***
Перед тем, как продолжить нашу историю, не мешает уточнить, кто же такие энты. Они, конечно, странные, но мало ли в Средиземье странных существ. Основная странность заключалась даже не в том, что они, по сути, являются говорящими и ходящими деревьями. Она заключалась в том, что много лет назад энты ухитрились потерять своих жен. Да так, что до сих пор не могут найти. А как утверждают самые ехидные, так не очень то и стараются. Произошел этот казус уже давно. Энты жили да поживали так, как им больше нравилось. Их жены, энтийки, работали в полях и садах, ухитряясь при этом учить сельскому хозяйству людей и рожать детей. Сами энты предпочитали шляться по лесам, благо те росли сами по себе и никакого ухода не требовали. Раз в несколько лет энтомужики собирались всей компанией и топали к женам, повинуясь основному инстинкту и стремлению продолжить род. Проведя пару ночей с энтийками и выполнив всё, что было намечено, они вновь смывались в леса и неплохо проводили там время, гуляя друг с другом и беседуя о своей нелегкой жизни. Жены оставались у себя, выращивая урожаи и детей. Казалось, всех всё устраивает. Но однажды, придя как всегда поплодиться и поразмножаться, энты своих жён не обнаружили. Ни одной. Ни жён, ни детей, ни людей, ни урожая. Ни какой-нибудь записки, объясняющей такое массовое исчезновение. Они решили подождать. Ждали день, ждали два. На третий день решили провести общее собрание и решить, что делать дальше. Посовещавшись ещё пару дней, большинством голосов постановили пойти поискать, а то вдруг что-то случилось. Уже на втором часу похода идея показалась не столь заманчивой, а через сутки все согласились с тем, что ну его на фиг, этот основной инстинкт, а жены не кошелек — найдутся. Приняв столь судьбоносное решение, энты бодро повернули обратно и ушли в родные леса — гулять и страдать по потеряным женам. Не так давно у них появился новый сосед — некий Саруман, слегка сумашедший ученый-генетик. Он и надоумил вечно жалующихся энтов заняться искусственным выведением потомства, оживляя уже растущие деревья и прививая им интеллект. Те охотно взялись за дело, неплохо увеличив население леса Фангорн, но, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Подвох заключался в том, что интеллект деревьям прививался с нуля, и теперь весь вновь сотворенный шумный лес нужно было воспитывать и обучать. Вот тут то до энтов и дошёл весь ужас их положения. Ведь до этого воспитанием детей занимались жёны. И справлялись просто на ура. А сами энты никакого понятия не имели о том, что делать с огромными деревьями, обладающими младенческим разумом. В последний раз Мерри с Пиппином были в Заколдованной балке лет пять назад, и после этой поездки закаялись ещё лет десять там не появляться. Тогда жилище энтов больше напоминало филиал районной бюджетной школы. Одаренные интеллектом деревья, которых гордо поименовали гворнами, вели себя, как ученики начальной школы — без конца ссорились, мирились, жаловались друг на дружку и, конечно же, учиться не желали. Утомленные нескончаемым ором энты щедро раздавали подзатыльники особо одарённым хулиганам, но подобные меры ситуацию не спасали. Восхищенный собственным экспериментом Саруман довольно потирал ручонки, наблюдая, записывая и снимая на видео весь этот бедлам, в глубине души мечтая о Нобелевской премии. Побывав в ту пору в Заколдованной балке, хоббиты приняли очень мудрое, с их точки зрения, решение (как водится, одно на двоих) — никогда, ни при каких обстоятельствах, не заниматься воспитанием детей, особенно, если их много и особым интеллектом они не блещут. Сбежали же они очень быстро потому, что умаялись отражать мелкие каверзы деревьев — то на них слегка наступят, якобы случайно, то дразнилки насочиняют: «Хоббит, хоббит, простота, купил пони без хвоста». И хвостам их несчастных пони, кстати, тоже доставалось нехило. Кто из малолетних деревьев додумался привязать к несчастным хвостам консервные банки, доподлинно неизвестно, но перепуганные пони, носившись по лесу, распугали грохотом всех птиц, и те напрочь отказались вить гнезда до тех пор, пока хулиганы не подрастут и не угомонятся. Про мелких зверушек, типа мышей, и говорить было нечего — они, по примеру крыс, сбежали с тонущего корабля первыми. В общем, Заколдованной балке грозила экологическая катастрофа и два дружка-хоббита малодушно слиняли, успокаивая себя тем, что энты не маленькие и сами разберутся.***
