***
На самом деле, близнецы сталкивались со смертью так близко только один раз, не считая того, что однажды из-за болезни мог умереть их отец: несколько лет тому назад милый Пухля заболел сначала чумой, а после неё последовала и болезнь Ауески. Ветеринары не раз предлагали Мэйбл усыпить свинью, но, несмотря на то, что Пухля увядал буквально на её руках, и это разбивало ей сердце, она стойко продержалась возле питомца до конца его дней. Наверное, странно сравнивать смерть свиньи со смертью двоюродного дедушки, однако Пухля всегда считался членом их семьи. И сейчас, видя, как дрожит рука брата, до сих пор с неверием держащего телефон возле уха, она понимает, с чем им снова придётся столкнуться, и в этот раз всё будет чуточку серьёзнее. Не ощущая слёз, бегущих по лицу, не слыша, как хнычет Сьюзи (будто чувствует, ей Богу), она обнимает брата и надеется, что это страшный сон. Следующая пара дней тянулись для всех как в тумане. Как это часто бывает после известия о смерти близкого, Мэйбл и Диппер толком не могли поверить. Им казалось, что это всё чушь, и их обманули. Нет трупа Стэна, нет. Он просто решил всех разыграть и вскоре выйдет из комнаты, почёсывая зад и смеясь над всеобщей наивностью. Но нет, инсульт был реален. Как и факт смерти Стэна от него. Конечно, все знали, что скоро это произойдёт — старик был очень плох последние пару лет, и отрицать это бессмысленно, но все надеялись, что смерть ещё подождёт. Не подождала. Было плохо Форду — он упрекал себя за то, что оказался живучее брата, и чувствовал, что просто не сможет смотреться в зеркала — оттуда на него будет смотреть лицо Стэна. Он просто не выдержит, не сможет. Когда наступил момент, оборвавший жизнь Стэна, он был в лаборатории. А мог бы быть рядом с братом. Это не зависело от него, он не знал, когда именно остановится сердце Стэна, но осознание этого не останавливало чувство вины. Мэйбл была готова впасть в истерику, и только Сьюзен и Диппер помогали держаться на плаву. Малышка не понимала ничего, но точно чувствовала всеобщее подавляющее настроение. С непониманием и грустью Сьюзи смотрела на маму, чьи глаза ещё никогда не были столь печальными. И на удивление даже почти не капризничала, видно, понимая, насколько всем вокруг тяжело. Лишь иногда начинала хныкать и тянуть ручки к Мэйбл, выдавая слегка невнятное, но разбивающее сердце: «Де… Деда…» Мэйбл подхватывала дочь на руки и выходила на улицу, показывала рукой на яркое солнышко и говорила: «Дедушка сейчас там». Она, разумеется, сомневалась в том, что Стэнли попадёт в рай, даже если тот существует, но Сьюзи знать об этом было не обязательно. Зус выглядел разбитым, он перестал есть, побледнел, оброс щетиной: с детства не имея отца, он нашёл его в лице Стэна. Он не был идеальным человеком, был скуп на ласку и заботу, а оскорбления и требования из его уст были слышны очень часто, но он подарил Зусу семью. Зус любил его, как сын любит отца. И, быть может, ему было труднее всех. Мелоди поддерживала как могла, хотя ей было трудно и самой, — за столько лет работы со Стэном под одной крышей она успела привязаться к этому старику. Джон тоже был весьма подавлен — нет, ему не было дела до Стэна, но родителей он любил. Билл исчез на дни подготовки к похоронам, понимая, что сейчас будет только мешаться под ногами. Со Стэном у них были всегда нейтральные отношения, да, порой с юмором стебали друг друга, но особой симпатии или неприязни друг к другу не испытывали, и парень даже не знал, каким образом может сейчас поддержать близнецов Пайнс, Форда, остальных… Он, в принципе, не считал себя