Чужая невеста

После странного визита Франциска, взвинченная до предела Мария с трудом дождалась возвращения Генриха. Тот, как и следовало ожидать от примерного отца, обрадовался благополучному приезду сына, в конце концов, юный мажор устраивал себе довольно опасные, по мнению Марии, развлечения. Лично она ни в жизнь не полезла бы покорять горы, рискуя сорваться в какое-нибудь ущелье, походу дела переломав все кости. Ей с лихвой хватило и лазания по шотландским холмам. На радостях, Генрих приказал готовить чуть ли не праздничный ужин и теперь Мария разрывалась от двух совершенно противоположных желаний. С одной стороны, хотелось в кои-то веки принарядиться, отринув траур, и присоединиться к маленькому семейному празднику. (Желание тем более странное, что обычно совместные трапезы з женихом не особо радовали девушку. Она вынуждала себя проводить в его компании все возможное время, чтобы привыкнуть к Генриху, но удовольствия от общения с ним почти не получала). Но с другой стороны ее разрывало иррациональное желание притвориться больной, забиться в уголок собственной спальни, завернуться в теплый плед и, не показывая носа за дверь, потребовать у мисс Симоне ужин в комнату. В результате недолгой борьбы с самой собой, воспитание и нежелание демонстрировать новоявленному пасынку хоть какие-то признаки уязвимости, взяли верх. Но наряжаться Мария передумала – не хватало еще, чтобы кто-нибудь из домочадцев решил, что она пытается произвести впечатление на мажористого задиру! И все же, убеждая себя, что это самый что ни на есть домашний наряд, она надела любимую кашемировую блузу, особо хорошо подчеркивающую тонкую талию и упругую, высокую грудь, а в комплект облегающую юбку-карандаш ниже колен и туфельки на высоком каблучке. Не удержалась и мазнула по губам прозрачным блеском, придавая им дополнительной сочности. Поразмышляв несколько минут, так и сяк вертя в руках длинный каштановый хвост и разглядывая отражение в зеркале, волосы Мария решила оставить распущенными. Лишь несколько раз дополнительно провела по ним щеткой, чтобы усилить глянцевый отблеск тугих локонов. — Совершенно обычный образ, — с ноткой самовнушения сказала она зеркалу и, прежде чем выйти из комнаты, пригрозила пальцем заинтересованно наблюдавшему за ней Стерлингу, — Веди себя хорошо! — Вы выглядите потрясающе! — вынесла свой вердикт мисс Симоне, выходящая из большого уютного помещения, служившего хозяевам дома столовой. Женщина приветливо распахнула перед слегка погрустневшей Марией дверь, даже не догадываясь, что ее комплимент произвел на девушку совершенно обратный эффект. Войдя в столовую, Мария первым делом обратила внимание на длинный стол, полностью сервированный к ужину. В ее голове мелькнула быстрая мысль, что, либо повар сильно преувеличил аппетит четверых человек, либо они ждут еще гостей. В первый момент девушке показалось, что она пришла первой, но тут до ее ушей донесся тихий французский говор. Мужчины обнаружились на мягком уголке около камина, уютно устроившись втроем на до неприличия длинном диване. Генрих и Баш сидели с обеих сторон от Франциска и увлеченно рассматривали что-то, что демонстрировал им блондинчик на своем планшете. Заметив Марию, Генрих буквально расцвел и напыжился от гордости, Баш коротко и дружелюбно кивнул, а Франциск недовольно поджал губы. — Мари, дорогая! Ты просто невероятно прелестна сегодня! — Генрих поднялся и сделал несколько шагов ей навстречу. Поймав ладошку невесты, запечатлел на ней короткий поцелуй и несколько демонстративно взял Марию под локоток, словно заявляя свои права на девушку перед сыном и племянником. — А мы как раз рассматриваем фото. У Франциска талант находить потрясающей красоты ракурсы. Уверен, таких швейцарских видов, особенно с Монте Розы и Церматта, ты никогда не найдешь в интернете. Франциск, покажи Марии, что ты там наснимал… — с благодушной улыбкой вещал мужчина, подводя Марию к дивану и явно собираясь усадить ее рядом с хмурым парнем. Но не успела Мария даже подумать, чтобы умоститься рядышком, как Франциск вскочил на ноги, быстро отключая планшет. — Сожалею, батарея села. Покажу как-нибудь в другой раз, — не удостаивая отцовскую невесту даже беглым взглядом, вскользь обронил он, направляясь к столу. Мария краем глаза заметила, что Баш с