Московский гуль

      «Звёзды хранят в себе колоссальную мощь» — размышлял Сергей. На часах было полшестого утра, он проснулся всего пару минут назад, но уснуть больше не мог, и теперь просто лежал, скрестив руки на груди, и разглядывал потолок, холодный и отстранённый.       «Интересно, парные звёзды дружат друг с другом, или они всё так же одиноки? Каждый день умирает одна звезда и уничтожает взрывной волной миры, что на неё так надеялись. Каждый день гибнет хотя бы один человек. Вместо погибшей звезды остаётся космическая пыль, образуются новые звёзды, а иногда — чёрная дыра. Вместо погибшего человека — надгробие на кладбище, рождаются новые люди».       Сергей перевернулся на бок и уставился на будильник, звонко тикающий, заполняя собой пустоту. Он должен будет прозвенеть в полседьмого, но какой в этом смысл, если Сергей уже проснулся? «Всякая жизнь, будь то величественная звезда, или ничтожно малый планктон, бессмысленна. Всё рождается, чтобы умереть, чтобы есть и быть съеденным». С каждым днём он всё больше убеждался в этом.       И вот прозвенел будильник, звона, которого никто не ждал. Сергей продолжал лежать неподвижно. Сквозь тюль на окнах в комнату пробивались неровные лучи лунного света, словно на водной глади, они игрались на полу прикроватной тумбе, забитой всякими мелочами, которые было лень сортировать, по слишком большому для однокомнатной квартиры шкафу, заполненному вещами менее, чем на половину. Лучи пробегались по стенам, обклеенным старомодными обоями, по натяжному потолку с изображением неба. Из кухни, где было достаточно большое окно, они освещали такие же старые обои и забитые до отвала книжные полки, что стояли в проёме между кухней, комнатой и коридором, ведущим к подъездной двери.       Спустя несколько минут Сергей со скрипом встал и включил кофеварку. Один и тот же трещащий звук. Он каждый день из раза в раз видел эти пожелтевшие обои, потолки, старомодную мебель и каждый день мирился с этим. Квартиры лучше этой он не потянет материально, так что остаётся только заливать кофе молоком, пока пресный кофейный вкус совсем не потеряется. Вообще, Сергей всегда предпочитал чай, но кофе казался дешевле.       Неспешно попивая своё молоко с кофе, он смотрел в окно, на то, как люди, обязанные работой, медленно переставляя ноги плелись к автобусным остановкам. Специально для этого он просыпается в такую рань в свой выходной, и эмоции получаемые от того, что кому-то надо на работу, но не тебе, однозначно того стояли. Однако, они так же легко сменяются другими: морозное утро вторника, он опять идёт на работу. Хотя, стойте! Сергей вдруг оживлённо забежал к себе в комнату. Несколько минут назад ему пришло сообщение на телефон, но тогда это событие не получило должного внимания. Совершенно точно, это было сообщение от начальства с новым графиком работы. Новенький сдвинул Сергея на один день вперёд, и теперь его смена будет только в среду.       Прочитав сообщение и аккуратно бросив погасший телефон на кровать, он бросил взгляд на многоэтажку вдали по дороге. Там жила семья Хьюман, чей отец вчера ворвался в школу поздним вечером, чтобы пригласить на ужин.       