Чужая невеста

Мария смотрела на стоящего перед ней парня, пытающегося успокоить бешено орущий комок меха, в котором с трудом узнавался крохотный тощий котенок, и не знала, что сказать. То есть, умом она понимала, что нужно развеять недопонимание и объяснить, кто она. Но нутро сковал даже не страх… а какой-то странный холод, иррациональное желание скрывать правду как можно дольше. Что в принципе было невозможно. Уже хотя бы потому, что от дома к ним со всей возможной скоростью степенно шла мисс Симоне. Попытка удержать на лице серьезное и спокойное выражение, явно давалась женщине с трудом. Возможно, в этот момент она даже жалела о своем статусе домоуправительницы. Будь она простой горничной, смогла бы бежать, а не изображать из себя чемпиона по спортивной ходьбе. — Мадемуазель Мария! Месье Франциск!!! Ну как же так… — еще издали заохала женщина, всплеснув руками при виде мокрых господ. Мария нервно сглотнула и покосилась на будущего пасынка: осознал ли он, кто находится рядом с ним? О! Франциск осознал! Это стало понятно по мгновенно изменившемуся лицу и потемневшим глазам. Красавца блондина натурально перекосило, то ли от злости, то ли от досады. А может и того, и другого. Он медленно перевел взгляд с Эстер на Марию, и девушка вдруг испугалась, что сейчас перепуганного котенка швырнут ей в лицо, за неимением под рукой других метательных снарядов. Приятный, доброжелательный молодой человек, от которого у Марии еще минуту назад ошалело трепетало сердечко, исчез без следа, уступив место кровожадному церберу. Девушка чувствовала, что мысленно ее успели четвертовать, прикопать и завалить могилу каменной плитой, чтобы не выбралась, ведьма проклятая! Нужно отдать должное – котом в нее не швырнули. Более того, Франциск демонстративно утратил какой-либо интерес к мачехе, в его глазах она превратилась в пустое место. Все свое внимание юноша обратил на подошедшую мисс Симоне. — Эстер! Он солнечно улыбнулся пожилой женщине, с трудом удерживая в ладонях извивающегося котенка. Взбесившаяся крошечная зверюга уже исполосовала его кисти вдоль и в поперек, но Франциск будто не замечал ни боли, ни выступившей из царапин крови. Зато все это замечала Мария, ее так и подмывало что-нибудь сказать, сделать. Да хотя бы вынудить парня отпустить кота на землю – пусть себе бежит уже! Но мудрый внутренний голос подсказывал, что лучше не лезть на рожон. — Франциск, дорогой мой, почему ты не позвонил? Не предупредил, что едешь? Господи! На кого ты похож! Почему вы оба мокрые?! Мария ошарашенно наблюдала, как экономка абсолютно по-свойски обнимает молодого хозяина и расцеловывает его в обе щеки. — Мы… — Франциск едва не поперхнулся эти словом, заметно побагровев от того, что приходится, пусть и вскользь, упоминать стоящую рядом девушку, — спасали котенка. Эстер поморщилась, глядя на упомянутого спасенного. — Откуда здесь это несчастье?! Отпусти его, мой мальчик. Посмотри на свои руки! — запричитала женщина, мгновенно превратившись в эдакую мать-наседку. — Нужно сейчас же обработать ранки. Вдруг это животное заразное! Выбрось его, Франциск… — Нет, — парень упрямо обогнул домоуправительницу и, так и не оглянувшись на Марию, решительно направился к дому. — Мы в ответе за тех, кого спасаем. Я позабочусь о котенке. Распорядись перенести мои вещи в дом и заплати таксисту, Эстер. Дай ему хорошие чаевые за длительное ожидание. Мисс Симоне проводила его взглядом, показательно вздохнула, приложив на удивление холеную руку к груди, и только потом обернулась к Марии. И всплеснула в ладони: — Боже ж ты мой! И вы туда же, госпожа Мария! — она принялась аккуратно, но настойчиво подталкивать хозяйку в спину, вынуждая оторвать ноги от земли и тоже шагать