The King Is Dead

      Он стоит посреди гостиной в доме своих родителей в Хоукинсе. Пол залит густой вязкой субстанцией. Кровь, пролетает мысль в его голове. Он не понимает, что происходит и как он оказался в этом доме. Приехав в Хоукинс, он поселился в местном мотеле вместе с Ларри, так что поводов для визита в одинокий дом семейства Харрингтонов у него не было. Стив поворачивает голову, в попытке понять, что же происходит. Стены покрыты уродливыми пятнами тёмной, почти чёрной, крови. Музейные картины его родителей разорваны и испачканы, диван перевёрнут, розетки вырваны из стен. На полу валяются прозрачные осколки, залитые всё той же кровью. Он опускает голову. Паника быстро расползается по его внутренностям.       Слишком быстро.       В руках он держит кухонный нож. От самого его кончика до локтей Стива, всё в крови. Его белая рубашка обрела ярко-красный оттенок, неприятно прилипая к коже. К горлу подступает неприятный ком, не дающий спокойно вздохнуть, а на глазах выступают слёзы. Ноги ощущаются ватными. Он хочет убежать, но не может пошевелиться. В приступе паники, он поднимает глаза, смотря на кухонный стол, который забрызган чьей-то кровью. Под ним сидит Робин Бакли, его бывшая лучшая подруга, с перерезанным горлом. Она резко поднимает голову, а из её горла струится новый поток горячей крови. Рот Бакли кривится в уродливой ухмылке, её зубы покрыты плёнкой красной жидкости.       — Я всё думала, когда ты, наконец, покажешь свою истинную сущность. — её голос звучит неестественно, ломаясь посреди предложения. — Сущность бессердечного убийцы.       — Это неправда, Робин. Я не такой. — Стиву хочется кричать, но голосовые связки будто отказали. Его слова выходят еле слышными ему самому.       — Даже ты в это не веришь, Харрингтон.       Харрингтон.       Она не называла его так с лета восемьдесят пятого.       — Ты убийца, Стив. — говорит другой голос, знакомый, но искажённый бульканьем крови и отвращением. Он поворачивает голову вправо, где в метре от Робин, сидит Эдди с идентичной раной на шее. — Ты же сам это знаешь, да? Ты думаешь что любишь, а в итоге отравляешь. Ты же понимаешь, что это — он указывает пальцем на свою шею. — твоих рук дело? Ты не умеешь любить, Харрингтон. Ты не способен на такое чувство как любовь. Животное.       Нож падает на пол с оглушительным звоном. Его друзья продолжают что-то говорить, но Стив не может разобрать ни одного слова. Голова начинает кружиться, к горлу подступает тошнота, а ноги перестают служить должной опорой.       — Стив!       Стив резко подпрыгивает на больничном кресле, пытаясь прийти в себя. Он сидит рядом с койкой Ларри, держа его за руку, а это был всего лишь плохой сон. Звук собственного сердца бьётся в ушах. Он опускает глаза, натыкаясь на большие голубые, уставившиеся на него с волнением.       — Ларри! — Стив срывается с места, аккуратно обнимая друга, чтобы не задеть бинты, обёрнутые вокруг его груди.       — Привет, Стиви. Ты меня здорово напугал. Что тебе снилось? — Глаза у Ларри опухшие, как после долгого сна, а на губах всё та же улыбка, которая всегда была адресована только Стиву, и никому кроме него.       — Ничего особенно, очередной кошмар. — Стив нервно заправляет волосы за ухо, смаргивая слёзы, стоящие перед глазами. — Ты как себя чувствуешь?       — Бывало и лучше. — тихо смеётся Ларри, который пребывает в удивительно хорошем настроении. — Спина чешется, грудь зудит, затылок болит сильно. А так, вроде неплохо. Сильно он меня головой приложил, да? — его рука медленно накрывает протезированную ладонь Стива, переплетая их пальцы.       