Конечно же Сергей знал, о чём пойдёт речь. Кабинет химии, нетронутый зубами, но сильно перекошенный химикатами учитель. Очевидно, Сергей и Владимир подумали об одном и том же. Вот только Сергею верить в это категорически не хотелось. Забыв о звёздах, он снова и снова прогонял в голове цепочку вчерашних событий. Он пытался понять, что же заставило его забыть о ключах. Приезд Владимира? Эти два события произошли одновременно, но между ними будто был промежуток, доля секунды, которой хватило, чтобы снести стену памяти.       Сергей не умел определять, когда умер человек по виду тела, но этого парня можно было спасти. Если бы не приезд директора, не беседа с зам. директора, не та доля секунды. Да, Сергей признавал свою вину, но он ничуть не жалел о смерти. Это стало его принципом шесть лет назад. Люди рождаются, чтобы умереть. Однако, это была охота, но пойманную добычу оставили целой — прямое нарушение миропорядка, что существует только в одной голове.       Час дня, кофеварка снова затрещала, а движение за окном оживилось. «Может, курить начать?» — подумал он, представляя как с серым лицом стоит на балконе, облокотившись о перила, с сигаретой в зубах, а дым тонкими струйками поднимается вверх. «Не, бред какой-то» Эстетично стоять на балконе можно и с леденцом на палочке.       Готовясь к ужину, Сергей полежал в ванной с пеной, пахнущей как цветок сакуры. Затем он выбрал лучшую свою чёрную рубашку среди десятков других чёрных рубашек, а вот брюки придётся рабочие брать — об одежде на осень он не подумал, хорошо хоть прошлогодняя джинсовая куртка до сих пор сидит на нём идеально. Она, конечно, тоже чёрная. Стоя уже у двери, он долго размышлял и в конечном результате вернулся в комнату и схватил рюкзак.       Сергей ценит пунктуальность, потому сам никогда не опаздывает даже, если это значит, что нужно выйти из дома на час раньше, а потом полчаса куковать в назначенном месте в ожидании назначенного времени.       Вот и теперь он стоит у подъездной двери и ждёт, пока её кто-нибудь откроет. Кода от подъезда он не знал. Ему множество раз повторяли код, но каждый раз как об стенку горох.       Однако, к счастью, долго ждать не пришлось: девушка, видимо, куда-то спешащая, отворила дверь и промчалась молнией, а Сергей тем временем проскользнул в подъезд. Второй подъезд, седьмой этаж, первая дверь справа.       Кнопка домофона запустила запись птичьего пения, после которой настал период тишины, плавно уступающей звуку шагов.       — Ах! Ты уже здесь, — улыбнулся Владимир и первым же делом протянул руку, которую тут же пожали. — Еда ещё не готова, потому, если ты не против, можешь подождать в гостиной. Сергей от столь заманчивого предложения отказаться не смог. А пока он шёл, то и дело поглядывал на мускулы в меру накачанного Владимира, что только подчёркивала синяя майка и поношенные спортивные штаны.       Он присел на диван у раскладного стола, положив рюкзак рядом на пол. Из кухни доносились голоса и шорохи. Дверь в комнату Лизы была открыта, но внутри никого не было. Возможно, она просто помогает родителям на кухне.       А может, та девушка, что стрелой промчалась перед ним на улице и была Лизой?       