укором покачал головой и коротко вздохнула, сжимая кулаки и до боли впиваясь ноготками в нежную кожу ладоней. Похоже, даже присутствие Генриха не могло сдержать неприязнь его сыночка. — Да? Странно, я не заметил, чтобы твой планшет был разряжен… Ну да ладно, успеется. — Месье Лаффен с легкостью отмахнулся от досадливого эпизода, — Раз все в сборе, я еще раз представлю Марию, хотя вы оба уже с ней знакомы. Мария Янг – дочь моего старинного шотландского друга, который, к сожалению, недавно покинул этот мир, и моя невеста! Мари, это мой сын – Франциск. Пока что единственный, но, я надеюсь, это временно, — мужчина хитро подмигнул невесте, ошалевшей от такого непрозрачного намека. Мария с трудом проглотила ком в горле и мазнула взглядом в сторону Франциска, успев заметить, как на мгновение скривилось его красивое лицо, прежде чем парень нацепил на себя маску холодной невозмутимости. — Я очень рассчитываю на то, что вы трое подружитесь. Марии нужна поддержка в незнакомом городе и стране. Она еще никого здесь не знает, а если вы возьмете ее в свою компанию, то проблем с адаптацией у нее станет куда меньше, — тон Генриха не оставлял сомнений в том, что его пожелание даже не просьба, а хорошо завуалированный приказ. — Конечно, мы с удовольствием позаботимся о ней! — тепло улыбнулся Баш и мягко пожал плечо Марии, подарив девушке ободряющий взгляд. Генрих удовлетворенно кивнул и выжидающе обернулся к сыну, успевшему усесться за стол и демонстративно делавшему вид, что его крайне интересуют стоящие перед ним блюда. — Франциск? Парень взглянул на отца с наигранным удивлением, потом легко изобразил смятение, быстро сменившееся чересчур приветливым выражением, и уставился на Марию с настолько фальшивым воодушевлением, что она поежилась. — Конечно, папа, я позабочусь о благополучии моей будущей мамочки! — сладко произнес он и Мария едва сдержалась, чтобы не поморщится от порции скрытого яда, добавленной в его слова. На этой сомнительно миролюбивой ноте, все присоединились к сидящему за столом Франциску. Мария заняла облюбованное за минувшие дни место, по левую руку от Генриха, восседавшего во главе стола. И лишь усевшись осознала, что теперь Франциск сидит прямо напротив нее. Вчера это место занимал Баш и девушке было очень удобно поддерживать с ним беседу, теперь же племянник Генриха уселся рядом с кузеном. Мария осторожно подняла взгляд и убедилась, что будущий «сыночек» хмуро глазеет прямо на нее. Судя по стиснутым зубам и бешено ходящим на щеках желвакам, он был не в восторге от соседства с невестой отца. Впрочем, Мария чувствовала, что теперь и ей кусок в горло не полезет. Только не под этим тяжелым взглядом бездонно-синих глаз. Она незаметно скользнула глазами по лицу Генриха, сравнивая отца и сына. Сходств было не так уж и много. Разве что какая-то неуловимая решительность в линии подбородка и скул, ярко выраженная у Генриха и лишь начавшая проступать сквозь юношескую мягкость у Франциска. Видимо, внешне сын пошел в материнскую породу. Особо продуктивный разговор не клеился. В основном беседу поддерживали Генрих и Баш. Франциск скупо отвечал на вопросы о походе. Мария лишь обмолвилась об успехах в подготовке к поступлению в вуз и заикнулась о том, что мисс Симоне согласилась помогать ей с французским. Генрих отреагировал в присущем ему ироничном ключе, заставив девушку обиженно надуть губы. Она решительно стиснула кулачки, мысленно пообещав себе во что бы то ни стало выучить этот язык и заставить Генриха подавиться своими насмешками. Черт ее дернул в этот момент оторвать взгляд от тарелки и посмотреть на Франциска. Парень глазел на нее поверх скрещенных пальцев и в его глазах светился острый интерес и, одновременно, язвительный скепсис. В какой-то момент Марии показалось, что с его губ вот-вот сорвется издевательская колкость, но Франциск сдержался и до конца ужина не проронил в адрес Марии ни одного замечания. И вообще, вел себя как примерный пай-мальчик. Но что-то подсказывало девушке, что сволочная натура, которую он уже успел ей продемонстрировать, никуда не делась и пасынок просто выжидает удобного момента, чтобы нанести очередной удар по ее самолюбию. Еще никогда в жизни трапеза не казалась Марии настолько изнуряющей и длинной, и никогда она так не радовалась окончанию