***
Билл и Мэйбл уложили Диппера спать. Перед этим Мэйбл дала ему ощутимый подзатыльник, услышав от Билла, что он вытворил в школе, но глубоко в душе она им гордилась — иногда всё-таки полезно побыть «ненормальным». Мэйбл вот любила бывать такой, и ей нравилось. Но это не отменяло факта, что поступок Диппера — полное безумство! Если бы директриса не оказалась слишком мягкой, то Диппера бы точно выпнули из школы, а потом ещё бы и отправляли в тюрьму. Так сказать, пинком под зад. Да, между ними нет ничего запретного (Мэйбл на это надеялась), но даже если и есть — Билл вроде уже достиг возраста согласия. В любом случае, хорошо, что всё хорошо (более-менее) завершилось. Хотя кто знает, что будет дальше. На кухне Билл сел на табуретку, закрыл глаза ладонью. На лице цвела непонятная, необъяснимая улыбка. Билл привык чувствовать себя нужным Дипперу и не знал, как к этому относиться. Он впервые к кому-то привязался настолько сильно. Это было… страшно? Но он сам добивался взаимности, разве нет? Наверное, потому на лице улыбка. — Всё хорошо? — Мэйбл села рядом. Слава всему, Сьюзи сейчас спала. — Я не знаю, Мэйбл, — Билл оторвал ладонь от лица, растерянно взглянул на сестру возлюбленного. — Я услышал признание от человека, который мне нравится. Но теперь же у него всё на кону… Он ведь… — Билл пожал плечами, не зная, как выразить мысль. Мэйбл вздохнула, понимая, что этим голубкам ещё очень долго разбираться в себе, своих чувствах и друг друге. — Ты беспокоишься о нём, — она улыбнулась. — Это очень мило, Билл. Думаю, вам следует с ним всё обсудить. Вы, кажется, активно избегаете серьёзного разговора. Но разговаривать нужно. Тем более, раз у вас всё взаимно, — она поправила его волосы, ещё раз ласково, как-то по-матерински улыбнувшись. — Ты такое солнце! — Билл крепко, не сдерживаясь, её обнял. — Звезда, которая однажды чуть не упала, но удержалась на небе. А Мэйбл застыла, надеясь, что громкий стук сердца не слышен Биллу. Перебирая его светлые волосы, она искренне надеялась, что это просто совпадение.***
Диппер проснулся под вечер. Он бы проспал ещё, но Сьюзен решила, что столько спать вредно и невозмутимо выдирала ему волосы. Поскольку голова Диппера болела и без того, ему осталось только схватиться за неё и издать протяжное тихое: «Боже». — Очухался? — в комнату, скрестив руки, зашла Мэйбл. — Вроде, — просипел мужчина, рассматривая сестру, закрыв один глаз. — Ты помнишь, что ты сделал? — она подошла к нему, протягивая кружку и таблетку. — Что я сделал? — настороженно спросил Диппер, садясь на кровати и глотая обезболивающее. Мэйбл подхватила Сьюзи и закашлялась, скрывая смех и не зная, с чего начать. — Ну… Во-первых, ты пришёл в школу пьяным. — Это я помню. — А то, что ты на всю школу заорал, как сильно любишь Билла, ты помнишь? — осторожно поинтересовалась девушка. — Я что?.. — Да-да, Дип. Именно это. Я даже не знала, мне плакать или смеяться. — Плакать тут надо мне. Почему ты просто не врезала мне сковородкой, ты же хотела, — простонал Диппер. — Меня уволят. Обо мне будет говорить весь город. На меня будут коситься ученики. — Успокойся! — Мэйбл, нахмурившись, на него посмотрела. — Ты сделал это, и уже никак не изменить. — Да? Может, найти Блендина Блэндина? — Диппер с надеждой посмотрел на сестру. — Никаких Блендинов Блэндинов! — возмутилась Мэйбл. — Ты сделал всё… пусть и не совсем правильно, но… и не совсем неправильно? Верно? Последние лет десять ты чересчур дорожишь своей репутацией, я знаю, только… Разве Билл не будет дороже репутации? Мне казалось, раз ты решился на такое, то всё-таки куда дороже. — Я был пьян… — в голосе Диппера