Патронус судьбы

Дождь барабанил по окнам кабинета Трансфигурации. Макгонагалл сидела за своим столом, проверяя доклады третьекурсников и изредка поглядывая на записывающих конспект учеников. На удивление была почти абсолютная тишина, что являлось огромной редкостью, особенно когда в одном помещении собираются слизеринцы и гриффиндорцы. Всю ту часть занятия, что уже прошла, взгляд женщины привлекала Гермиона Грейнджер, чье настроение отличалось от настроения большинства других учеников. Она была солнечным лучом, пробивающимся сквозь серую тучу. И Макгонагалл в какой-то степени поражал её оптимизм. К слову, руководство Хогвартса знало о семейной проблеме девушки, а Минерва вчера вечером лично получила подробное письмо из Мунго от доктора, который курирует проблему, возникшую у мистера и миссис Грейнджер. — Профессор, я закончила, — Гермиона будто выросла из-под земли у стола. Женщина приняла тетрадь, но жестком остановила её, попросив подойти поближе. — Милая, как ты себя чувствуешь? — тихо поинтересовалась Макгонагалл с материнской заботой и нежностью в голосе. Заметив в глазах директора искру переживаний, девушка постаралась заверить её: — Профессор, все в полном порядке, — и в подтверждение своих слов улыбнулась. — Если тебе что-нибудь понадобиться, то не стесняйся. Ты можешь обратиться ко мне, к профессору Снейпу или Люпину, — начала она, но Гермиона прервала женщину, положив ладонь на её морщинистую руку: — Я знаю, профессор, и очень вам благодарна, правда. Просто сейчас решение этой проблемы взял на себя Теодор. Если понадобится ваша помощь, то я не сомневаюсь, что вы поможете, — и, сжав напоследок руку женщины, вернулась на своё место. Минерва посмотрела на Нотта, уже пристально глядящего на неё в ответ. Парень кивнул в знак того, что сказанное — правда, и уткнулся в учебник, продолжая записывать строчку за строчкой. Профессор поправила очки и, усмехнувшись своим мыслям, вернулась к работе. *** — Грейнджер, подожди, — Эрни Макмиллан окликнул ее в просторном коридоре по пути в Большой зал. Девушка обернулась и увидела запыхавшегося пуффендуйца, чьи светлые волосы были максимально взъерошены, а галстук съехал на плечо. — Привет. Ты откуда такой? — и с усмешкой оглядела однокурсника. Тот остановился напротив неё, пытаясь отдышаться. — Я иду за тобой от класса магловедения. Не поверю, что ты оглохла на время, — приведя дыхания в относительный порядок, проговорил он. Гермиона с сожалением посмотрела на него, закусив нижнюю губу. Она настолько ушла в свои мысли, что ничего вокруг не слышала. — Прости пожалуйста, я, видимо, настолько сильно задумалась, — и виновато улыбнулась ему. — Так что ты хотел? И они направились к Большому залу. Обед уже шел минут 5. — Хотел спросить, что ты делаешь после занятий? — в глазах Эрни читалась негласная надежда. Гермиона этого не показала, но была крайне разочарована. И он туда же. Честно сказать, она уже устала. Ей на данный момент Маклаггена хватало по горло. — У меня просто куча дел, — с напускным разочарованием ответила она, пожимая плечиками, как учила её Паркинсон. Вот что-что, а ее советы в таких ситуациях были как нельзя кстати. — А что? — Да так, ничего особенного, — и почесал затылок. «Все парни так делают?», — спросила саму себя Гермиона, вспоминая Рона, который во время конфуза так делал постоянно. — Может я могу чем-то помочь? — Эрни придержал ей дверь в Большой зал. — Вряд ли. В библиотеке я сама справлюсь с заданием. — Может книги нужно будет найти, какие-нибудь там заклинания, рецепты зелий для твоих длинных докладов? — не оставлял попыток блондин. В какой-то момент девушке даже стало его жалко. Но она отрицательно покачала головой. — Тогда до встречи вечером, — и улыбнулся. Тень разочарования мелькнула в его глубоких голубых глазах, но он старался себя не выдавать. — До