***
Понедельник — день тяжёлый. Особенно, когда человек, которого ты формально взял под крыло, не отвечает тебе с утра. Уроки Диппер проводил на нервах. Это заметили абсолютно все. Он терялся, забывал, путал формулы. Мел в его руках дрожал, все чертежи выходили кривыми. Обычно эмоции не мешали его работе; он всегда брал над ними верх. Но волнение за Билла оказалось сильнее всего прочего. Этот парень с первого дня знакомства переворачивал привычный мир Диппера. Он начал корить сам себя за то, что не смог вчера увидеться с Биллом. Вдруг что-то случилось? Диппер был паникёром и, в принципе, не отрицал этого, но сейчас паника, он считал, была довольно обоснованной! Классу, у которого он вёл последний на сегодня урок, он даже не стал задавать домашнее задание. Быстро кинув: «Можете быть свободны», он начал судорожно собираться, почти не слыша радостный рёв семиклассников, а затем помчался из школы, не заметив, как пролетел мимо завуча. Миссис Дорри подозрительно прищурила глаза ему вслед, но пожала плечами и пошла дальше по своим делам. Спустя несколько минут он уже был возле детского дома, слава всему, с дыхалкой теперь у него всё было в порядке, поэтому даже не пришлось останавливаться, чтобы отдышаться. Однако Билла не оказалось на месте. Диппер терпеливо выслушал Тембри, подмечая, какие у неё сонные глаза, видно, просидела возле кровати Билла всю ночь. Она рассказала, насколько сильные боли бывают у Нуллуса, и сердце в груди Диппера заныло. — Думаю, он всё на той же поляне, — задумчиво проговорила Тембри. — Он сказал как-то, что там его боли притупляются, — она устало покачала головой и, зевнув, пошла собираться домой — на сегодня она исчерпала все свои силы. Диппер не смог не обратить внимание на её последние слова, но сейчас об этом задумываться не было времени — хотелось поскорее увидеть Билла, обнять, успокоить. Всё остальное перестало его заботить. Отыскать парня не составило труда. Он действительно сидел там, привычно прислонившись спиной к статуе демона. Внутри Диппера всё сжалось, когда он заметил слёзы на щеках Билла. — Чудо ты моё, — он бросился к нему, не думая ни о чём, загрёб в объятия. — Сосна, — беспомощно, но явно облегчённо и радостно прохрипел Билл. — Задушишь, — на самом деле ему было приятно. — Задушу, — пообещал Диппер и отстранился, держа в ладонях лицо Билла. — Прости, что я вчера не смог быть рядом. — Это пустяки, — отмахнулся Билл. — И потому из твоих глаз сейчас текут слёзы? — насмешливо поинтересовался Диппер, скрывая волнение. — Да, — кивнул Билл. — В конце концов, я же не умираю. Да и… как там говорится? Что не убивает, делает сильнее. — Эх ты, — снисходительно и грустно улыбнулся Диппер, снова прижимая Билла к своей груди и через пару секунд отстраняя. — Эх я, — обречённо согласился Билл. — Сильно болит? — Сейчас терпимо. — Я боюсь представить, насколько сильна боль, когда не «терпимо», — медленно произнёс Диппер. — Раздирает на части, — внезапно ответил Билл. — Я почти ничего не слышу, в голове стоит невообразимый шум, заглушающий абсолютно всё, и постоянно слышится неразличимый шёпот, но я не понимаю, я не хочу понимать, мне страшно понять этот шёпот. Он похож на шёпот из кошмаров. Меня словно бьёт током, знаешь, будто в голове шторм: грозы, молнии, гром. И я не могу это контролировать, — голос Билла еле слышно дрожал, по щекам всё больше бежало слёз. Он ненавидел себя за эту слабость, презирал. Когда до каждой его щеки поочерёдно коснулись губами с целью сцеловать капельки, он замер. Диппер облизнулся: «Солёно». Билл не смог сдержать улыбки. Но Диппер был серьёзным. — Я буду с тобой рядом. Я хочу, чтобы ты проходил этот ужас вместе со мной, — он ласково прошёлся пальцами по руке Билла: средним пальцем огладил косточку на запястье, затем, подключив указательный, еле видные вены на тыльной стороне ладони и, всё также нежно накрыв ладонь полностью, ободряюще