человеком поддержки, потому не показываться некоторое время казалось наиболее выгодным вариантом. Пусть и было стыдно: эти люди сделали для него бесконечно много, а он даже не может в такой момент быть банально рядом. Но лучше так, чем усугублять положение словами, абсолютно неподходящими для ситуации. Он поддержит позже, обязательно. Гроб был уже готов: как оказалось, ещё задолго до смерти Стэн заказывал его у Робби, что в общем-то было не особо удивительно. Тот, почёсывая затылок, протянул при встрече с близнецами, занявшимися подготовкой к похоронному процессу — обычно за таким следят священник и сотрудники похоронного бюро, такие как Робби, но Мэйбл и Диппер решили, что никому не доверят организовывать прощание с дядей Стэном: — Да-а, а я смеялся тогда и говорил, что он ещё лет десять поживёт. Диппер грустно развёл руками: — Я тоже так думал. Равнодушнее всех выглядела Венди: она не плакала, не брала выходные, она спокойно отреагировала на всё это, особенно если учесть, что именно она нашла Стэна мёртвым. За все дни подготовки к похоронам в её глазах не было найдено и слезинки. Она просто продолжала жить, словно ничего страшного не произошло. Венди сохраняла образ «ледышки». И, наверное, поэтому никто и не ждал, что в день захоронения Стэна она заплачет, закрыв лицо рукой и упав на колени перед свежевырытой могилой сразу после того, как бросит туда цветок. Весенний ветер трепал рыжие волосы, выбивая их из-под чёрного старого платка; напряжённая тишина, в которой раздавались всхлипы, трепала нервы присутствующих. Слеза за слезой скатывались на землю, а голос явно был на грани того, чтобы сорваться так же, как и его обладательница. Да, чувства — это не то, что можно закопать в себе. Рано или поздно они всё равно нахлынут на тебя, снесут, и ты ничего, абсолютно, ничего не сможешь с этим сделать. Её бережно поднял Диппер, который, напротив, за все эти дни эмоции успешно выплёскивал, потому сейчас был немного собраннее, и увёл, аккуратно придерживая. Из пришедших на церемонию (а оных было довольно много для человека, к которому, бывало, испытывали неприязнь) вслед им посмотрела только Мэйбл, понимающе кивая. Признаться, Дипперу самому стало легче, когда он покинул кладбище — воздух там был чересчур плотным. Со Стэном он уже успел перепрощаться сотни раз в мыслях, так что официальное прощание играло не особо важную роль. — Как ты? — он наклонился к Венди, что стояла, упёршись ладонями в свои колени и сверлила землю пустым взглядом уже несколько минут. Она наконец-то осмысленно на него посмотрела. — Сейчас более-менее, — она медленно и растерянно распрямилась; отведя взор, пробормотала: — Спасибо… — Терять близких тяжело… — обращаясь, скорее, к себе, нежели к Венди, Диппер сглотнул комок в горле, констатируя очевидный факт. Венди ничего не ответила, только кивнула. Ей было чуточку стыдно за такое бурное проявление своих эмоций, она сжала локоть другой рукой. — Венди, — Диппер осторожно дотронулся до её волос, улыбнулся. — Ты не должна смущаться того, что чувствуешь. — Знаю, чувак… — хрипло прошептала Кордрой. Но «знаю» не меняло ничего. — Мы должны поговорить, — Диппер решительно взял её за руку, повёл в Ленивую Сьюзен. Почему-то ему показалось, что это место идеальное, чтобы обсудить чью-то смерть. Венди не стала перечить, доверительно пошла за ним. В кафе было по-прежнему не очень уютно, но уже не так сильно нагнетала атмосфера, заставляя вспоминать бодро-ленивую старушку. Или просто сейчас мысли были заняты смертью совсем другого человека — более близкого и дорогого. Диппер выбрал самый