***
С самого утра Снейп был зол, как чёрт. И выходка Пивза никак не способствовала улучшению его настроения. Полтергейст в который раз поссорился с Миртл. А Миртл, доведённая до бешенства, была непредсказуема в своём безумии. Она сломала водопровод и теперь пол Хогвартса осталось без воды. О проступке Лейта Торкуила благополучно забыли, так как перед кабинетом директора столпилась возмущённая толпа старшеклассниц. Девочкам нужна была горячая вода. Немедленно. Минерва была на грани нервного срыва, поэтому, как только дверь за последним представителем Министерства захлопнулась, она ни секундой не медля, опрокинула в себя стакан огневиски. — Что ни день то катастрофа вселенского масштаба! — сетовала директриса, расхаживая по кабинету и натирая ладонями виски. — Вчера… студент аппарирует в Лютный переулок, сегодня — половина замка без воды, третий этаж полностью затоплен, мне в затылок дышит Министерство магии и Попечительский совет. А я то думала, что когда мистер Поттер выпустится из школы, в Хогвартсе наступят спокойные времена. Снейп не удержался и громко фыркнул. — Вы находите это забавным? — сердито спросила МакГонагалл. — Нисколько, — совершенно серьёзно ответил зельевар. — Ситуация чрезвычайная. — В Больничном крыле водопровод не повреждён, — сказала мисс Грейнджер. — Думаю, если составить расписание, то нам удастся обеспечить учеников хотя бы горячим душем перед сном. Однако, боюсь, если ремонтные работы продлятся дольше одной недели, то нам придётся искать дополнительное решение. — А как же ванная старост? — возмущённо воскликнула мисс Уайнскотт. — Насколько мне известно, там вода ещё есть. Чего нельзя сказать о моих комнатах. — И моих, — скромно подняв руку вверх, добавила мадам Пинс. — Сантехник сказал, что вся система труб западной части замка обвалилась, так что воды нет почти у всех… За исключением Подземелий. Там отдельный водопровод, — констатировала Минерва. — Я там мыться не собираюсь, — презрительно фыркнув, бросила Луиза. — Не помню, чтобы я вам это предлагал, — сухо ответил Снейп. — Грубиян, — вспылила мисс Уайнскотт. — И почему доступ к горячей воде остался у того, кому даже такое простое понятие как утренний душ не знакомо? — жестоко заявила женщина, правда уже приглушённым голосом. Снейп бросил на мисс Уайнскотт гневный взгляд. К складке между бровей добавился кровожадный блеск в его глазах. На языке уже давно вертелось крепкое словцо, которое бы надолго стёрло с лица Луизы надменную улыбку, но Северус снова и снова взывал к своему здравомыслию и призывал на помощь всю свою волю. В результате зельевар ограничился тем, что мысленно обозвал мисс Уайнскотт шлёндрой. — Решено! — немедленно вмешалась МакГонагалл. — Мисс Грейнджер подала неплохую идею. Душевые Больничного крыла будут открыты для учеников на время технических работ. По чётным числам будут мыться девочки, по нечётным — мальчики. Ванная старост будет отведена исключительно для преподавателей. — Значит ли это, что нам придётся мыться вместе? — сконфуженно уточнила мадам Пинс. — Ирма, дорогая, чего ты, собственно, стесняешься? — с недоумением спросила Вектор. — Общественные бани появились ещё в древней Греции… — с энтузиазмом начал Ронан. — Благодарю вас за краткий экскурс в историю, мистер Фукер, но, боюсь, у нас нет на это времени, — перебила его Минерва. — Мисс Грейнджер, я доверяю вам составить расписание к середине дня. — К середине дня? Но уже почти обед! — Я позволю вам воспользоваться планировщиком профессора Дамблдора. — Правда? — глаза Гермионы загорелись. Глаза Луизы сделали полукруг. — Все свободны! Девушка отошла в сторону, чтобы пропустить учителей, так как возле винтовой лестницы было слишком мало места. И, словно почувствовав, что Северус хотел ей что-то сказать, вышла из кабинета директора последней. — Мисс Грейнджер, — позвал её зельевар. Когда он подошёл ближе, она запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Её терзали тревога и смятение. Она