incarnatio

***

       Диппер огляделся и, не сдержавшись, присвистнул. Они с Биллом перенеслись в некое помещение — огромную залу, напоминающую одну из тех, что рисуют в учебниках по истории, желая показать, как роскошно жили люди голубых кровей (Диппер даже было подумал, не иронизирует ли Билл над самим собой). Было много света, люстра над головой казалась сделанной из алмазов. Жёлтых алмазов. Предположительно (Диппер ориентировался на свою память исторических уроков в школе) всё было выполнено в стиле ампир, но с нотками присущего Биллу хаоса. Его брови всё ещё не хотели опускаться. Опёршись подбородком на изголовье своей трости, Билл смотрел на него со снисходительной улыбочкой на лице. — Что это за место? — Очевидно, что мой дом, — Билл хмыкнул. — Где… Где мы сейчас? — настороженно поинтересовался Диппер. — Мой скромный особнячок находится в лесу. Обычный человек его вряд ли найдёт, особенно без приглашения, — терпеливо объяснил Билл и прошёл вперёд. — Располагайся, будь как дома, — Сайфер указал рукой на диваны. — Быть как дома в гостях у поехавшего демона? — уточнил Диппер, но на диван, обтянутый чем-то вроде красного бархата, присел. — У возлюбленного, — поправил Билл, разливая вино по бокалам. Один из двух он протянул Дипперу, но тот не взял, и Билл, пожав плечами, поставил бокал на стол, как бы говоря: «Захочешь — возьмёшь». На том же столе оказался и цилиндр демона. — Брось, Билл, я влюбился не в тебя, — Диппер нахмурился; его пальцы безостановочно крутили кольца, и Билл это видел.        Последний раздражённо выдохнул и, чуть ли не рыча, процедил сквозь зубы, взирая в глаза мужчины: — В меня, Сосна, в меня! — он ткнул себе в грудь ладонью, как бы ставя точку. Схватившись за голову, он распрямился и посмотрел в потолок. — Так… Всё сложно, — наконец проговорил Билл. Диппер вскочил и, всплеснув руками, крикнул: — Ну так объясни мне. Билл глянул на него, склонив голову набок. — С одной стороны, ты мой враг, — пробормотал Сайфер, в первую очередь самому себе. Он сомневался. — А с другой, судя по всему, твой любимый, — напомнил Диппер. Он ничего не понимал. Билл Нуллус был сосудом для демона? Билл Нуллус сам был демоном? — Всё сложно, — повторил Билл и залпом осушил свой бокал. — Садись, — вернув своему голосу спокойный тон, почти приказал Билл, указав тростью на место, где сидел Диппер.        Диппер прищурился, но сел обратно. Не выдержав, всё-таки взял бокал, отпил и почти не удивился, поняв, что вино действительно хорошее. Что сказать? Билл Сайфер любит роскошь.        Билл сел напротив Диппера, пригладил непослушные волосы. Его раздражало чувствовать то, что присуще людям: неловкость, некий страх, смущение. Но он ничего не мог с этим сделать. Только сохранять самообладание. — С вашей стороны было крайне глупо думать, что у меня не будет планов про запас, — Билл усмехнулся, вальяжно отклонился на спинку дивана, скрестил стройные ноги.        Диппер не стал спорить. Они и вправду не подумали, что Билл может их обхитрить. — Знаешь, людишки довольно корыстные существа, — задумчиво произнёс демон, поглаживая верхнюю кромку пустого бокала. — Ты замечал это, Сосна? — Билл не ждал ответа. — Стоило только предложить некоторую сумму денег и билет в счастливую жизнь, как та дамочка, не думая, согласилась отдать жизнь своего нерождённого ребёнка. А ведь я думал, что для матерей нет ничего ценнее своего ребёнка. Мне так говорил Форд, — объяснил Билл. — И так считали совсем древние племена. Но времена меняются. Сейчас проще отказаться от своего потомства, выбрать богатство и, не ощущая стыда, покинуть город.        