к дому. — Вы то зачем в пруд полезли?! Немедленно переоденьтесь. Месье Генрих мне голову оторвет, когда узнает… — пробурчала она себе под нос. — Молодежь! Нет, чтобы позвать кого на помощь… Сами… все сами… — недовольно бухтела она. — Мисс Симоне, — не сдержала любопытства Мария, оборачиваясь на экономку, — это ведь сын Генриха? — Конечно. Кто же еще, — хмыкнула Эстер. — Что, даже не представился? — мисс Симоне посмотрела на девушку на удивление понимающим взглядом и тихо добавила, — Все воспитание от злости растерял… Ничего, мадемуазель Мария, — громко продолжила она, — все утрясется. Дети всегда недовольны, когда родители повторно женятся, даже такие великовозрастные балбесы, как Франциск. Ревнуют. Вон, мадам Паола уже четвертый раз мужа меняет и Франциск каждый раз бесится. А ведь мать он едва переносит! Не мудрено, что любая отцовская невеста ему как кость в горле будет. Но со временем это пройдет. Раззнакомитесь. Подружитесь. Вы ведь почти одного возраста, у вас наверняка найдется много точек соприкосновения… Мария невесело подумала о том, что как раз ее возраст и является главным камнем преткновения. — Кажется, у вас хорошие отношения, — она осторожно продолжила допрос. — Ну да, — Эстер улыбнулась и важно кивнула, — я же его, считайте, с пеленок вырастила. Для него я скорее бабушка, чем просто домоуправительница… Вот оно как! Мария мысленно усмехнулась. То-то она заметила, что отношение Генриха к мисс Симоне отличается от привычных деловых взаимоотношений работодателя и служащего. — Значит, вы давно работаете на Генриха? — Мария жалела, что не удосужилась раньше поговорить с экономкой по душам. Глядишь, проблем с адаптацией в доме было бы на порядок меньше. — Давно. Анри еще сам мальчишкой был, когда я пришла работать в семью Лаффенов. Они с братом взрослели на моих глазах. Мы тогда жили во Франции… ни о каких Америках и речи не шло… — женщина недовольно цокнула языком. Мария подумала, что скорее всего, мисс Симоне не в восторге от переезда на другой материк. Однако, она прекрасно говорила на английском и вообще, казалась на удивление образованным человеком. Похоже, Генрих не терпел возле себя дураков. Они вошли в дом и мисс Симоне решительно отправила Марию в ее комнату, велев обязательно принять горячий душ. — Я заварю вам с Франциском травяной чай от простуды, — сообщила она, перед тем как удалиться по полученному ранее поручению молодого хозяина. — Отдыхайте, Марта вам его принесет. Мария поднималась на второй этаж с опаской. Ей казалось, что Франциск вот-вот выскочит из засады и набросится на нее с претензиями. Чувствуя себя полной дурой, девушка чуть задержалась у поворота и осторожно заглянула за угол в широкий общий коридор, в который выходили двери всех хозяйских спален. Коридор был пуст, никто не прятался ни за шторами, ни за огромными вазонами, ни даже в самих вазонах среди пальм. Обругав себя за детскую незрелость, Мария пошлепала к своей комнате. Вода неприятно хлюпала, пропитав подошвы туфель, и Мария самой себе напоминала огромную, вытащенную из болота лягушку. Взявшись за дверную ручку, девушка остановилась и напряженно прислушалась, гипнотизируя взглядом дверь в комнату напротив. Через минуту она с досадой встряхнула головой – их комнаты разделяло метра четыре, может чуть больше, вряд ли она услышит, как Франциск недовольно топает в своей спальне. «Какая глупость!» — выругала себя Мария и укрылась в комнате. Первый же взгляд в зеркало вызвал у нее болезненный стон – она походила на чучело! Страшное, мокрое, грязное чучело. Благо, Мария не отличалась большой страстью к косметике, так что, хоть нетронутое макияжем лицо не выглядело как холст сумасшедшего авангардиста. Дремавший на ее