боялась, что в полумраке коридора он прикоснётся к ней, и в то же время опасалась, что он этого не сделает. — Гермиона, — выдохнул он. — Да? — Она издала тихий стон. — Миссис Уизли, — зельевар прочистил горло. — Миссис Уизли согласилась сегодня со мной встретиться. Полагаю, можно надеяться на доброжелательный исход. — Она… действительно согласилась? — с изумлением в голосе переспросила девушка. — Да, — подтвердил зельевар. — Мы могли бы обсудить это… сегодня вечером, — добавил он. — У тебя в кабинете? — уточнила мисс Грейнджер. Она смотрела ему в глаза, тяжело дыша. Взгляд Снейпа переместился на её губы. Потом он снова посмотрел ей в глаза, потом снова на её губы. Так близко друг к другу и ни одного прикосновения. Охваченная волнением, Гермиона бессознательно облизнула сухие губы. А он тяжело сглотнул, но так и не придвинулся к ней ближе. — Где тебе будет удобно, — ответил Снейп. Его голос прозвучал странно низко и хрипло. — Я приду после своей смены. В половине седьмого. — Тогда до вечера, — произнёс зельевар. Он постоял на месте ещё какое-то время, а потом развернулся и пошёл прочь. Гермиона удручённо вздохнула. Магия родственных душ притягивала их друг к другу, но этого было недостаточно. Она ещё не нравилась ему так сильно, чтобы он отпустил контроль. И она ещё не любила его, чтобы впадать из-за этого в отчаяние.***
Солнце опускалось в туман, который поначалу висел в воздухе в виде дымки, но в течение буквально получаса сильно сгустился. Скоро туман стал таким плотным, что сквозь стоящую над озером серую стену лишь в отдельных местах виднелись расплывчатые краски заката. Было уже не светло, хотя и не особенно темно. А ещё было холодно, даже слишком холодно для этой поры года. Северус ступил за порог железных ворот и, посмотрев по сторонам со смешанным чувством тревоги и облегчения, быстро зашагал по тропинке. Взгляд его усталых покрасневших глаз был устремлен на старую пристань. Было тихо. Не было слышно ничего, кроме приглушенного журчания воды и тихих всплесков. Исходящее от поверхности озера еле заметное холодное дуновение заставило Северуса съёжиться. Он плотнее завернулся в шерстяное пальто и стал ждать. Через несколько минут раздался треск аппарации. В первый момент Снейп увидел не больше, чем раньше, так как серые клубы тумана не позволили рассмотреть фигуру только что появившегося волшебника получше. Зельевар сощурился. Ему потребовалось почти полминуты, чтобы распознать в приглушённых шагах стук каблуков. Женщина неестественно резким движением остановилась и растерянно посмотрела на Снейпа, которого она, по-видимому, не сразу узнала. От этого её улыбка казалась чуточку виноватой. — Как хорошо снова тебя видеть, Северус, — произнесла Молли, выпустив облачко дыма изо рта. — Да. Мы всё ещё живы, — сказал Снейп и тоже улыбнулся. Секунду помолчав, он добавил более тихим и несколько изменившимся голосом: — Ты подумала над моей просьбой? — Как она? — не отвечая на его вопрос, спросила Молли. — Я бы хотел сказать, что хорошо, но, боюсь, что… это не так, — вздохнул зельевар и опустил глаза. — Проклятье Лейстрендж её истощает. Если ничего не предпринять, она… — Ты уверен, что это поможет? — мягко перебила волшебница, достав замёрзшими пальцами из рукава пальто свою волшебную палочку. Снейп, посмотрев на неё секунду, неохотно кивнул. — А какова цена, Северус? — голос Молли прозвучал испуганно. — Такая тёмная магия не проходит бесследно… — Моя душа и так расколота… — Не говори так! — с каким-то непередаваемым ужасом в глазах вдруг воскликнула Молли. Снейп замолчал, ошеломлённо смотря на женщину. — Не говори так легкомысленно о своей душе, — строго продолжила она. А потом Молли опустила голову и задумчиво повертела свою волшебную палочку в окоченевших руках. — Я до сих пор помню, как мама купила её мне в лавке мистера Олливандера, — с ностальгией произнесла волшебница. — Это хорошая палочка. Палочка простой домохозяйки, — она усмехнулась, но уже через мгновение