот придурок мне дал. БЛЯТЬ?! Какёин и не заметил, как отрубился. Но назвать эти вспышки перед глазами сном было сложно. Попавшее на него стекло пробудило получше любого ледяного душа. Треск разошёлся по всей комнате. Парень метнулся в другой угол кровати, пытаясь понять, что за хуйня, одна за другой, преследует его. Он замер, сидя на корточках. Оглядевшись по сторонам, он увидел две пули, лежащие на полу среди стекла. С другой стороны кровати стоял комод из тёмного дерева, а на нем стояла лампа. Какёин поспешил её включить, но не успел дотянуться, как торшер зазвенел и разлетелся вдребезги. – ЧТО ЗА ПИЗДЕЦ ТУТ ТВОРИТЬСЯ?! – Он кричал в пустоту и не понимал, куда бежать, если эти 4 стены были единственным местом, где раньше чувствовалась хоть какая-то защита. В этот момент в комнату ворвался Энрико. Он бешено болтался из стороны в сторону, прижимая одну из ладоней к своему боку. Какёин заметил, как оттуда, по белой футболке расплывается кровь. Ноги Пуччи подкосились, и он сполз по двери, пытаясь улыбнуться пошире: – Я же не мог тебя одного тут бросить… – Брови парня свелись к переносице от сильной боли. – Это нормально. Это… – Он издаёт глухой стон в потолок, пытается встать, но оседает на пол снова. – Пуччи?! – Какёин слез с постели, естественно, споткнулся и уже на коленях оказался у тела Энрико, который старался не закрывать глаза, но они смыкались сами по себе. – Кто это сделал?! Где остальные?! Эн, не заспай, прошу тебя..?***
Энрико тяжело дышит, хватая губами воздух. Его трясёт, но когда Нориаки сжимает его кровавую ладонь, тело немного успокаивается. Наверное, просто никто никогда не проявлял к нему столько теплоты, как этот брошенный щенок. Даже эта боль кажется не такой яркой, когда хоть кто-то решил проявить простое человеческое беспокойство к такому, как он: – Была давка. Мессиво-о-о… – Какёин оттаскивает Пуччи ближе к кровати, там единственный источник света. И то, от луны. – Людей Куджо так много, что нас просто не хватило на всех. Разбежались кто куда, со мной был… Был… Блять. – Не говори. Что делать то, блять, ты умираешь так-то. – Пуччи улыбается. – Что смешного, ты идиот? – Нет, просто… – Энрико обхватывает руку Нориаки, сжимая её со всей силы. – Наслаждаюсь моментом. – По голове тебя тоже ебанули. Я понял. – Со мной был твой новый беленький друж-ж-жочек, Жаном зв-зва-а-ать. Но за нами гнались, опять началась драка. А мой друг очень горяч на эту херню, вот я и насадился боком на нож за него. Так что… Мы потерялись в переулке. Он… Увёл их куда-то. – Фу. Ещё и из-за этого урода получил. Какой же пиздец. – Нориаки рвёт собственную рубашку, пытается косо-криво перевязать бок Энрико, выходит паршиво. Руки дрожат от того, сколько крови может выливаться из небольшой раны. Нориаки боится. Нориаки не готов терять Пуччи. – Понежнее бы хоть. – Это тебе не курорт, знаешь ли. Делаю, как могу. – Я удивлён, как Куджо тебя терпел. – Спасибо, ты тоже входишь в список тех, кому охота меня обосрать? – Если бы не наживое, я бы еще и подзатыльника дал. – Придурок. – Нориаки рассматривает свою, далеко, не самую лучшую работу и тяжело вздыхает, кладя под голову Энрико подушку с кровати. – Что делать то теперь? – Дай мне подлататься немного, лишь бы не сдохнуть, чёрт. Чемоданы донёс хоть..? – Нориаки молча кивает, указывая на два прямоугольника в углу. – Хорошо, это будет нашим козырем. – Но мы в полной жопе? – Полной, Нориаки. По-тихому не вышло. Как ты вообще выбрался? Я потерял тебя, думал, не доберешься. Какёин даёт Энрико выпить немного коньяка. Пока что, это