Козерог и дева

За окнами забрезжил рассвет, но никто и мысли не допускал о том, чтобы пойти в свою комнату и лечь спать. Снейп и Фукер сидели в кабинете мадам Помфри. Северус выглядел довольно спокойно, в отличие от Ронана, лицо которого нервно подергивалось и блестело от пота. Наверное, он был вне себя от страха. Всё это время никто не сказал друг другу ни слова, но зельевар легко мог представить, что творилось у всех в душе — наверняка такое же смятение и страх, как и у него. Шок всё ещё не прошёл. И, как всегда, когда нетерпеливо ждёшь чего-то определённого, время жестоко тянулось невероятно медленно. Тихий скрип двери ворвался в его мрачные мысли. Снейп и Фукер синхронно подняли головы. Это была МакГонагалл. Северус заметил, что она выглядела такой же сонной, как и он, если не считать строгий сосредоточенный взгляд на её бледном лице. Женщина медленно прошествовала до окна и с каменным выражением на лице несколько секунд молча смотрела на всё ещё тихий сад. Было уже пять часов утра — время, когда некоторые люди поднимаются с постели, однако пока ещё ничто не выдавало своего пробуждения. В окнах полуподвальных помещений, где эльфы готовили завтрак, ещё не загорелся свет. А во внутреннем дворике замка, как напоминание о ночи, ещё стелился вязкий туман. Спустя несколько тяжёлых секунд молчания, которые тянулись целую вечность, Минерва задёрнула портьеру и сказала: — Вы хоть представляете, какие последствия могут возыметь ваши действия? — женщина повернула в их сторону голову и вонзилась в них жалящим взглядом. Ронан собрал всю свою волю в кулак, чтобы хотя бы приподнять извиняюще плечи, потом неловко откашлялся и хотел было что-то сказать, но Минерва подняла руку, жестом показывая, что она не намерена ничего слушать: — Вы не только с полным пренебрежением отнеслись к моему решению. Из-за вас ещё и пострадал человек. Ваше счастье мисс Грейнджер не свернула себе шею, и ваше счастье она не намерена сдавать вас властям. А следовало бы! — МакГонагалл едва себя сдерживала. Было видно, что внутри у неё всё буквально клокотало от гнева. — Мистер Фукер, — обратилась к мужчине директриса. Тот побледнел, — оставьте нас. С вами у меня будет отдельный разговор. Спотыкаясь, Ронан вышел из маленького кабинета, виновато прикрыв за собой дверь. Как только щёлкнул замок, Минерва перевела на Снейпа серьёзный взгляд и снова заговорила: — Я думала, что после всего… хоть у тебя ума хватит. Ты хоть понимаешь, что мне следует уволить вас обоих прямо на месте… Северус же ничего не слышал из того, что она говорила. Голос Минерва был твёрдым, но её слова каким-то образом проплывали мимо его сознания. Между ним и действительностью образовалась плотная туманная пелена. Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что с ним происходит. Внутри него нарастало сопротивление, которое не давало ему сразу понять это, хотя ответ лежал на самой поверхности. А после того как он это всё-таки понял, он довольно-таки долго пытался закрыть глаза на правду, потому что правда оказалась слишком пугающей. Сивилла была права — страх потерять родственную душу был такой интенсивности, что у него до сих пор дрожали руки. Он вспомнил о том дне, когда погибла Лили. Тогда он и сам хотел умереть, и только цель, которую в него вложил Дамблдор, чудом удерживала его на этом свете все эти годы. Но Дамблдор был мёртв. Мальчик-который-выжил больше не нуждался в защите. У Северуса больше не было цели. Туман исчез. Действительность снова поймала его. — Ты меня вообще слушаешь? — раздражённо заявила Минерва, укоризненно наморщив лоб. Снейп наклонился вперёд и взялся руками за голову. Его пальцы прошлись по сухим и всё ещё пыльным от штукатурки волосам. МакГонагалл только сейчас заметила, что его колотило. — Северус, у тебя снова приступ? — обеспокоенно спросила женщина. — Она… Мисс Грейнджер… Она моя родственная душа, — его голос был сиплым фальцетом, не имеющим ничего общего с тем, который был знаком женщине. Минерва застыла на добрые пять секунд. Когда она вышла из своего оцепенения, она быстро взяла стул и, обойдя стол, села напротив зельевара. — Но… Но это такая редкость, — ошеломлённо пробормотала МакГонагалл. — Как ты… — Сивилла сделала гороскоп, — прохрипел Снейп. — Ошибка исключена. — А мисс Грейнджер… Она знает об этом? — Да, — выдохнул он. — И ты… И ты всё равно пошёл на эту дуэль? — с новым приливом возмущения произнесла Минерва. — Ты же прекрасно знаешь, какая судьба ждёт тех, чьи родственные души погибают. Ксенофилиус Лавгуд, Сивилла… Неужели ты забыл? Когда Чарльз погиб на болотах, она… — В тот же вечер помешалась рассудком. Я знаю, — резко перебил Северус, но быстро пожалел об этом. Затем он добавил уже чуть тише: — Я не мог поступить иначе… — Чёрта-с