***
— Шалайлала… Старенькое, чуть ли не разваливающееся радио крутило одну и ту же песню уже по десятому кругу, знатно так нервируя всех присутствующих, но Форду похоже было до лампочки — радио он включил чисто для фона. При жизни Стэнли никогда не понимал влечения Форда — как никак, всё-таки учёного, — к старому радио, ведь куда удобнее использовать современные устройства. Форд не спорил, но и радио менять не собирался — такое же когда-то давным-давно стояло в магазинчике их отца. Такое же Форд когда-то собрал собственными руками. И вот сейчас эта почти реликвия, выдавая порой вместо членораздельных звуков скрипы и треск, находилось на столе Форда. Ребята неловко переглядывались, но Стэнфорда это, казалось, ничуть не смущало. Первым лопнуло терпение Диппера — атмосфера последние дни и так стояла гнетущая, звуки этого недоприёмника только больше раздражали, и потому мужчина одним резким движением оказался возле стола и, схватив радио, бросил его на пол. — Ша… ла… ла… — вместе с тем, как из радио выкатывались какие-то детальки, песня постепенно замолкала и, выдав последнее скрипучее и протяжное «Ла», прекратила трепать нервы остальных окончательно. Когда до Диппера дошло, что он сделал, он стыдливо опустил глаза и промолвил тихое: «Прости, Форд». Он понимал, что каждый здесь отвлекался от происходящего по-разному. Для Форда островком покоя было радио, напоминающее о времени, когда он был простым мальчишкой и ему не нужно было придумывать план по спасению мира. Все вздохнули с явным облегчением. Форд отвёл взгляд, но внуку выговаривать не стал. Иногда вещи ломаются. Иногда от старости, иногда от чужих рук. А иногда ломаются люди. Кто-то от жизни, а кто-то — из-за других людей. Форд перевёл взор на Мэйбл, сидящую на койке с пустым взглядом. Однажды её разбил её возлюбленный, сейчас сломать пытается Билл, но Форд был уверен, что Мэйбл справится. Они все справятся, как справились семнадцать лет тому назад. Справится и Диппер, волей судьбы полюбивший демона. Справится сам Форд, привязавшийся к Биллу Нуллусу, как к собственному сыну. Стэнфорд надеялся… Пасифика недовольно поджимала губы — ей не очень нравился план близнецов, но она понимала, что это, возможно, их единственный шанс спасти Сьюзен Пайнс, а Мэйбл пойдёт на всё ради дочери, ведь… Пайнсы никогда не бросают друг друга. В отличие, от тех же Нортвестов… Мэйбл — сильная девочка, а вот в своей силе Пасифика, кусая ногти и кидая взгляды на часы, всё больше сомневалась. Одна лишь мысль, что её крошка будет флиртовать с этим заносчивым идиотом… Крошка. Пасифика ехала в Гравити Фолз в поисках своего счастья и, как ни странно, она встретила его в лице Мэйбл Пайнс, той, кто когда-то была её врагиней. Сейчас это счастье грозилось ускользнуть из пальцев Пасифики снова. Она не хотела этого… Когда раздался стук в дверь, Мэйбл первая сорвалась с места. Она пыталась смотреть на него неравнодушно, старалась, чтобы во взгляде мелькнула нежность. С горем пополам выдавив приветливую улыбку, она быстрее впустила его в Хижину, зная, что только тут вездесущий Билл не сможет за ним наблюдать. Гидеон и вправду изменился… И она бы обязательно дала бы более адекватную оценку ему, но не сейчас. Сейчас её мысли целиком и полностью заняты спасением Сьюз. — Мэйбл, — Гидеон облизнул губы. Примечательно, что нижняя у него навсегда осталась пухлой, как бы не худело тело, и выглядела, словно он, как многие девушки (та же Пасифика) увлекается увеличением губ, зато верхняя была столь тонкой, что казалась ниткой. Гидеон никогда не считал эту свою особенность чем-то уродливым, напротив, это было его изюминкой. Тем более, его ухажёркам нравилось. Он разглядывал свою первую влюбленность без особого стеснения. Ему даже не нужно