единственное, что он может предложить, чтобы заглушить боль. – Это… – Нориаки замер, пытаясь подобрать подходящие слова. – Ты там уснул, что ли? Нориаки, посмотри на меня. – А Какёин смотреть на него вообще не хотел, и слушать тоже. Настроение все больше падало к отметке ноль, хотя и так куда хуже? – Ты в норме..? – Я смог выбиться к запасному входу из-за толпы. Странный ответ Какёина не вызвал у Пуччи ничего, кроме тихого «понял». – Я бы никогда не умер за того, кто не являлся бы мне близким. Какёин, этот Жан… Знаешь, он рос с нами в детском доме и всегда защищал меня от Дио. Хрупкий такой, но смелый и открытый паренёк. Не давал нас в обиду и вытаскивал из передряг. Старался отгородить меня от Брандо. Но… Я тупой, как дуб, знаешь, я продолжал лезть. Верил в эту чепуху, потому что любовь ужасно несправедливая мразь. И я бы всё равно не выбрал никого другого. Я бы ни за что не… – Я понимаю. Сама дальнейшая перспектива вгоняла обоих в ужас. Мысли путались и не было сил расспрашивать друг друга о чём-то «нормальном».***
Час спустя постучали в дверь, и Нориаки тихонько подошёл к двери, поглядывая на напрягшегося Энрико: – Подожди… Может, что скажут. – ЭНРИКО?! ВПУСТИ МЕНЯ, БЛЯТЬ?! – Кто это?! – Шепотом запищал Нориаки. Он не узнал надрывающийся голос по ту сторону. – Открывай, это наш белобрысый. Только дверь открылась, как Какёина захлестнула новая волна злости. Белобрысый будто бы пришёл не с бойни, а какой-то вечеринки. Обдолбанный и весёлый, Жан закрыл дверь, и полез с объятиями к Нориаки, но тот был настроен, мягко говоря, не радушно: – Что ты наделал?! Что. Ты. Наделал?! – Заорал Нориаки, обращаясь к Жану. Он стал замахиваться на него, однако парень ничуть не испугался, он стоял с похуистическим лицом, явно ожидая сильного удара. Руку Какёина перехватил Энрико. – Не надо, Какёин… – Прохрипел сгорбившийся от боли темнокожий парень. – Этот псих виноват. Если бы он не полез на рожон. – Хахаах, – истерически засмеялся Жан, – я псих? Это ТЫ вбежал в ту комнату. И это ТЫ набросился на тех людей. Никто тебя не просил. ТЫ сам захотел нагадить своему ебырю. – Слушай сюда, – его резко схватил за руку Энрико и зашептал на ухо, – если с Какёина хоть один волос упадёт, ты труп. Ясно? Жан резко выдернул руку и четко сказал с усмешкой: – Ты зря решил позвать именно Нориаки. Не ищи в нём Его. Только Пуччи хотел ответить что-то ещё, как опять раздался громкий стук и в дверь, выломав её, вломилась кучка неизвестных парней в чёрном. – Ребят, вы как раз вовремя. Наш главарь чуть не сломал мне руку, – придуривался Жан, сверля взглядом перепуганного Нориаки. – Жаль, что я этого не сделал. – Прошипел Какёин, обхватывая еле стоявшего на ногах Пуччи. – Ребят, – начал Жан, – надо бы спрятать нашу золотую жилу? Энрико нам пока только мешает. Да и вообще, на всех товар не разделишь. Ты ведь сам понимаешь, что тут ты ничем не поможешь? Охота на эту розовую голову началась в ту же секунду, когда он переступил порог клуба. Тебе бы подлататься, потом и придёшь. Может что и перепадёт… – Лицо Жана окаменело, лишилось любых эмоций. Какёин стал пятиться назад с Энрико. Он теперь точно был уверен, что эта группа не представляет доверия. – Какёина забирайте... Держите, чтоб не ушёл. Один из парней покрупнее схватил худую руку Нориаки, там тут же появились синяки. – Что ты, – попытался вырваться Какёин, как ему закрыли рот, вырывая из хватки за Пуччи. – Эй, отпусти его, – крикнул Энрико, поняв, что это уже не шутки. Это не входило в их планы. Он не понимал, что задумал Жан. – Тот смотрел на него