В отличие от Гарри и Рона Гермиона никогда не была в личном кабинете профессора Северуса Снейпа. Здесь было холодно и мрачно, и девушка чувствовала себя крайне неуютно.
— Дайте мне пять минут, — сказал зельевар, не поднимаясь из-за стола. Судя по тому, как он нахмурился и сжал губы в одну тонкую бескровную полоску, он проверял домашние задания.
Мисс Грейнджер медленно, словно преодолевая невидимое сопротивление, закрыла за собой дверь и заставила себя пройти внутрь комнаты.
— Если хотите, можете пока осмотреться, — бросил мужчина.
До сих пор Снейп не удостоил девушку ни единым взглядом, однако делать вид, будто её здесь нет, было бы оскорблением.
Гермиона охотно приняла его предложение и бегло осмотрелась. Несмотря на то что кабинет зельевара был довольно просторным, из-за мрачной обстановки, а в особенности из-за банок с различными тварями в формалине, здесь было так жутко, как в пыточной камере. Ей даже пришлось пару раз сглотнуть, чтобы избавиться от приступа тошноты, которая поднималась из желудка.
Мисс Грейнджер посмотрела на Снейпа с деланным безразличием. Не хватало ещё, чтобы он заметил, что её мутило от всех этих гадов в банках.
Зельевар же наклонился вперед и скривил губы в выражение, которое волшебница в первый момент приняла за пренебрежение, пока не поняла свою ошибку. Это была досада. Досада, что его урок не усвоили.
Наконец, поймав себя на постыдной мысли, что она не просто на него смотрит, а подсматривает за ним, мисс Грейнджер решила заняться тем, ради чего они, собственно, и решили сегодня встретиться: поисками. Девушка подошла к большому книжному шкафу и со смутным представлением того, что же именно она ищет, начала машинально скользить взглядом по корешкам стоявших там томов.
Не все книги на полке были известны Гермионе. Названия некоторых ей ни о чем не говорили, названия других казались знакомыми, были среди них и такие, что само их имя позволялось произносить лишь шёпотом.
Поколебавшись, она взялась за тяжелый фолиант в чёрном кожаном переплёте. Он оказался такой увесистый, что потребовались обе руки, чтобы снять его с полки. «О сглазе и прочих проклятиях», — гласило название, тиснёное золотыми, частично облупившимися буквами. Гермиона бережно раскрыла книгу. Пожелтевшие рельефные страницы были такими сухими и твёрдыми, что девушка опасалась, как бы они не раскрошились. А от содержания и странных символов у неё по спине побежали мурашки.
— Будьте осторожны с этим, — раздался голос у неё за спиной.
Девушка так вздрогнула, что едва не уронила фолиант. Она даже не услышала, как Снейп подошёл к ней.
— О Мерлин, вы меня напугали!
Гермиона глубоко и нервно вздохнула.
— Эту книгу нельзя брать в руки беременным, а также женщинам в период… — он оборвал себя на полуслове и озадаченно нахмурился.
— В период? — переспросила девушка, заглядывая ему в лицо.
— В период… особенных дней.
На эти несколько слов ушли едва не все душевные силы зельевара.
Гермиона мысленно прыснула — таким сконфуженным сейчас казался Снейп.
— Как хорошо, что вы меня предупредили, — ответила она и, аккуратно закрыв книгу, передала её зельевару.
По его напряжённому молчанию волшебница поняла, что тот ожидает от неё вполне определенной реакции или хотя бы ответа на неозвученный вопрос. Может быть, она и сделала бы ему такое одолжение, если бы нечаянно не поймала уголком глаза небольшой медальон с фотографией, стоявший в углу на полке.
— Это ваша мама? — не сумев сдержать порыв любопытства, спросила Гермиона.
Она осторожно взяла медальон, чтобы получше рассмотреть портрет женщины с чёрными волосами, однако Снейп быстро выхватил его из её рук, закрыл и убрал себе в карман.