Диппер, чуть прищурившись, слушал и не перебивал. Разумеется, ему было любопытно, как именно Билл обошёл своё заключение и как именно они с ним вляпались в это дерьмо. — Диппер, — снова обратился к нему Билл и вдруг, как показалось мужчине, отошёл от темы своего повествования: — Ты изучал латынь. Знаешь, как переводится слово «incarnatio»? — Перерождение? — осторожно и неуверенно ответил Диппер. — Садись, два, — Билл безмятежно фыркнул. — «Incarnatio» переводится как «воплощение». Воплощение души… — протянул демон. — Так вот. Если бы она у меня была, то я бы назвал ситуацию именно так. Хотя, мой умный мальчик, перерождение сюда тоже подходит. — Я запутался, — признался Диппер, пропустив обращение мимо ушей. Он никогда раньше не интересовался понятием инкарнации и, честно говоря, вообще путал с реинкарнацией. — Что неудивительно, Сосна! Я бы сам запутался, не будь таким гением во плоти. — Самолюбия тебе не занимать, — качнул головой Диппер, не уловив каламбура.        Билл развёл руками и внезапно выкинул бокал. Однако тот не разбился: просто испарился в воздухе. — И показушник, — добавил Диппер. Билл не стал отрицать. Он продолжил: — Та женщина должна была вот-вот родить, и я воспользовался случаем. Она, конечно, для приличия поотнекивалась, но, — Билл усмехнулся. — Во-первых, ты помнишь, что было в конце августа. Во-вторых, сделка была достаточно выгодной для неё. — Продать ребёнка? — Диппер скривился. Звучало ужасно. — Неродившегося, — Билл покачал пальцем, заостряя на этом внимание. — Это немаловажная деталь, Сосна, поверь. С самим младенцем я бы не сделал уже ничего. — Как всё запутано. — Брось, ты учитель геометрии. Кстати, почему именно геометрия? — невзначай поинтересовался Билл.        Диппер его осадил: — Не отвлекайся. — Я отделил от себя часть, — медленно произнёс Билл. — И переплёл с начавшей зарождаться душой ребёнка. Это отвратное месиво до сих пор внутри меня, — Билл скривил лицо, как бы говоря, что ходить с душой, оказывается, не очень прикольно. — Но без души я бы долго не протянул в теле человека. А вторую часть вы успешно заточили в камне. «Стёрли», — Билл показал кавычки пальцами. — Спустя минут десять после этого родила та женщина. Родила меня. Первой части меня было мало, чтобы я всё помнил. Да и что бы я делал, будучи ребёнком? Но эта часть всегда посылала мозгу импульсы. То, что я считал кошмарами в беспамятстве, на самом деле являлось моими воспоминаниями. Голова болела ближе к лету, потому что эта первая часть прекрасно помнила, что происходило летом. А сколько было совпадений…        Диппер вплёл пальцы в волосы, пытаясь сейчас загрузиться. То, что на него вывалили, было сложнее любой геометрии, физики и механики вместе взятых. — Простыми словами… я спал. Первая часть не давала расслабиться, но разбудить не могла. И тогда моя первая часть решила пустить в ход вторую. Не без помощи нашего общего дорогого друга Гидеона, конечно. Это действительно сложно. Можно сравнить с трёхголовым змеем, — задумался Билл. — Основная голова не помнит абсолютно ничего, «спит»; вторая и третья помнят всё, но вторая без третьей не способна на что-то.        Диппер простонал нечто невразумительное. — И умудрился же я влюбиться именно в спящего демона снов! — Судьба, Сосёнка, порой поступает очень жестоко, — пожал Билл плечами. — Ты думаешь, я хотел влюбиться в члена семейки, которую не выношу? Но влюбился.        Он вдруг встал и, подойдя к Дипперу, чуть склонился. — Знаешь, что больше всего меня смешит? То, что, не помня абсолютно ничего и зная о самом себе только с твоих слов, я не хотел оказаться Биллом Сайфером, — он закатил глаза. — А почему? А потому, что ты Билла Сайфера терпеть не можешь. Понимаешь? Я не хотел оказаться собой, не потому, что боялся за других людей, а потому, что очень боялся твоей реакции, — Билл расхохотался, качая головой. — Отвратительно, Диппер. — Какие твои планы на будущее? — тихо спросил мужчина. — Только представь, всего пару дней на эту фразу ты ждал в качестве ответа название какой-нибудь профессии. А сейчас… — на лице демона расцвела широкая улыбка. — Я не буду опровергать твои ожидания, милый, — он мягко коснулся пальцем кончика носа Диппера. — В моих планах всё ещё порабощение этого мира. Прости меня, моя любовь, но ты не встанешь выше власти. — Всего пару дней назад ты бы так не сказал, — Диппер отвёл взор. — Нет, я всё ещё с уверенностью скажу, что полюбил не тебя. Я полюбил того, кем ты был до возвращения памяти. — Но он это я, — отрезал демон. — И тот я никогда не вернусь обратно.        