кровати Стерлинг заинтересованно поднял голову и вопросительно тявкнул, глядя на хозяйку. — Вот молчи! — она сердито ткнула в него пальчиком. — Это все ты виноват! Зачем загнал несчастного котенка в озеро? Ты разве не знаешь, что нельзя обижать маленьких?! Мария направилась в душ, на ходу с отвращением стаскивая с себя мокрую одежду. Платье, которое после недавнего замечания Эстер вызывало у нее брезгливое отторжение, теперь годилось лишь на тряпки. Отстирывать его от ряски Мария даже не собиралась. — Если бы не ты и этот котенок, — она продолжала ворчать, — я бы не предстала перед… — тут Мария запнулась, вспомнив Франциска, и отчаянно покраснела, — перед будущим родственником в таком неприглядном виде… Он и так был обо мне не лучшего мнения, а теперь так и вовсе… В сердце разлилась горькая грусть. Мария и раньше надеялась подружиться с сыном Генриха. Или хотя бы наладить более-менее терпимые отношения, а теперь… теперь ей особенно сильно хотелось завоевать расположение пасынка. От одной мысли о нем, с ней происходило что-то странное, непривычное, будоражащее… Особенно странными эти ощущения выглядели на фоне их весьма короткого общения, за время которого Мария не смогла связать даже одной полноценной фразы. Но был и плюс. До того, как он узнал ее, Франциск показал себя воспитанным и, вроде как, приличным юношей. Не совсем зажравшимся мажором. Так что, возможно еще не все потеряно. Мария улыбнулась своим мыслям и юркнула в душевую кабинку. *** Время до обеда Мария провела в спальне. После шокового купания в пруду, у организма случился «откат» и несколько часов она безбожно проспала. Хотя… возможно, виной всему был пресловутый «чай от простуды». Кто знает, каких-таких волшебных трав намешала туда мисс Симоне. Обед ей в комнату принесла все та же Марта, одна из горничных. Девушка с первого дня смотрела на Марию волком и попытки подружиться со стороны молодой хозяйки нарочито игнорировала, прикрываясь подчеркнутой вежливостью и субординацией. Через некоторое время до слуха Марии донесся стук в соседнюю дверь – Марта принесла обед Франциску. Мария всполошено подорвалась с места и без зазрения совести прижалась ухом к своей двери. Да, подслушивать это плохо. И нет, ей ничуть не было стыдно. До нее долетели звуки приглушенного разговора. Слов Мария разобрать не смогла, но по интонации говоривших тотчас поняла: Марта нагло заигрывает с молодым хозяином, а Франциск… абсолютно не возражает. Щеки Марии мгновенно вспыхнули, сердце кольнула непонятная злость и она возмущенно отпрянула от двери. Еще через час ей сообщили о визите Себастьяна. Мария радостно улыбнулась. Они с Башем крепко встали на путь зарождающейся дружбы, он обещал сегодня помочь ей с подготовкой к вступительным тестам. И слово свое сдержал! Сдав Стерлинга в руки горничной, Мария быстренько похватала конспекты, книги и принадлежности для письма, и окрыленная побежала в библиотеку, в которой ожидал ее Себастьян. Уже у самой двери она резко затормозила, услышав раздающиеся из библиотеки раздраженные голоса. Внутри бурно спорили на французском. Мария успела запомнить голос Баша и, с удивлением поймала себя на том, что узнает в его собеседнике Франциска. Хотя сейчас его злобный рев мало напоминал тот завораживающий бархатный тон, которым он говорил с ней утром, считая служанкой. Вот кого-кого, а пасынка Мария в библиотеке не ждала, но все-таки собрала в кулачок остатки смелости и шагнула внутрь. Парни тотчас замолчали. Себастьян, стоявший спиной к двери, стремительно обернулся и, увидев раскрасневшуюся Марию, расплылся в широкой улыбке. Франциск уютненько сидел в одном из кресел у окна, закинув длинные ноги, обтянутые теперь уже черными джинсами, на