Нет, тогда Владимир не был бы таким спокойным. Но в том и дело: он не был спокойным. Его дрожали, что особенно чувствовалось при рукопожатии.       Хьюман — говорящая фамилия, авторитет Богородского округа ВАО, среди конечно же людей. Владимир Хьюман — директор хоть и не самой престижной школы, но далеко не самой бедной. Также он знаком с большинством депутатов округа, так что где-то что-то подкрутить для него не проблема. Лиза Хьюман — способная девочка. Радует родителей и учителей своей успеваемостью, а на кружке по рисованию поражает своим невероятным умением передавать форму и объём. Маргарет Хьюман — красивейшая женщина, как говорят многие в ВАО, но род деятельности её неизвестен большинству, а те, кто знает, испытывают больше сочувствие.       Сергей провалился в диван глубже, чем рассчитывал. Конечно, он слышал о таких, но сам никогда не пробовал. Это был интересный опыт.       Вскоре из-за кухонной двери выглянула Маргарет в передничке, заляпанном мукой.       — Добрый вечер, — она мило улыбнулась. Они также обменялись рукопожатиями, он также уловил как дрожат её руки.       Дома она держалась совершенно иначе. Не было драматичного взгляда, не было манеры держаться холодно и отстранёно. Здесь, у себя дома они были настоящими, и Сергей, желая присоединиться, вошёл на кухню, где маленькая Лиза с беззаботным выражением лица смотрела, как запекается курица в духовке, пока Владимир помешивал картошку на пару. Маргарет на кухне казалось, лишняя, но и она вносит свой вклад, подавая ингредиенты или выполняя простые работы по рецепту. Прямо сейчас, на этой кухне, все казались такими счастливыми. На плите жарился кусок мяса и, к сожалению, все знали, чьё оно.       Но они лишь казались счастливыми. Сергей знал намного больше, чем другие люди. Он видел, как Владимир и Маргарет, находясь в одном помещении, искали всяческие способы никак друг друга не касаться. На ужин сегодня будет не еда, она лишь на закуску.       — Хочешь помочь? — отвлёкся Владимир от жарки мяса. Он выглядел совершенно спокойным. Пугающе спокойным. Однако, от него ничего другого и ждать не следовало.       — Как погляжу, вы и сами прекрасно справляетесь, может, с сервировкой помочь?       — Ну, раз уж ты спросил, — сказала Маргарет, — может, раскроешь стол в гостиной? Только это, больше ни о чём не беспокойся. Сергей кивнул, и покинул кухню.       Раскладные столы оказались гораздо сложнее, чем ему казалось первоначально. Если отодвинуть две дощечки, что сейчас представляли собой поверхность стола, в нужную сторону, то из-под стола вылезает специальная подставка, на которую нужно будет положить раскрытую поверхность нового стола, выше и длиннее себя прежнего.       Покончив с делом, Сергей решил подождать хозяев вечера у стола, и вновь провалился в диван. Семья Хьюман так же хрупка, как и влиятельна. Сергей был втройне осторожным при разговоре с членами этой семьи, или находясь у них дома. Здесь всё бы сделано из стекла. Хрупкого, тонкого стекла.       На одном из подлокотников он обнаруживает газету. Содержание типичное: плитку меняют, остановку, о которой уже месяц говорят, успешно починили. Однако, среди прочего примечательна была одна статья:

«Комитет противодействий гулям» — это уже реальность?

      В статье говорилось о озабоченности властей недавней активностью гулей в ВАО, поэтому было принято решение о создании пробной группы борцов с гулями, у них будет красная полицейская униформа и особые полномочия. Несколько отрядов, как написано, уже были направлены в самый эпицентр гулей: Подземку, ещё одна группа скоро должна прибыть в Восточный округ, чтобы разобраться с местными гулями.       Не ожидал Сергей, что они так быстро решатся. Но что ещё оставалось: люди гибнут, люди боятся, нужно дать им хотя бы иллюзию безопасности.       Но на то она и иллюзия, что развеется в одночасье, когда все узнают, что никто из Подземки не вышел живым. Это им не крыс травить.       Впрочем, еда уже была готова, и два подноса, взгромождённые на сильные руки Владимира, уже шли к столу и вскоре заняли своё место. Маргарет вынесла из кухни упаковку печенья к чаю. Она сняла фартук и теперь была в синем платье чуть ниже колен. Лиза же, в джинсовом комбинезоне поверх розовой футболки, весёлая и оживлённая, несла тарелку со своим жареным мясом.        — Лиза, — обратилась к ней Маргарет, — ты же так и не поприветствовала нашего гостя. Ой, точно. — быстро поставив тарелку на стол, она обернулась к Сергею, немного наклонилась вперёд и сказала: — Извините, дядя Сергей, и добро пожаловать. Сергей в ответ помахал рукой и улыбнулся, всё ещё неумело. Все заняли свои места за столом и принялись уминать всю ту гору, что приготовили ранее.       Это был не ужин, а хождение по иглам. Каждый, открывая рот, старался как можно быстрее что-то туда положить, чтобы ничего не сказать. Все, кроме Лизы чувствовали напряжение в воздухе.       И оно стало только сильнее, когда Лиза закончила есть и побежала в свою комнату. Проходя мимо Сергея, она оставила невидимую нить. Нить, что их объединяла, нить, которую человеку не дано никогда увидеть. Запах крови. Человеческой крови. Пытаясь соблюдать диету, Сергей взял себе небольшую порцию салата, он прочувствовал на себе всё то, что испытывали Владимир и Маргарет, и его руки затряслись так, что он не мог спокойно держать в руках вилку. Но это было нормально, никто за этим столом не мог. Отчаяние, паника, неуверенность — всё за один вечер, вот что было сегодня за ужином. Кое-как доев куриную ногу, Владимир вышел на балкон. Сергей пошёл за ним, небезосновательно рассчитывая, что именно там состоится разговор, ради которого всё это затевалось.       Владимир, казалось, не обратил внимание на появления компании. Его стеклянные глаза были направлены куда-то в даль, на горизонт, истерзанный домами.        — Десять лет прошло, представляешь? — вдруг заговорил он. Он не сводил глаз с горизонта и, казалось, говорил сам с собой.       — Десять лет мы нашли брошенную посреди улицы девочку. Десять лет назад мы удочерили её, подкармливая готовыми смесями. Девять лет назад ребёнок впервые почувствовал голод. Мы пытались кормить её всем, что смогли найти. Мы долго не могли понять, что с нашей дочерью происходило, пока она буйствовала у себя в комнате. И лишь увидев её чёрно-красные глаза, мы поняли, что она гуль.       Он достал сигарету, зажал её между губ, поджёг конец, и в небо устремились полосы дыма. С дымом во рту Владимир напоминал дракона.       — Естественно, — продолжал он, — мы её полиции не сдали, и продолжили растить её как нашу дочь. Но мы знали, что это не может длиться вечно. И вчера всё пошло не так как мы надеялись, мы думали: то мясо, что моя жена приносила с работы будет достаточно, но вчера она… После окончания занятий…       Он сделал затяжку, доведя пепел практически до фильтра, а затем выпустил на волю густые облака дыма.       — Тот случай в кабинете химии? — сказал Сергей, пытаясь вернуть Владимира на землю. Но тот никак не реагировал.       — После занятий он предложила мне показать мне кое-что, и этим кое-что оказались вырванные с петель двери и мёртвый человек. Я был там и видел всё своими глазами. У Владимира заблестели глаза, и через несколько мгновений по щекам скатилась пара капель слёз, а за ними ещё и ещё. Но говорить он не переставал.       — Человек погиб у меня на глазах, моя дочь на моих глазах убила человека. А я стоял и смотрел, всё, что я мог сделать — это просить Лизу остановиться, но она не останавливалась. И только когда начали разбиваться колбы с химическими веществами, и тело оказалось разъеденным кислотой прямо до черепа, она успокоилась и, как ни в чём не бывало, предложила вернуться домой.       Табак закончился и теперь гореть стал фильтр, обжигающий Владимиру руку.       — Все гули настолько бесчеловечны? — спросил он у Сергея, когда тот выбил окурок. — Это у них с рождения? Или мы что-то сделали не так? Где мы ошиблись? Сергей не знал ответов на эти вопросы. Он до сих пор практически ничего не знал о гулях. И ответить ничего не мог, лишь молча выслушать.       — Она каждую ночь выпрыгивает из окна своей комнаты и направляется на охоту. Мы не можем с этим ничего сделать. Он закрыл лицо руками.       — КПГ скоро будет здесь, я провожу вашу дочь в школу завтра и по пути расскажу об опасности, что грозит и её, и вам.       — Спасибо. Я ценю твою заботу. — всё что мог сказать Владимир. Рядом с Сергеем стоял не высокий подкачанный мужчина, занимающий высокие посты, а стеклянная статуэтка. Статуэтка, которая треснула, и трещина всё разрастается.       Решив оставить Владимира наедине, он зашёл в дом. Стол был уже убран, а Маргарет, пытаясь казаться такой же весёлой, мыла посуду на кухне.       — Может, вам помочь с посудой? — поинтересовался Сергей. Девушка от неожиданности вздрогнула, но убедившись, что никакой опасности нет, вновь вернула своё добродушное выражение лица.       — Нет спасибо, я и сама прекрасно справлюсь. В этом у Сергея не было сомнений, однако руки её все покраснели. Она то и дело трёт руки проволочной губкой, будто пытается соскрести с себя кровь — издержки профессии патологоанатома.       В морг часто поступают трубы, обглоданные гулями, поэтому никто бы не удивился, если у останков человека пропала, например, почка. Маргарет кормила Лизу всё это время, всё это время тайно проносила с морг человечину, в тайне разделывала трупы, воруя у них то один орган, то другой. Всё это время мирилась с тем, что она расчленяет человеческие тела, чтобы прокормить гуля.       Владимир всё это время подкупал начальство морга, чтобы оно закрывало глаза на то, что лежит практически перед ними.       Маргарет снова начала тереть губкой свои руки, но её остановил Сергей, ухватив за руку, держащую губку.       — Не стоит, прошу, — тихо сказал он.       — Да, вы правы… — Маргарет тут же взяла другую тарелку и продолжила мыть посуду. Сергей стоял рядом и молчал. Этим людям нужно было утешение, и Сергей хотел им стать, чтобы отплатить Хюманам за всё, что они для него сделали.       — Полицейские в красном, — внезапно произнесла Маргарет. — Как их там в Японии называют?       — Голубями, из-за символики.       — А наши, значит, будут орлами, кроваво-красными орлами. Она стала тереть тарелку усерднее.       — Пусть приходят, я не отдам им свою дочь!       — Я не сомневаюсь.       — Прошу прощения, что вы видели нас в таком свете… — теперь она повернула голову, чтобы взглянуть в его карие глаза. — И спасибо, что пришли к нам на ужин. Надеюсь, мы ещё встретимся в подобной обстановке.       — Да, я тоже надеюсь, но сейчас мне уже пора идти, наверное. Сергей ещё раз зашёл в гостиную, чтобы забрать рюкзак и вышел из квартиры, попрощавшись с каждым поимённо. Кроме Лизы, отозвались все, но никто не подошёл, чтобы закрыть дверь.       В голове замерло изображение, где мужчина курит на балконе, пока женщина моет посуду, а ребёнок играет у себя в комнате. Казалось, идиллическая картина, но Сергею было не по себе.       Семь вечера, и на улице уже значительно потемнело, хотя солнце из последних сил держится за горизонт.       Сергей шёл не спеша, основательно обдумывая, что же ему сказать завтра двенадцатилетнему ребёнку, что уже убил человека. У него не было ни единой мысли, а между тем он заметил, как с другой стороны улицы шагало двое полицейских в красном с какими-то чемоданами в руке. Человеческие уши не смогли бы расслышать, что они говорят, но Сергей услышал главное: один из этих двоих видел, как «что-то с огромным хвостом вылетело из окна какого-то здания. Они вышли на Лизу, чего сергей не мог допустить и, хотя он не хотел этого делать, но пришлось использовать маску, что недавно прислал Ута из Японии. В большей степени она напоминала ту, что Сергей видел в набросках: маска металлической пластиной закрывала верхнюю правую четверть лица, левую часть маска огибала и заканчивалась пластмассовой защитой для подбородка. Затягивая на затылке ремни крепления, Сергей припоминал всех, кто говорил ему носить с собой то, чем можно закрыть лицо.       