Диппер замолчал. Он не понимал, почему его сердце так больно бьётся о грудную клетку; почему во рту так сухо, а голова кружится. Недавно он верил, что их с Биллом ждёт счастливое будущее. А теперь… о каком счастливом будущем может идти речь, когда Билл желает захватить весь мир, а Диппер должен быть в числе тех, кто его остановит? Как-то им с Мэйбл не везло с любовью. Может, на них было какое-нибудь проклятие? Диппер бы не удивился. — Полагаю, сейчас был последний момент, когда мы были не врагами? — он встал, поправил воротник рубашки.        Билл моргнул. До него не сразу дошёл смысл брошенных Диппером слов. Враги… Ставя свои цели выше Диппера, он автоматически заключает их в эти взаимоотношения. — Ты ведь понимаешь, что я в любом случае найду вариант, чтобы ты стал моим? — растерянность в улыбке и голосе граничила с безумством. — Тогда это не любовь, — Диппер равнодушно пожал плечами. — Ты просто желаешь себе безвольную куклу. Где здесь выход, Сайфер?        Это небрежное обращение резануло по ушам. Билл презирал себя, но хотел кинуться к ладони Диппера и начать просить, чтобы тот снова назвал его чудом или солнечным мальчиком. Ему будет этого чертовски не хватать. Он, не соображая, схватил Диппера за рукав и, ужасаясь от своего жалостливого тона, попросил: — Давай побудем близкими ещё немного? — глядите-ка, даже убрал неестественный голос, заговорив снова тем, какой был до воссоединения всех его частей. Ему так нравилось чувствовать себя любимым и нужным… — Хочешь поиграться в счастливую пару? Ладно, — неожиданно согласился Диппер и первый наклонился к Биллу, чтобы поцеловать его в губы.        Вцепившись пальцами в плечи демона, он повёл его к дивану. Они шли, не разрывая поцелуй, отчего их движения напоминали некий скомканный медленный танец. Опускал Диппер Билла точно на поверхность дивана, но приземлились они на широкую кровать — Билл перенёс их в спальню. Диппер даже не хотел отвлекаться на разглядывание интерьера. У него была в запасе только ночь и ни одной минутой больше.        Углубляя поцелуй, руками он старался избавляться от вещей Билла. Сначала кое-как был снят пиджак, затем белоснежная рубашка. Диппер не особо понял, куда именно их отложил. Отбросил ли? Неважно. Беспорядочными поцелуями он спустился на бледную шею демона, ключицы, грудь… На ней он заострил особое внимание. Положив голову на неё, он слушал мерное сердцебиение. Билл был живым человеком. И одновременно демоном. Тело не было бессмертным, но сила, коей обладал Билл, могла в любой момент всё исправить; превратить смерть в жизнь. Губы переместились к животу. — Ты убрал все волосы? — мельком удивился Диппер.        Билл повёл плечом, не желая отвечать. Волосы напоминали о том, что он сейчас в какой-то степени человек. Он предпочитал иметь идеальное тело. Хотя… Он оглядел Диппера. Похоже идеальное тело будет иметь его.        Диппер медленно спустил и брюки Билла сразу вместе с боксерами, помог избавиться совсем. Он чуть распрямился, чтобы позволить себе увидеть эту картину целиком. Сейчас Билл Сайфер, демон, убивший не одну тысячу людей, демон, которого боялись во многих мирах, был перед ним полностью обнажённым. Не только телом, но и той частицей души, что в нём была; той частицей души, которая полюбила Диппера Пайнса, заставляя Билла сейчас сдаваться прямо в его объятия. Но Диппер Пайнс не обещал, что объятия будут наполнены только лаской.        Он прошёлся цепочкой коротких поцелуев от уздечки по внутренней стороне бедра Билла, и тот, покрываясь мурашками, возжелал оказаться на седьмом небе.        