обреченно. Подмигнул и, Пуччи, от чего-то, перестал сопротивляться. В следующую секунду Энрико ударили под дых. Попали прямо в рану. Он через "нет" стал отбиваться, хотя даже против одного бы всё равно не получилось. Он упал, начал кашлять. Какёин попытался вырваться, но получил от кого-то ногой в живот. Нориаки вырывался, кричал, но тот не останавливался, продолжал добивать Энрико: – Что ты, блять, творишь?! Энрико уже избит до полусмерти, он еле дышал. Его тело настолько изуродовано, что уже не узнать прежнего Энрико. Он лежал весь в крови, избитый. Он пытался хватать воздух, но его продолжали избивать. Он продолжал кашлять кровью, при этом он смеялся, не показывая боль. Хотя боль была просто адская. Последний удар. Смех прекратился. Какёин посмотрел в сторону Энрико. Его глаза были открыты, он не моргал и не дышал. Из его рта капала кровь. Он был мёртв? В комнату вбежала Ната, противно цокая высокими каблуками. Её короткое розовое платье и норковая серая шуба раздражали больше, чем всё ебаное человечество. И вообще. Что она тут забыла?! – Что за крики? – Спокойно спросила просила она, раздражающе часто хлопая наращёнными ресницами, – Эн... Энрико, это этот? Который организовал? Жан кивнул, зажимая руки в кулаки за спину. Ната не сразу узнала Пуччи, но, когда увидела полные слёз глаза Какёина, она поняла. Слегка опешила от количества крови. – Энрико! Энрико, нет!? – Какёин всё-таки вырвался и набросился на Нату и хорошенько вмазал ей. Ему было плевать на эту девичью хрупкую оболочку. – Сука, я ненавижу тебя!? ТЫ, ТЫ, ТЫ, БЛЯТЬ, ЭТО ВСЁ ТЫ?! Нориаки снова схватили, и он мог лишь наблюдать за тем, как Жан белым, блять, платочком вытер окровавленный носик девушки и провёл пальцами по щеке. Какёина силой оттолкнули на пол и от бессилия он мирно склонился над телом Энрико. Его жизнь теперь не играла никакой роли. – Как же Джотаро?! ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ, НАХУЙ?! От прежней миловидной особы не осталось и следа. Девушка смахнула оставшуюся кровь перчаткой и кинула её на тело Пуччи, который и, правда, совсем не дышал. Она лишь брезгливо отмахнулась, хлопая в ладоши для продолжения. – Неужели ты думаешь, что я так глупа, как кажусь? Думаешь, не знаю, что Куджо не притрагивается ко мне, потому что в своих розовых мечтах трахает тебя? Какёин, самым глупым тут оказался ты, мой милый. Но не сейчас, нет, я поделюсь с тобой нашим планом чуть позже. А пока… Уходим. Жан-Чик, прибери тут и этого забери. Он мне нужен живым. – Сказала она и с оставшимися покинула комнату, оставив Жана с Нориаки и лежащим на полу Пуччи. Какёин подполз к Энрико, сжимая и разжимая его окровавленную рубашку. Он положил голову парня на колени, и заплакал. Он кричал, он ненавидел себя за то, что не смог защитить Энрико. Но уже поздно. Изуродованное, окровавленное тело, с пустым взглядом пялилось в потолок. Ресницы слегка подрагивали, но это больше напоминало предсмертные судороги. Его рот был открыт и оттуда текла кровь. Какёин прижимал его к себе и обнимал. Они никогда не были так близко друг к другу. И больше никогда не будут. Жан стоял непоколебимо ровно. И Нориаки хотелось спросить у него, как же мог он оказаться таким жестоким для своего друга. Как мог поступить так из-за какой-то сраной дозы. Но не было смысла. Всё окончательно спуталось в голове. – Так нужно. Было. – Закрой, блять, свой вонючий рот. Ты. Ты. Нориаки сквозь слёзы хрипел сам себе эти проклятия. Задыхался и не искал причин в этих оправданиях. – Побудешь её игрушкой. Я тебе обещаю… – Жан хотел