последний от входа столик, усадил Венди и сел напротив неё. К ним подошла молодая официантка, выдавила из себя милую улыбку — ей явно не очень нравилось работать в этой забегаловке. В глаза невольно бросались татуировки на руках. — Что-то будете заказывать? Почему-то при взгляде на неё Диппер вспомнил Венди в подростком возрасте — пофигистичность, красота, высокий рост… — Мне пива, пожалуйста, — неожиданно попросила Венди. Брови Диппера приподнялись в удивлении, но он не стал никак комментировать заказ подруги. Сам он попросил только стакан лимонной воды. — Что-нибудь ещё? Они почти синхронно мотнули в отрицании головой: «Нет, спасибо». Диппер не знал, как начать разговор, но Венди облегчила его задачу. — Я боюсь смерти, — она облизнула губы, нервно усмехнулась. — Так странно, наверное, слышать подобное от меня? — Ни капли, — спокойно заверил подругу Диппер. — Бояться чего-то — нормальное явление у людей. А смерти — подавно. Им принесли заказ, и Венди отпила из стакана, посмотрела в окно. — Смерть естественна. Мозгами я это понимаю. От неё не сбежать, её не предугадать… Даже бессмертные умирают! — воскликнув это, она издала смешок, и Дипперу не надо было долго гадать, чтобы понять, на кого она намекала. — Но я всё равно боюсь… — она посмотрела на свои ладони. — Я смотрела на Стэна, лежащего в гробу, и всё думала о том, что в скором времени мне, возможно, придётся смотреть так на отца. Он ведь тоже не молод. Полон сил, энергии, но не молод, — она поморгала. — Я помню, как умирала мама, — качнула головой. — И я буду умирать… — она закрыла лицо ладонями. «Так вот, в чём дело», — подумал Диппер. Истерика случилась не столько из-за смерти Стэна, сколько из-за близости смерти к ней. — Но сейчас-то ты жива? — Жива, — Венди вновь пригубила пиво. — Бояться смерти нормально, — повторил Диппер. — Но давать ей власть над собой, пока ты ещё живой человек, всё равно, что умереть на несколько десятилетей раньше, чем ты перестанешь дышать, а твоё сердце остановится. Венди заинтересованно подняла на него взгляд. — В данный момент ты жива, и этот момент полностью под твоим контролем. Смерть придёт рано или поздно, да. Но зачем напускать на себя эту тревогу, когда можно жить? — он отпил свою воду. Он никогда даже и не думал, что у Венди танатофобия. — Но если всё столь серьёзно, то лучше, конечно, обратиться к психологу. Венди озадаченно кивнула. — Зная, что у тебя такое, зачем пошла на похороны? — Ну как. Стэна я уважала и по-свойски. Если бы я не пришла, то с моей стороны это было бы самым настоящим плевком в него, — Венди посмотрела на пиво на дне стакана. — В какой-то степени, Стэн был прикольным начальником. — И дедом он был прикольным, — подхватил Диппер. — Я ведь тем летом долго думал, что он меня ненавидит, — мужчина улыбнулся грустно-растерянно. — А он просто хотел, чтобы я умел хоть как-то за себя стоять. А Сьюзи как он понравился… — Да! Я тоже заметила. А сколько в его голове было необычных идей! То есть… Я хочу сказать… Ты вообще видел, какие штуки он порой делал в Хижине Чудес! — женщина рассмеялась. О мёртвых нельзя говорить плохо, но у Венди и Диппера говорить сейчас плохо и не выходило — потоком грустно-весёлых слов лились только добрые воспоминания, связанные со Стэном. Он не был таким человеком, которого можно назвать хорошим, но у определённого круга людей он был лучшим из лучших. Ворчливый, неопрятный, жадный, хитрый… Любящий, заботливый, целеустремлённый, умный. Не для всех, но всё-таки.***