В прежние годы Билл Сайфер никогда не интересовался телесной близостью. Демоны и прочие монстры, что окружали его, не скрывали своей похоти. Взять того же… ладно, ту же Пиронику — он просил, чтобы к нему обращались в женском роде. Огромное количество раз она пыталась склонить его к тому, что считалось у демонов сексом, натягивала провокационные наряды, зажимала в тёмных местах, не особо печалясь от факта, что, скорее всего, из-за такой вольности окажется без какой-либо части тела — отрастёт же! И она такая была не одна. Но Билла не интересовало. Говоря языком человеческим, он был асексуалом. Но надо же было переродиться, сука, геем! Влюбиться в Диппера Пайнса! И сейчас лежать перед ним, распростёртым, голым, с глазами, которые застилает пелена возбуждения!        Он чуть не задохнулся в ощущениях, когда Диппер провёл языком по длине его члена, что уже был в приподнятом настроении. Детские игры закончились. Сейчас Билл не был для Диппера шестнадцатилетним мальчишкой, к которому лучше не прикасаться; Диппер обоснованно видел только древнего демона в молодом теле. Словно по щелчку (одному из тех, что использует Билл для выполнения своих прихотей) он отключил свои принципы, свои границы и стены. Он резко, но аккуратно вобрал член в рот и замер. Это был не первый раз, когда он делал минет, но обыкновенно всё проходило в каком-нибудь клубе и только в случае, если Диппер был очень пьяным — в адекватном состоянии он бы побрезговал отсасывать абы кому. К счастью Билла, он не был для Диппера «абы кем».        Вбирал он очень осторожно, не забывая работать языком и не видя, но чувствуя, как Биллу хорошо. Пальцы демона впутались в волосы Диппера. Отклонившись на многочисленные подушки и чуть ли не выгибаясь на встречу, Билл еле контролировал то, как заставлял Диппера насаживаться ртом всё сильнее. Пока одна половина демона отчаянно хотела причинить любовнику боль, вторая умоляла побыть ещё немного человеком и просто насладиться этой ночью. Скрепя своё человеческое глупое сердце, Билл доверился второму потоку мыслей, понимая, что, если подобное и повторится, то уже явно не в такой тихой и умиротворённой обстановке.        Диппер не верил, что совершает это. Он делал очередное, похожее на предыдущее, движение и вспоминал их первую встречу, вспоминал вторую и восклик Билла: «А я вот гей», вспоминал сделки, как он обещал сделать школьную жизнь Билла интереснее, но, кажется, всё было наоборот — Билл делал жизнь Диппера ярче; он вспоминал их звонки, общение в переписках, узнавание друг друга лучше… вспоминал новогоднюю ночь, их первый пьяный и скомканный поцелуй… весну и головные боли Билла… поцелуи на поляне… вспоминал, как пришёл в школу и публично признался в своей любви к Биллу, вспоминал пром… Их с Биллом Нуллусом связывало безумно много событий. Они прошли их вместе за практически два года. Это был путь от абсолютных незнакомцев к друзьям… затем к возлюбленным. Диппер не хотел это терять. Билл не хотел это помнить.        Он настолько задумался, что абсолютно пропустил момент, когда Билл достиг своей кульминации, практически вбившись в горло Пайнса. Диппер растерянно оглядел заляпанные в семене демона очки и, махнув рукой, куда-то отбросил, — чёрт с ними. Его зрение плохое не настолько, и разглядеть того, кого он сегодня будет трахать (а он собирается делать именно это), он сможет и без очков.        Билл пытался отдышаться. В ипостаси человека это был первый его минет, что было довольно ожидаемо. Впрочем, когда ему дрочил Диппер, был тоже первый раз. Как иронично, но (от)Сосёнка был во многом, что касалось этого человеческого тела Билла, первооткрывателем. И, чувствовал Сайфер, ещё будет.        