И вот теперь настал стратегический момент для возвращения. Единогласным решением оставив пони дома, два неустрашимых хоббита двинулись в путь. Долго ли, коротко ли, но до Заколдованной балки они все-таки добрались. Главная поляна, на которой обычно жил Скородум, главный энтовский сплетник, встретила хоббитов непривычной тишиной. Хозяина поляны на месте не было, и хоббиты, наскоро перекусив, двинулись в путь к Родниковому гроту, где и жил их друг Древоброд. Дорога была длинной, проходила через всю балку, и царящая в ней тишина начала уже всерьёз напрягать двух друзей. Они опасались подвоха со стороны гворнов и поэтому все время нервно оглядывались по сторонам. Но ничего не происходило, и вот уже впереди замаячил небольшой водопад, скрывающий от посторонних глаз Родниковый грот. Хоббиты бесшумно проскользнули внутрь. Их глазам предстало уже в общем-то хорошо знакомое убранство — в небольшом гроте, по задней стене которого, рассыпаясь сотнями брызг, стекал большой ручей, стояли стол и два каменных стула. Сбоку камни образовывали нечто, вроде небольшой подставки, на которой стояло несколько деревянных кружек. Сам Древоброд обнаружился в гроте — он стоял под струёй воды с закрытыми глазами и раскачивался, как дерево в грозу. Мерри прокашлялся, но качающийся энт не отреагировал на звук. Тогда за дело взялся Пиппин: — Приветствую тебя, о, Древоброд! — торжественным голосом произнёс он. И ехидно хихикнул. Древоброд приоткрыл один глаз: — Хуумм, а вот и галлюцинации появились. Ну и ладно. Он перестал качаться, открыл второй глаз и, видимо, собрав в кучу мозги, продолжил: — И вам привет, существа из подземных канализаций. Хуммм, как там в Списках писалось? «Мерзкие хоббиты в норках вонючих»? Нет. «Шустрые хоббиты в ямках глубоких «? Тоже вроде не то. Вот надо же было так водички перебрать. А всё расшатаные нервы и неспособность адекватно оценивать ситуацию. — Так ты напился, что ли? — удивился Пиппин. Мерри тем временам, решив не отставать от хозяина грота, уже схватил две кружки и начал наполнять их водой. — Скорее перепил, — мрачно констатировал Древоброд, с кряхтеньем выбираясь из-под водных струй и прислоняясь к сухой стене. — Задолбало уже всё, сил нету. Дай, думаю, отдохну, пока аспидов нет. Вот и наотдыхался. — А где все гворны-то? — поинтересовался Мерри, предварительно, за компанию с Пиппином, хорошенько отхлебнув из кружки. — Неужто на дрова порубил? — Нет, — мрачно ответил Древоброд, — хотя следовало бы. Они, гаденыши, такое учинили, что до сих пор — как вспомню, так вздрогну. И энт, прислонившись к стене поплотнее, чтобы не упасть, начал неспешный рассказ о недавних событиях. Если исключить из него все хуум, буррум и прочие вставки из местного диалекта, то суть была проста. Вошедшие в подростковый период гворны взбунтовались против родительской опеки. Особо одаренные хулиганы сколотили местную банду и переименовали себя в хуорнов, выбрав предводителем самого шустрого, который придумал себе кличку Чёрное Сердце. Вначале все было как обычно — юношеское бандформирование пугало птиц, гонялось за уцелевшими землеройками, да втихомолочку воровало хмельную воду из Родникового Грота. Дальше — больше. Уверовал в собственную безнаказанность, Чёрное Сердце с товарищами решили совершить налёт на Изенгард, собственный замок самого Сарумана. И совершили же, придурки. Только что-то у них, как водится, пошло не