снова стала серьёзной. — Но даже хорошая палочка в руках хорошего человека способна на страшные дела, — взгляд женщины метнулся вверх и остановился на лице Снейпа. Она долго и так пристально смотрела на зельевара, словно искала осуждение в его глазах. — Я поступила правильно, — твёрдо заключила она мгновение спустя. — И ты тоже. Молли вдруг замолчала, словно испугавшись собственных слов, но её лицо осталось таким же невозмутимым, как и раньше. Снейп понимал её. Ту сцену на астрономической башне он переживал в своих снах бессчетное количество раз, снова и снова, и снова. Как и Молли, он просыпался в холодном поту, с учащенным сердцебиением и с диким криком. О да, он знал этот страх, который способны приносить воспоминания. Он, как и Молли, знал как тяжело бремя убийства. Однако в отличие от миссис Уизли Снейп вложил в заклинание не цель защитить любимых, а всю свою обиду и ненависть к великому волшебнику и расчётливому манипулятору. Не само убийство раскололо его душу, а причина. Северус нахмурился, но Молли, не давая ему возможности что-либо возразить, заговорила: — Подумай и о себе. — Северус открыл было рот, но слова застряли у него в горле. Молли тоже помолчала пару секунд. В её взгляде ясно читались теплота, дружелюбие и озабоченность. — Перестань жить прошлым. Найди себе славную девушку, женись, в конце концов, и ради всего святого перестань носить всё чёрное. И хотя миссис Уизли была старше Снейпа всего на одиннадцать лет, она позволила себе покровительственно потрепать его по щеке. Затем волшебница вложила зельевару в руки свою волшебную палочку и добавила: — Передай Гермионе, что мы по ней очень скучаем. Молли натянуто улыбнулась, словно пытаясь тем самым подавить в себе желание расплакаться, и похлопала Северуса по предплечью. Потом она отвернулась, съёжилась от холода и быстро пошла в сторону пристани. Когда она исчезла, Снейп ещё недолго смотрел туда, где ещё пару секунд назад была видна её тень, а потом повертел в руках её волшебную палочку. Она была простая и тёплая, такая же как и её хозяйка.***
Северус вернулся к себе с наступлением темноты. Подойдя к двери своего кабинета, он мысленно поймал себя на том, что целую секунду медлил, прежде чем открыть дверь. Внутри было тихо. В комнате царил полумрак. Северус закрыл за собой дверь. По старой привычке он не стал зажигать камин в кабинете: до жилых комнат было всего несколько шагов, которые вполне можно было пройти и в темноте. Однако Северус чувствовал, что в его покоях… что-то изменилось: в столь привычную для него тишину вкрались какие-то звуки. Это был бешеный стук его сердца в ушах. Снейп бросил нервный взгляд на старинные напольные часы — мисс Грейнджер должна была прийти с минуту на минуту. Северус отличался непреклонной решительностью. Если он за что-то брался — будь то приготовление сложного зелья, шпионаж и ложь во благо Ордена или создание нового заклинания, — можно было не сомневаться: что бы он ни предпринял, он сделает это без колебания. Сейчас же, какая-то часть его сознания реагировала почти панически на появление мисс Грейнджер. В его мозгу забили колокола страха, хотя, чего именно он боялся, Снейп не мог бы сказать. «Мерлин, — в ужасе подумал зельевар, — да что же это такое? Почему я боюсь встречи с ней?» Снейп с трудом оттолкнулся от двери — как если бы его тело примёрзло к дереву — и нервно заходил по кабинету взад-вперёд. При этом он чувствовал себя полным идиотом, глупым подростком. Когда-то и ему было шестнадцать, однако его юность была лишена романтических похождений. Ссутулившись, пристыженно опустив глаза в пол, он шаркал по коридорам Хогвартса. Мальчишки его презирали, а девчонки над ним посмеивались. Враждебно — но в большей степени завистливо — он украдкой подсматривал, как на лавочках жались друг к другу, глупо хихикали и целовались парочки. По ночам он с напускным неудовольствием жадно вслушивался в рассказы своих одноклассников о том, каким горячим, волнующим и