Сережа никогда не увлекался компьютерными играми, считая это занятием для не состоявшихся людей, или, попросту, лентяев. И он, конечно, читал умные статьи о том, как непомерная жестокость некоторых игр разрушает психику людей, делая из них убийц или доводя до самоубийства. Он об этом читал, он об этом знал, но задумался всерьёз только попав на Ярус Отчаяния.
К этому ярусу вели две дороги. Первая находилась прямо перед выходом из Барад-Элената — открываешь дверь, и практически перед тобой уходит вправо длинный пологий подъём. Вторая дорога проходит через башню Барад-Артир, Высотный Наблюдательный Форт. Как всегда, с зачисткой, только на этот раз всё серьёзнее. Через центр зала проходят две дороги, образуя крест, под которым затаилась пустота, а по этому кресту бродят два каргула, защищающие башню. В стены встроены небольшие ниши, где стоят ровными рядами доспехи, дожидаясь своего оживления. Сила поборников Зла заметно возросла, и каждая победа даётся нелегко. Это уже не ожившие мертвецы, подчиняющиеся чужой злобной воле, а живые люди, отстаивающие силой и магией свои убеждения. Колдуны. Здесь Сережины умения хранителя мудрости были как нельзя кстати. Кровавый ворон с хриплым карканьем кружит над головами ребят, защищая от Тьмы. Они зачищают башню, и вновь следопыты организовывают свой лагерь, только более надёжно, с палатками и мастерами горна и реликвий. Ведь из этого лагеря будут выходы сразу на два яруса — вниз, на Ярус Отчаяния и вверх, на Ярус Смерти и в Цитадель Ночи.
После зачистки башни и небольшого отдыха, ребята спустились вниз, вышли на Ярус Отчаяния и были очень удивлены, увидев снаружи баррикады и следопытов-лучников, охраняющих проход вниз, на Ярус Безумия.
Один из них, представившийся Кандуром, должен был пойти вместе с ними.
— Это действительно очень страшно, — спокойно рассказывал следопыт. — Всех жителей этого яруса утопили в Старых Купальнях, но их души не смогли упокоится в мире и до сих пор обитают здесь. Чтобы понять, почему так происходит, нам нужно будет дойти до этих Купален, что теперь называют Сумрачными Водами, и осмотреть их. Думаю, что причина страданий духов находится именно там.
— Далеко идти? — спросил Олег, проверяя свои мечи.
— Не очень, этот ярус маленький. Когда-то он назывался Ярусом Веселья, а теперь… Сами все увидите.
Они увидели. Справа, у домов, высокие цветники, в которых теперь проросли ядовитые корни, больше похожие на бледных жирных червей. Они копошились и дрожали, ожидая неосторожную жертву. Слева, вдоль крепостной стены, ряды высохших деревьев. Над ними, в череде высоких арок, резные светильники, полыхающие бледно-голубым огнём. Но страшнее всего — тени. Тени тех, кто умер на этом ярусе, но продолжает существовать, как уродливый отпечаток прошлых событий. Гогочущие, ухмыляющиеся, смеющиеся тени женщин, детей, мужчин. Они так и продолжают насмехаться над скорбящими и плачущими тенями.
Стоило живым сделать несколько шагов за баррикады, как несколько гогочущих теней побежали к ним. Олег без капли жалости разрубил их мечами, а Серёжа подошёл к плачущей тени, всем сердцем желая её утешить, освободить от вечной муки и отпустить. Тень зашептала, и шепот отразился от сухих деревьев и пустых домов, проникая в разум:
— Они утопили всех, и ужас отражался в мёртвых глазах…
И дальше, дальше — все те же тени… Они стояли у домов, у цветников. Разговаривали друг с другом, издевались над скорбящими, гоготали над чем-то, как будто их жизни не закончились. Но стоило живым подойти поближе, бросались на них, чуя живую жизнь и желая её уничтожить. Шепота и плача страдающих становилось всё больше, их слова и стоны раздавались, казалось, со всех сторон:
— Орки схватили моих братиков и утащили их к Купальням…
— Они утопили всех…
— Вода выплескивалась, не в силах принять тела…
— Ужас и смерть смотрели из мёртвых глаз…
— Мы плакали и кричали, но никто не приходил на помощь…
Вода. Символ жизни и чистоты, здесь она стала орудием массового убийства. Даже доспехи с мечами, встречающие живых перед самой Купальней, были наполнены ей. Тёмная вода вытекала из них и тут же, с мерзким хлюпаньем, втягивалась обратно. И только тогда, когда доспехи разрубали мечами, наполненными Светом, вода становилась прозрачной и впитывалась в камни мостовой.
***
Они вошли через арку в небольшой дворик перед дверью в Старые Купальни. Когда-то здесь весело журчал фонтан, теперь он высох, и в его чаше лежал слой сухих листьев и веток. Стены дворика, когда-то раскрашенные в яркие цвета, теперь почернели и облупились. Передохнув пару минут, они собрались с силами и толкнули ржавую дверь купальни. Дверь со скрипом отворилась, и живые вошли в большой квадратный зал. Посредине купальни находился бассейн, наполненный тёмной водой, в ней на высоких ножках стояла жаровня, полыхающая всё тем же мертво-голубым огнём. Постояв минуту и полностью сосредоточившись, Серёжа прикоснулся к жаровне. И в тот же миг вода ещё больше потемнела, забурлила и приняла облик огромного Духа Утопленника. Вся боль, весь ужас, страх, все отчаяние и беспомощность умерших здесь сконцентрировались в одном единственном духе и придали ему невиданную силу. Силу, не позволявшую этому ярусу забыть о случившемся. Дух дрожал от ярости и боли, чёрная вода искрила и бурлила от едва сдерживаемого гнева. Серёжа вдохнул всей грудью и поднял посох.
Бой был недолгим. Как не злобствовал дух, сила Света была сильнее. Несколько мощных ударов, и вода хлынула потоком, окатив собой живых и без остатка впиталась в камни бассейна. Жаровня рассыпалась в пыль.
***
Выйдя из Старой Купальни, ребята заметили, что ярус немного изменился. Тени вокруг них стали заметно бледнее и уже не бросались на живых в бессильной ярости. Просто продолжали существовать в этом пространстве, не желая, а может, и не имея возможности исчезнуть. И кто знает, сколько времени ещё это продлится.
Серёжа неторопливо шёл по ярусу, по миру существующих теней и никак не мог решить, что это — реально существующий Минас-Моргул или чья то безумная фантазия. Он пытался представить, как человек, придумавший это, раз за разом прокручивает в своём мозгу все эти картины ужасных смертей. И не мог понять, как этот человек может спокойно спать по ночам.
Просто и не мог.