— Мисс Грейнджер, не трогайте то, что не ваше.
В его взгляде полыхнуло раздражение. Он снова нахмурился, но, заметив в глазах Гермионы смятение, решил сменить тему.
— Давайте лучше займёмся чем-то полезным. Я освобожу вам место.
Он сопроводил свои слова приглашающим жестом, подошёл к столу и убрал с него свитки. Гермиона присела, но как-то нерешительно, стараясь при этом держаться от него на почтительном расстоянии.
Стол профессора в форме полумесяца был таким старым, что казалось, за ним просидело не одно поколение преподавателей зельеварения. Дерево было испещрено глубокими царапинами-морщинами, кожаный бювар был невероятно потрёпанным и выцветшим, а бронзовое пресс-папье выглядело таким массивным, что вполне могло послужить орудием убийства. Помимо чернильных принадлежностей здесь стояли небольшие весы, набор маленьких колбочек и лежало несколько книг, названия которых давно стёрлись с корешков. Но наибольшее — и наихудьшее — впечатление на неё произвела большая банка с формалинизированным в ней Импом. Его опухшая серая рожа с острыми как бритва зубами заставили её машинально вздрогнуть. Гермиона задалась вопросом, как Снейп мог спокойно работать в такой обстановке. Хотя, если быть предельно субъективным, здесь каждая тварь в банке вполне могла быть его тотемным животным.
— Покажите мне ещё раз проклятье, — попросил зельевар, присаживаясь.
Девушка послушно, хоть и неохотно закатала рукав свитера. Снейп осторожно прошёлся по «клейму» большим пальцем, слегка надавливая.
— Болит? — он поднял на неё глаза, внимательно всматриваясь в её лицо, стараясь не пропустить ни малейшего изменения.
— Всегда, — тихо призналась девушка.
— Мне нужно точно знать, что произошло. Всё, до малейших деталей, — сказал Снейп. — Думаю, в данной ситуации разумно предложить легилименцию.
Его слова буквально обескуражили её.
— Я… — она запнулась и посмотрела на него с испугом. — Я к этому не готова.
— Я постараюсь войти безболезненно.
Он слишком поздно понял, как двусмысленно прозвучали его слова. По лицу Северуса пробежала тень. Он стал похож на человека, который сболтнул лишнее, а теперь жалеет об этом.
Гермиона смущённо опустила глаза и снова прикрыла «клеймо» рукавом свитера.
— На мне ещё ни разу не использовали это заклинание, — робко призналась она. — У вас будет доступ ко всем воспоминаниям?
— Только к тем, которые вы позволите мне увидеть, — заверил её Северус.
— И всё же… Это очень личное… Мне неловко, что… помимо моих воспоминаний, вы сможете увидеть…
— Мисс Грейнджер, ваши фантазии меня не касаются, — перебил её Снейп, быть может, немного громче, чем следовало бы в этой ситуации.
Возможно, это было просто острое словцо, а может, своеобразная манера ободрения. Но на Гермиону они произвели совершенно противоположное действие. Ее взгляд был шокированным. Решительность, на миг проглянувшая в глазах девушки, угасла и уступила место недоверию вперемешку со страхом.
Снейп почувствовал, как в его груди что-то легонько, но мучительно кольнуло. Он не планировал её обижать. Северус полностью отдавал себе отчет, что он сам виноват в том, что несправедлив по отношению к девушке. Даже в собственных глазах он выглядел непроходимым глупцом, оттого что ничего не мог поделать со своим скверным характером.
— Я ни в коем случае не буду злоупотреблять вашим доверием, — примирительным тоном произнёс зельевар.
Гермиона молчала.
— Мисс Грейнджер, — лицо Снейпа было совершенно серьёзным. — Для того, чтобы я смог помочь вам, вы должны показать мне, что произошло тем вечером.