Стив прекрасно скрывает эмоции. За пять лет работы и дружбы с ним, Ларри это уяснил. Смит научился читать его. Стив, сколько Ларри его помнит, был очень скрытным человеком, что неудивительно. Пройдя через то, через что прошёл Стив, скрытность является самым нейтральным последствием. Когда рука Стива зажила настолько, что можно было ставить протез, Ларри только начинал работать с ним. Но ещё тогда, он видел как тот нервничал из-за протезированной руки. Она всегда выделялась на фоне всего остального. Чёрный металл очень резко контрастировал с бледным оттенком кожи Стива.       Тогда он сказал, что в руке Стива нет совершенно ничего необычного, а те кто считал иначе, потом имели дело со Смитом и его привычкой защищать дорогих ему людей. Тогда же, он выяснил, что Стиву важно, чтобы его протеза касались так, будто это не кусок металла, а настоящая рука. Именно поэтому, каждый раз, когда выпадала подходящая возможность Ларри брал протезированную руку в свою, тем самым, показывая Стиву, что с ним всё хорошо.       — Ларри, что произошло? — голос Стива выдёргивает его из своих мыслей. — В том здании. Что случилось? — их ждал серьёзный разговор.       И они разговаривали.       Много разговаривали.       Ларри рассказал всё, что помнил о том, что произошло две недели назад. Рассказал про своё любопытство, про незнакомого человека, которому не страшны пули, про всепоглощающий страх, окутавший его в момент, когда он понял, что умирает, про угрозы убить Стива. Тот на это лишь прочитал Ларри двадцатиминутную лекцию о его глупости. Смит не стал раскрывать свои опасения насчёт незнакомца, по крайней мере, пока он прикован к больничной койке. Ларри не был идиотом и он слишком долго знал Стива, чтобы с уверенностью сказать, что что-то было не так в поведении друга. Стив в свою очередь знал, что Ларри умеет видеть людей, особенно его, насквозь, так что утаивать об инциденте с Эдди не было никакого смысла. После пересказа того, что произошло, Ларри лишь покачал головой, сказав что Харрингтон ”Идиот, который даже со своей личной жизнью справиться не может” на что, в ответ, получил простое и лаконичное “Иди нахуй”       Они провели целый вечер шутя, обсуждая всё, что им придет в головы и смеясь.       Может, всё было не так уж плохо.

***

      Стив совершенно не уверен, что поступает правильно. После того, что произошло в больнице, он продолжил делать вид, что все в порядке и того инцидента с Эдди и вовсе не было, что, если он будет до конца откровенен, херня. Но, опять же, перспектива того, что кто-то, кроме Ларри, увидит его уродливую и жалкую натуру, пугала его. Стив довольно давно понял, что он не святой, да и человек он так себе, что бы ему не говорили. На работе его узнавали по прозвищу, данному ему газетчиками из желтой прессы, а не по имени. Кто-то даже говорил, что в Нью-Йорке орудует новый маньяк, но только Ларри и их приближенные коллеги знали, что имя этому маньяку — Стивен Харрингтон. И он очень тщательно скрывает эту тёмную, возможно даже слишком тёмную, часть себя.       Он чувствует себя так, будто его раздевают, оголяют уродливые шрамы, выставляя все его недостатки напоказ. Стив знал, с самого начала, что возвращаться было до невозможного тупой затеей. Даже после всего, что он пережил, у него нет ни одного шанса противостоять Эдди Мансону. Его доброте, заботе, его искренности и отзывчивости. Его чёртовой улыбке, образовывающей ямочки на его щеках. Его искрящимся большим глазам, которые смотрят прямо в душу, будто уже давно зная всё то, что он так отчаянно пытается спрятать.       — Стив? — резкий звук сзади выдернул Стива из собственных мыслей, заставляя развернуться.       — Наконец-то вы соизволили явиться, Мансон. — язвит Харрингтон, поворачиваясь обратно к зданию.       — Виноват. — говорит Эдди, уже уходящему вглубь дома, Стиву.       За две недели, что Стив был отстранён, а Ларри находился в больнице, убийства резко сократились, но вот опять, они стоят перед очередным помещением, в котором лежит чьё-то изуродованное тело.       