было притворяться — хотя он умел это делать и куда лучше Мэйбл, — чтобы в глазах чуть ли не плясали огоньки-сердечки. Ну разве он виноват, что Мэйбл, пусть и ставшая высокой, пусть и с усталыми заплаканными глазами, пусть и с таким непривычным каре, оставалась Мэйбл — яркой, прекрасной, удивительной? Он никогда не удивлялся тому, что положил свой глаз именно на неё. Он любил её почти также сильно как себя, а это значило действительно много! — Гидеон… — сквозь отвращение Мэйбл порывисто обняла его. Она не ответила ни на одно его письмо, а их он когда-то слал очень много, пока не сдался. И всё равно лелеяла надежду, что он им поможет. Он растерялся, но только на секунду. Мэйбл стояла в его объятиях и почти не дышала — в объятиях Пасифики она всегда казалась более хрупкой и слабой, потому что позволяла себе расслабляться, зная, что Пасифика её защитит. В Гидеоне она не была уверена. Совсем. Но он был их последней надеждой. Круг — только теория, а он стоял здесь, живой и настоящий. За ними, скрестив руки, мрачно наблюдала Пасифика. Не выдержав малоприятного для неё зрелища, она вышла из домика, попутно пихнув Гидеона локтём. Тот посмотрел ей вслед удивлённо, но списал на то, что именно из-за него Билл вернулся. Мэйбл взяла с Пасифики обещание, что при Глифуле они не будут афишировать свои отношения — куда легче на него будет повлиять, если он будет думать, что её сердце никем не занято. Пасифику это раздражало, но она не могла поспорить. — Ты как, подруга? — к ней вышла Венди. Пасифика одарила её слегка озадаченым взором — Кордрой не очень её жаловала, что показывала не раз, и Пасифика не могла за это осуждать — слишком много плохого осталось в память о Нортвестах, слишком многое Пасифика не хотела менять. Билл был сумасшедшим ублюдком, но кое-что делал безупречно — сближал людей. — Отвратительно, — честно ответила Пасифика и поёжилась, хотя на улице стояла невыносимая жара. — Но я всё понимаю. — Курить будешь? — Венди, ухмыльнувшись, достала пачку сигарет. — Ого, ты куришь, — сама Пасифика делала это очень редко, предпочитая обычным сигаретам кальян. Сейчас решила не выёбываться. — Умоляю, с шестнадцати, — Кордрой щёлкнула зажигалкой и поднесла огонёк сначала к сигарете в своих губах, затем к сигарете в губах Пасифики. — Диппер ещё не ругался? — Пасифика, зная от Мэйбл о нелюбви Диппера к курению, усмехнулась, затянувшись и чуть не закашлявшись — у Венди сигареты были чересчур крепкими. Венди взглянула снисходительно. — Не-а. Диппер уважает личные границы и не суёт непрошенное мнение куда не надо, — Венди задумчиво глянула вперёд. — Он тебе нравится? — осторожно поинтересовалась Пасифика. Венди даже не стала пытаться скрывать. — Нравится. Когда он приехал, я надеялась, что у нас что-то получится. Он был таким милым… — прозвучал очередной грустный смешок. — А затем я как-то услышала разговор Билла с Диппером по телефону. Я слышала голос Диппера, слышала этот тон и вспоминала, как почти таким же он общался со мной несколько лет тому назад. Пасифика качнула головой и снова затянулась. «Пиздец», — крутилось в её голове. Ей казалось, что она попала в дешёвую мелодраму. В мелодрамах за героев всё решали сценаристы. В жизни было сложнее. — У меня сейчас есть отношения, знаешь… Стив давно ухаживал за мной, он удивился, когда я внезапно первая ему позвонила. Со Стивом мне очень хорошо, — Венди будто оправдывалась. — Не стоит, — Пасифика её оборвала. — Ты предпочла быть любимой, а не любить, и это правильный выбор. Венди благодарно ей улыбнулась и, выбросив скуренную только наполовину сигарету, наступила на неё ботинком. Однажды она не потушила сигарету, ту унесло ветром к невывезенному сухостою, и… Благо, хватило пары вёдер воды, чтобы потушить пламя. Пожарников