невысокий журнальный столик. На его коленях лежала какая-то толстая книга. Пальцами одной руки, парень изящно подпирал щеку. Мария мимоходом отметила, что его кисти щедро обклеены едва заметными, под цвет кожи, полосками пластыря - мисс Симоне позаботилась о своем любимчике. Бросив на вошедшую девушку злобный взгляд, Франциск демонстративно уткнулся в книгу, всем своим видом показывая, что Мария для него по-прежнему не существует. — Привет! — Мария постаралась добавить в голос максимум дружелюбия, обращаясь одновременно к обоим. Баш приветливо ответил, оценивающе посмотрел на промолчавшего Франциска и хмыкнул. — Я полагаю, вы уже познакомились? — словно не замечая воцарившегося напряжения, поинтересовался он, усаживаясь на краешек заложенного книгами стола. — Ну… как сказать… — расплывчато ответила Мария, для наглядности неопределенно помахав в воздухе кистью. — Я так и не представилась как следует, — она все-таки решилась и шагнула к креслу, в котором восседал Франциск. — Я Мария… и я эмм… — она замялась от неловкости. — Моя будущая «мамочка». Я знаю. — Зло отрезал Франциск, бросив на нее мимолетный, полный яда взгляд. — А сперва показалась таким порядочным человеком… М-да, первое впечатление бывает обманчивым. Мария вспыхнула до корней волос. Чувство было таким, словно на нее вылили ведро помоев. — Да уж, — холодно отчеканила она, отступая на шаг. — И правда. Первому впечатлению нельзя доверять. Себастьян, — она обернулась ко второму парню, — может мы перейдем в более… комфортное место? Баш смущенно почесал нос, рассеянно зыркая на кузена. — Библиотека вполне удобное место. Тут вся необходимая литература под рукой. Думаю, лучше остаться здесь. Марии хотелось взвыть. Она не желала ни одной лишней минутки находится в обществе Франциска. Этого… МАЖОРА! Все ее прошлые мысли о нем и надежды на дружбу, сгорели в огне зарождающейся непримиримой вражды. Сам Франциск, тем временем, деланно оторвался от книжки и посмотрел на нее с циничной усмешкой. — Мой благородный брат, аки истинный рыцарь, просто блюдет честь папочкиной невесты, — скривив губы, выплюнул он, подчеркнуто скользнув брезгливым взглядом по телу Марии. — Как будто там еще осталось, что беречь… — тихо, но достаточно отчетливо, добавил он, вновь утыкаясь в книгу. Мир перед глазами Марии заволокло красным. Она внезапно почувствовала, как чужие пальцы с силой сдавливают ее запястье и поняла, что едва не запустила в голову будущего пасынка тяжелым конспектом. Девушка тут же устыдилась своей вспышки, не понимая, почему реагирует настолько остро! Ее не впервые оскорбляют, с жестокостью сверстников доводилось сталкиваться и раньше. Но никогда еще чужие слова не ранили ее настолько глубоко и болезненно. — Попустись, Франц! — сердито рявкнул Баш, оттаскивая Марию ко второму столу, на котором уже лежали приготовленные им учебники. — Я понимаю, что решение дяди Генриха тебе не по нраву, но это не повод обижать девушку. Он что-то быстро добавил на французском. Как ни старалась Мария разобрать сказанное, ее зачаточное знание языка хромало на обе ноги. Франциск в ответ фыркнул и тоже что-то быстро оттарабанил на французском. Кузены обменялись сердитыми взглядами и с обоюдного согласия поставили спор на паузу. Мария наивно понадеялась, что обозленный ее присутствием, Франциск уйдет. Но, судя по тому, как он поудобнее устроил свой привлекательный зад в кресле, парень планировал задержаться и тоже «блюсти честь» будущей мачехи, изображая средневековую дуэнью. — Что ж, Мари, присаживайся! — Себастьян элегантно выдвинул для девушки стул. Услышав его свойское обращение, Франциск поморщился, словно от зубной боли. — Это очень удобно, что ты тоже решила поступать на