Диппер снова поцеловал Билла: глубоко, мокро, пошло. В противовес тому, какими невесомыми и ласковыми поцелуи были у них раньше. Пока пальцы одной его руки нежно поглаживали до боли знакомое лицо, пальцы второй старательно расстёгивали ширинку джинс, что так плотно и тесно сжимали в паху последние минут десять. Приспустив их вместе со своим бельём до колен, он провёл большим пальцем по головке, собирая предэякулят. Он знал, каково быть тем, кто берёт во время секса, потому как сам всегда был, говоря простыми словами, сверху. Он не собирался сейчас менять свою излюбленную позицию. Да и между ним и Биллом давно укрепилось то, что он — ведущий. Должно ли что-то меняться в сексе, первом и для них, скорее всего, последнем? Диппер думал, что нет. Он прервал поцелуй. — Есть ли что-то вроде… — он не знал, как объяснить, что такое смазка, в то время, как Билл сегодня умудрился объяснить в подробностях, как работал его запасной план. Дожили. Билл понимающе сверкнул глазами, светящимися бледным янтарём в сумерках спальни, и щёлкнул пальцами. В его руке появилось что-то вроде баночки, напоминающей те, в которые обычно закупоривают крема. Диппер понимал, что в этой — вряд ли крем. Он взял небольшую баночку из руки Билла и, открыв, убедился в содержимом. — Как ты… — ему отчаянно не хотелось сейчас довершать свои мысли; да и Билл, кажется, понимал без этого. Сайфер пожал плечами. — Знаешь, читал о гейском сексе, когда понял, кем являюсь. Надо же было знать, с чем сталкиваться во взрослой жизни. Дипперу только и осталось пробормотать: «Ну и ну». Надо было сразу догадаться, когда Билл шутил все эти пошлые шуточки, подкатывал, бросал двусмысленные фразочки. Диппер был зациклен на том, что он ребёнок и, собственно-то, правильно был зациклен. Кем бы он не оказался на самом деле, тогда он не помнил ничего и разума (хоть и был умным) древнего демона не имел. Он был ребёнком, подростком. Чересчур умным, но подростком.        Диппер быстро развернул Билла. Его ладонь томно прошлась по позвонкам, словно желая их пересчитать. Металл колец заставил покрыться кожу демона мурашками, его самого — рвано выдохнуть и дёрнуться. Взгляд на кольца напомнил кое-что очень важное — Билл был всё ещё в перчатках. Диппер склонился почти вплотную к Сайферу, создавая контраст между тканью его рубашки и оголённой спиной Билла. Тот сам выгнулся к нему на встречу, привставший член Диппера прошёлся по половинкам. Диппер прилёг головой на лопатки Билла, нежно потёрся, как-то отстранённо радуясь тому, что демон не захотел помимо волос на теле убрать ещё и родинки с веснушками. Его руки медленно подобрались к ладоням Билла, мягко проникли внутрь перчаток; большие пальцы, огладив разгоряченную кожу, стянули перчатки вовсе. Играясь с пальцами Билла, он наткнулся на то самое колечко… Сердце пропустило один удар. Диппер расцеловал лопатки демона, провёл кончиком своего носа по шее. — Моё чудо, — он сам не слышал, что бормочет в шею Билла. — Мой солнечный мальчик, — не слышал, что шёпот наполнен скорбью, словно он навсегда прощался с Биллом Нуллусом. Вздохнув, он распрямился. Рука огладила одну из половинок, но взор туда не опускался — отчего-то Диппер смущался увидеть зад Билла во всех подробностях. Прищурившись, он посмотрел на указательный и средний палец своей правой руки, а затем, снова чуть склонившись, вдруг преподнёс их ко рту Билла, глухо скомандовал: — Оближи. Билл бросил непонимающий взгляд, но два пальца в рот взял. Вкус руки Диппера мешался со вкусом металла колец, надетых на этих пальцах. Билл облизывал старательно, самодовольно ощущая, как трётся твёрдый член Диппера о его бёдра. Выпрямившись, Диппер снял с этих пальцев кольца — именно для этого он попросил Билла облизать их. Если сегодня их секс — прощание, то он сделает всё, чтобы было пошлее и безумнее. Этой же рукой он нашарил баночку со смазкой, отложенной на шелковистую простынь чуть ранее. Собрав как можно больше предложенной субстанции на пальцы, Диппер, глядя куда-то в потолок, огладил сжавшееся колечко мышц и, прошептав: «Расслабься», проник внутрь, но пока лишь на самую малость. Билл мог гордиться — он был первым, кого Диппер растягивал сам. Обычно мужчина всё также брезговал. Билл закусил губу, пальцами сжал подушки. Да, было не очень приятно, но… во-первых, Билл всё ещё оставался сраным мазохистом, и эта саднящая неприятность в какой-то мере была приятностью; во-вторых, судя по статьям из Интернета, вскоре должно стать более, чем хорошо. Когда Диппер проник полностью, Билл позволил себе расслабиться. Зажмурившись, он просто уткнулся лицом в подушки и замер, пока Диппер всё делал сам. Вскоре в ход пошёл и второй палец. Диппер был аккуратен, не желая пока вредить демону. — Входи уже, а, — наконец еле слышно простонал, давая разрешение, Билл. Чем быстрее, тем лучше.        