вызывать не пришлось. А вот Стэн ей тогда дал весомый подзатыльник. Если бы пламя перекинулось на Хижину, он бы убил её. Наверное. Венди безумно не хватало Стэнли и их перепалок. Как же смерть ко всем несправедлива. — Как думаешь, мы победим в этот раз? — А куда мы денемся? — Пасифика посмотрела на небо и, вздохнув, тоже затушила свой окурок. — Тогда же победили. — Тогда Диппер не любил зачинителя хаоса, а у нас ни у кого не было детей… Да мы ведь сами были детьми, — в голосе Венди мелькал страх. Она боялась за свою жизнь и за жизни близких ей людей. — Справились будучи детьми, справимся и сейчас, — отрезала Нортвест. Венди кивнула ей, и, постояв так ещё минут пять, они направились обратно в Хижину. По дереву, стоящему неподалёку, прошли неестественные волны. Где-то далеко, в особнячке в лесу, Билл злобно прищурился и крутанулся на своём кресле. Нравится Диппер, значит… Проводив вышедших Пасифику и Венди усталым взором, Мэйбл повела Гидеона в подвал, где сидели Форд и Диппер. Зус и Мелоди перестали посещать подобные мероприятия — у них была работа. И даже если в ней не было смысла, даже если вероятность, что они все умрут, была высока, они продолжали трудиться, хотя бы во имя Стэна, когда-то поднявшего эту Хижину ввысь. Джон, обычно относящийся ко всему пофигистично, всё больше волновался насчёт пропавшего друга, но ему до сих пор не осмеливались рассказать, что его друг оказался демоном, когда-то чуть не уничтожившим этот город. Во-первых, Джон немного скептик и, скорее, поверит в существование единорогов, не зная, что они действительно существуют, чем в это. Во-вторых… Билл, имеющий фамилию Нуллус и не помнящий своего прошлого, был его другом. Травмирование нежной психики юного Рамиреза откладывалось на потом. — Так… Зачем ты, — он знал, что правильнее употребить «вы», — меня позвала? — он знал и ответ. Мэйбл прикрыла глаза и выдохнула: — Спаси мою дочь. Она пообещала себе перед окончательным решением не делать аборт, что справится с ребёнком, пообещала, что никогда не будет срываться на нём, обещала быть достойной матерью… и обещала защищать своё дитя во что бы то ни стало. Гидеон молчал, и Мэйбл медленно, не отводя взора, встала перед ним на колени. Форд тихо охнул, а Диппер было дёрнулся в её сторону, чтобы поднять и наругать, но замер, когда увидел полные слёз и мольбы глаза Мэйбл, устремлённые на Глифула. — Пожалуйста. Всё, что хочешь сделаю. Просто спаси её. Гидеон растерялся. Он ждал этого, но абсолютно не был готов к такому. — Почему бы вам просто не сделать этот портал? — Билл делился с ним некоторыми деталями. — Билл не сдержит обещание. Это проверено, — она горько пожала плечами. — Да и подумай сам, Гидеон, — какая мать захочет растить своего ребёнка в мире, наполненном монстрами и безумием? Гидеон, — она взяла его за руку. — Прошу. — Я ведь… — он не договорил, сглотнув комок, появившийся в горле. «Умру». Билл ясно дал понять, сколько будет стоит предательство в этот раз. Гидеон был отвратительным человеком. И Гидеон всё ещё любил Мэйбл Пайнс. Порой перед людьми стоит выбор, и порой выбрать действительно очень легко. Вот только иногда от решения зависеть будет многое. Например, жизнь. И Гидеон понимал, что либо он, либо дочка Мэйбл. — Ты ведь знала, что я не переставал тебя любить? Мэйбл опустила взгляд, и Гидеон, облизнув губы и усмехнувшись, кивнул самому себе. Разумеется, она знала. Иначе бы не стала звонить. Кто бы мог подумать, что Мэйбл пойдёт на такую хитрость? Воистину, матери готовы на всё ради детей. — Я… попытаюсь сделать всё, что в моих силах, Мэйбл, — он поднял её на ноги, и, пожалуй, когда её глаза наполнились ярким светом надежды в один миг, а она набросилась на него с искренними объятиями, он понял, что