экономический, нам будет проще тебя поддержать… — Нам?! — тут же язвительно раздалось со стороны младшего Лаффена. — Говори за себя братишка. И вообще, хоть убейте не пойму, — после небольшой паузы продолжил Франциск, — зачем Мари вообще понадобилось поступать в университет? По-моему, она и так уже ухватила свой счастливый билетик. — Это было желание Генриха… — необдуманно брякнула Мария и тут же с досадой прикусила язык. После таких слов могло сложиться впечатление, будто она сама к знаниям не особо стремилась. И (вот кто бы сомневался!) Франциск тут же уцепился за ее фразу. — Так ты настолько скучна, что в качестве развлечения, отец планирует вести с тобой заумные беседы? — он поднял брови и наигранно округлил глаза. — Оказалась такой бездарной ученицей, что даже папин опыт не помог?! Марии понадобилось несколько секунд, чтобы понять, какой смысл он вложил в эти слова. Ярость забурлила с новой силой. То есть, сначала он намекал, что она распутная девица, а теперь заявляет, что в постели она полный нуб?! Мария озверела. Нет, с практической стороны она и правда была нубом, но это никому не давало права ТАК ее оскорблять. Тем более, что Себастьян тоже прекрасно понял намеки своего противного братца. И сразу гаркнул: — ФРАНЦИСК!!! И снова они затарахтели на французском. Мария ощутила острейшее желание встать и уйти. А еще лучше – уехать. Их Лос-Анджелеса. Из США. Вернуться в Шотландию, на свою спокойную, тихую ферму. — Я вам не мешаю? — почти безразлично поинтересовалась девушка. Оба парня уставились на нее так, будто это не она заговорила, а книжный шкаф. Однако, они все-таки заткнулись. Франциску даже хватило остатков совести на мгновение потупить глаза. — Отвечая на твой вопрос, Франциск: нет, я не настолько скучна. Генрих более чем доволен, — она с мстительным наслаждением отметила вспыхнувший яростью взгляд мгновенно потемневших небесно-голубых глаз и проявившиеся на щеках юноши красные пятна, — А учится я хочу сама. Я бы поступила в Абердинский университет и горя не знала, если бы не смерть отца… Мне нужны знания не для того, чтобы развлекать мужа, а для успешного управления моей фермой. — Я же тебе все объяснил! — тут же тихо прорычал Баш, обращаясь к кузену и испепеляя того гневным взглядом. — Зря ты взъелся… спрашивай с отца, а не с девушки, ставшей жертвой обстоятельств. Франциск зло фыркнул. Мария подумала, что он очень напоминает сердитого кота: все фырчит и фырчит… будь он правда котом, она бы попробовала погладить его по золотистой шерстке… Девушка почувствовала, что мысли уплывают в странном направлении и резко мотнула головой. Парень тем временем с легкостью вскочил на ноги одним слитым, плавным движением, снова напомнив о кошачьей братии. Бросив книгу на журнальный столик, он заложил руки в карманы и нарочито медленно продефилировал мимо стола, за которым сидели Мария и Баш. Притормозил, грациозно развернулся и, не вынимая руки с карманов склонился над столом. Их с Марией лица оказались напротив друг друга, но девушка испытующе смотрела на него снизу-вверх, а Франциск подчеркнуто брезгливо взирал на нее свысока. — А ты молодец. Легко подминаешь под себя нужных людей. С такими задатками, далеко пойдешь! — процедил он сквозь стиснутые зубы, поморщившись, будто глядел на что-то очень мерзкое. — Личико ангела… маска простушки… а нутро, как у прожженной стервы. Идеальная мамочка! Его зрачки сузились почти до размера маковых зернышек, позволяя Марии рассмотреть красивые глаза… которые ей отчаянно хотелось выцарапать в этот момент. Но девушка проявила поистине королевскую выдержку. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она царственно улыбнулась и мягко произнесла: — Сочту за комплимент. Эти слова и подчеркнутое спокойствие сработали лучше любой брани. Ее дражайший пасынок аж дернулся, но поймав предупреждающий взгляд брата, промолчал и стремительно вышел из библиотеки. Мария облегченно выдохнула и повернулась к единственному, по-настоящему приятному человеку в этом треклятом доме. — Продолжим урок, Себастьян? *** Прозанимались они чуть больше часа. Больше Мария просто не выдержала. Мысли разлетались, наотрез отказываясь обрабатывать получаемую информацию, зато упрямо перебирая подробности стычки с наглым блондином. Франциск засел в ее голове, как любовно вбитый палачом кол, и сдвинуть его с почетного места не удавалось никакими ухищрениями. Тем не менее, Баш ее похвалил. Заявил, что тест она пройдет с легкостью и наверняка станет одной из лучших на своем курсе. Сказал, что у нее светлая голова и цепкий ум. Мария выжала из себя вымученную улыбку: если ее ум в таком состоянии показался Себастьяну цепким, то в обычном, когда в ее голове не царит некая противная персона, она, наверное, была гением. Собрав обратно свои записи и учебники, Мария поплелась назад в спальню. Вскоре должен был вернуться Генрих, и Баш пообещал прийти на ужин. А еще порадовал новостью, что на днях снова поселится в этом доме. Мария мгновенно почувствовала облегчение – рядом с ней будет первый друг! А еще защита от неадекватного пасынка… Подтверждение того, что Франциск неадекватен, Мария получила почти сразу после возвращения в комнату. Она едва успела разложить на место вещи, когда в дверь настойчиво постучали. Это не было похоже на то, как стучала прислуга – горничные не позволяли себе такого явного неуважения. Открыв дверь, в первый момент Мария удивилась, никого не увидев, однако стоило чуть повернуть голову, и она узрела ЕГО… Подпирающий стену предмет своих глубоких моральных страданий и тайных фантазий об инквизиторских застенках, в которых она играла роль мучителя, а жертвой был вот этот самый… гад с золотистыми кудрями и лицом ангела… Судя по характеру – падшего. «Гад» смерил ее изучающим, с изрядной толикой презрения, взглядом. «Молчи! Не открывай рот!» — мысленно взмолилась Мария. — «С закрытым ртом ты идеален…» Франциск не внял молчаливой мольбе и рот все-таки открыл. — Просто хотел предупредить, «мамочка»… Не пытайся закрутить роман с Башем. У Себастьяна есть девушка. Да и отец не слепец и не идиот, чтобы не заметить подобное под своим носом. Он, знаешь ли, очень ревнив… Не хочу, чтобы у отца, или Себастьяна были проблемы из-за тебя. Он холодно взглянул на нее, ошеломленно хлопающую глазами с отвисшей челюстью. Видимо, подобное зрелище могло впечатлить кого угодно, потому что Франциск вдруг улыбнулся. Почти тепло… почти как там, у пруда… и едва ощутимо прикоснулся пальцем к подбородку Марии, легким движением захлопывая ей рот. И прежде чем девушка смогла подобрать слова, чтобы облачить в них свое возмущение, отделился от стены и уверенной походкой победителя прошествовал в свою комнату. *** Это было какое-то безумие! Причем началось оно с того самого момента, как он ее увидел. Заметил мельком из окна такси. Сперва даже не понял, что за странные телодвижения горничная делает около пруда, зарывшись в камыши. Отметил лишь точеную фигурку, аппетитные нижние девяносто и водопад роскошных каштановых волос, струящийся по спине вот прямо до этих самых «девяноста». Естественно, мгновенно пробудившийся мужской интерес погнал его из автомобиля. Велев таксисту подождать, Франциск оправился на помощь даме. Ох! При ближнем рассмотрении она оказалась еще краше, чем можно было надеяться. Свежее, невинное личико без грамма косметики, олений взгляд шоколадно-карих глаз, большие, пухлые губки… Идеальная! Кому только пришла в голову