Позже Диппер и Венди пришли в Хижину, где в честь Стэна устроили поминки. По американским традициям на поминках обычно присутствуют только близкие, потому сейчас в доме находились только Рамирезы, Пайнсы и Венди Кордрой. Конечно, эти близкие могли всегда позвать кого-нибудь ещё, но они все решили, что им это не надо. Пройдя в гостиную, Диппер поискал глазами Билла, но вместо него наткнулся на Пасифику, мило спящую со Сьюзен на руках. Он точно помнил, что на прощании и погребении её не было. Да и странно бы было, приди она на похороны Стэна, с которым она никогда особо не была дружна. На скромный обед её тоже вроде не приглашали… Выпучив глаза, он повернулся к подошедшей Мэйбл. — Это что за картина маслом такая? — шёпотом поинтересовался мужчина. Чужой сон он уважал, а тут спали целых два человечка, одна из которых была его родной племянницей. Мэйбл чуть улыбнулась, поправила рукава тёмно-синего платья (в её гардеробе не встречался чёрный, а покупать что-то даже ради похорон любимого дяди Стэна она была не готова). — Пришла, сказала, что хочет помочь как-нибудь. Я так удивилась. Уголки губ Диппера резко опустились вниз, а брови, напротив, взлетели — теперь он казался ходячим олицетворением удивления. — Я и не знал, что она так может, — пробормотал мужчина. — Да, я тоже. Они очень долго воевали со Сьюз, — Мэйбл тихо рассмеялась. — Я только и слышала брань со стороны Пас и недовольные повизгивания от Сьюзи. А потом повернулась, они уже спят. Так мило. — А как там Зус и Мелоди? — Зус рыдает второй час, — Мэйбл вздохнула. — А мы с Мелоди пытаемся его успокоить. — Да не надо его успокаивать, — Диппер махнул рукой. — Пусть проплачется. Он прошествовал на кухню. Зус, знатно уже пьяный, и вправду плакал. Судя по всему, за два часа он выплакал всё, что можно, и сейчас просто лежал на столе, пусто глядя в какую-то точку и не замечая изредка текущих из глаз слёз. Рядом стояла стопка и две пустых бутылки коньяка. На поминках не принято пить, но Дипперу казалось, что Зусу сегодня можно. Недолго думая, он подскочил к нему с широкой спины и крепко-крепко обнял. В ответ послышался вялый вздох. — Стэн прожил яркую жизнь. Даже очень. И наверняка ушёл от нас счастливым… — Диппер не договорил. Сверху на него кто-то навалился. Диппер охнул. То была Венди, решившая тоже устроить минуту объятий. Затем чуть левее Мэйбл… Справа Форд. Снизу подобралась Мелоди и обняла мужа за живот, сидя на полу. Это был миг сплочения. — Ну прям семейная идиллия, — всё прервал скептический голос. Объятия резко распались, и Диппер развернулся. В проходе, презрительно фырча, стояла слегка потрёпанная и весьма не слегка сонная Пасифика, держащая на руках Сьюзен. Это так не ассоциировалось с её образом строгой бизнес-леди, что Диппер не сдержался — захохотал. — Да ладно, ты же просто завидуешь, — и Венди не сдержала смешок, когда это бросил Форд, наливая коньяк и себе. — Хочешь тоже обнимашек? — Мэйбл стала с угрозой к ней подходить, и её лицо настолько не предвещало ничего хорошего, что Пасифика даже с опаской попятилась, однако Мэйбл лишь забрала из её рук дочку и, чмокнув ту в лоб, поблагодарила за помощь. Пасифика раздосадованно поморщилась, сама не зная, почему — то ли от того, что вообще потратила время на эту сумасшедшую семейку, то ли от того, что ждала, что Мэйбл её всё-таки обнимет. Она и вправду завидовала — от своей семьи она давным-давно отказалась. Здесь же чувствовала себя чужой. Она сбежала от пустых коридоров особняка, в которых ходила привидением несколько дней, теряясь в работе и уже ничего не понимая; понимая только то, что пока что не может чувствовать себя здесь как дома. Воспоминания только тревожили. Но