ужина. Она бы с радостью оставила мужчин обсуждать их мужские дела, но Генрих вызвался проводить ее к спальне, и девушка была вынуждена гордо распрямить плечи и подать ему руку под внимательным взглядом двух пар изучающих глаз. И если Баш смотрел в спину Марии с грустным сочувствием, то взор Франциска метал молнии, ощутимо обжигавшие ее лопатки. — Ну, что ты думаешь о моем наследнике? — насмешливо поинтересовался Генрих, когда они остановились напротив двери в спальню Марии. — Я спросил у Эстер, как утром прошло ваше знакомство, но она ответила очень… невнятно. Он тоже ограничился весьма расплывчатым рассказом. Хотя ваш «подвиг» меня заинтриговал. Франциск не обидел тебя? Мария не колебалась ни секунды. Вбивать клинья между отцом и сыном она не собиралась, потому решила, что небольшая ложь, а точнее, сокрытие некоторых незначительных подробностей, будет лишь во благо. — Нет. Он очень вежливый и воспитанный юноша. Думаю, мы найдем общий язык. Как минимум, мы оба любим животных. — Она улыбнулась и выжидающе посмотрела Генриху в глаза. — Это да. Но Франциск больше собачник, как я. Не понимаю, с чего он решил оставить себе котенка…, впрочем, пусть. Забота о братьях наших меньших положительно сказывается на характере. — Он поднял руку и обвел подушечкой большого пальца щеку Марии. Этот нежный жест выглядел как завуалированное предложение и немой вопрос. — Если с Франциском возникнут какие-либо проблемы, сразу говори мне, я сумею поставить его на место. — Он начал медленно склоняться к ней. — Я надеюсь, такой необходимости не будет! — Мария поспешно отклонилась назад, но стратегический отход провалился. Теперь она оказалась прижатой спиной к двери, а Генрих решительной скалой нависал над ней. Его губы неотвратимо приближались, а горячая мужская ладонь красноречиво легла на талию невесты. Мария крепко зажмурилась, почувствовав колючее прикосновение мужского подбородка и твердость губ месье Лаффена. Она не могла отказать жениху в поцелуе, оставалось только перетерпеть вынужденную близость. Но с каждым мгновением ее все сильнее охватывал ужас: если, вопреки ожиданиям, ей все сложнее выносить даже столь малые проявления нежности, то какой же будет их дальнейшая семейная жизнь?! Наконец пытка прервалась и Генрих отстранился. — Мари… — осторожно начал он хриплым шепотом, нежно обводя пальцем контур губ Марии и впадинку между нижней губой и подбородком, — уже больше недели прошло, я подумал, возможно, нам пора перейти к следующему шагу в наших отношениях? Если честно, я подумываю о том, чтобы ускорить свадьбу. С каждым днем мне все сложнее терпеть, — он уткнулся носом в макушку Марии и жадно вдохнул запах ее волос, — кажется, я очень переоценил свою выдержку, Мари… — тембр его голоса стал еще ниже и чувственно завибрировал. Но женское естество Марии, вместо того, чтобы отреагировать сладкой истомой возбуждения, испуганно сжалось. — Прости, но я… я пока не готова. Я бы хотела, чтобы мы все-таки подождали до свадьбы. — Она очень старалась, чтобы голос не дрожал и звучал уверенно. — Ты боишься, что я обману тебя? — Генрих по-своему истолковал ее слова. — Мы заключили контракт, Мари. Мне нет смысла нарушать его. Сейчас не средневековье, а мы с тобой взрослые люди… Мария почувствовала, как щеки начинает заливать жаром. Она ни разу даже не заикалась Генриху о полном отсутствии у нее хоть какого-то опыта, кроме сугубо теоретического. Не удивительно, что мужчина решил, будто Мария, как и большинство ее сверстниц, уже познала все прелести физической любви и теперь попросту набивает себе цену. Она уже открыла рот, подбирая слова, которыми смогла бы сгладить неловкость ситуации, когда сбоку раздался язвительный голос, звук которого произвел на девушку эффект ушата с холодной водой. — Упс! Я тут чему-то помешал? Прости отец, я решил, что вы уже давно определились в какой спальне будете сегодня ночевать. Генрих не отскочил от нее, нет. Он отодвинулся и отступил с подчеркнутым достоинством, наградив ухмыляющегося отпрыска мрачным взглядом. — Не ерничай, Франциск, — строго бросил мужчина, отходя в сторону. — Мы продолжим этот разговор завтра, Мари, — он снова обратился к девушке и в его голосе прозвучало острое разочарование, — Спокойной ночи, дорогая. До утра, сын. Мария выжала из себя виноватую