мягким было женское тело. А когда все засыпали, он тайком, кусая руку, чтобы не застонать, мастурбировал, предаваясь фантазиям, в которых как правило фигурировала Лили. В одной из них, она тайком пробиралась к нему в постель. Её ухоженные и в то же время буйные рыжие волосы щекотали его лицо, когда она наклонялась к нему, чтобы поцеловать. — По… Постой, — еле выдавил он из себя. У него к горлу подступил ком, когда её пальцы залезли ему под рубашку пижамы и коснулись его груди. — Что если нас кто-то увидит? Тебя исключат, если поймают. Но Лили в его фантазиях была храброй, даже дерзкой. Её голос звучал так, как будто она забавлялась. — Все уже давно спят, трусишка, — она тихонько рассмеялась. Её рот был у его уха, и она говорила шёпотом. Затем девушка нежно коснулась губами его шеи, и от удовольствия Северус прикрыл глаза. — Так… так нельзя, — его дыхание стало неровным. — Я хочу тебя, Сев, — прошептала Лили. Она слегка отстранилась и сняла с себя школьную мантию, небрежно отбросив её в сторону. Под ней у неё ничего не было. Затем девушка наклонилась, упершись руками в кровать слева и справа от него, и приблизила свое лицо. Ее груди коснулись его горячего тела, и от этого прикосновения он глухо застонал, чувствуя приближение разрядки. — Ну же, — продолжала она. — Возьми меня. Обычно на этом фантазия заканчивалась, и Северус со стыдом и презрением к самому себе шептал очищающие заклинания. При этом он чувствовал себя жалким и грязным. Он обещал самому себе, что перестанет думать о ней. Что это был последний раз. Каждый раз… Но желание всегда побеждало. Он слишком сильно хотел, чтобы и в его жизни был кто-то, кому он был нужен. И теперь, когда этот кто-то появился, Северус с ума сходил от страха. Что если Гермиона снова захочет поцеловать его? Вчера он был так неловок, что они пару раз стукнулись зубами. Что если она захочет большего? Он ничего не знал о женщинах. Для него они были такими же дебрями, как сам Запретный лес. Что если он оплошает? Одна только мысль о том, что он может оказаться хуже Рона, мать его, Уизли, заставила Снейпа вздрогнуть и остановиться. Ему тотчас же пришло в голову, что эти мысли — просто какая-то чушь. Однако в них явно не было ничего комического. Скорее, наоборот. Он был на грани отчаяния. Снейп снова посмотрел на часы. Гермиона опаздывала. «Быть может, она и вовсе передумала. Оно и к лучшему», — вымученно подумал про себя зельевар. Он всё же зажёг в камине огонь, сел в своё кресло, скрестил пальцы рук, как в молитве, и опустил на них свою голову. «Мерлин, с каких это пор ты стал таким трусом, Северус?» — с укором бросил он самому себе через несколько минут. Без всякого выражения он посмотрел на банку с Импом и отлевитировал её в самый дальний тёмный угол. Затем Снейп встал, подошёл к серванту, открыл дверцу и достал из него два бокала и бутылку хорошего красного вина. Разрываемый сомнениями — стоило ли ему выпить немного сейчас или же дождаться Гермиону — зельевар взял свой стакан, налил в него вина и отхлебнул. Затем он осторожно поставил стакан обратно на стол. Его руки дрожали. Через четверть часа Северус со смешанными чувствами досады и тревоги стал смотреть на часы. Мисс Грейнджер никогда не опаздывала на встречи. К тому же она была слишком педантична, чтобы не послать хотя бы записки. Что-то здесь было не так.***
Когда Снейп открыл дверь, его окутала волна холодного воздуха, заставив съежиться. Он машинально перекинул мантию через плечо, втянул голову в плечи и быстро зашагал по коридору. Его шаги по влажному камню Подземелий отдавались неестественно звонким эхом. На этот раз он решил зайти в Больничное крыло не через главный вход. Здесь, в узком и пыльном коридорчике было темно. Полумрак помещения нарушал лишь жутковатый пульсирующий огонёк, исходящий из одной из комнат. — И куда это вы думаете вы собрались? Северус сразу же узнал голос целительницы Маргарет Спинсер. Он так редко встречался с ней, что почти забыл, насколько