здесь было не лучше... Вечер подходил к концу. По каждому человеку, когда он умирает, кто-нибудь да плачет. Когда-то Стэн думал, что по нему плакать не будет никто. Но Стэн ошибался. А сейчас пусть спит вечным сном, закрыв глаза… Люди, бывает, уходят. И это, право, хорошо, когда их могут отпустить. Глядя на небо, где появляются первые звёзды, Билл размышлял о смерти. На самом деле, он посетил могилу мистера Пайнса. Просто позже, чем остальные. Людей он не любил, да и перед Диппером было стыдно — он даже не написал ему за всё это время. Ни одного тёплого слова. Билл вообще часто размышлял на философские темы. А какие самые частые в мире философские темы? Правильно: любовь, жизнь, смерть. Сегодня главной темой его мыслей была сугубо смерть. Мрачные и не очень мысли роились в голове. Вопросы, на которые не требовалось ответа, то и дело возникали, но Билл лениво махал на них рукой. Он думал о том, каково это, когда теряешь близкого человека. И ловил себя на мысли, что был бы не против это узнать. Потом корил себя за это. Затем осекался: был ли у него кто-то близкий? И постепенно его философские размышления перетекли со смерти на любовь. Было ли любовью то, что он испытывал к Дипперу? Что есть любовь? И почему кто-то в кого-то влюбляется? Билл не считал себя романтиком, но сейчас его вдруг резко заинтересовали подобные вопросы. Он считал звёзды на небе и расслабленно перебирал то один ответ, то другой, возникающие в его голове. Это напоминало гадание на ромашке, когда на последний лепесток выпадает не то, что человек ожидал, и он срывает другой цветок в надежде, что в этот раз всё будет так, как хочет он. Иногда человек заранее считает лепестки. Так и Билл заранее откидывал неугодные ему ответы. Неугодными считались те, в которых его чувства к Дипперу оказывались симпатией или подростковым увлечением. Почему-то Билл не желал думать, что то, что он испытывает к Дипперу, не серьёзно. Повертев зажигалку, парень закурил. Да... Стэна было жаль, но рано или поздно умирают все. И было то, что до жути волновало Билла, — какая-то его часть зудела, явно не сочувствуя... злорадствуя. И Билл не понимал, почему так среагировал на смерть Стэна. Они уж точно не были теми, кто как-то ненавидел друг друга. Но чувство было... Расползалось внутри чёрным пятном, заставляя уголки губ в усмешке приподняться. Впрочем, Билл от испуга опускал их обратно. Такие непонятные всплески были редкостью, но даже так Билл не понимал, откуда они берутся. Иногда ему казалось, что внутри него есть некая тьма. Как бы банально и пафосно это не звучало. Вечно что-то подталкивало не к тем решениям, не к тем поступкам, не к тем словам. А в кошмарах... Кошмары считались отдельной темой. Билл не знал, кто он там, но чаще всего в этих кошмарах он кого-либо пытал, насиловал, убивал. И самое отвратительное — получал от этого удовольствие. Он не считал себя ангелом, но с уверенностью мог сказать, что таких потайных мыслей у него точно нет. Он никогда никому не желал смерти в жизни. Даже миссис Дорри, а это, поверьте, очень трудно. Но во снах... Он превращается в самое кровожадное и безумное существо в мире. Билл не стал рассказывать о них подробно Дипперу по этой причине. Да и тот сам тогда признался, что сравнил его с тем демоном снов, который когда-то забрал у них с Мэйбл покой и причинил много боли почти всем горожанам Гравити Фолз. Если Диппер узнает об этих кошмарах, то подозрения могут вернуться. А Билл этого ой-как не хочет. У них сейчас всё хрупкое, но такое воздушное, доверчивое и удивительное, что Билл не хочет это разрушить.