улыбку и долго смотрела на широкую спину удаляющегося мужчины, пока он не скрылся за дверью своей комнаты. И только потом повернулась к парню, подпирающему плечом стену коридора в двух шагах от нее. — Доброй ночи, Франциск, — холодно попрощалась, чтобы не выглядеть совсем уж невоспитанной обиженкой. — Серьезно, ты до сих пор динамишь старика?! — внезапно поинтересовался Франциск, возмутив Марию до глубины души. Оказывается, он пришел вовсе не только что, а нагло подслушал, как минимум, часть ее разговора с Генрихом. — Мне кажется, это абсолютно не твое дело, — гордо ответила Мария, с трудом сдерживая вертящуюся на языке брань. Она отвернулась, демонстративно вздернув подбородок и, уже взявшись за дверную ручку, услышала позади наполненный весельем голос: — Приятных снов, Мари! *** «Сглазил, засранец!» — мысленно застонала Мария, в который раз переворачиваясь с боку на бок. То ли насыщенный эмоциями день, то ли обилие не самых радостных мыслей, плотным роем засевших в голове, напрочь испортили девушке начало ночи. Какое-то время она пыталась расслабиться, отрешиться, и ей даже удалось слегка задремать… до первого кошмара. А потом в теле словно щелкнул переключатель, включив адреналиновый режим. Нервы натянулись канатами и вместо желанного расслабления, Мария принялась волчком вертеться в постели, потому что любая поза казалась максимально неудобной, а каждая попытка уснуть заканчивалась тем, что она дергалась от первого же шороха. В конце концов, Мария сдалась и отправилась на кухню в надежде отыскать тот чудодейственный чай, которым ее днем поила Эстер. Кухня в особняке Генриха была, по мнению Марии, одним из самых уютных мест. Несмотря на самое современное оборудование, от помещения веяло чем-то старинным. Возможно, дело было в просторе и дизайне, но когда Мария попала сюда впервые, то на ум сразу пришли кухни в старых деревенских поместьях или замках. И она предпочла бы обедать здесь, за большим деревянным столом, от которого, казалось, до сих пор слегка пахнет сосной, чем в одиночестве в столовой или собственной комнате. «Впрочем, я больше не буду есть в одиночестве…» — подумала она, вспомнив о новом жильце особняка и о том, что скоро сюда переедет еще и Себастьян. Вот только непонятно, радоваться от таких перспектив или плакать. Поставив кипятиться чайник, Мария принялась обследовать содержимое кухонных шкафчиков. Залежи чая обнаружились на одной из верхних полок, да в таком количестве и разнообразии, что она даже растерялась. Стоя на стуле и небрежно почесывая носком пушистого мехового тапочка голень второй ноги, Мария внимательно просматривала пачку за пачкой, в поисках сбора, подходящего для успокоения нервов. Полностью сосредоточившись на своем занятии и пребываючи в наивной уверенности в том, что все в доме крепко спят, она пропустила момент, когда в кухню вошел еще один полуночник. И вздрогнула всем телом услышав за спиной насмешливое: — Чудные котята! В последний раз я видел такую ночнушку на своей бабушке… правда, у нее все-таки были цветочки… — АЙ! — Стул под дрогнувшей ногой пошатнулся и Мария с ужасом поняла, что безнадежно заваливается назад, не в состоянии вернуть утраченное равновесие. — ОСТОРОЖНО!!! — крикнули сзади. Мария мысленно приготовилась к неизбежному падению, и что самое ужасное, к болезненному удару затылком о край стоящего позади стола. Но вместо этого мягко приземлилась пятой точкой на чужое плечо и, поддерживаемая сильной рукой, медленно сползла вниз, скользя спиной по мужской груди и со стыдом ощущая, как по ходу спуска неумолимо задирается ее рубашка… Поддерживающая ее рука напряглась, решительно останавливая стремящееся к полу тело и Мария наконец смогла спустить со стула дрожащие ноги. Тут же одернула задравшуюся чуть ли не до груди рубашку и только потом повернула к виновнику своего позора помидорно красное лицо. — Тыыы… — угрожающе начала девушка, глядя в довольно ухмыляющуюся блондинистую рожу. — Не при детях! — Франциск решительно прервал поток надвигающихся возмущений, подняв к лицу Марии свободную руку, на ладони которой удовлетворенно возлежал котенок, спокойно взирающий на происходящее. Огорошенная Мария недоуменно взглянула на отмытый пушистый комок и перевела взгляд на вторую руку парня. И осознала, что та до сих пор лежит