уродливой она была. Впрочем, слово «уродливая» не вполне подходило к описанию её внешности. Нет, она вовсе не была отталкивающей. Мисс Спинсер была просто стара. Поговаривали, что она стара, как само Больничное крыло. Сгорбленная под грузом бесчисленных лет, прожитых вопреки всем законам мироздания, с лицом, покрытым морщинами, серыми пронзительными глазами и почти обескровленными губами — такой она была ещё когда сам Северус был ребёнком. Уже тогда она не занималась основным лечением, передав пост главной целительницы мадам Помфри, но всё ещё продолжала бродить между кушеток и ворчать. — Но мадам Спинсер! — с ноткой отчаяния воскликнула Гермиона. — Моя смена и так уже закончилась почти час назад. Я выполнила все ваши поручения… и не только. Почему я не могу уйти? — Мадам Спинсер, что на вас сегодня нашло? — с раздражением в голосе спросила Луиза Уайнскотт. — Мыть утки маггловским способом… Даже учеников уже давно так не наказывают… — Когда я была молодой ведьмой, за непослушание нас пороли розгами, — заявила целительница, не отвечая на вопросы девушек. Некоторое время они молчали в замешательстве, затем мисс Грейнджер вкрадчиво спросила: — Что-то случилось? — И вы ещё спрашиваете? Я может быть и стара, но я не полоумная! В голосе Маргарет молодые волшебницы уловили предостережение, но что-то заставило Луизу пренебречь им. — К чему вы клоните? — Я всё знаю! Луиза поменялась в лице. В этом отношении мисс Спинсер напоминала профессора Дамблдора: пытаться что-то от неё утаить было просто невозможно. — Как думаете отреагирует мадам Помфри, когда узнает, что вы превратили Больничное крыло в Публичный дом? — взвилась старуха. Луиза стала совсем бледной. Её нижняя губа задрожала. — У одной хватило ума притащить сюда любовника и отдаться ему прямо в каморке… Мисс Уайнскотт испуганно вскрикнула. — Ну, хоть сейчас вы стонете по-настоящему, — фыркнула мадам Спинсер. — А то вчера вы так безвкусно имитировали оргазм, что даже вой только что отелившейся коровы был бы куда приятнее на слух. Эта женщина с виду казалась всегда сдержанной, даже замкнутой, но, когда злилась, доходила в своей ярости до самого края и уже не могла остановиться. — А вы, мисс Грейнджер? — старуха сощурила глаза. — Я была о вас лучшего мнения, — небрежно добавила она и с напускным презрением помотала головой. Гермиона с виноватым видом вздрогнула и это не ускользнуло от мадам Спинсер. — Думаете я не догадываюсь, что вы делали за закрытой дверью с профессором Снейпом? — Ты и Снейп?! — воскликнула Луиза. — Мы вовсе не… — запинаясь, начала оправдываться девушка. — Он меня не трогал. — Тебе бы этого только хотелось, — помогла Луиза, нагло забавляясь. — Но спешу тебя разочаровать, Грейнджер. Даже если ты наденешь своё лучшее бельишко, он оценит его, только если оно будет на Лили Поттер. Внезапная тень раздражения, даже, пожалуй, гнева пробежала по лицу Снейпа. Он постепенно перестал различать отдельные слова: все его внимание сконцентрировалось на том, что он сейчас чувствовал. У него возникло ощущение, что он начал леденеть изнутри. Он не знал, на кого сердиться — на мисс Уайнскотт ли, которая своим замечанием вызвала в нём эту реакцию, или на себя самого, позволив её словам манипулировать его состоянием. Наконец, сквозь пелену в его мозг пробрались голоса. — Мы, между прочим, в этой ситуации по твоей вине, — проворчала Гермиона, одарив напарницу неприязненным взглядом. — Если бы у кого-то не зудело между ног… — Довольно! — нетерпеливо рявкнула старуха. — Если у вас есть время чесать языками, найдётся и на чистку котлов. Однако… в одном Луиза всё же права. Лучше бы вам держаться подальше от профессора Снейпа. Его взгляды делают ваши отношения невозможными. Пожиратель смерти и магглорождённая. Неужели вы забыли, что такие как он отлавливали таких как вы и передавали Тёмному лорду. — Не забыла, — глухо ответила Гермиона. — Но профессор Снейп всегда был на стороне Дамблдора. — Может и так, но примкнуть к