встречи, — и Гермиона буквально ретировалась к своему столу. Ее уже ждали. Гарри благородно занял подруге место, чтобы той не пришлось как в прошлый раз садиться рядом с Маклаггеном. — Ты выглядишь так, будто бы встретилась с Пушком, — сказал Поттер, как только Грейнджер села рядом и придвинула к себе стакан с яблочным соком. — Кстати, о чем вы разговаривали с Эрни? — В том то и дело, что не с Пушком, а с Эрни, — вздохнула она. — Он спрашивал, что я делаю после занятий. Джинни, слышащая, о чем они говорят, подавилась отварным картофелем. Ее глаза стали по 5 копеек. — Твою бабушку. Гермиона, ты прям как горячий пирожок — нарасхват, — усмехнулась она. — И что ты сказала? — Сказала, что иду в библиотеку и помощь мне не нужна, — вздохнула шатенка. — Я бы не отшивала его, — а на уничижительный взгляд подруги ответила: — Ну а что? Последние два дня всё-таки. Потом придется мириться с тем, что дано судьбой, — и развела руками. Ответ Гермионы заключался в четырех словах: — Я все передам Забини. Уизли-младшая на это лишь закатила глаза, мол: рассказывай, мне то что. *** Гермиона, как и сказала, отправилась в библиотеку. В такую прескверную погоду не хотелось делать совсем ничего, и девушка это признавала, хоть и любила дождливую погоду. Народа в библиотеке было достаточно, но ее любимый стол был свободен. Причин, по которым она любила этот отрешенный ото всех уголок было достаточно. Во-первых, это место просматривалось библиотекарем неохотнее всего, потому что оно располагалось за книжным шкафом, и мисс Пинс приходилось вставать с насиженного места и проверять, чем там ученики занимаются. Так как она чаще всего была по горло в делах и заботах, она благополучно делала вид, что наблюдает за происходящим. Это нравилось и Гермионе, библиотекарше. Они нашли негласное решение данной проблемы. Ещё одной причиной являлось то, что этот стол был расположен чуть поотдаль большого окна. Соответственно, света было предостаточно. Даже в такие хмурые тёмные дни. Эту часть библиотеки не обделили и искусственным светом. По бокам столов, которых, к слову, было в этой тихой части библиотеки всего два, что являлось еще одной причиной, висели бра, излучающие холодный, а по желанию и теплый свет. Особенно приятно было находиться здесь в осенние вечера, когда почти закатившееся солнце отбрасывало лучи и заливало помещение оранжевым светом. Эта часть библиотеки как раз выходила на Черное озеро, смотреть на которое Гермионе нравилось с 5 курса. Просто удача повернулась к волшебнице лицом, и теперь Грейнджер могла наслаждаться видами так полюбившегося пейзажа водоема из окна собственной спальни, сидя к кружкой горячего чая и очередной интересной книгой в руках. На 5 курсе редко кто забредал сюда, а даже если это и случалось, не все решались остаться. В основном из-за Гермионы, которая, как все прекрасно знали, не любила шума в библиотеке. Раз 10-15 за весь 5 курс кто-то оставался учить уроки под пение птиц в обществе вечно что-то пишущей Гермионы Грейнджер. Но на 6 курсе второй стол обзавелся постоянным посетителем, и никто больше не шастал туда сюда. Сосед понравился Гермионе еще тогда. Тогда он был соседом только по пыльному библиотечному столу. Не шумел, всегда был аккуратен: ничего не разбивал (однажды один очень неуклюжий паренек опрокинул чернильницу, которая с грохотом разбилась, а осколки данной чернильницы пришлось собирать Гермионе, как и чистить ковер, застилавший деревянный пол), много не болтал, изредка приходя с друзьями, не говорил сам с собой, матеря какого-нибудь из профессоров за кучу домашнего задания. Тихое приветствие, а далее — лишь мерное шуршание пергамента, шелест пера и звук перелистывания страниц учебника или книги. Напоследок — такое же тихое прощание. И никогда не возмущался, когда Гермиона приходила в компании Джинни. Лишь здоровался