Сам сарай, в котором и нашли новую жертву, находится на краю леса, возле трейлерного парка, в котором Эдди с его дядей жили до восемьдесят седьмого, поэтому труп обнаружили довольно поздно. Обычно, никто не ходил возле этого сарая. Он прогнивший сверху донизу, а потолок с лёгкостью может упасть кому-то на голову в любой момент. Местность отдалённо напоминает озеро Влюблённых, такая же поляна, деревья, окружающие её.       Убийства.       Зайдя внутрь, Стив сразу направляется к трупу, игнорируя прожигающий, его спину, взгляд. Он чувствовал этот взгляд на себе с того момента, как вошёл в тот амбар, в первый день пребывание в Хоукинсе. Взгляд Эдди тяжёлый, наполненный эмоциями и вопросами.       Вопросами, на которые он не может заставить себя дать ответы.       На полу лежит тело молодого парня, лет двадцати, двадцати двух, от силы. Ранения точно такие же, как и у прежних жертв. Кровавые подтёки под глазами и ушами, дыра в груди. Но когда Стив заглядывает ему в лицо, он немеет от шока. Парень является почти точной копией Стива. Такое же строение лица и тела, такие же карамельные волосы, на которых свернулась кровь. Такие же карие глаза.       Стив не знает, совпадение это или нет. Он вспоминает слова Ларри из их недавнего разговора.       “Вы встретитесь в аду, там где ему самое место.”       Врагов у Стива было много. Работая в ФБР и регулярно убивая людей, по-другому быть не может. Но кто пойдёт на то, чтобы убить больше семи человек, дабы добраться до него?       Кто угодно.       От увиденного, Стиву захотелось вывернуть свои внутренности наружу или сложиться в комочек так, чтобы быть подальше от всего, что с ним происходит. Он разворачивается на пятках, вылетая из помещения. Обойдя сарай так, чтобы быть подальше от глаз окружающих, он садится на траву. Порывшись в карманах, Стив достаёт помятую пачку красных Мальборо, засовывает одну сигарету в рот и поджигает. Никотин проникает в лёгкие, обволакивая их и вытесняя панику, образовывающуюся на задворках сознания.

***

      Эдди разбудил настойчивый стук в дверь спальни. Когда он не ответил, дверь открылась и с грохотом ударилась об стену, заставляя его вздрогнуть. Кто-то упал на него сверху, придавив своим весом.       — Вставай, чел. Тебя к телефону. — пропел голос Робин Бакли откуда то сверху. — Хоппер.       Он моментально подлетел с кровати, спихивая с себя недовольную Робин. Эдди, кое-как, разлепив глаза, понесся вниз по лестнице, к телефону. Чуть не сбив стеклянный столик, стоящий посреди гостиной, он всё-таки добрался до цели, забирая телефон у смеющейся Нэнси.       — Чего тебе? — сходу бубнит Эдди, опираясь головой об плечо всё ещё хихикающей девушке.       — И тебе доброе утро, сержант. — говорит шериф, пребывающий в подозрительно хорошем настроении. — Дело есть, меня сегодня не будет в городе. Мы с Джойс едем в Чикаго, к мальчикам, так что ты за главного. Побудешь за Стивом наедине, может наконец-то поговорите нормально, а не как раненые козы.       — Я? Раненая коза? — он резко отскакивает от Нэнси, когда та начинает смеяться в голос. Подавив желание ответить язвительным комментарием, Эдди продолжает. — Хорошо, я постараюсь, — он специально делает акцент на последнем слове. — с ним поговорить. Доволен, сваха херова?       — Да, доволен. А ещё раз меня так назовешь, уволю. Понял? — смеётся Хоппер.       — Понял. Всё, пока.       Не дожидаясь ответа, Мансон вешает телефон обратно, устало облокачиваясь на стену. Не обращая внимания на умирающих со смеху девушек, он, специально, громко шаркает босыми ногами по полу и поднимается в гостевую, свою, спальню. Быстро одевшись и поправив волосы, чтобы выглядеть, хотя бы, приемлемо, он сбегает вниз, быстро кинув девушкам “салют” на прощание.       