Ордену его заставило чувство вины, а не личные качества. Если бы не смерть Лили Поттер, он бы так и остался Пожирателем смерти. Думаете он стал последователем Тёмного лорда от скуки? Или из страха, как это сделали Малфои? Нет, — жестоко отрезала она. — Он этого хотел, потому что нуждался в самоутверждении. — Я знаю, что он не святой, но у профессора Снейпа есть и свои достоинства, — слабо возразила Гермиона. — Их нужно просто долго искать, — съязвила Луиза. Неукротимая, кипучая злость на Мадам и мисс Уайнскотт взорвалась в ней, затмив все ясные мысли. — Барти Крауч младший был психопатом и испытывал сексуальное возбуждение, демонстрируя нам Непростительные, — выпалила волшебница. — Скабиор облапал меня, как какую-то девку из Лютного. Сивый был чокнутым фанатиком, обращая детей в оборотней. Не вам рассказывать мне о преступлениях Пожирателей смерти. Они слишком рано лишили меня моей невинности, моего детства, — мисс Грейнджер так жутко посмотрела на Луизу, что волшебница стушевалась. — Я не могу оправдать его выбор, также как и не могу умалить жестокость его действий. Но это раскололо его душу, и она продолжает трещать по швам, потому что его съедает чувство вины. Профессор Снейп не сказал Тёмному лорду самого главного — он не был истиным хозяином Бузиной палочки, и был готов умереть ради спасения Магического сообщества. — Не обманывайтесь, мисс Грейнджер, — голос мадам Спинсер прозвучал неожиданно мягко и она посмотрела на Гермиону с снисхождением прожитых лет. — Вы, быть может, и занимаете его мысли, но вот здесь, — целительница постучала сухим пальцем по груди волшебницы, — для вас у него места нет. Вы слишком благоразумны, чтобы последовать по стопам мисс Уайнскотт и стать женщиной, к которой приходят за утешением.***
Гермиона устало толкнула дверь и вышла в коридор. Девушка коснулась руками белой шапочки и, нащупав шпильки, медленно вытащила их из волос. Её причёска тут же рассыпалась, принеся с собой долгожданное облегчение. Волшебница прошла несколько шагов и остановилась возле витража. Неожиданно что-то коснулось ее лица. Через несколько секунд она вновь почувствовала прикосновение, причем более ощутимое, чем в первый раз. Девушка провела ладонью по щеке и только после этого поняла, что плачет. У мадам Спинсер, несомненно, были самые лучшие намерения относительно неё, и она с ней, пожалуй, была кое в чём согласна. Но, тем не менее, её слова осадили её очень и очень больно. — Мисс Грейнджер, — из темноты раздался приглушённый голос. Гермиона испуганно вздрогнула и резко обернулась. Позади неё виднелся чей-то силуэт. Он был далеко от света, слабо пробивавшегося через окно, поэтому выделялся как темная размытая тень, от которой исходила какая-то угроза. Должно быть, он уже давно стоял там и наблюдал за ней, невидимый и неслышный, как немой страж. Секунды две-три они молча смотрели друг на друга, затем Снейп наконец-то расправил сложенные на груди руки, оттолкнулся от стены и, сделав несколько шагов вперед, остановился перед девушкой. — Что… Что ты здесь делаешь? — Гермиона сконфуженно отвернулась, вытирая ладонью влажные щёки. — Ты не пришла в назначенное время… — Прости, — поспешно вставила девушка. — Мисс Спинсер меня задержала. — Я знаю. — Ты знаешь? — удивлённо переспросила Гермиона и наконец посмотрела на зельевара. — О, Мерлин! Ты всё слышал, не так ли? — с испугом констатировала девушка. — Даже больше, чем хотел, — тихо подтвердил Снейп. Между ними повисло удручающее молчание. Закрыв глаза, волшебница попыталась привести в порядок мысли, которые перемешались в голове. Но ей не удалось этого сделать. Раз за разом она мысленно возвращалась к тем мрачным тайнам, жестоким словам мадам Спинсер. Внезапно её охватило отчаяние. — Я… Я хочу побыть одна, — тихо пробормотала Гермиона. Северус вздрогнул. Внезапно его охватили тревога и даже страх. Словно невидимая ледяная рука безжалостно сжала его внутренности, так что всё его тело превратилось в один сплошной комок боли. Девушка подобрала полы своей многослойной юбки, обошла Снейпа и быстрым шагом засеменила к себе.***