с ними обеими, в добавок приветливо улыбнувшись. Теодор Нотт показался не таким уж типичным слизеринцем еще тогда. И на протяжении года они так и соседствовали, перекидываясь парой фраз в неделю: — Есть запасное перо? — Конечно, держи! — Сколько завтра у нас сдвоенных пар? — 2 вроде, сейчас посмотрю. И всякие другие мелочи. Пергамент, перья, бечевка, сургуч. Именно из-за 6 курса Грейнджер и была рада, что будет весь 7 курс исполнять обязанности с Ноттом. Да и по поводу сожительства не было возражений. Но она знала, что Теодор первые пару дней будет ожидать от нее контроля и тех самых ужасов, которые звучали по школе и изредка, но звучат до сих пор. На 6 курсе они не решались узнать друг друга. Особо не общались. Лишь одалживали канцелярию и стабильно пару-тройку раз в два месяца готовили вместе зелья. Они не были ни друзьями, ни приятелями, но и врагами тоже не были. Когда Гарри и Рон предположили, что Малфой — пожиратель, Гермиона их отговорила, уверила, что все это чушь. Но чушью это не было. Грейнджер отличалась наблюдательность и еще в начале года заметила на левой руке Нотта темную метку, которую парень тщательно скрывал мантией. А в ней было ужасно жарко в библиотеке. На тот момент Теодор рубашки с длинным рукавом еще не носил, и эта мантия была его единственным спасением. И тогда Гермиона поняла, что не одному Нотту пришлось принимать метку. Как минимум Малфою, Забини и Паркинсон, у которых особого выбора не было. Их родители хоть как-то, но относились к Пожирателям. Грейнджер молчала. Не затрагивала эту тему, вновь и вновь отрицая все теории друзей. В тот день она как обычно пришла в библиотеку после занятий. Теодор был уже там. Он вертел палочку меж пальцев, глядя в окно, и, видимо, не слышал ее шагов. Рукав изумрудной мантии опустился, полностью оголяя метку. — Привет, — тихо поздоровалась Гермиона, отлевитировав стопку книг на дубовый стол. Нотт подскочил и, одернув рукав, обеспокоенно посмотрел на гриффиндорку. Ни злобы, ни ненависти, ни ярости в его глазах не было. Одно из отличай от других слизеринцев. Все они всегда на Гермиону смотрели менно так: с яростью, презрением и ненавистью. Не говоря уж о ситуациях, когда она их злила по какой-то причине, а не просто так. Нотт никогда не бросал таких взглядов, даже в столь неудачно сложившейся ситуации. — Грейнджер, это… — пытался оправдаться он. Зеленые глаза бегали из стороны в сторону. — Не надо, — она выловила его взгляд, и теперь они смотрели друг другу в глаза. — Не оправдывайся. Я все знаю с начала года. Никому ничего не говорила и говорить не собираюсь, можешь быть спокоен. И ты не говори никому, что я все знаю. — и после недолгой паузы добавила: — Здесь мантию можешь снимать. Ничего нового уже не увижу. Он облегченно выдохнул и откинулся на спинку стула. — Спасибо, Грейнджер. И до самого конца они хранили этот секрет. На следующий день, встретившись в библиотеке вновь, они делали вид, что никто ничего не видел. С тех пор Нотт стал носить рубашки с длинным рукавом, чтобы, видимо, не смущать девушку меткой, а от мантий отказался почти совсем. И Гермиона одна единственная знала настоящую причину, по которой у него отбило желание носить эту традиционную вещь магов. К концу учебного года он пропал из библиотеки. Виделись они только на лекциях. Почти не пересекались в коридорах. То же происходило и с Малфоем, и с Паркинсон. Пазл у Гермионы сложился в первые три дня такого поведения, и она старалась реже вспоминать о том, что придется пережить им всем, подросткам, которые теперь находятся по разные стороны баррикады… На 7 курсе они попросили разрешение и сдвинули два стола вместе, и теперь перед окном стоял большой единый стол, за котором обычно располагались они в вдвоем или изредка с друзьями . Теперь они могли перекидываться не парой слов, а нормально общаться, что-то