Ожидание встречи со Стивом играет с его нервами, накаляя их до предела. Эдди не мог найти себе места, с того случая в больнице. Слишком много мыслей и переживаний роилось в его голове. Единственное, что он знает наверняка, так это то, что он обязательно поговорит со Стивом на работе. Жить в неведении с каждым днём всё сложнее. Его желание защитить Стива от всего плохого прогрессирует с каждым днём. Но как его защитить, если Эдди не знает от чего именно?       Или от кого.       Когда до места преступления оставалась буквально минута езды, он почувствовал что-то неладное. От волнения, парень накручивал на палец пряди своих волос, кусая свои губы. Тревога, медленно, обволакивала его внутренности, сдавливали своими крепкими узами его лёгкие. Эдди чувствовал, что что-то должно произойти. Как будто все его рецепторы накалились до предела, оголяя каждый нерв. Зрачки расширились, а он сам, тяжело дыша, пытался собраться с духом.       Перед глазами появился Харрингтон, стоящий боком к нему. Видимо тот настолько погряз в собственных мыслях, что не заметил как машина Эдди остановилась в метре от него. Сержант позволил своему взгляду пройтись по каждому изгибу такого желанного им тела. Стив, как всегда, был в униформе. Чёрная обтягивающая водолазка сидела так, будто была пошита специально на него, хотя, скорее, так оно и было. Такого же цвета и фасона брюки, облегали бёдра и задницу агента, не оставляя места для воображения. На ногах сидели тяжелые военные ботинки, с железным носом. На живую руку была надета чёрная перчатка, что заставило Эдди задаться вопросом, зачем она вообще нужна.       Прочистив горло и собравшись с мыслями, Эдди наконец выходит из машины, и закрывая дверь, подошёл к Стиву.       Разговора не состоялось, так как Стив ушёл как только съязвил Эдди в ответ. Он хотя бы не игнорировал его существование, чему Эдди был безумно благодарен. После истерики Стива в больнице, сержант боялся, что тот закроется ещё больше. Будет делать вид, что Эдди не существует.       Когда Мансон вошёл в здание, единственным, что он увидел, был чуть ли не выбегающий из здания Стив. Он знал, что Стив довольно быстро ходит, но что-то было не так. Что-то в его лице смутило Эдди. Он решил проверить, что вызвало такую реакцию у агента. Подойдя к телу и взглянув на него, Эдди почувствовал, будто земля уходит у него из под ног. Лицо парня было почти идентично лицу Стива. Будто потерянный брат близнец или что-то в этом духе. Глаза его расширились, кровь начала стучать в висках. Получается, что всё это время они гонялись за тем, кто изначально был на шаг впереди. Этот человек, кем бы он ни был, охотился на Стива.       С самого начала.       Эдди разворачивается на пятках, направляясь к выходу. Он игнорирует Каллахана, который путается под ногами, не видя ничего кроме Стива. Стив, Стив, Стив маячит имя в его сознании. Вопросов ещё больше и только один человек способен дать на них ответы. И он их даст, каких бы усилий Эдди это не стоило.       Он огибает здание, в попытке найти Харрингтона. Тот сидит на траве, держа в трясущейся руке, на которой больше нет перчатки, сигарету. Эдди делает шаг вперёд, наступая на пожухлые листья. Голова Стива резко поворачивается к нему, реагируя на посторонний звук. Он сразу же встаёт, бросая сигарету себе в ноги и наступая на неё. Эдди видит, как старательно Стив разглядывает свои ботинки, листву, стены сарая. Что угодно, лишь бы не заглядывать Эдди в глаза. Это ранит, но ему плевать. Он устал ждать, ему нужны ответы.       — Стив..       — Возвращайтесь к работе, сержант. — не успевает Эдди закончить, как Стив перебивает его, направляясь обратно в здание.       Вдруг, сильные руки прижимают агента к стене сарая. Его голова ударяется о дерево, а сам Стив выдыхает сквозь сжатые зубы. Эдди поднимает на него свои глаза, заглядывая в душу.       — Ты что себе позволяешь? — Стив сопротивляется, пытаясь скинуть с себя сержанта и выбраться из угла, куда тот его зажал.       — Мне нужны ответы, Стив. Я, блять, устал ждать. Я расследую дело, о котором, на самом деле, нихуя не знаю. — Эдди срывается на повышенные тона, не способный сдерживать переливающиеся, через край, эмоции. — Я, блять, скорбел по тебе пять лет. Пять лет, Стив! Пять! И всё, что я получаю это “Не думаю, что нам есть, о чём разговаривать, сержант”?       — Ты хочешь ответы, Мансон? — лицо Стива красное, искажённое огромным количеством эмоций. — Ты, блять, хочешь ответов? Помнишь дело про Тьму? — Эдди напрягает мозг, вспоминая что-то про громкие дела в Нью-Йорке. Про безжалостные убийства, совершенные неким Тьмой. По крайней мере, так было написано в рапорте Нэнси. Он неуверенно кивает. — Тьма и есть я. — Эдди, в шоке, отступает на несколько шагов, ослабляя хватку на руках Стива. — Доволен? Нравится тебе эта правда? Красивая? — Стив задыхается от количества эмоций, кровь бурлит в венах. У обоих.       — Что? Я не понимаю… — слова Эдди выходят если слышными. Он шокирован, он не понимает, что происходит, к чему именно ведёт Стив.       — Что тут понимать, Эдди? Я тот самый безжалостный убийца. Конец истории. — Стив облокачивается спиной на сарай, не доверяя своим трясущимся коленям.       — Расскажи мне всё, с самого начала. Если не ради меня, то ради Робин. Ради Нэнси, детей, Хоппера. Если я не заслужил знать правду, они заслужили. — тихо говорит Эдди, заходя обратно в личное пространство агента. Стив падает на землю, приземляясь задом на траву. Его голова откидывается назад, ударяясь о дерево. Эдди аккуратно, чтобы не спугнуть, садится рядом и кладёт руку Стиву на колено, которое прижато к его груди.       — Я… Хорошо. — наконец соглашается Стив и вдруг Эдди понимает, что он не видел Стива таким разбитым с восемьдесят шестого, когда проснулся в больнице после их последнего похода в Изнанку. — Тем вечером, в восемьдесят седьмом, какой-то мужчина пробрался ко мне в дом. Я пытался, правда пытался уйти. Я отключился, когда он ударил мою голову о стеклянный столик. — Эдди чувствовал, как злость закипает внутри него, разгоняя разгорячённую кровь по телу. — Я очнулся в какой-то лаборатории, в клетке, как ебучее животное. Как оказалось, лаборатория из которой сбежала Эл не была заброшенной. Бреннер хотел, чтобы мы так думали. И мы, блять, думали. — Стив остановился. Было видно, что ему тяжело давался этот рассказ. — Бреннер думал, что из-за укусов демо-мышей моё тело может видоизмениться под воздействием их яда. Он изучал меня, ставил эксперименты. Было больно. Невероятно, адски больно. Я пытался сбежать, но они поймали меня. Они вернули меня назад. В то ужасное место. Я был не единственным, над кем проводили опыты. В том месте никогда не было тихо. Каждый мой вздох, каждый мой шаг, сопровождались чьими-то криками. Каждый был наполнен болью и отчаянием. Таких душераздирающих криков я не слышал никогда, даже с учётом моей работы. Я пытался сбежать ещё раз, спустя, наверное, полтора месяца с моего исчезновения. Каким-то образом, я был не единственным сбежавшим. Те, кто считались неудачными экземплярами, мутантами, тоже нашли выход. Я помню, как бежал по лесу босиком. А они… они бежали за мной.       — Кто “они”, Стиви? — голос Эдди чуть громче шёпота, а на глазах у него, как и у Стива, застыли слёзы.       — Все. Работники Бреннера, мутанты. Я слышал как они убивали каждого рабочего, одного за другим. Я слышал их предсмертные крики, слышал, как журчала кровь в их перерезанных глотках. Но я продолжал бежать, не оборачиваясь. Когда бежать стало практически невозможно, я остановился и опёрся рукой о дерево. — он машет своей протезированной рукой в воздухе. — Ничего хорошего, как ты понимаешь, из этого не вышло. Я почувствовал ужасную боль в области запястья, а когда смог повернуть голову влево, увидел лишь обрубок, оставшийся от моего запястья. Не помню, как я добрался до трассы. Следующее, что я помню — чья-то машина. Я выбежал на трассу и упал на дорогу, в полуметре от переднего колеса. Из машины вылез мой босс и хороший знакомый Хоппера с Эл — Сэм Оуэнс. — он обречённо вздыхает, поднимая голову, чтобы посмотреть на Эдди. — А дальше история. Больница, новая работа, встреча с Ларри, новая рука… новые убийства и шрамы. Теперь ты знаешь всё, Эдди. Ты доволен? — Стив больше не звучит злобно, на его лице нет ненависти, только усталость и изнурение.       — Стив, я… Боже, мне так жаль.       — Не нужно. Мне не нужна твоя жалость. — резко отрезает Стив.       — Нужна. Я не считаю тебя слабым, Стив. Ты самый сильный человек, которого я когда либо встречал. То, что ты сейчас рассказал… это… Я не представляю, как ты с этим справился. Ты не заслужил этого. — Эдди ещё не отошедший от шока, пододвигается ещё ближе к парню, обнимая его колени.       — Ты уверен? — Эдди лишь озадаченно на него смотрит. — Уверен, что не заслужил? Не забывай кто я.       — Я не знаю, почему ты так плохо о себе думаешь, но я знаю, что такое, ты не заслужил. — голос Эдди приобретает серьёзность и осознанность. — Но, Стив, тебе нужно рассказать другим. Пожалуйста, поехали к Робин и Нэнси, вместе. Я буду рядом с тобой, если ты этого захочешь. Прошу, Стив. Они заслужили знать.       Стив молчит. Долго молчит. Обдумывает просьбу Эдди, понимает, что тот прав. — Хорошо. Я поеду с тобой, Эдди. — наконец изрекает агент, поднимаясь на трясущихся ногах. Эдди поднимается за ним, оборачивая руки вокруг талии Стива, притягивая того к себе.       — Я скучал. — тихо шепчет сержант в чужую шею.       — Я тоже скучал, Эдс. — так же тихо отвечает агент, расслабляясь в руках полицейского.

***

      Робин бьёт Стива по груди, теряясь в эмоциях. Слёзы неконтролируемо текут по её щекам. Озадаченность сменяется на гнев, а он сменяется на долгожданное облегчение. Облегчение, которое она искала пять лет. Какой бы интересной и счастливой её жизнь не была, дыру, появившуюся после смерти Стива, заполнить она не смогла. Сейчас же, он стоит перед ней. Живой. Другой, но живой. По его щекам текут слёзы, а сам о стоит ровно, принимая на себя удары Робин.       — Ты! Ублюдок! Ненавижу! Тебя! — каждое её слово сопровождается ударом в грудь или руки её лучшего друга.       — Я знаю, Робин. Прости. — шепчет Стив, неспособный выдавить из себя что-то большее.       Робин отходит от него на пару шагов, осматривая с ног до головы и через секунду она налетает на Стива с объятиями, с силой сжимая его талию. Мужские руки сразу же ложатся ей на спину, прижимая ближе к себе.       — Обещай. Обещай, что больше не уйдешь. Обещай мне, Стив! — лепечет Бакли ему куда-то в грудь.       — Я обещаю, Робин. Прости меня, я виноват перед вами. Я не брошу тебя, обещаю. — Стив вжимается лицом ей в волосы, а по щекам всё ещё текут горячие слёзы радости и вины.       — Я так скучала по тебе, господи, Стив. Не поступай так со мной. Я не смогу потерять тебя ещё раз. Я так люблю тебя.       — Я тоже люблю тебя, Роб. Прости меня.       — Прекрати извиняться, идиот. Я тебя давно простила. — улыбается Робин, отходя от Стива, на которого сразу же налетает Нэнси. Она сильно сжимает его в своих руках.       — Я тебя убью, если ты ещё раз нас бросишь, Харрингтон. Уяснил? — она поднимает на него свой грозный взгляд, а из глаз предательски льются слёзы облегчения.       — Я тоже скучал, Нэнс. — улыбается Стив, получая тычок в бок.       Эдди наблюдает за этой картиной с улыбкой на губах и слезами на глазах. Подходя к ним, он втискивается в объятия, утягивая Робин за собой.       Четверо старых друзей воссоединились спустя пять лет, обнимая друг друга, как в последний раз.       Может, всё было не так уж и плохо.