дотронуться до Нориаки, но тот чуть ли не нацелился зубами на его руку, да бы откусить. – Да ПОСЛУШАЙ, ТЫ, БЛЯТЬ МЕНЯ. ХОТЬ НА ЁБАНУЮ СЕКУНДУ, ПОКА ВРЕМЯ НЕ КОНЧИЛОСЬ. СЛЫШИШЬ, НАХУЙ?! – Он вмазал Нориаки пощёчину со всей дури, чтобы тот хоть немного пришёл в себя. – Ната, дура, и не понимает ничего из того, что творит. Тебе нужно втереться к ней в доверие, и не пытаться ничего объяснять. Она хочет власти. Ей нужна эта выдуманная важность. Ей нужен Куджо. А её отец мешает. – Ты хочешь сказать, что именно она хочет его грохнуть? – Так же, как и твой папаша… – Что, блять?! Жан посмотрел на Нориаки с невообразимым удивлением. – Ты не знаешь, что твой батя крышует наркобизнес в вашем районе? – Что, блять?! – Нет времени сейчас тебе всё разжёвывать. Пошли. Энрико... За ним придут. Обещаю. Он сильный… – Жан невесомо провёл по волосам Пуччи. – Доверять ты можешь только мне. Тебе придётся. Если хочешь жить и увидеть Куджо живым. Этот шкаф один не справиться. – Куджо, тоже… Что, блять?! – Потом.***
Следующий день начался с самого неловкого в жизни Нориаки, совместного завтрака. Отец Наты — помятый, небритый брюнет с трехдневной щетиной, уткнувшись в тарелку с омлетом, о чем-то незначительном разговаривал с Натой. Жан же готов был сожрать трясущегося Нориаки взглядом, отчего тот вяло ковырялся в каше. Что-то последнее время он поглядывал слишком нервно, будто ожидая чего-то. Какёин оказался в каком-то особняке с высокими каменными заборами. Типичный чёртов дом богатого наркодиллера. Ебучий боевик, в котором никто не спрашивал мнения сниматься. Спать пришлось в одной из тысяч комнат. Молча следовать указаниям Жана, который тут был одним из главных охранников? Или ещё одной игрушкой? – Папа, познакомься, это мой друг, Нориаки Какёин, – весело сказала демонесса, ткнув в сторону Нориаки вилкой, от чего тот подавился и закашлялся. – Угу, – кивнул мужчина и вновь уткнулся в тарелку. Он не вызывал у Какёина абсолютно никаких чувств, кроме жалости и сочувствия. Его аура была порвана практически в клочья, и повсюду зияли черно-серые дыры. – Нориаки слишком быстро как-то прижился у нас, — засопел Жан в свою чашку с кофе, а Какёин хмуро посмотрел на него. — Странно, что он такой живучий, у нас даже хомячки дохнут. – Жан! – укоризненно воскликнула Ната. – Будь гостеприимным! Мы помогли мальчику уйти от отца-монстра, который к тому же покушается на наше дело, ещё и эту крошку впутал. Папочка, ну, глянь, разве может этот ангелочек быть главным в этом восстании низшего класса? – Я могу в любой момент покинуть вашу гостеприимную обитель, – съехидничал Нориаки, глядя прямо в глаза отцу Наты. – Только пропуск выпишите! – Нориаки мило улыбнулся, стараясь не заорать от наступившей на его ногу ступни Жана. Ну, а что? Хватит уже язык в жопу запихивать. Нориаки, откровенно, нихуя из этого вообще не понимал. Отпустили бы с миром. Он бы дальше крутил это восстание. И… Что-то дальше делал? – Пока моей дочке не надоело развлекаться с карманной собачкой, ты останешься здесь. Только из-за её прихоти ты ещё жив. – Папа! – Возмутилась девушка. — Нориаки не моя карманная собачка, он – мой друг и друг Куджо! И хочу напомнить тебе, что он в таком положении из-за тебя! Из-за ваших войн! – Да, что ты, что ты, Наточка, – пропел Какёин гаденько. – Твой отец как всегда прав. Он у нас всесильный и могущественный, только бы зрение полечил еще, тогда бы вообще никаких казусов с его стороны больше не было! Мужчина заинтересовано посмотрел на нас, а Жан уже открыто рычал, обнажая нехилые такие острые бивни. Ну, Какёин, не