Тем временем люди в красном направлялись в сторону школы. Их нужно остановить до того, как они найдут Лизу, но Сергей не спешил выходить в открытую, пока не узнает, что же находится в этих чемоданах. Они казались знакомыми, но Сергей, измученный этим днём, никак не мог вспомнить.       КПГ пли переулками, пока за ними крался Сергей, однако, когда оказался на футбольном поле в каком-то дворе, эти двое уже куда-то исчезли.       Сергей проклинал всё вокруг и весь этот мир, и себя в том числе. Ничтожество. Невежда Никому не помог. Никого не спас. Ничего не сделал.       Сергей стоял на месте как вкопанный, целиком уйдя в размышления. Это могло бы длиться часами, если бы ни знакомый голос:       — Дяденька, вы потерялись? — голос доносился из-за спины Это была Лиза. Всё в той же розовой футболке, но на этот раз в спортивных штанах и кофте.       — Лиза? Ты что здесь делаешь, тебя родители ждут, волнуются очень.       — Мы знакомы, дяденька? Неужели маска настолько хорошо скрыла его лицо?       — В любом случае, маленьким детям пора возвращаться в кровать и лечь спать, чтобы их родители не волновались.       — Вы знаете мою мамочку и моего папочку? Они правда хорошие люди, поэтому я и здесь. Если я смогу сама добывать себе пропитание, мамочке больше не придётся красть мясо с работы, а папочке не придётся подкупать начальство.       — Откуда ты обо всём знаешь? В любом случае, на улицах сейчас опасно и тебе пора домой.       — Я подслушала, как отец обсуждал это с кем-то по телефону. Дядя, наверное, был злой и поэтому папочка потом ходил таким злым. Надо будет дяденьку съесть, но начну я, пожалуй, с тебя.       Она резко встала на четвереньки, и мгновенно отросший хвост нанёс удар, от которого       Сергей рефлекторно увернулся.       — Что ты делаешь?       — Я покажу мамочке, что я сама могу добыть себе еду, и ей не придётся мучиться, — она говорила, словно заведённая кукла, без какой-либо эмоциональной окраски.       Хвост вернулся за спину хозяйки, а затем вновь устремился в атаку, от которой Сергей тоже увернулся. Бикаку кагуне Лизы представляло собой множество щупалец с шипами, что напоминали колосья пшеницы, связанные вместе другим щупальцем. Все её атаки состояли из стремительного удара хвостом с последующим возвращением его в исходное положение. Сергей не нападал. Он не хотел навредить Лизе, да и нечем, откровенно говоря. Все попытки докричаться до девочки были безрезультатными. Она игнорировала абсолютно все указания вернуться домой, не слушала про то, как мама с папой сейчас, наверное, уже зашли в её комнату и увидели, что дочери нет. Всё, о чём Лиза говорила была еда. Поиск пищи, самостоятельность, мамочка и папочка. В её детской голове не было и мысли, что своим поведением она лишь делает хуже.       — Да откуда ты знаешь моих родителей! — сорвалась она на крик, после очередной атаки. — Папочка не спит по ночам, чтобы заполнить все школьные документы и покрывать мамочку. А мамочка, я сама видела, плакала, когда принесла ещё еды для меня, она сдирает кожу на руках до крови. Я вижу как им трудно, я хочу помочь!       — Но так ты только больше внимания привлекаешь к себе и твоей семье. Красные костюмы уже здесь, они тебя ищут и, если найдут, то и мамочке и папочке будет очень плохо.       — Но, почему им, это же я людей убиваю? — кажется до Лизы стало что-то доходить.       — Потому что они твои родители и несут за тебя ответственность, не говоря уже про то, что они десять лет укрывали у себя гуля.       -Но…       В другом конце двора появились двое Красных костюмов. Звуки ходьбы отвлекли Сергея от Лизы, и та вновь нанесла удар, вырвав Сергею левую руку с плечом, и поспешила спрятаться.       Всю боль Сергей почувствовал разом и тут же упал на колени, схватившись левой рукой за остатки ключицы. Хотелось кричать, но горло не способно издать и звука, стало тяжело дышать: часть лёгких тоже повреждена.