мысль отправить это нежное создание к пруду, будто в доме мало мужчин?! Узнать, что милая «горничная» на самом деле является той самой стервой, которая собирается захомутать отца – это как гром среди ясного неба! Франциск был в ярости. Смотреть на девушку стало просто невыносимо. Он побоялся, что сорвется прямо тут, в присутствии Эстер. Господи, а он ей еще и помогал. Идиот! Впрочем, спасение котенка было благим делом, и он в любом случае полез бы в пруд за мелким бандитом, изгрызшем все пальцы спасителя. И все же, Франциск не понимал: почему она?! Отец всегда предпочитал блондинок, ярких, как его мать. И он крайне редко изменял своим вкусам. Возвращаясь домой, Франциск был уверен, что увидит типичную «куклу Барби» с осветленной до бела шевелюрой, а-ля Мерелин Монро, с силиконовыми телесами и губами-варениками. Вот это было в стиле Генриха Лаффена. Но эта особа… она не вписывалась в привычную картину мира, от слова совсем. Сердито скрипнув зубами, парень поднялся в свою комнату. Отпустил котенка на пол, позволив мелочи исследовать новое жилище и посмотрел на себя в зеркало. М-да… было бы смешно, если б не было так грустно… — Чувствуй себя как дома, приятель. Располагайся, — кивнул он котенку, стягивая с себя одежду. — Позже отвезу тебя к ветеринару, мало ли, каких еще квартирантов ты на себе притащил. Мысль оставить котенка оказалась спонтанной. Генрих Лаффен котов терпеть не мог, он был истинным собачником. Франциск и сам больше предпочитал собак, но, если судьба подкинула возможность позлить отца, грех ею не воспользоваться. Тем более, отцовская невеста ведь притащила в дом пса. Отец сразу ему похвастался. Позже к нему пришла Эстер. Домоуправительницу Франциск любил и уважал. Она фактически заменила ему мать. Даже когда Паола Лаффен еще жила с первым мужем, она крайне редко вспоминала о наличие сына. А после развода и вовсе о Франциске забыла. Она сразу оставила его Генриху, лишь для приличия поинтересовавшись мнением самого Франциска. Изредка он навещал мать, в основном, чтобы познакомиться с ее очередным мужем. Франциск до последнего надеялся, что отец по ее стопам не пойдет, а если и женится, то на подходящей женщине, своего возраста. И вот, нате вам! В отличие от Паолы и даже Генриха, Эстер была всегда рядом. Единственная, к чьему мнению он прислушивался. Но сейчас, когда экономка попыталась аккуратно встать на сторону Марии, Франциск вскипел. — И ты, Брут!!! — воскликнул он, с возмущением глядя на пожилую женщину. — Ты не прав. — Спокойно осадила его Эстер. — Сперва она и мне не внушала никаких теплых чувств. Но знаешь, чем больше я за ней наблюдаю, тем больше убеждаюсь – Мария хорошая девочка… — Вот именно! Девочка!!! — рявкнул Франциск, перебивая. — Да она младше меня! С таким же успехом отец мог ее удочерить!.. — А если бы удочерил, тебе стало бы легче? — хитро улыбнулась Эстер. — Да! Да, черт побери. Я предпочел бы видеть ее в роли сестры, чем думать о том, как они… — парень запнулся, краснея. Эстер, сохраняя величественное достоинство, выделявшее ее среди прочих женщин даже его круга, всучила в руки Франциска горячую чашку с чаем. — Выпей и успокойся. Я добавила, помимо противопростудного сбора, немного успокаивающих трав. Не руби с плеча, присмотрись к ней. Думаю, ты изменишь свое мнение. — Никогда! Эстер ничего не ответила, лишь загадочно улыбнулась. Потом пришел Баш, и ситуация стала еще хуже. Нет, сначала Франциск обрадовался – он то думал, что двоюродный брат пришел к нему, а выяснилось… будущая «мамочка» и тут влезла. Себастьян, которого Франциск ожидал увидеть в числе союзников, внезапно встал на сторону «врага». Бурно жестикулируя, он эмоционально рассказывал о несчастной судьбинушке