будь дураком, ведь характер имеется, тоже показал свои маленькие клыки, чем еще больше зацепил общее семейное благополучие. – Удивительно, как такая гнилая рыбёшка продолжает трепетаться на сковородке! Ты-ы?! – Зашипел мужчина и, вскакивая, ринулся в мою сторону, пролетая около стола. – Не будь моя дочь такой милосердной, я бы давно повесил твою голову на забор около дома твоего отца. – Ну вы, вы чего?! Папа, Какёин просто раненый ребёнок. Он не понимает ничего! – Было заметно, что эта кобра сама держится из последних сил, чтобы не придушить Нориаки на пару со своим отцом. Они стоят друг друга. Видно мозг Какёина решил отдохнуть, иначе как объяснить то, что, когда демон уже был на подлете, он схватил свою тарелку с кашей и припечатал прямо в его гневное лицо. Ну, а что? Ему же нужно было защищаться! Кто же знал, что он его клычки воспримет как вызов к бою? Нориаки? Такого маленького по сравнению с этим чудовищем? Обижать? Охренел совсем?! Посмотрев в лица окружающих, Нориаки понял, что пора давать деру. Ната вскрикнула, прикрыв рот ладошкой. Жан хмыкнул и сцедил смешки в кулак. Нориаки будут убивать. Что ж, взяв низкий старт, окончательно осмелевший Нориаки успел даже добежать до выхода, пока его к полу не пригвоздила тяжелая туша в полубоевой трансформации. – ДА ХВАТИТ УЖЕ ЛОВИТЬ МЕНЯ. ВЫ ЗА-Е-БА-ЛИ?! – Нориаки..? – Куджо..? Впрочем, похоже, мозг Джотаро, в отличие от Какёина, был на месте, и он сообразил, что если не перекинется назад, то с пола придется отскребать фарш. Фарш, блять, того, кого он специально спрятал. Поэтому Какёин «облегченно» выдохнул, когда почувствовал, что давление сверху снизилось. Не сказать, что Куджо стал легче, ведь сейчас и без объяснений один вес мыслей был тяжелее, чем тело Куджо сверху. Так что Нориаки смог выползти из-под него, правда, только между ног, пока Джотаро стоял в интересной позе нависая над ним. – Куда-а-а, – прорычали следом, хватая Какёина за ступню и вновь утягивая под себя, а если учесть, что оба были теперь в каше, то скольжение усилилось в разы. – Нориаки, что ты, тут, блять, забыл? – Охуевше прошипел Джотаро. Ната, дай ей Бог умереть самой мучительной смертью, быстро сориентировавшись, подбежала к этому концерту и, взяв за обе руки, принялась вытаскивать Нориаки из-под ошалевшего Куджо. Одному Жану было весело, и он уже ржал, не скрываясь, вытирая не менее охуевшего отца Наты. Тот уже готов был порвать Нориаки на части. – Отпусти его! – натужно просипела девушка. – Поломаешь ведь! Сам потом страдать будешь! Я его спасла. Друга твоего, а ты так. Этот спектаклю уже даже смеяться не заставлял. Разве что лицо Куджо стоило этого. – Я его убью, и меня обязательно оправдают! – прорычал мужчина, пытаясь высвободиться из хватки Жана. – Где вы его взяли? – Тихо прошипел Куджо. – Украли, – невпопад ответила Ната и, потянув сильнее, выдрала Нориаки из рук Куджо. Вам не говорили, что пол скользкий? Так вот, пролетев с полметра, Нориаки благополучно приземлился на девушку. Отец Наты досадливо рыкнул. Жан, держась за живот, сполз под стол. Но тут же резко встал, когда понял, что и сам может получить за этот поворот событий. В общем, все закончилось хорошо. Что, вообще, теперь подразумевается под словом «хорошо»?! Ната поспешила увести Нориаки с поля боя, взяв его за шиворот, как щенка, оставив озверевшего отца с Куджо и Жаном, но не забыв им крикнуть, что мы их будем ждать во дворе на ужин.***