слышались сомнения. Мэйбл укоризненно покачала головой: — Ты сказал, что любишь Билла. И это не вернуть. Он это слышал, понимаешь? Он, влюблённый в тебя, слышал, как ты орёшь на всю школу о своей любви к нему. Да, ты был пьян, но это не снимает ответственности с твоих слов. Диппер пожевал нижнюю губу. — Сложно… — Сложно! А что ты хотел? Не может быть всё просто. Ты сам меня этому учил. Диппер потёр лицо ладонями. Мэйбл была чертовски права. Он сам виноват во всём, ему и расхлёбывать. «А надо ли расхлёбывать?» — подумалось мужчине. Диппер зарёкся больше никогда не пить алкоголь. Это не приводит абсолютно ни к чему хорошему. — Мэйбл, но ведь он ребёнок, — воскликнул Диппер. Но сестры уже не было в комнате, только всепоглощающие сумерки. И пожирающие изнутри мысли.***
Было трудно. Ученики действительно шептались. За спиной. А на уроках стояла гробовая тишина, и были только настороженные взгляды, следящие за Диппером. С одной стороны, Диппер радовался. От ситуации был хоть какой-то плюс. С другой — ученики вряд ли думали о его уроке, и это раздражало. Коллеги тоже косились, как ожидал Диппер. Они обходили его стороной, словно прокажённого. Хотя, если смотреть, что в коллективе в основном были женщины преклонного возраста, то таким он для них и являлся — неправильным, отвратительным. Да ладно, он сам для себя таким являлся. Мимолётно настигала мысль, что «как хорошо, что Тоби Решительный уже не играется в журналистов, как хорошо!» Как-то на досуге Диппер листал соцсети и наткнулся на высказывание: «Детям можно отказать во многом, но только не в любви». Им овладела такая истерика, что он хохотал минут пятнадцать, не в силах остановиться и всё думал сквозь смех: «Я делаю всё правильно!» И как бы это не было эгоистично, он совсем не думал о Билле, смахиваясь на то, что «все и так знали, что он гей, вряд ли что-то изменилось». К его стыду, он был занят только своими переживаниями. Не понимая, что старшеклассники, к примеру, уже давно поняли, что между их учителем геометрии и их одноклассником что-то да есть. Дело было вовсе не в ориентации (ладно, для учителей и более младших именно в ней). В поступке. Диппер показывал себя, как строгого интеллигента, и то, что он пришёл в школу в состоянии опьянения, их ожидаемо ошарашило. Именно старшеклассники оказались более всего гуманны: им на самом-то деле глубоко было плевать, какая ориентация у их учителя и кого он любит, он нравился им, как человек. То же самое было с Биллом. Да, кому-то он нравился, кому-то — не очень, но многие знали его как хорошего тусовщика, совмещающего в себе заумную энциклопедию и сборник анекдотов. Он не был тем, кто по первому зову помчится помогать, скорее, слыл пофигистом, но от него всегда можно было услышать дельный совет. И в целом, Билл был для них неплохим парнем. Билл и вправду не особо страдал — он даже гордился. Если раньше мог спокойно прогулять английский язык, то теперь ходил чисто потому, что хотелось побесить своим присутствием миссис Дорри, которая когда-то его по психологам и начала таскать, прочитав его сочинение (на весь класс!), где он самозабвенно и наивно (шестой класс был, как никак) признавался, что сходит с ума от мужчин. После чего он её, собственно, и ненавидел. Кажется, это было более, чем взаимно. Билл знал этот урок (как и многие другие) на «отлично» и даже больше, но миссис Дорри снижала оценки. Биллу было забавно за этим наблюдать. На свои оценки ему было всё равно, а вот смеяться с детских выходок сорокалетней учительницы и бесить её было весело. — Не волнуйтесь, миссис Дорри, скоро я покину стены этой школы, — он показывал ей язык, на что