ни за что не пожалеет о своём решении — даже если будет умирать. Скрипнула дверь: к ним вернулись Пасифика и Венди. Мэйбл поспешно отстранилась от Гидеона под прицелом прищуренных ледяных глаз любимой девушки. Пасифика всё понимала. Просто ей было досадно, что сама она ничем не смогла помочь Мэйбл в этой ситуации, и улыбка на её лице зажглась только от согласия Гидеона. Пасифика недооценивала себя — если бы не она, то Гидеона бы даже, наверное, не было тут; если бы не она, то как бы Мэйбл справилась со всем. Диппер хороший брат, но это совсем не то, что объятия и поддержка возлюбленной. — Что я должен буду сделать? — Просто вынеси Сьюзен за пределы особняка Билла, — вмешался Диппер, до этого только наблюдавший за разговором. — Откуда ты знаешь о его особняке? — удивился Гидеон. — Свои источники, — уклончиво ответил Диппер, как-то мимолётно порадовавшись, что Билл не стал распространяться о том, какие были у них отношения. — Скажу больше — я примерно знаю путь к нему, поэтому тебе даже особо стараться не надо будет: просто вынести малышку. Гидеон сглотнул. А братик Мэйбл всё ещё такой же ненормальный, как и семнадцать лет назад. «Просто вынести». «Просто». Из владений Билла. Гениально. — А как мне… как мне… — Придумаешь сам, — жёстко ответил Диппер. Мэйбл виновато посмотрела на Глифула и в качестве компенсации чмокнула его в щёчку. Пасифика подавила желание пнуть какой-нибудь стол. — Гидеон, — Форд подал голос. — Контролируй свои мысли. Не смей думать о том, что здесь происходило, о Мэйбл, о плане. Всё, о чём ты думаешь, будет использовано против тебя. Гидеон глубоко вздохнул и кивнул. Когда он ушёл, Мэйбл кинулась с объятиями к Пасифике, и злость той в один миг испарилась. — Есть шанс, — вымолвила Мэйбл. Пасифика погладила её по волосам и, мягко улыбнувшись, ничего не сказала.***
— Так-так-так, — Билл возник прямо перед идущим домой Гидеоном. Тот весьма натурально схватился за сердце. — И что мы делали в доме Пайнсов? — Билл покрутился вокруг него. Гидеон старался ни о чём не думать, правда старался, и он был уверен, что у него получается, — куча медитаций и уроков отключки мыслей на театральном не должны были пройти даром. — Знаешь, Билл, — его тон вмиг стал насмешливым. — Я подумал, что было бы здорово влиться в их доверие. Билл подозрительно склонил голову набок и недоверчиво прищурился. Гидеон ощущал, как в его мозгах старательно копаются, и старательно размышлял о том, что хочет поскорее получить магию. Билл еле заметно хмыкнул, и Гидеон понадеялся, что тот не заметил, как он испугался от этого действия. — И как? Влился? — на вид Билл слегка озадачен. — Не особо, но время, думаю, есть, — неуверенно проговорил Глифул. — Они уже начали строить портал в твоё измерение, — он безбожно лгал. Его не удивляло, что люди всегда велись на его обманы, а вот то, что Билл якобы поверил, — озадачило, но ему оставалось только надеяться. Надежда — всё, что осталось у жителей этого пропащего городка. Гидеон задумчиво смял свои губы и уже собрался идти дальше, как его остановил голос демона, заставил кучу мурашек пробежаться по его телу: — Ты ведь помнишь, что ждёт тебя в случае предательства? В горле неожиданно пересохло, но поборол свою заминку и глухо произнёс: — Конечно. — Хорошо, — в этом довольно протянутом «хорошо» разбивались все ранее образовавшиеся надежды. Он обернулся на мгновение. Застывшая ухмылка на лице демона испугала.***