Приступ начался совершенно неожиданно. Северус лежал на кровати и, бездумно уставившись в потолок, обдумывал слова мисс Грейнджер. Внутри него всё сжималось от собственного бессилия. И тут он почувствовал очень сильную боль в затылке. Настолько сильную, что он обхватил голову обеими руками и начал бессловно кричать. А потом он ощутил, что его тело начало постепенно неметь. В конечностях сначала больно покалывало, после чего они становились бесчувственными. И вдруг по его телу прошла ужасная, бесконечно долгая судорога, охватившая каждую мышцу. Всё это время Северус не мог нормально дышать и, наверное, просто задохнулся бы, если бы это неожиданно не прекратилось. Боль утихла. Прошло ещё некоторое время, прежде чем к зельевару вернулась ясность мысли. Сердце снова забилось спокойно, но Снейп ещё долго лежал неподвижно, с закрытыми глазами, ожидая нового приступа. Ему казалось, что он может начаться в любой момент. Но приступа не последовало, и через некоторое время зельевар отважился открыть глаза. Он не знал, как долго продолжался его приступ, но судя по тому, что над землёй уже висело плотное одеяло из чёрных туч, и шёл дождь, он длился несколько минут. Барабанная дробь почти заглушала раскаты грома, а завывание ветра уже перешло в рёв урагана, который бешено рвал ставни на окне. Этот звук, невероятно резкий и очень мучительный, заставлял вибрировать каждый нерв. Снейп содрогнулся. Издавая отчаянные мучительные стоны, Северус слез с кровати, подошел к приоткрытому окну и прильнул взмокшим лбом к стеклу. Он хотел закрыть его, однако его ноги подкосились. Зельевар попытался схватиться за раму, но лишь бессильно скользнул пальцами по окну. Больно ударившись, Снейп упал на пол, и так и остался лежать, тяжело дыша. Несколько секунд спустя Северус всё же предпринял попытку подняться и упёрся в пол руками. Ему удалось доползли до кровати, присесть и запрокинуть голову на её край. В этом состоянии Северус пробыл несколько часов, полусидя на полу, не в состоянии пошевелиться, словно погруженный в море невыносимой боли и страдания. Он просидел бы так ещё дольше, если бы не Дамблдор. Где-то на границе сознания и бессознательности он услышал тихие лёгкие шаги. Послышался скрип оконной рамы, треск огня в камине, после чего ему на плечи упало мягкое и тёплое одеяло. Северус только сейчас почувствовал, что всё это время ему было холодно. Затем чей-то голос произнёс его имя, но так искаженно, как будто это было не произнесённое слово, а глухой удар в барабан. Чьи-то руки поднесли к его губам холодный стеклянный стакан, и горечь лекарства начала медленно растекаться внутри. Снейп вдруг почувствовал себя слабым, ещё слабее, чем раньше. И всё же несмотря на слабость, зельевар уставился на Гермиону широко раскрытыми глазами. У него дух захватило. Её янтарные глаза блестели тревогой, нижнюю губу терзали ровные перламутровые зубы, а свет от камина за её спиной заставил её волосы переливаться всеми красками огня: медным, рыжим, золотистым. — Тебе придётся мне помочь. — Он не понимал, почему её голос был преисполнен столько терпения и заботы. — Я не смогу тебя поднять. Сбросив с себя оцепенение, Северус собрал последние силы и, медленно обхватив её лицо ладонями, поцеловал. Когда девушка открыла глаза, то увидела, что он смотрит на нее с ожиданием и восхищением, его взгляд блуждал по ее лицу. — Гермиона, я… — хрипло произнёс Северус, но запнулся. Он минуту помолчал, а потом добавил низким напряженным голосом: — Я могу и дальше жить без Лили, но без тебя… я дышать не могу. У неё упало сердце. — Мне всё равно… магия ли это родственных душ… Да будь оно даже проклятием… Ты моя. Моя женщина. — Ты… Кажется, у тебя жар… — попыталась хоть что-то возразить Гермиона. — Я дам тебе бодроперцовое. Не хватало ещё, чтобы ты подхватил воспаление лёгких. Кто же в такую погоду оставляет