— Я не смогу, — Гермиона покачала несколько раз головой, заламывая в отчаянии руки. Ее лицо стало совсем бледным.
— Вы сможете. Я помогу вам.
Гермиона глубоко вздохнула, но её нервозность никуда не исчезла.
— Я должен увидеть всё, — ожесточённо сказал зельевар, смотря на неё в упор. — Другого выхода нет, — добавил Северус уже как можно мягче.
На несколько минут между ними воцарилось тяжёлое молчание.
— Хорошо, — она слабо кивнула. — Я сделаю всё, что смогу.
Каждое произнесённое ей слово, прежде чем оно слетело с губ, ей пришлось мучительно выдавливать из своего сознания.
— Постарайтесь сконцентрироваться именно на этом воспоминании. Не сопротивляйтесь мне.
Снейп сжал в руке свою волшебную палочку, покрутил её между пальцами, после чего произнёс заклинание.
***
Она горела. Горела изнутри.
Ночь пахла сыростью, холодным деревом, прожжённой кожей и другими неприятными вещами, которые Гермиона не хотела узнавать.
Она была напугана и этот страх передался Северусу. Впервые в своей жизни Гермиона испытывала настоящий страх. Не страх темноты, не страх высоты или же неудачи; не бесформенный страх, который знают большинство из нас. Она испытывала страх перед чем-то, чему до сих пор в её юном возрасте не было места, перед словом, которое она знала, но которое до сего момента не имело для неё реального значения: перед смертью.
«Наверное, именно такой же страх испытывала и Лили в последние минуты своей жизни», — подумал про себя Снейп. Он пару раз сглотнул и, стараясь не обращать внимания на внезапно появившийся у него на языке неприятный привкус, начал ещё глубже проникать в воспоминание.
Боль от пыток была отупляющей. Минуты, когда Гермиона с остановившимся взглядом неподвижно лежала на холодном полу, уставившись в пустоту, сменялись часами, полными безудержно текущих слез и мучительных рыданий и стонов.
Она чувствовала, как кинжал царапал сухожилие. Слышала страстное бормотание Беллатрисы Лестрейндж. Ощущала, что внутри неё что-то менялось, ломалось, формируя вечное напоминание о своём истинном положении в мире волшебников. Было абсолютно не важно, как сильно она старалась, как много училась — она везде была неудел. В мире магглов её боялись, а в мире волшебников — презирали.
Беспомощность, отчаяние и ужас Гермионы накатывали на Снейпа волнами, вот-вот грозясь перерасти в самое настоящее цунами. И в какой-то момент эти эмоции так захлестнули его, что он вздрогнул, зрительный контакт прервался и легилименция прекратилась.
***
Северус вскочил с места. Он наклонился вперёд, упираясь руками в стол. Его била крупная дрожь, и он не мог дышать — страх сжал его гортань. Он хотел кричать, смести всё со стола на пол, выплеснуть всю свою леденящую душу ярость одним мощным выбросом магической энергии, который бы погубил их обоих в одно мгновение.
Лицо Гермионы было совсем бледным, руки дрожали, а в глазах застыло такое выражение ужаса, какого Снейп на ней еще не видел.
— Мисс Грейнджер, — пробормотал он.
— Все уже позади? — прошептала она и подняла глаза. В них вдруг заблестели слезы.
— Позади, — хрипло подтвердил зельевар.
— Позади, — машинально повторила она тоном, не оставляющим сомнений, как мало она поверила словам Снейпа.
Гермиона медленно поднялась со стула. Её движения были неуверенными и неловкими, и это ещё больше выдавало её изможденность, чем бледность лица и тёмные круги под глазами.
— Я принесу вам воды, — еле слышно заговорил Снейп. Его голос был слабым.
Гермиона шумно сглотнула и, внезапно спрятав лицо руками, начала тихо плакать.