так, и хуорны ухитрились повредить корнями канализацию на всей территории Изенгарда. Сточные воды затопили первый этаж замка и всю прилегающую территорию. — Вонища стояла — мама не горюй! У нас в округе все гродборги сдохли, а уж их казалось, никакая зараза не возьмет, — с долей восхищения продолжал свой трагический рассказ Древоброд. — Саруман орал как резаный, международным судом грозился, пень старый. Ну, мы-то тоже не лыком шиты, напомнили ему, кто этих самых гворнов создал. Мы же в ответе за тех, кого приручили, или как? В общем, он после этого охрану себе нанял. Уруков из охранной фирмы «Саурон Инкропорейтед». Здоровенные такие амбалы, рожи зверские, с оружием ходят и на наш лес косятся. Вот тебе и добрый соседушка, мать его за ногу. — А гворны, то есть, тьфу ты, хуорны куда делись? — гневливо вопрошал Мэрри, хлопая очередной, уже опустевшей, кружкой о стол, — неужто сжёг кровинушек своих? — Я что, изверг что ли? — обиженным голосом поинтересовался энт. — Что вы всё, то сжёг, то порубил, тоже мне, друзья называется. Ничего я им не делал. Тут, недалеко, роханский городок есть, Торнхот называется. Там король Эомер молодёжный военный лагерь организовал, чтобы патриотизм воспитывать и здоровье укреплять. Вот я своих туда и спровадил, пусть роханские командиры из них дурь выбьют. Тем всё равно, человек или дерево — провинился, так получай два наряда вне очереди. С ними Серошипа со Скородумом отправил, в качестве наставников. А сам, в одиночестве оставшись, решил расслабиться немного. А тут вы. — Ну, твоё немного мы видели, — подковырнул энта Пиппин. — И слышали, — добавил Мерри. — Да ладно, с кем не бывает, — отмахнулся Древоброд. — Наливайте, мужики.***
Через неделю тостов за встречу, дружбу, любовь, за бог с нами и черт с ними и всякого прочего, хоббиты окончательно и бесповоротно забыли о том, зачем собственно, они приехали. Очнулась вся компания от громкой речевки, раздавшейся откуда-то издалека: Кто шагает дружно в ряд? Юный гворновский отряд. Раз, два, три, четыре Будет счастье во всем мире. — Ну вот и всё, — мрачно пробормотал Древоброд, стряхивая с себя пожелтевшие от непробудного пьянства листья. — Понеслась моча по трубам. — Чего? — недоуменно переспросили помятые и слегка отупевшие хоббиты. — Детки, говорю, домой вернулись, — объяснил свою мысль Древоброд. — Теперь начнется шумная и счастливая жизнь. И хорошо, а то я уже пить замучился. Перед глазами выползших из грота хоббитов и энта разворачивалась невиданная картина — бодро марширующие гворны под руководством Скородума и Серошипа. Древоброд даже прослезился от умиления (или от алкогольных паров, не выветрившихся из организма). Как бы то ни было, через пару часов Заколдованная балка вновь наполнилась шумом и криками. Юные гворны, теперь уже организованным отрядом под командованием Чёрного Сердца, вновь рванули пугать землероек, но теперь уже по всем правилам военной стратегии и тактики. А хоббиты тут же вспомнили о целой куче дел, дожидавшихся их дома. Уже прощаясь со старым энтом, Мэрри вдруг вспомнил: — Слушай, Древоброд, мы чего приезжали-то. У тебя случайно нет никакого средства от одеревенения? Энт задумался: — Средство только одно — завести побольше детей. Вот начнешь за ними бегать, учить, воспитывать и всякое там одеревенение как ветром сдует. Выпить будет некогда, не то что деревенеть. И, обогащенные столь ценным советом, хоббиты отправились восвояси.***
Родной дом встретил их непривычной тишиной. Не было ни жен, ни детей. Пока растерявшийся Мерри обалдело крутил головой во все стороны, Пиппин прошелся по комнатам и обнаружил записку на кухонном столе. Схватив её, он вернулся к другу и прочёл вслух: «Пока вас, непутевых, по миру носит, мы поживем в Хоббитоне, у наших родителей. Ваши жены Примула и Барвинка» — Вот видишь, Мерри, — радостно сказал Пиппин. — Наши жены нам хотя бы записку оставили. И они оба облегченно рассмеялись.