— Покажешь мне дочку Мэйбл? — Гидеон как можно вальяжнее сидел в кресле, потягивал дорогой глинтвейн и упорно убеждал себя, что ни капли не боится. — Для чего? — протянул Билл, прожигая «напарника» снисходительным взором. Гидеон не понимал, почему демон ведёт эту игру, но чувствовал — тот всё знает. У этой игры не было правил или сюжета, всё было предрешено коварным демоном разума, но Гидеон был готов подчиняться, пока тот им поддаётся. — Я всё думал, что было бы, если бы с Мэйбл были вместе, — ему даже не приходилось врать. — Представлял, какая бы у нас была семья. — Не надейся. Сьюзен — вылитый Джереми, — вопреки своим словам Билл встал, заставляя Гидеона убедиться в его подозрениях. — Ты знаешь Джереми? — Гидеон поспешил за ним. — Какой он? — Довелось увидеть один раз, а слышал о нём довольно много, — стук каблуков Билла мрачно звучал, пока они шли по тёмному коридору, словно отбивая последние секунды жизни Глифула. — Запутавшийся в себе человек. Он любил Мэйбл, но любил так, как любят художники, — до тех пор, пока она его вдохновляет, он отдаст за неё весь мир, — Биллу, казалось, даже была интересна эта тема. — Но как только она перестаёт вдохновлять, он теряет к ней интерес. Джереми ошибся, решив, что нашёл новую музу, это было короткое помутнение, но теперь, — Билл остановился напротив двери. — Как и сказала ему Мэйбл — его картины будут лишены смысла, — в руках демона появился ключ, а на двери образовался огромный замок, до этого пребывавший в состоянии невидимости. Билл вставил ключи в скважину и несколько раз повернул без видимого усилия. Гидеон судорожно вздохнул. Рука в кармане нащупала шприц со сильным снотворным. Эта фигня не в коем случае не подействовала бы на Билла, будь тот сейчас в форме треугольника, но Гидеон наблюдал за ним и пришёл к выводу, что в этом человеческом теле Билл весьма уязвим — ему даже приходится спать. Нет, он не уснёт от этого вещества на несколько часов, как любой другой человек, но предоставленного времени должно будет хватить, чтобы сбежать. Рука опасно задрожала. Билл неожиданно развернулся. Он с улыбкой прищурился: — Ну же, — его губы растянулись в зловещей улыбке. Гидеон почти плакал, но, вспомнив лицо дорогой ему Мэйбл, с коротким вскриком вонзил шприц в шею Билла. Желтоватые глаза демона закатились, что выглядело довольно зловеще. Он с хриплым стоном упал на пол. Гидеон, решив, что терять уже нечего, в качестве проверки пнул Сайфера носком кроссовка в плечо. Тот не шевельнулся, и Гидеон заторопился. Он распахнул дверь. Его глаза расширились. — Чёрт. Здесь не было ребёнка. Билл — сраный гений, шутник, маньяк. Гидеон не знал, каким словом того ещё обозвать. Он злобно перевернул единственный предмет интерьера в этой комнатке — старый стул, и выскочил в коридор. Он быстрым шагом шёл вперёд, распахивая каждую дверь, что попадалась на пути. Коридор вдруг показался бесконечным, а двери — неисчислимыми. В конце маячила последняя из дверей — красиво украшенная, золотым орнаментом, связанным с Древней Грецией. О, демон любил роскошь, и Гидеон мог его понять. Когда помпезная дверь отворилась без всяких усилий со стороны Гидеона, он снова убедился, что Билл всё подстроил. Как же он любит устраивать шоу, чёрт. Комната имела всё то, что имеют обыкновенно кабинеты людей: письменный дубовый стул, кресло-стул, шкафы с книгами. Гидеон не понимал, зачем это всё Биллу, и, если честно, понимать особо не желал. Светящийся жёлто-розовый шар, постоянно меняющий форму, бросился в глаза сразу. Гидеон подбежал к нему и, недолго думая, всунул руки внутрь. Нащупав ребёнка, он резко вытащил их обратно. Малютка крепко-крепко спала. Она была красива… Гидеон поправил её тёмные волосы и выбежал прочь из кабинета. Промчавшись мимо лежащего тела демона, он молился, чтобы тот повалялся там ещё чуть-чуть. Отбежав на приличное расстояние, он имел глупость обернуться и ужаснулся — демона уже не было. Значит, охота началась. Он пулей выскочил из особняка. Ещё вчера он выглядел приветливо и светло; сейчас в его окнах царила кромешная тьма, и в этой тьме