Северус был не просто растерян, он был раздавлен. Он пристально посмотрел на Гермиону, чувствуя, что его нижняя губа начала слегка дрожать. Впрочем, это было единственное движение, на которое он был сейчас способен. Снейп лихорадочно размышлял, но так и не смог прийти к какому-то разумному решению, а потому просто не знал, что ему сейчас следует предпринять.
— Прошу вас не плачьте, — выдавил он с трудом.
Он не отдавал себе отчёта, когда вышел из-за стола, медленно подошёл к Гермионе и положил ей на плечо свою руку. Она развернулась и так сильно прижалась к нему, что ему стало трудно дышать. Снейп хотел отстраниться, словно то, что сейчас происходило, было чем-то неприличным, но не нашёл в себе мужества. Короткая близость женского тела заставила его испытать странное чувство — будто он нашёл то, чего не хватало в его жизни; это было что-то важное, с чем он никогда не был знаком.
Её магия перекликалась с его и сливалась в одно единое совершенство. Она была идеальной. Как недостающий кусочек мозаики, она была квинтэссенцией ночей глухого отчаяния, тоски по родной душе и страха перед одиночеством. Можно обхитрить удачу, но судьбу — как и смерть — обмануть невозможно.
Северус нежно коснулся её волос, погладил её плечи. Он почувствовал, как она задрожала от его прикосновения.
— Радость моя, — прошептал он, совершенно забывшись. — Не надо так плакать.
Почти с минутным опозданием, как будто ей не сразу удалось понять слова Северуса, Гермиона всё же отреагировала. Чуть отстранившись от него, девушка вытерла ладошками лицо и внимательно посмотрела на Снейпа. Её веки распухли, глаза покраснели от слёз, и у неё снова начала болеть голова — ещё больше, чем обычно.
— Почему вы не можете быть со мной таким всегда?
— Мисс Грейнджер.
Его вдруг объяла тихая паника — его теперешнее состояние можно было охарактеризовать только этим словом.
— Не смейте использовать при мне окклюменцию, — Гермиона яростно покачала головой, когда увидела, как блеск в его глазах померк и их подёрнула матовая пелена равнодушия. — Вы ведь это тоже почувствовали?
Растерянности в глазах Снейпа ещё приумножилось.
— На какую-то долю мгновения, когда наша магия переплелась между собой, в это короткое, но бесконечное мгновение, я почувствовала… — она оборвала себя на полуслове, ещё раз сколь облегчённо, столь и нерешительно глянула в глаза Снейпа и продолжила: — что вы хотели быть со мной.
Гермиона смотрела на него очень внимательно, даже выжидающе. Северус в это время лишь на секунду попытался себе представить, что было бы, поддайся он своему желанию. Нет, об этом запрещено было и мечтать — не то что думать всерьёз.
Он ушёл от прямого ответа. Вместо этого он сказал:
— Мы поговорим об этом позже. А сейчас нам нужна палочка человека, который смог победить Беллатрису Лестрейндж в честном бою.
— Молли? — девушка удивлённо вскинула брови.
— Идите пока к себе… Пароль от камина: Memento mori!
— Но…
— Мисс Грейнджер, завтра у меня насыщенный день. Мы поговорим обо всём, когда я вернусь.
— Вы уезжаете? — в смятении обронила девушка.
— Меня не будет всего несколько дней.
Гермиона безропотно послушалась, хоть и против воли, и с таким упрёком посмотрела на руку, протягивающую ей летучий порох, что Северус тяжело вздохнул.
— Только не говорите, что будете по мне скучать, — Северус скривил губы в насмешке.
Гермиона чуть было не задохнулась от возмущения.
— Единственный, кто будет по вам скучать, так это тот уродец, что вы пригрели у себя на столе, — она сделала яростный жест в сторону банки с Импом, демонстративно резко взяла пригоршню летучего пороха и так запальчиво бросила его в камин, что они оба закашлялись.