– Что ты себе позволяешь? А? – Ната визжала на Какёина, как резаная. Её спасали только толщезные двери комнаты. – Играю роль твоей надоедливой игрушки. – За твою голову мы получим столько, что после всего я собственными руками придушу тебя на глазах у недомуженька. Ты понял?! Веди себя подобающе. И не смей лезть к Куджо. Какёин истерически засмеялся. – Ты наивная дура. – Один неверный шаг и Джотаро умрёт быстрее, чем ты успеешь вдохнуть. Ты уяснил? – В чём смысл этого цирка? Тебе ничего не мешает саморучно убить своего отца и жить счастливо. – Это сделает Куджо. – Что..? – Думаешь, я не понимаю, что Джотаро тут забыл. Он тоже часть этой игры. Я не хочу пачкать свои руки в ваших мерзких связях. Он убьёт, его убьют, тебя следом, как перестанешь быть нужным. Ты мой заложник. Так что… Проживи эти пару недель хотя бы чистым. Мечтаю посмотреть как ты будешь рыдать на нашей свадьбе. – Я и не думал, что ты такая мразь. – Я намного лучше вас всех вместе взятых. И ты… Ты мне всегда мешал. Жалкий наркоман, что родился в такой же ущербной семье. – Спасибо за комплимент. Ох, какая драма, тебя уделал какой-то жалкий отличник-художник. – Знай своё место. Как его знает Куджо. Он жив, только потому что я разрешаю. Вы оба просто пешки. Так играй свою роль и не мешайся. Мерзость. Девушка с силой хлопнула дверью, закрыв её на замок. Нориаки остался сидеть на кровати и смотреть в пустоту. Он нихуя не понимал.***
Отец Наты вырвал у Куджо листы и, усевшись за свой стол, принялся внимательно их изучать. И чем дольше он читал, тем сильнее хмурился. То, что привез Джотаро, стоило гораздо больше запрошенных пяти миллионов. По крайней мере, с точки зрения наркобарона. И это была лишь малая толика того, что по словам парня, имелось в его распоряжении. Сотни доказательств. На смертную казнь потянет. Куджо прекрасно отдавал себе отчёт в том, что действительно предлагал купить его собственную жизнь. Это досье из ста пятидесяти страниц, если оно и впрямь существовало в природе, могло уничтожить и отца Нориаки, и отца Наты, так же верно, как выпущенная из пистолета пуля. Ну, или засадить за решётку на очень-очень долгое время. Попади это досье – разумеется, «случайно»! – в руки тому же заклятому врагу, запросто удалось бы убрать набившего оскомину главного конкурента без шума и пыли, а главное, чужими руками. – Потрудись объяснить, откуда это у тебя, – прочитав последнюю страницу, мужчина тяжело взглянул на парня. – Не уж то этот наглец помог закопать собственного отца? – Я знаю многих в этих двух районах, – Куджо, заметив, как ясный, синий взгляд мужчины в мгновение ока сделался стальным, несколько оробел, но быстро постарался взять себя в руки. Он всё ещё находился в шоке от увиденного утром. Это не входило в его чёртовы планы. Прежний радушный хозяин кабинета, так внезапно превратившийся в жёсткого мафиози, его откровенно пугал, и Куджо постарался как можно короче изложить суть своего визита. – То есть, ты знакомый всех и вся, ещё и крутишься под ногами отца Нориаки, неплохо. Мои люди начали собирать это досье около двух лет назад, по поручению… Но столько не находил ещё никто. – Мои люди вышли на его адвоката, мистера Трейвена. Не знаю, какую сумму ему предложили за то, чтобы утопить вас и вашего оппонента, но, разумеется, очень немаленькую. На протяжении почти двух лет ваши люди копали в высших кругах, которому вы, надо полагать, доверяете, передаёте информацию обо всех ваших сделках, и не только о них. Вообще обо всём, что знает касательно вас и его. Но вы копали не там. «Обычные» люди знают куда больше правды. – Мусор. Мусор оказался таким простым и нужным.«– Единственный мусор здесь ты и этот говнюк».