окно настежь? — Мне было жарко, — Снейп вяло пожал плечами. Его лицо продолжало искажаться от боли. Он выглядел измождённым до предела. Кое-как ей удалось усадить его на кровать. — Бодроперцовое в прикроватной тумбочке, — обронил зельевар, но слишком поздно спохватился, что там хранились вещи и другого толка. — Нет! Не в этой! Гермиона уже открыла выдвижной ящик. Лишь короткое мгновение она выглядела шокированной, а потом в глаза девушки вернулась насмешливая улыбка. — Серьёзно, Северус? «Три магических орешка для старины Мерлина»? — она повернула в его сторону голову. Снейп выглядел подавленным и смущённым. — Да мужчина с одной то едва справляется, а тут целых три. — Это конфисковал Филч!.. — И положил тебе в тумбочку? — усмехнулась девушка. — Чего ты от меня хочешь? — выдохнул Снейп. Он снова зажмурил глаза от боли. То, что мисс Грейнджер узнала о том, что у него была литература подобного рода, и о том, для чего она была ему нужна, смутило его.— Я тоже мужчина. У меня тоже есть свои потребности и желания. Гермиона понимающе согласилась, молча вернула журнал на своё место и дала Северусу бутылочку с бодроперцовым. Потом она вернулась с другими лекарствами и большой кружкой с травяным чаем и мёдом.***
Он снова проснулся под утро. Сырое дыхание всё ещё властвовало над землей. Казалось, осень и вовсе не собиралась уходить. И хотя бушевавшая вчера гроза ушла на убыль, а ветер спал до лёгкого бриза, светлее всё же не стало. Снейп две-три секунды бессмысленно смотрел на циферблат, прежде чем разглядел положение стрелок. Было почти четверть шестого. Даже не вполне придя в себя, Северус заметил Гермиону. Он удивился, как эта маленькая женщина умудрялась заснуть в самых неудобных позах. Вот и сейчас, она спала в кресле, прижав ноги к груди. Северус осторожно смотрел на девушку. На её спокойное лицо. На её волнистые волосы, спадающие с плеч на спину и грудь. Его взгляд медленно опускался всё ниже, пока не остановился в неторопливом созерцании её стройных, обнажённых лодыжек, неприкрытых ночной сорочкой и халатом. Они выглядели такими гладкими и изящными. Он и не предполагал, что эта часть тела могла вызвать в нём столько волнения. Зельевар отрешился от этих мыслей, нащупал флисовый плед, которым его так заботливо укрыли, и осторожно поднялся с постели. Его шорох мгновенно разбудил Гермиону. Она неохотно подняла тяжёлые веки и сонно посмотрела на мужчину. — Снова приступ? — еле разборчиво пробормотала девушка. Северус ничего не ответил. Он подошёл к ней вплотную и осторожно вытащил из кресла. — Что… Что ты?.. Северус, подожди. — Она встрепенулась и бросила зельевару смущенный взгляд. — Мы не можем этого сделать. Я ещё не готова. У меня… У меня период особенных дней! — Врушка. Её волнение — а возможно, и панические нотки в тоне её голоса — вызвали у Снейпа кривую ухмылку. — Спи, — мягко сказал зельевар, положив девушку на кровать. Он снова стал серьёзным. — Как ты вообще смогла так уснуть? — Привычка, — в полудрёме произнесла волшебница. — Очень дурная… — резюмировал Северус. Со странным ноющим ощущением он запнулся, заметив, как шёлковая сорочка теперь смялась у её бедер, а масса каштановых волос в беспорядке рассыпалась на его подушке. Снейп сглотнул и бросил на Гермиону торопливый взгляд. Её глаза всё ещё были приоткрыты, губы застыли в слабой улыбке. Её груди слегка вздымалась и опускалась в ритме её дыхания. — Я буду у себя в кабинете, — прохрипел он. — «О, приди, помешай моё варево, и, если всё сделаешь правильно, ты получишь котёл, полный крепкой, горячей любви», — промурлыкала себе под нос волшебница. Она сонно потянулась и закуталась в его плед, издав при этом довольное мычание. — Ненавижу эту мелодию, — прорычал Снейп, размашистым шагом направляясь к двери. — Очень жаль, — выдохнула Гермиона. — Разбуди меня в семь. Снейп с раздражением подумал, что теперь ни дня не пройдёт без её подтруниваний над ним. И чёрт его дёрнул тогда забрать у Филча этот журнал.