получал взгляд, полный яда. — Я и не волнуюсь, — она приторно улыбалась. — Я жду этого с нетерпением, наш солнечный мальчик, — не нужно было и гадать, кого она так язвительно передразнивает. Девушка, которая когда-то рассказала об этом, покрывалась стыдливым румянцем. Она была рада, что всё стало известно — теперь миссис Дорри её не пытала вопросами. Кора Нейт вообще сама по себе была слишком любопытной девушкой, потому её не особо любили в школе: знала слишком много и никогда не была прочь узнать ещё больше. И всё было бы замечательно, если бы она ещё умела сдерживать язык за зубами. Но она этого не умела. И очень сильно переживала из-за этого, но контролировать так и не научилась, увы. Кстати говоря, она и была той самой, что вечно подсказывала Биллу фамилии преподавателей. В общем, больше всего из-за той ситуации переживал именно Диппер. Оно и понятно. Но ситуация быстро забылась всеми, кроме, пожалуй, самого Диппера, Билла, ну и миссис Дорри. Биллу казалось, что она просто завидует — даже его с таким скверным характером полюбили, а её нет. Шах и мат. Билл понимал, что им правда нужно поговорить с Диппером, однако Диппер словно избегал его. Билл не осуждал, осознавая, что тому нужно время и вместе с тем надеясь, что тот поймёт: вечно убегать от себя нельзя.***
Вскоре наступил день рождения Сьюзен, так ожидаемый Мэйбл. С едой девушка решила не морочиться: пара салатиков на столе, пара тортиков, мороженое, фрукты. Впервые со смерти Стэна она решила прийти к Хижину Чудес. Собственно, там праздник и устроили. В конце концов, Сьюзен обожала Стэна. Вспоминая о нём, Мэйбл грустила, но грусть была светлой — она понимала, что смерть рано или поздно приходит ко всем, и остановить её нельзя. От смерти Стэна, пожалуй, не отошёл всё ещё только Зус. Он по-прежнему ходил мрачным и печальным. Мэйбл его понимала. Венди громко рассмеялась, когда узнала о своеобразном признании Диппера. — Какого я мужика потеряла, — хихикала Венди и тут же ловила угрюмый взгляд Диппера на себе, но лишь сильнее начинала смеяться. Сьюзен бегала в своём разнорозовом костюмчике, не понимая, почему к ней сегодня столь усиленное внимание. Хотя ей это нравилось, потому пока капризы откладывались на потом. Пришла и Пасифика. Мэйбл на неё посмотрела с удивлением: — Откуда ты знаешь, что у Сью сегодня день рождения? — Так ты же сама мне по телефону говорила, — приподняла ухоженные бровки девушка. — Вы что, созваниваетесь? — вклинился Диппер и подозрительно посмотрел на обеих, когда они переглянулись. — Я не знала, что твоя дочка любит, — неловко начала Пасифика. — Потому заказала что-то вроде детского домика. Я не особо разбираюсь, но вроде детишки там могут ползать, — начала она объяснять, и Мэйбл, не дослушав, выскочила во двор, после чего громко захохотала, слушая мерный звук мотора этого большого сооружения: — А ты в курсе, что это называется батут? Пасифика покраснела: — Да, батут, но в форме домика! — Я боюсь представить, сколько сие творение стоит, — медленно произнесла молодая мама. — Не представляй, — посоветовала Пасифика. — Тебе же будет лучше. — Я думаю, Сьюзи всё равно тут опасно ползать, — Мэйбл подняла голову, прищурившись от солнца. — Возможно, но позже… Мэйбл снова фыркнула и, поведя за собой Нортвест, вернулась в дом, сделав себе в голове заметку: никогда не смотреть, сколько стоят огромные надувные батуты. Что-то ей подсказывало, что у неё случится инфаркт, если она увидит. Сегодня Сьюзен было разрешено много, поэтому один из тортов, купленный специально для этого, девочка увлечённо мяла руками, смеясь от того, что сейчас её за такое никто не ругает. Не