Марии, о какой-то там ферме… Франциск не проникся. Он считал, что никакие трудности не могут служить достаточной причиной, для замужества с незнакомым мужчиной, старшим в два раза. А вот многомиллионное состояние будущего мужа – более чем. И пусть на первый взгляд Мария не походила на типичную меркантильную особу, она могла оказаться потрясающей актрисой. В чем, собственно, Франциск не сомневался. Он ненавидел ее. С первого же мгновения, как отец сообщил о предстоящей женитьбе. А теперь, познакомившись с девушкой лично, возненавидел еще сильнее. Она медленно, но верно отбирала у него дорогих людей: сначала отца, потом Эстер, а теперь вот и брата. Услышав, что она еще и в один университет с ним намерилась поступать, Франциск кисло скривился. А Баш, этот предатель, собирался ей помогать. И никаких доводов не слышал. Они сцепились, упершись каждый на своем, словно два упрямых барана. А потом, прерывая их спор, в библиотеку вошла ОНА. «У-у-у! Ведьма!!!» — кровь мгновенно вскипела в венах, стоило лишь увидеть изящную фигурку, облаченную в атласный брючный костюм, темно-синего цвета, струящийся по коже и подчеркивающий каждую выпуклость и впадинку. Он честно старался сохранить спокойствие. До первой попытки диалога. Стоило ей заговорить с ним, и Франциск словно с цепи сорвался. Каждое слово этой вертихвостки пробуждало волну отторжения, наполняя ядом, который хотелось тут же выплеснуть. Особенно бесила ее реакция – эдакая оскорбленная невинность. Сколько праведного возмущения, сколько искренней обиды в глазах! Актриса. После первого вмешательства Себастьяна, Франциск постарался взять себя в руки. Уткнулся в книгу, хотя буквы разбегались, а глаза сами собой поворачивались в сторону сладкой парочки. Франциск сам не понимал, почему так взбеленился, услышав, как Баш говорит ей «Мари». В груди словно заворочался какой-то огромный зверь с крайне неуместными собственническими замашками. И конечно же, он снова не смог удержать язык за зубами. Удивительным открытием стало то, что девчонка его совсем не боялась. Смело жалила в ответ на любые нападки. Неужели она настолько уверена в собственном положении? «Нифига, ведьма! Костьми лягу, но за отца ты не выйдешь.» — бесновался Франциск выйдя из библиотеки. — «Уедешь из этого дома ни с чем!» Час в тренажерном зале помог выпустить пар и немного успокоится. Холодный рассудок постепенно возвращался в разгоряченную голову Франциска. Ледяной душ тоже поспособствовал укреплению нервов. Хотя в сознании натянутой струной звенела мысль о том, что Баш с Ведьмой сейчас в библиотеке… наедине… И какого черта они сидят там так долго?! Незнакомый зверь снова заворочался в груди, царапая изнутри острыми когтями. Франциск уселся на широком подоконнике, переделанном в мягкий диван, и, поглаживая громко мурлыкающего, присмиревшего котенка, исподтишка наблюдал за происходящим на улице. Он выжидал. Наконец, парень увидел Себастьяна, возвращающегося в свой коттедж. Котенок тут же был перебазирован на подушку, а сам Франциск, не особо задумываясь над собственным поведением, направился «в гости» к мачехе. Изначально он и сам не знал, что хочет ей сказать. Несколько секунд они просто глазели друг на друга, схлестнувшись взглядами будто саблями. А потом слова сами собой вырвались изо рта. Зверюга с замашками собственника довольно заурчала в груди, глядя на возмущенный шок в глазах девушки и ее отвисшую челюсть. Он не удержался. Подцепил пальцем точеный подбородок, мимоходом отметив какая бархатная у нее кожа, и легонько захлопнул ей рот. Выражение ее глаз при этом стоило видеть! У Франциска даже настроение сразу подскочило. В голове мельком проскочила мысль: «А воевать с ней может быть даже весело!..»