два! — пылко возразила МакГонагалл. — Ты просто снова выбрал свою гордыню! Неужели прошлое тебя ничему не научило? — Минерва с досадой покачала головой и поджала губы. От этих слов Снейп вздрогнул. Вся краска отлила от его и без того бледного лица. Однако МакГонагалл решила больше не говорить на столь болезненную тему со Снейпом. Это касалось только его одного. Она поднялась, взяла стул за спинку и строго продолжила: — Как бы то ни было, я должна применить к вам обоим дисциплинарные меры наказания. Я лишаю вас премиальных до конца учебного года. Ты возьмёшь на себя часть обязанностей мисс Грейнджер до тех пор, пока она не поправится. Будешь собирать ингредиенты и варить зелья для Больничного крыла… под её чутким руководством. Её лицо было словно высечено из камня, и только в глазах светились искорки злорадства, от которых у Снейпа пробежали мурашки по коже. Её последняя фраза имела явную цель добить его. — Так же, — Северус поднял на неё округлившиеся глаза. Оказывается, было «ещё». — Ты будешь помогать профессору Флитвику украшать Большой зал к Рождеству. И в этом году тебе самому придётся готовить своих учеников к Святочному балу. — Но… — сорвалось у него с языка. — Никаких но, — твёрдо произнесла женщина. — Мистера Фукера ждут не менее жёсткие меры. Это направит явный избыток вашей энергии на благо школы и будет держать вас подальше друг от друга. — Как скажешь, — угрюмо обронил Снейп. — Сегодня ровно в восемь вечера я жду вас обоих в своём кабинете. Зельевар поднял на директрису вопрошающий, чуть ли недоверчивый взгляд, но не успел озвучить свой вопрос, так как в кабинет вошла мадам Помфри. — Как она? — зельевар неосознанно поднялся со стула. — С мисс Грейнджер всё в порядке, — ответила Поппи, но что-то в её голосе не только не успокоило его, а окатило новой волной страха. — Я схожу к ней. — Ей нужен покой, — строго возразила целительница. — Это не займёт много времени. — Всего пять минут, и не вздумай её расстраивать. Ей нельзя сейчас нервничать. Снейп пошёл к двери, на ходу поправляя сюртук, хотя подобные меры были бессмысленны, поскольку он не снимал его уже два дня. Казалось, что вся грязь и пыль из Визжащей хижины осели на нём толстым слоем — ему действительно был нужен душ и новый костюм. Северус догадывался, что его ждёт, и, когда он зашёл в небольшую комнатку для персонала, внутри что-то сжалось. В маленьком помещении царила тишина. Сквозь наполовину прикрытые ставнями окна сюда проникали узкие полоски света. Взгляд Снейпа упал на лицо Гермионы, и его невольно охватило странное, тягостное чувство. Она сидела на кровати, опираясь на подушку и закрыв глаза. Казалось, что ничего и вовсе не произошло, и она просто задремала здесь. Но самым немыслимым было то, что её мирное, беззаботное выражение лица пробуждало в нём странное и вроде бы ничем не обоснованное чувство симпатии и нежности к девушке. Северус попытался не поддаваться этому чувству, и ему — хотя и с большим трудом — снова удалось ощутить дистанцию между собой и Гермионой. Однако её глубокий вдох и тихий стон пробуждения отодвинули всё на второй план. — Я не хотел будить вас, — хмурясь, произнёс Снейп. Северус вдруг почувствовал угрызения совести, как только понял, что всё это время бесцеремонно её разглядывал. Он стряхнул с себя оцепенение напряжённой ночи без сна и, снова взялся за дверную ручку с намерением уйти. — Вы пробыли здесь всю ночь? — спросила девушка — неуверенно и тихо. Снейп отвернулся, ничего не ответив. Чёрные пряди волос закрыли его бледное, уставшее лицо. — Вы сердитесь, — пришла к заключению Гермиона. — Вы могли умереть, — как ни странно, но эти слова он сказал не Гермионе и даже не саму себе. Просто он должен был как-то выразить охватившее его тогда чувство полной беспомощности. — Я же просил вас не вмешиваться! Зачем вы пошли в Визжащую хижину? — Я не могла просто сидеть и ждать… — Для того, кто хочет воспользоваться Обливиэйтом, вы слишком волнуетесь, — запальчиво перебил её Снейп. Его взгляд остановился на побледневшем лице Гермионы, между его бровей появилась сердитая складка. — Если честно, я удивлена, что вы первый этого не предложили. Вы ведь меня терпеть не можете. Ни одна наша беседа не обходится без препирательств. К тому же… вы любите другую. — Её голос был настолько тихим, что если бы Снейп не вслушивался, он, наверное, не смог бы разобрать ни слова. Тем не менее Северус почувствовал смятение от той боли, которая чувствовалась в этих словах. — Какой в этом смысл? Мы только изводим друг друга. Её слова обожгли его, как раскалённые стрелы. — Когда поправитесь, пришлите мне сову. Я думаю, есть другой способ избавить вас от проклятия Лестрейндж. Снейп взялся за дверную ручку и, поколебавшись, повернул её.