Диппер усмехнулся и, приставив головку к более-менее растянутой дырочке, вошёл. Не сильно. Билл, приподняв бёдра ещё, ждал и привыкал к своим ощущениям. Это было чем-то новым в его жизни. Во всех его жизнях. Серьёзно. Даже если у него и была близость с кем-то за эти миллиарды лет, то такого не было точно. Он никогда не испытывал то, что люди называли «бабочками в животе». По той ли причине, что раньше живот у него был, только если он в кого-то вселялся, или по какой-то иной, Билл не знал, но сейчас прочувствовал это явление подробно. Возможно, это было просто возбуждение, но даже если так — раньше оно чувствовалось совсем иначе.        Он двинулся бёдрами назад, разрешая Дипперу проникнуть глубже, что тот, собственно, в следующий момент и сделал. Его ладони обхватили худые бёдра Билла. Сайфер издал что-то вроде сладко-болезненного стона. Диппер старался особых звуков не издавать. Когда тело Билла вдруг передёрнуло, он замер, запоминая положение своего члена в нём, а затем, выдохнув, начал двигаться в более ускоренном темпе. Билл охнул. Перед глазами появились звёзды, и благо, что не Падающие. Пальцы Диппера сжимали бёдра чересчур сильно. Те кольца, что были более объёмными, чем остальные, вжимались в мягкую кожу, грозя оставить за собой следы синяков. Но Диппер и не обещал, что до конца будет таким же осторожным, как был в начале.        Он снова резко толкнулся, однако в спальне было слишком жарко. На ум мужчины невольно пришло сравнение происходящего с Адом. Билл был личным его Дьяволом. Вариться им в одном котле… Диппер чувствовал, что вспотел. Обычное явление при сексе, но когда ты в одежде — неудобнее вдвойне. Подумав, он всё-таки стянул с себя свою рубашку и отбросил в неизвестном направлении, веря, что потом обязательно отыщет. Билл, почувствовав копошение сзади, повернул было голову, чтобы взглянуть, но Диппер внезапно положил пятерню на его затылок и, ласково, но настойчиво надавив, заставил демона уткнуться лицом обратно в подушку. Он знал, что тот мог сделать с ним всё, что только захочет, растерзать, убить. И знал, что он этого не сделает. Диппер наслаждался чувством этой власти. Выйдя из стройного тела, Диппер стремительно развернул Билла к себе лицом, впился требовательным поцелуем. Он слышал, что Билл что-то замычал: больно; но он не остановился, напротив, — решив добить, слабо укусил Сайфера за нижнюю губу. Билл разорвал поцелуй и, чуть не ударив Диппера своим подбородком, резко отклонил голову назад, хватая ртом воздух. Помогло не очень — воздух особо прохладным и от того чем-то помогающим не был. Он лишь опалил лёгкие демона. Диппер, усмехнувшись, грубо положил чужие ноги к себе на плечи и снова вошёл. Билл протяжно застонал, но напрягся, когда ладонь Диппера оказалась на его шее. Тот смотрел почти нежно и вместе с тем — снисходительно. Он снова толкнулся. Ладонь чуть сжалась и сжималась всё сильнее с каждым новом толчком. Губы изредка оказывались на одной из стоп демона, что находились сейчас около его лица. Стоны Билла выходили хриплыми, на ресницах выступили слёзы, что тут же смешались с потом. Но он не делал ничего, что бы остановило Диппера, и потому тот не убирал руку. Каждый новой толчок был наполнен злостью, словно Пайнс решил выместить свою обиду и ненависть спустя столько лет. Билл понимал и поддавался. Он не смел и не желал просить прощения за то, что творил почти