– Я готов отдать вам это досье за жизнь с вашей дочерью. Если вас это интересует, конечно. Куджо с вызовом посмотрел на мужчину. – Не лукавь, дорогой. Ты с самого начала знал, что меня это очень заинтересует. Очевидно, отец Нориаки решил окончательно меня уничтожить, — усмехнулся наркобарон. — Ты отдаёшь себе отчёт, насколько сильно рискуешь, ввязавшись в такую игру? Кража досье не пройдёт незамеченной, и прежде всего подумают на мусор и приближённых к нему. Ты хоть понимаешь, что от тебя и мокрого места не останется, даже похоронить будет нечего? Куджо не дрогнул. – Да, – еле слышно пролепетал он. – У меня нет другого выхода. Я бы никогда не решился на это, но мне очень хочется быть частью вашей семьи. Моя невеста…«Какёин. Какёин. Какёин. Какёин.»
– Меня не интересуют истории про вашу детскую любовь, равно, как и про остальных твоих родственников, друга этого, нынешних и будущих, всех. – поморщился мужчина. – Разумеется, я выкуплю у тебя это досье. Но мне нужны гарантии, что оно действительно существует в единственном экземпляре. – Увы, в качестве гарантии у вас только моё слово, невеста под боком и друг в заложниках, — тихо сказал Куджо. Мужчина едва не расхохотался. – Этого катастрофически мало, — заявил он парню. – Сейчас я выложу тебе 500 тысяч баксов, а завтра меня арестуют? – Копий этого досье нет, мистер… — заторопился Джотаро. – Этими документами всегда занимался я, и если бы кому-то потребовались копии, они бы поручили сделать их мне. В кабинете повисло тягостное молчание. Новость о том, что отца Наты продаёт человек, которому он доверял почти так же, как дочери, и платил ему за молчание весьма приличные деньги буквально взбесила. Куджо вдруг показалось, что ему внезапно стало нечем дышать, словно удавка, которую помогла смастерить для него эта жизнь, уже затягивалась на его шее, и он нетерпеливо рванул ворот рубашки так, что пуговица отлетела и со стуком покатилась по полу. Мужчина улыбнулся от этого действия. Наконец он поднялся и, обойдя стол, протянул пачку листов Нате. – Прочти, – приказал он и тут же, без перехода, обратился к Куджо, – я согласен заплатить тебе требуемую сумму, Куджо, но только после того, как мой доверенный человек всё проверит, и ты согласишься быть с ней всю оставшуюся жизнь. Я намекаю, скажем… на следующей неделе устроим всё? – Хорошо, – закивал Джотаро, на лице которого отразилось явное облегчение, – да, конечно же. Я буду ждать этого дня. Куджо быстро поднялся с кресла. Отец Наты многозначительно взглянул на дочь. – Я провожу из кабинета, — тут же подскочила та, и открыла перед парнем дверь. Но едва Ната собралась выйти следом за Куджо, как тяжёлая рука легла её на плечо. Она шагнула назад и, обернувшись к отцу, прикрыла дверь. – Досконально проверь своего суженного, и этого его друга, на всякий случай, тоже, – Мужчина мрачно взглянул на Нату, словно собираясь сказать что-то ещё, но не решаясь. – Не дури, папочка, — Ната поняла его без слов. – Мне ты доверять можешь. Я, в отличие от них всех, тебе жизнью обязана, я же твоя дочь? И про то, что я всегда прикрывала твою спину, тоже забыл? А то, что Куджо удалось перекупить этот низкосортный люд… Случается. Никто не застрахован. Тут всё зависит от степени продажности шкуры. В конце концов, и у нас есть свои люди в его банде. – Пешки! – презрительно хмыкнул отец. – Не кисни, пап! – ободряюще хлопнула его по