обсуждать или шутить. Грейнджер положила на соседний стул сумку и стала потихоньку разбирать пергаменты и выкладывать учебники. В свете бра и люстры, висящей поотдаль, кружила пыль, которая царила повсюду. Гермиона чихнула и, шмыгнув носом, вытащила последний свиток. Накидав приблизительный список книг, которые могли потребоваться для работы, девушка отправилось в увлекательное путешествие по полкам с пособиями, которые она уже перечитала за всё свое время пребывания в Хогвартсе. Когда девушка вернулась обратно с привычной стопкой книг, вторая сторона стола уже была занята аккуратно сложенными учебниками и охапкой свитков, а Нотт, закинув ногу на ногу и глядя в окно, сидел крутил палочку меж пальцев. Гермиона невольно провела параллель с тем днем на 6 курсе, который только недавно вспоминала. Теперь Нотт носил рубашки и футболки с коротким рукавом, не взирая на метку, которая не так давно перестала приносить ему масштабные проблемы. — Привет, — улыбнулась она. — Только не говори, что сбежал с истории, — и понесла кипу книг к своей части стола. — Грейнджер, для этого есть левитационное заклинание, тебе ли не знать, — и быстро перехватил заклинанием ее книги, проигнорировав вопрос. — Зачем тяжести таскать? — Я палочку в сумке оставила. — А беспалочковой? — поинтересовался Теодор. — Знаю же, что умеешь. — Из меня на практикуме по чарам Флитвик всю душу высосал, не говоря уж о магии, — девушка устало опустилась на стул. Она с облегчением ослабила надоевший за весь день галстук и расстегнула еще одну пуговицу белой рубашки. — "Мисс Грейнджер, продемонстрируйте еще раз Exhaurio, будьте добры. И, если не сложно, Incarcerous и Reticulum", — передразнила профессора Гермиона. Обычно она никому не позволяла передразнивать преподавателей, но сейчас неимоверно сильно захотелось это сделать самой. Теодор низко рассмеялся. Было довольно схоже со старым добрым преподавателем по чарам. — Флитвик так же пытал Малфоя. Про меня он, слава Мерлину, забыл. — Ты в тот раз был, — и притянула свиток с домашним заданием. — Не расстраивайся, в пятницу придется отработать на ЗОТИ. — Мерлин, не напоминай, — после слов Теодора эта часть библиотеки погрузилась в работу. За окном косой стеной шёл холодный ливень. Сквозь него можно было увидеть лишь ближнее дерево, которое сгибало свои ветви по воле поднявшегося ветра, гонявшего стаю темно-серых тяжёлых туч. Погода была ужаснейшей. Колючей, как вязанный свитер или носки, которые заставляли надевать в детстве. Где-то вдалеке сверкнула яркая молния, а громкие раскаты грома слышались то там, то тут. Гермиона поежилась от одной мысли, что на квиддичном поле сейчас проходит тренировка гриффиндорцев. Надежда на то, что Гарри сжалился над командой была призрачной, а огонек веры неумолимо, безжалостно потухал в ее груди. — Тоже думаешь об этих бедолагах? — спросил ее Нотт, заметив, что девушка всматривается в картину за окном. Ее ресницы дрогнули, будто бы она только что очнулась ото сна. Опять задумалась. — Да, — вздохнула Гермиона, снимая очки. Глаза буквально слипались. Небольшая часть сил и души, что Флитвик ей оставил, выветрилась за историей магии и трансфигурацией. Было чувство, что душу и вправду высосали. Усталость, сонливость и охота прилечь накатили с новой силой. Гриффиндорка посмотрела на наручные часы. 15 минут до ужина. 