семнадцать лет тому назад. Прощение было тем же унижением, но сейчас от унижения он хотя бы получает удовольствие. Прося прощения, он вряд ли бы его получил. Тем более, в этот раз — он уж постарается, — будет только хуже. Так что сегодня он давал право Дипперу пользоваться его телом, как он хочет. А Диппер, видимо, хотел много. Когда Билл уже покраснел (явно не от стыда), Диппер убрал руку. Его член выскользнул из Билла, и он склонился, целуя мокрую шею демона. Поцелуи были почти извиняющимися. Билл старался отдышаться и лишь доверительно открывал свою кожу для губ любовника. Поцелуи были почти невесомыми: нежными и успокаивающими. Потому, когда Диппер внезапно чуть ли не вгрызся в его кожу зубами, Билл дёрнулся и вскрикнул. Когда Диппер повторил и не один раз, крики Билла смахивали на стоны. Ему нравилась боль, как же она ему, чёрт возьми, нравилась. Но ни одна не доставляла такого удовольствия, как боль, которую причинял Диппер. Сайфер чувствовал, что пиздецки возбуждён. Он и до этого это чувствовал, но сейчас…        На грани он был не один. Билл знал это и потому позволил себе поцеловать Диппера. Тот не оттолкнул. Сайфер думал о том, как долго желал подобного, когда был Нуллусом. Получил только тогда, когда вспомнил, что он — Сайфер. Целуя Диппера, он чуть согнул ногу и вдруг, перевернув их, поменял позиции. Оглядывая лицо Диппера, тяжело дыша, Билл раздражённо стянул его джинсы, в которых он чуть сейчас не запутался, совсем. Пайнс не мешал, только наблюдал. Тогда Билл со стоном опустился на его член и, уже основательно так устав, решил не усердствовать сильно, потому его движения можно было назвать колебательными, покачивающимися. Его тонкие пальцы с силой впились в плечи Диппера, светящиеся глаза были устремлены в потолок. Волосы липли к лицу, но, как бы они не раздражали, Билл не хотел на них отвлекаться. На шее, украшенной укусами Диппера, дрожала жилка. Соски набухли. — Ты пиздец какой сейчас красивый, — вдруг усмехнулся Диппер и, погладив щёку Билла, толкнулся в него последний раз, кончив с хриплым рваным стоном. Билл, тяжело дыша, позволил себе ухмылку: «Ещё бы!» Облизнувшись, Диппер посмотрел на его всё ещё налитый кровью член и обхватил рукой. — Чай не первый раз, — съехидничал мужчина. Билл не сумел никак среагировать. Он снова терялся в ощущениях, пока пальцы Диппера творили чудеса. Надрачивая ему одной рукой, второй он притянул его ладонь к своим губам и настойчиво покусывал фаланги дрожащих пальцев. Наткнувшись на то кольцо, он старательно обвёл его языком со всех сторон. Зрелище было по-настоящему эротическим. Глядя на это, чувствуя руку Диппера, Билл не смог не кончить. Вскрикнув, он соскользнул с члена любовника и упал рядом на простынь. — Пиздец, — всё, что пришло на его сверхгениальный ум. — И не говори, — согласился Диппер, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.        Он ушёл от Билла глубоко ночью, почти под утро, когда они вдоволь належались в постели, поговорили на отстранённые темы, стараясь не затрагивать прошлое и будущее. Не ушёл… Билл отправил его. Когда в Хижине его окружили близкие с вопросами, он растерялся, понимая, что это действительно выглядело странно: из ниоткуда появился Билл Сайфер и в никуда забрал его почти на всю ночь. Чувство удовлетворённости сменилось чувством стыда — он заставил их волноваться, не спать, переживать. Особенно стыдно было перед Мэйбл. Та слишком хорошо знала брата, чтобы не понять, что он провёл время хорошо. Прищурив свои уставшие глаза, она встала и проговорила: — Я думаю, Диппер очень устал. Ему нужно отдохнуть. Нам всем нужно отдохнуть. Её голос звучал тихо, но уверенно, и потому её послушались. Диппер, благодаря Бога и всех святых за такую понимающую сестру, отправился домой, где лёг спать. Он думал, что не уснёт, несмотря на усталость. Но стоило его головы коснуться родной подушки, как глаза закрылись сами, и Диппер крепко уснул. Сны его не тревожили.