сжал, после чего преподнёс к своим губам и невесомо поцеловал, соблазнительно оглядывая Билла из-под ресниц. Дальше — больше. Поцеловав, Диппер прикусил бледную кожу, не оставляя следов — только слабое покраснение и сладостную боль. Он хотел отвлечь Билла от его головных болей, а не причинять ещё большие. Дрожь охватила тело Билла — он абсолютно не ожидал подобного от строгого Диппера со своими строгими принципами. Да и если бы ожидал, дрожь появилась бы всё равно. Билл лишь сейчас начал осознавать, насколько сильно нуждался в чужом тепле. — Нельзя быть таким, ты в курсе? — слабо спросил парень. — Каким? — Диппер склонил голову набок. — Удивительным, — прошептал Билл и, уже не ища силы держаться, потянулся к мужчине. В этот раз поцелуй вышел более долгим, более желанным с обеих сторон и вместе с тем — самым невинным из всех поцелуев Диппера. До Билла было много других, но чувствовать что-то внутри оказалось непривычно. Он едва ощутимо перебирал светлые волосы парня, стараясь не задевать голову, дабы не делать больно; иногда переключался с губ на другие участки лица: нос, лоб, щёки. Он не собирался быть с Биллом страстным: только ласка, только нежность. Возможно, позже Диппер будет винить себя за этот не очень обдуманный шаг, но сейчас Биллу хорошо, он смог забыть про заставляющую его страдать боль. Важно ли в этот момент нечто другое? Нет. Диппер и сам не заметил, как они оказались лежащими на сырой земле. Ему не хотелось думать об испорченных брюках, пальто… Не хотелось думать о голоде, усталости. Это было второстепенным. Сейчас не происходило ничего запретного, верно? Просто успокоительное в виде поцелуев и объятий. Это не так уж и криминально. Они были одни на целой огромной необъятной Земле. Все истины рушились под напором их поцелуев. Диппер не знал, сколько времени они провели в таком положении, но, наверное, довольно долго: подкрадывались сумерки, несущие с собой вечернюю прохладу. Билл тоже понял, что на сегодня порция ласки закончилась. Он поднялся с земли, посмотрел на Диппера сверху вниз. На языке вертелось простое «Спасибо», но озвучил Билл совсем другое: — Целуй меня чаще. Диппер, улыбнувшись, моргнул. — Посмотрим. Он встал, посмотрел на Билла, вздохнул. Чувства надо было закапывать, а не превращать в нечто более серьёзное. Сейчас, кажется, поздно. — Не скрывай от меня больше ничего, — неожиданно попросил Диппер, поймав Билла, собирающегося уходить, за запястье. Билл ответил каким-то тяжёлым взглядом. — Посмотрим, — видно, парировал. Диппер ещё долго смотрел ему вслед.***
Всю неделю Диппер старался уделять время Биллу, ходил вместе с ним на поляну. Он боялся, что Нуллус привыкнет к частым поцелуям, но к своему ужасу привык к ним сам. Биллу становилось лучше, и волнение Диппера постепенно исчезало. Он возвращался в привычное русло, вновь становясь для учеников строгим, требовательным и чуточку весёлым преподавателем. Вскоре в школу смог вернуться и Билл: боль поутихла, стала почти незаметной и обещала в скором времени исчезнуть совсем. Билл лишь слегка удивлялся: обычно боли заканчивались в начале лета, но он был рад, что в этом году решили закончиться немного раньше. Приближался тёплый май, вместе с ним — день рождения Сьюзи. Диппер иногда на улицах пересекался с Пасификой, всё же Гравити Фолз по-прежнему был маленьким. Она жаловалась на то, какой здесь, в Гравити Фолз, всё-таки тупой народ. Пасифика заметно выделялась среди всех. Как минимум, дорогими и изящными костюмами. Диппер улыбался, качая головой, — кажется, девушка не изменилась совсем. Он приглашал её в гости пару раз из вежливости, но Пасифика брезгливо морщила носик: «Вы же по-любому в какой-нибудь каморке живёте», и Диппер сдался. Однажды Нортвест сама пригласила его в особняк, который она наконец-то смогла выкупить. В конце концов, она сама хотела «посидеть как-нибудь за чашечкой кофе». — Прихвати с собой сестру, — настояла Пасифика. — Ну, разумеется, — кивнул Диппер, а потом, повертев кольца, спросил: — Ребёнка, полагаю, тоже можно прихватить? Пасифика, понимая, что не ошиблась в рассуждениях, еле заметно ухмыльнулась. — Можно. Если пообещаете, что этот ребёнок мне ничего там не испортит, — она повела плечом. Капризничала лишь для виду, и Диппер, поняв это, улыбнулся. — Обещаем.***