Ешь

      — Я же говорил, мой план идеально сработает! — сказал, судя по голосу, достаточно молодой человек.       — Сколько можно повторять, не было у тебя никакого плана, ты просто сказал, что видел, как что-то с большим хвостом выпрыгнуло из окна. — второй голос принадлежал девушке

Ешь

      Скорчившись в болезненной агонии посмотрел на кусок своей плоти, лежавший в паре шагов от него. Он практически полностью утратил связь с реальностью, но несколько слов, подобно звону колокольчика, прозвучали в его вакууме.       Кто-то с большим хвостом… окно.

Ешь

Лиза

      Открыв в себе новые силы, Сергей встал на ноги, всё ещё немного покачиваясь.       — Кажется там кто-то есть, — произнёс женский голос.       К Сергею подошли двое красных костюмов: молодой парень и женщина более почётного возраста. Они держались на расстоянии выстрела, и не приближались, пытаясь понять сквозь ночную тьму, кто перед ними.

Ешь

      Но вот два алых глаза засияли во тьме, и стало очевидно, что перед ними гуль. И прямо сейчас откроется секрет чемодана. Конечно же Сергей видел эти чемоданы, с такими же ходили следователи в Токио.       Впрочем, Сергея уже ничего не волновало, ему нужно было только… убить… съесть. Убить и съесть человека в красном, и он набросился, однако его отбросили назад достаточно большой секирой. Должно быть кагуне, из которого она изготовлена, было великолепно. Сергей всегда мечтал о красивом кагуне.

Ешь

      Пока Сергей отступал, позади него появилась девушка с куинке в виде обоюдоострого меча без гарды. Сергей попытался блокировать удар рукой, и у него получилось. Его тело оказалось прочнее, чем ожидалось, потому меч сумел оставить лишь неглубокий порез.       Все разошлись по сторонам. Гуль без кагунэ и двое красных костюмов.

Ешь

      Поступки Сергея становились всё более странными. Он взял свою оторванную руку и помахал ею в приветственном жесте. Однако, что бы в голове у него не творилось…

Ешь

… рефлексы его работали всё так же, и он с небольшим усилием уклонялся от нескоординированных действий красного человека с секирой и красного человека с мечом.

Ешь

Ешь

      Что-то с длинным хвостом.       Сергей попытался атаковать девушку, однако она вовремя перехватила инициативу, и её меч, с лёгкостью превратившись в хлыст, крепко зажал в своих объятиях последнюю оставшуюся у Сергея руку, а человек с секирой не заставил себя долго ждать, и тут же отрубил ему вторую руку по локоть.       Сергей упал на колени на этот раз, казалось, окончательно.       В голове у него было полное понимание ситуации, но не было ни единой мысли.       А подсознание всё твердило и твердило: Ешь, поедай, поглощай, пожирай. Всё его тело хотело этого, всё его естество страдало от голода, но был там ещё один отголосок, что вечно повторял про окно и что-то с длинным хвостом. Лиза

Ешь

Поедай

Поглощай

Пожирай

Что-то с большим хвостом.

Окно

      Лиза       Убить, поглотить

Человек в красном

Убить человека в красном

Но их тут двое, какого именно?

А есть разница, можно ведь убить обоих и обоих поглотить.

      Поглощать.       Убить человека в красном, нужно съесть человека в красном.       Пока Сергей сходил с ума, тот самый человек в красном стоял рядом с ним и поднял свою секиру, готовясь к финальному удару.       Однако, он внезапно почувствовал боль в боку и был отправлен в полёт. Отрастивший правую руку Сергей снова встал, но на этот раз всё будет иначе. Он чувствовал все запахи, слышал все звуки, ощущал каждую Rc-клетку в своём теле.       Он ощущал, как они стали собираться в определённой точке. Он чувствовал, как рвётся кожный покров, выпуская на волю то, о чём Сергей всегда мечтал.       Это было кагуне. Кагуне которое убьёт человека в красном.