ощущалась угроза. Сами окна были похожи на злые глаза, а дверь — на искажённый в гневном крике рот. Гидеон сглотнул и крепче прижал к себе дочку Мэйбл. Та не проснулась от бега парня по дому и из него, и что-то ему подсказывало — не проснётся, пока её не вывезут за пределы проклятого Гравити Фолз. Он выбежал за ворота, зацепившись по пути штанами. Кусты роз неожиданно ожили. Гидеон в ужасе замер, глядя на извивающиеся лица цветов. Мерзкие, страшные лица, словно в розы Сайфер поселил души сварливых ведьм. Впрочем, Гидеон бы не удивился. Он побежал дальше. Яркое солнце обещало, что Гидеон скоро сварится в своём же поту. Гидеон был не против, но желательно после встречи с Диппером. Деревья вокруг закружили, и Гидеон зажмурился. — Сука. Он выдохнул. Билл сделает всё, чтобы ему было весело. Да плевать ему на портал, — внезапно понял Гидеон. Сайфер и сам всё может сделать по щелчку своих гадких длинных пальцев. Единственная причина, почему Глифул сейчас несётся по лесу с чужой ему девочкой на руках, — скука демона. — Гидеон! — он резко затормозил, услышав своё имя, а затем, собрав силы, двинулся на голос Диппера. Тот стоял с паникой в своих так похожих на глаза Мэйбл глазах и протягивал свои руки. Он кидал взгляды куда-то за спину Гидеона, и Гидеон понимал, что там нет ничего хорошего. Он чуть ли не впихнул Сьюзен в руки Диппера. Тот, с щемящей любовью взглянув на племянницу, благодарно ему кивнул и хотел что-то сказать, но Гидеон, пытающийся отдышаться, скрипнул зубами: — Да иди ты уже. Диппер понимающе кивнул и развернулся. — И да, Диппер. Он всё знал. С самого начала. Во взгляде Диппера заплескалась тоска, — он догадывался. Глядя, как брат возлюбленной удаляется, Гидеон сел прям на землю. Он посмотрел на свои руки. Он задавался вопросом: а стоило ли это того? — Нет, малыш, — разрывая пространство стоящего рядом дерева, вышел Билл, поправляя полы своего чёрного пиджака. — Не стоило. Гидеон даже не удивился его появлению: он слишком устал. — Ты был экспериментом, — Билл присел перед ним на корточки. — Хочешь секрет? — Допустим, — выдохнул Гидеон. — Ты давно не любил Мэйбл, — ладонь в перчатке прошлась по воздуху возле головы Гидеона. — Я создал иллюзию, чтобы узнать, на что готовы людишки ради любви. У Гидеона не осталось сил ни удивляться, ни бояться, ни сожалеть. — И как результат? — В какой-то степени — порадовал, — задумчиво кивнул Билл. — В какой-то степени — не очень. Гидеон хмыкнул, кивнув, и отвёл взгляд. Билл сидел рядом и курил, позволяя Глифулу насладиться последними секундами своей не очень честно прожитой жизни. Сердце Гидеона Чарльза Глифула остановилось в следующую минуту. Перед смертью он вспоминал благодарный взор Мэйбл. Он так и не пожалел о своём решении перед смертью. А где-то в старом добром Нью-Йорке у старого и не очень доброго Бада Глифула заболело сердце. Оно прекратило свою работу через пять минут после смерти сына. Позже врачи определят это инфарктом. Пасифика и Мэйбл были уже на пути в Пьемонт. Мэйбл плакала и целовала проснувшуюся и ничего не понимающую дочку — малышке казалось, что она просто поспала пару часов, как обычно это бывает после обеда. Пасифика сидела за рулём и тактично молчала, но взгляды, которые она бросала в лобовое стекло, были наполнены искренней радостью. Билл кинул небрежный взгляд на постепенно исчезающее по его милости тело больше не нужного ему паренька. Он встал и, поправив свой цилиндр, поднял взгляд на небо. Оно словно чувствовало: тёмные тучи набежали и закрыли солнце. Билл понял, что пора. С первыми каплями, упавшими на его щёки, по обычному, ничем не отличающимся от других, щелчку на небе разверзлась дыра. Вместо Диппера, наблюдающего за этим с крыльца Хижины, плакала природа. Диппер курил.