5 минут до конца тренировки команды Гриффиндора. — Нам пора собираться. — Ты хорошо себя чувствуешь? — внезапно спросил Теодор, подойдя к ней ближе. Гермиона удивленно на него уставилась. Она и вправду так плохо выглядит? Нотт же запустил руку ей в волосы, зафиксировав голову, и губами коснулся лба, как Гермиона это делала, когда сам Тео болел. Девушка прикрыла глаза и расслабилась, ожидая. Ощущения были приятными. Она устало улыбнулась. — Температуры нет, — заключил он, но отстранятся особо не планировал. Они некоторое время просто смотрели друг другу в глаза. И если бы кто-то третий находился рядом, то явно почувствовал бы искру, пробежавшую между ними в тот момент. То самое странное чувство настигло их обоих. И Гермиона и Тео ощутили это. — Тебе стоит больше отдыхать, — немного севшим голосом посоветовал Нотт и наконец вернулся к своей сумке. — А еще лучше попробуй отказать Флитвику в следующий раз. Среда — день нашего дежурства. Я не хочу, чтобы ты в таком состоянии ходила по холодному замку. Услышав последние два предложения, Гермиона на время отложила размышления о том, что она ощутила. Грейнджер готова была расплакаться. Дежурство вылетело у нее из головы, а в грандиозные планы Гермионы оно никак не вписывалось, уж совсем. Она сложила в сумку все свитки с работами и учебники. Взятые в библиотеке пособия они распределили по местам заклинанием и со спокойной душой покинули библиотеку. Теодор позволил Гермионе нести в Большой зал только себя и то время от времени поглядывал на нее. Она изо всех сил старалась делать вид, что все в порядке, но мало от кого может укрыться усталость ее красивых светло-карих глаз. — Отправь журавлика, как поешь, и вместе пойдем в башню, — улыбнулся Теодор, поставив на скамью у стола Гриффиндора сумку девушки. — Всем приятного аппетита, — кинул друзьям и удалился к своему столу. Джинни, Гарри, Рон и другие игроки казались не менее уставшими и вымотанными. Они промокли до нитки, и чтобы не подхватить простуду, им теперь придется тащиться всей командой в больничное крыло за профилактическим зельем. Гермиона слушала в пол уха, погружаясь в свои мысли. Ей не могло показаться, сейчас точно. Грейнджер предположила, что это может быть, но разобраться самостоятельно было сложно. И Гермиона решила, что ей необходима помощь подруги. — Джин, не будешь против, если я задержу тебя минут на 10? — спросила Уизли-младшую Гермиона. — Конечно нет, — с готовностью отозвалась она. Ближе к окончанию ужина Теодор, Гермиона, Джинни и Блейз вместе покинули Большой зал. На некоторое время повисло молчание, которое разбавляли звуки шагов, разносившиеся эхом по практически пустым школьным коридорам. — Тео, вы можете идти, я скоро приду, — сказала гриффиндорка и, не дождавшись ответа, скрылась в след за Джинервой Уизли в первом попавшемся пустом кабинете, коих по всему Хогвартсу было великое множество. Они очутились в просторном кабинете на первом этаже. Парты, покрытые толстым слоем серой многолетней — а то и многовековой — пыли, были свалены в одну кучу в углу. Стулья находились в таком же состоянии, только составлены друг на друга в противоположном углу. Меловая темно-зеленая доска висела на дальней стене. Учительский стол и кресло окутала та же угрюмая серость. Паутина была повсюду, а маленькие паучки, которых до смерти боялся Рон, быстро сновали туда сюда. Шкафы были пусты: стеклянные дверцы чуть приоткрыты и невероятно грязны что с внутренней стороны шкафа, что с наружной. Гермиона не удивилась, если бы неподалеку пробежала маленькая серая мышка, или крыса с длинным хвостом. — О чем ты хотела поговорить? — Джинни одним взмахом палочки очистила учительский стол от слоя древней пыли и присела на него, похлопав рядом. Гермиона уселась под боком подруги. Они какое-то время просто смотрели друг на друга. — Я не знаю, как тебе это объяснить, — начала Гермиона. "Не только тебе, но и себе", — поправил ее внутренний голос. — Последнее время меня преследует какое-то странное чувство, когда я нахожусь рядом с Тео... Джинни, пару секунд назад крайне сосредоточенная и серьезная, слегка улыбнулась. Значит, речь пойдет о Нотте, интересно. — Эти взгляды...прикосновения...— она тяжело выдохнула и посмотрела на Джинни. Через пару секунд Гермиона тихо сказала: — Кажется, я влюбляюсь, Джинни, влюбляюсь в Нотта...