то, чтобы Мэйбл и обычно ругается, но для Сьюзен не разрешение чего-либо равняется сущей пытке. Да-да. Мэйбл же наблюдала, как дочка марается в торте и страдальчески вздыхала, радуясь, что додумалась прихватить несколько запасных нарядов. Когда от торта остались крошки, Мэйбл поняла, что пора это заканчивать. Подхватив дочку, она попросила Мелоди убрать это, сама же направилась в верхнюю комнату, чтобы переодеть Сьюзен. И замерла, когда услышала осторожный голос: — А можно… можно я её переодену? — обернувшись, Мэйбл увидела Форда, что за последние дни сильно осунулся. Сердце девушки сжалось: теперь Стэнфорд напоминал Стэнли перед смертью. — Ну, конечно, можно! — она знала, что Сьюзи не особо любит второго дедушку, но разрешила всё равно — не смогла отказать. Вместо Стэнфорда она видела Стэна… Они вместе поднялись наверх, где Форд уложил Сьюзен на диван и немного неумело начал переодевать в жёлтое платьишко, которое ему вручила Мэйбл. На удивление малышка даже не захныкала. Посасывая большой палец, она молча разглядывала дедушку. Мэйбл стояла рядом и думала о своём, потому не сразу поняла, что Форд обращается к ней. Поморгав, она переспросила: — Что? — Я… спрашивал… Как ты думаешь, Билл связан с Биллом Сайфером? — Стэнфорд не смотрел на неё, голос звучал глухо. Мэйбл растерялась. — Не знаю, Форд… Но я бы не хотела, чтобы так вышло, ведь Билл и Диппер… — Знаю, — сухо отрезал дядя. — Почему… Почему ты так реагируешь? — сконфуженно поинтересовалась Мэйбл; ей резко стало неуютно рядом с Фордом. — А я плясать от счастья должен, что мой внучатый племянник оказался мужеложцем? — саркастично поинтересовался Стэнфорд. — Билл… ладно, он странный с детства. Но Диппер… — Понятно, — Мэйбл, сжав губы, подняла руки на уровень груди, останавливая столь пламенную речь. А вот Стэн бы… Она зажмурилась и, подняв Сьюзи на руки, бросила: — Спасибо за помощь, — после чего помчалась вниз по лестнице. Она была разочарована. Стэнфорд поправил очки и посмотрел в никуда. Когда-то и ему признавался в любви мужчина… Но Форд так и не смог принять подобное. Затем он попал в иное измерение… А МакГакет сошёл с ума. В Хижину пришёл и Билл. Мэйбл радостно ему улыбнулась и, подойдя, шёпотом спросила: — Вы поговорили с ним? — К сожалению, пока нет, — Билл вздохнул и почесал Сьюзи под подбородком. Та рассмеялась, и Билл снисходительно улыбнулся: — Маленькая звёздочка, да? Мэйбл дёрнулась и сдержанно кивнула Биллу. — Точно. Маленькая звёздочка… Подойди к Дипперу, а, — она одарила брата взором. — Слоняется, как неприкаянный. — Хорошо-хорошо, — нехотя Билл отправился к Дипперу. Ему было немного страшно. Он боялся услышать, что всё то, что тот наговорил — пьяный бред, про который стоит забыть. Мэйбл проводила его взглядом и умилённо усмехнулась, когда Диппер что-то сказал Биллу и поцеловал его в лоб. Вскоре пришёл и аниматор в костюме медведя. Он плясал и танцевал перед малюткой. Сьюзен смотрела на него распахнутыми глазами, но вскоре начала тянуть руки — ей понравилось. Атмосфера была прекрасной. И даже высказывания Форда не смогли испортить настроение Мэйбл — она привыкла оставаться оптимистичной. Они поболтали с Пасификой, Венди… Последняя, правда, вскоре убежала — она куда-то торопилась. В целом, Мэйбл была довольна, ведь Сью улыбалась, а это главное. Мэйбл была довольна… До поры, до времени. Когда раздался звонок в дверь, внутри что-то сжалось от неприятного предчувствия. Открыв дверь, Мэйбл поморщилась и отшатнулась: в лицо ей смотрел огромный букет из розовых роз. А затем показался и тот, кто этот букет держал… Ноги Мэйбл подкосились, к горлу подступил комок. — Джереми…