плечу Ната. — Мы с тобой всегда пробивались, и сейчас пробъёмся! Главное, что мы вовремя узнали об этом досье! С этими словами девушка покинула кабинет и, подхватив под локоток ожидавшего в коридоре Куджо, повела его в гостиную. – У тебя есть десять секунд, – медленно произносит Куджо, аккуратно закатывая рукава кофты. Ната следит за его движениями с опаской во взгляде, – чтобы объяснить мне, как Нориаки оказался на нашей территории. Он не говорит «на моей», и Ната прячет уважение в приподнятых уголках губ. Она нашла, как можно оставить его на короткой цепи и спускать только когда нужно. – Он потерялся, я не знакома пока с остальными деталями… – противно пищит девушка. Куджо отсчитывает в голове десятку и с размаху бьет по стене. – Плохая причина, – резюмирует он, потирая кулак. – Еще варианты? – Не злись так, пожалуйста, – скулит она, вжимаясь в стену. Губы Наты растягивает жестокая ухмылка. – Он просто потерялся, я клянусь, я даже не знала, что он окажется на нашей прогулке… Куджо прерывает поток нелепых оправданий резким ударом в ту же стену. Девушка глухо охает, сгибаясь пополам от страха, что не может скрыть, и только рука Джотаро, вцепившаяся в её плечо, не дает её упасть. – Если он пострадает. Я выложу с потрохами всё на вашу семью. – Не думала, что я выбрала в свои ряды таких тупиц, – презрительно цедит девушка, а потом наклоняется, заглядывая в перекошенное от злости лицо, брезгуя прикасаться к парню. – Передай своему Нориаки, что следующего рассвета он может не дождаться, если будет себя так вести. Не думай, что с нами можно шутить. И не смей быть с ним слишком долго. Ты понял? Она выпрямляется, брезгливо вытирая руки о юбку. Куджо смотрит на неё в ожидании дальнейших указаний, и Ната облизывает нижнюю губу. Она бы могла попросить отделать этого парня так, что на нем живого места не осталось бы, но она легко может потерять над собой контроль, а она не любит терять контроль. Не в таких ситуациях, когда она в состоянии принести кому-то действительно серьезный вред. – Разберись с отцом, но не оставляй следов, – решает Ната, ведя подбородком в сторону парня. Она не смотрит на него, потому что знает, что увидит, – озлобленные глаза, дрожащие обкусанные губы, бледное лицо. Ебаный, чтоб его, парень, который всё не может полюбить её, как бы девушка не старалась истребить всё, что мешает. Умеешь наворотить херни – умей за нее отвечать. Только она не умеет. Всё всегда убирают другие. В Куджо нет ни капли жалости по отношению к ней. – Выкинем его на территории отца Нориаки. Как закончим, сразу же приеду за деньгами. У меня мало времени. Ната кивает, и Куджо разворачивается, поднимаясь на лестницу. Вслед ему доносятся глухие всхлипы и задушенные стоны, но он не оглядывается. Кулаки чешутся от желания кому-нибудь въебать. Куджо знает, что это плохая идея. Если ему сносит крышу во время драки, он становится просто неуправляемым. Его даже свои называют абсолютно двинутым, и Куджо их прекрасно понимает. Наверное, это тоже было одной из причин, по которым его выбрали лидером. Потому что его боялись. Потому что за своего человека он готов был продать себя по частям. Он несколько раз за день проходит мимо закрытой двери с Какёином, но не решается заговорить. Но, вечером, всё же желание увидеться берёт своё и Куджо подкладывает под дверь Нориаки записку. Он улыбается, но совсем недолго, мало времени.