— Чего ты так волнуешься? — обратился Диппер к сестре, наблюдая, как она носится с нарядами, не зная, какой надеть. — Ну это же Пасифика, — неопределённо ответила Мэйбл, глядя в зеркало, поднеся к себе какое-то жёлтенькое платье. — И? — Диппер действительно не понимал. Сьюзен тоже не особо понимала, почему мама носится туда-сюда, но её это не шибко интересовало. Куда больше интересовала яркая одежда, лежащая там и тут и к которой её почему-то не пускал дядя Ди. Она всё порывалась слезть с его колен, но руки мужчины держали слишком крепко. Нахмурившись, девочка захныкала, но Диппера это не разжалобило. Подумав, она укусила его за палец, но наткнулась на одно из колец, отчего стало только хуже. Диппер погладил малышку по голове, но та уже надулась. — Ну она ведь такая крутая… и богатая… и придирающаяся… — наконец ответила Мэйбл, натягивая чёрную юбку примерно до колен. — Ты тоже крутая, — заверил сестру Диппер. — А Пасифика выросла и точно не станет придираться к твоему внешнему виду. — Думаешь? — с надеждой посмотрела Мэйбл на брата, застёгивая пуговицы бежевой блузки. — Разумеется, — утвердительно качнул головой Диппер и наклонился к уху обиженной Сьюзи: — Смотри, какая у тебя красивая мама. Сьюзи посмотрела на Мэйбл, широко улыбнулась и протянула ручки ей на встречу, пропища тонким голоском: «Мама!» Мэйбл умиленно зажмурилась и взяла дочку на руки.***
— Ну и блузка, — протянула Пасифика, рассматривая Мэйбл. Та кинула злобный взгляд на Диппера: «Не будет придираться, да?» Диппер неловко еле заметно пожал плечами — он и вправду думал, что подобное Пасифика оставила в детстве и стала хотя бы чуточку тактичнее. — То, что блузка не куплена в одном из парижских бутиков, ещё не значит, что… — начал было Диппер с желанием осадить богачку, но Мэйбл прошептала ему на ухо: — Вообще-то именно там она и куплена. Диппер осёкся. Пасифика хмыкнула, наблюдая за близнецами, и впустила их, наконец, в особняк. Сама она была в длинном бордовом платье с огромным разрезом, который открывал её стройные ноги при каждом шаге девушки. Красиво, да, но, Дипперу казалось, не очень подходяще для дома. — Ого, здесь стало уютнее, — Диппер поднял голову, чтобы получше рассмотреть новый интерьер дома. — Здесь стало убого, — недовольно буркнула Нортвест. — Ой, знаешь, роскошь ради роскоши смотрелась куда дешевле, чем её отсутствие сейчас, — Диппер фыркнул. Пасифика закатила глаза, но ничего не ответила. Будет она время ещё на споры тратить. Она провела их в гостиную. — Какой мягкий коврик, — Мэйбл потопталась на месте. — Достала из кладовки, — вдруг ответила Пасифика. — Мамин когда-то любимый. Диппер вспомнил. — Не думал, что он так долго прохранится. Говорят, дорогие вещички довольно быстро рассыпаются. — Я не слышала подобного, но в любом случае — это чушь. Так… Чай, кофе… — Ещё спроси: «Потанцуем?» — Диппер ухмыльнулся. Мэйбл тихо наблюдала за их перепалками и чувствовала себя, мягко говоря, немного лишней. Совсем как в подростковом возрасте… Сьюзи уловила настроение мамы, непонимающе схватила её за волосы, заставляя вскрикнуть. Пасифика и Диппер тут же замолчали, взглянув на Мэйбл с дочкой. — Давай чай, — выдохнула девушка, смущённо садясь на диван. — А мне кофе, — попросил Диппер, вальяжно приземляясь к сестре. — Пьём всё разное, значит, — уголки губ Пасифики приподнялись. — Хорошо. Спустя некоторое время перед Мэйбл стояла кружка с чаем, источающим аромат бергамота. Девушка усиленно старалась не подпускать Сьюзен к горячей чашке: во-первых, та обожжётся; во-вторых, Диппер сказал об условии Пасифики — «ребёнком ничего не должно быть испорчено». Перед Диппером стояла чашка кофе. Он бросил что-то вроде: «Кто бы мог подумать, что нас будет обслуживать сама Пасифика Нортвест». Пасифика, успешно пропустившая это мимо ушей, держала бокал с вином. Мэйбл в алкоголе не особо разбиралась, но, кажется, это было белое сухое. Девушка где-то читала, что такое любила принцесса Диана. Как изящно. — Ну рассказывайте, как жизнь? Оба холостые ещё? Мэйбл отвела взор: для неё эта тема была табу. Диппер поспешил ответить за двоих: — Да. Ты, как видно, тоже? — Я жената на работе, — Пасифика покачала бокал. Диппер для себя отметил: «не замужем, жената». — Да я тоже, честно говоря, — Диппер отпил кофе, смаковал — дорогой. — Ага, на работе он женат, — Мэйбл неожиданно прыснула, но сжала губы в нитку, пытаясь казаться серьёзной. Диппер кинул на неё взгляд, полный непонимания. Пасифика тут же вся подобралась в кресле, котором сидела. — Так-так-так, с этого момента поподробнее, — она даже отставила бокал. — Ну, есть один парень… — начала Мэйбл. — Нет никакого парня! — Диппер растерялся. Это было видно. — Да? — Мэйбл приподняла брови. — Я боюсь спросить, что вы с ним делали в ночь Рождества, уйдя ото всех на чердак. — Ничего мы с ним там не делали, — Диппер стушевался. — Парень, значит, — Пасифика тихо рассмеялась, прерывая близнецов. — Интересно. А сейчас в комнате среди нас есть гетеро? Мэйбл и Диппер, желающие начать шутливо ссориться, с удивлением посмотрели на Пасифику, потом медленно перевели взгляды на Сьюзи, которая играла с бахромой дивана. — Ну… Вся надежда на неё, — Диппер пожал плечами. Мэйбл рассмеялась. Да, она была би, как и её брат. — Надеюсь, она будет по девочкам, — вдруг с серьёзным лицом произнесла Мэйбл. — Почему? — Пасифика облизнула губы. — Меньше вероятность, что встретит какого-нибудь мудака вроде своего отца, — Мэйбл грустно погладила малышку по редким волосикам. Диппер накрыл вторую ладонь сестры своей, ободряюще улыбаясь. Пасифика снова хмыкнула — своим мыслям. — Поверь, и девушки не все ангелы, — она прислонилась спиной к спинке кресла, одну ногу закинула на другую и допила вино. — Например, такие как я. Знаете, меня ведь прозвали снежной королевой. — Я вообще не удивлён, — пробормотал Диппер, возвращаясь к своему кофе. Пасифика подавила желание его передразнить, по-детски показав язык. — Возможно, Снежная Королева просто хотела любви, — вдруг проговорила Мэйбл, перебирая пальчики дочки. Пасифика и Диппер снова уставились на неё в молчании, но Мэйбл уже спокойно поила остывшим чаем Сьюзен. Пасифика моргнула, не зная, как реагировать на подобное. Она никогда особо не задумывалась об истинном характере Снежной Королевы из сказки Андерсена. Вроде было всё понятно и так — злая холодная женщина, думающая лишь о себе и своих прихотях. Нет, не так? Нужно будет подробнее об этом поговорить с Мэйбл. Пасифика поискала глазами, чем можно прервать наставшее молчание, и вдруг вскрикнула, уже не скрывая смеха: — Смотри, Мэйбл, твоей дочке блузка тоже не понравилась! Мэйбл посмотрела вниз и взвизгнула: «Сью!» — девочка невозмутиво растёгивала пуговицы маминой блузки. Мэйбл тут же отсадила дочку поперхнувшемуся Дипперу, начиная дрожащими пальцами судорожно застёгивать всё обратно. Пасифика завороженно наблюдала за попытками гостьи, как-то случайно подмечая, что у Мэйбл весьма большая грудь. А что удивительного, она всё-таки кормящая мать. Или не кормящая? Пасифике захотелось себя ударить за такие мысли. Мэйбл вскоре справилась с коварными пуговицами, на что получила еле слышный разочарованный вздох Пасифики. Она уставилась на Нортвест шокированным взором и переглянулась с братом. Весь остальной вечер провели в беззаботной болтовне, пытаясь не затрагивать произошедшее. Близнецы ушли довольными. А ночью их постигла отвратная новость.