на… — Отпусти!!! — негодующе взвизгнув, девушка поспешно сбросила загребущую лапу со своей груди. — Прости, если бы я знал, что ты сверзнешься со стула мне на голову, заранее отступил бы в сторонку и не мешал свободному полету, — Франциск издевательски вскинул бровь и отошел на шаг, позволяя девушке поправить подол рубашки и перевести дух. Мария открыла было рот, собираясь высказать все, что думает о людях, нарочно пугающих других и наслаждающихся чужим стыдом, но передумала. Лишь презрительно фыркнула и зло скрипнула зубами. — Что ты тут делаешь посреди ночи?! — пропыхтела она, стараясь выкинуть из головы мысли о том, что парень успел рассмотреть, пока она съезжала по нему, аки стриптизерша по шесту. — А ты? Франциск спокойно наблюдал, как она фырчит, словно взбешенный дикобраз, не желая отвечать первой, и удовлетворенно улыбнулся, когда Мария все-таки сдалась. — Бессонница. Ищу успокаивающий чай. — У тебя нет снотворного? — он обогнул ее и направился к холодильнику, невольно прислушиваясь к тихим шагам смешных пушистых тапочек за спиной. — Предпочитаю не травится химией без крайней необходимости! — Франциск ничуть не удивился, услышав ее пыхтение прямо за своим плечом. Девушка с любопытством наблюдала из-под его руки за тем, как он роется в холодильнике. — Ночной дожор? Франциск повернулся к ней и демонстративно закатил глаза. Снова ткнул котенка прямо под любопытный нос. — Не у меня. Животное захотел жрать. Но перед этим заблевал мне всю подушку! Мария хмыкнула – парень смотрел на нее так, словно это лично она была виновата в том, что несчастного малыша вытошнило. Наверняка же, Франциск с непривычки просто перекормил бедолагу… — Стой! — вдруг дошло до нее. — Как ты его назвал?! «Животное»?! Только не говори, что это имя! — возмущение Марии не знало предела. — Ну да. Почему нет? — Франциск невозмутимо достал из холодильника кусок сырой отбивной. — Нет! — Мария решительно отняла у него на удивление спокойного котенка и прижала к своей груди. — И еще раз – нет! — так же решительно ткнула в сторону мяса. Франциск округлившимися от удивления глазами наблюдал, как выцепленная из его руки отбивная плюхается обратно в холодильник, под тихое недовольное ворчание, в котором с трудом можно было разобрать: «…безответственный!.. Хоть бы погуглил, что малышу можно давать…» — Кличка ужасная! Нужно придумать другую. — Постановила Мария. — Пока что нагреем ему молочка, а завтра нужно купить корм для котят. — Эй! Это, вообще-то, мой кот! — Франциск попытался вернуть так легко ускользнувшую от него инициативу и отобрать котенка, уютно устроившегося в ложбинке между девичьих грудей, в окружении забавных розовых собратьев, изображениями которых пестрела нелепая ночная рубашка. — Вообще-то, мы спасли его вместе, а значит и ответственность будем делить на двоих! Франциск с трудом сдержал рвущееся с языка оскорбление. «Вот же… Ведьма!» — мысленно пыхтел он, следя за тем, как Мария аккуратно ставит в микроволновку мисочку с молоком. — «Какого черта я вообще с ней разговариваю?!» — поразился он, вдруг осознав, что все это время очень даже мирно общался с ненавистной невестой отца. Видимо, сказывались последствия потрясения, испытанного, когда он увидел прелестную девичью фигурку в клоунском балахоне, балансирующую на стуле на одной ноге, а после закрепленного шоком, когда гибкое соблазнительное тело свалилось ему в руки. Пока он грудью ловил падающую девушку, успел прочувствовать все ее упругие прелести и порадоваться, что она отстранилась прежде, чем заметила неподобающую реакцию его собственного организма. — …Брауни! По-моему, ему очень подходит, — вклинился в мысли Франциска звонкий голосок. — Что? — он встряхнул головой, отвлекаясь от воспоминаний о волнительных изгибах девушки, напряженно пожирающей его взглядом нереальных карих глаз. — Я сказала, что ему подойдет имя «Брауни»! — Ты предлагаешь назвать его в честь торта? Франциск с сомнением посмотрел на нее, умилительно сложив брови домиком. Мария только вздохнула, борясь с желанием протянуть руку и пальцем разгладить складочку, образовавшуюся над его переносицей. — Не торта, а шотландского домового духа. Посмотри, какой он взъерошенный и шерстка совсем как шоколад!.. В принципе, ассоциация с тортом тоже подходит… — пришла она к выводу, хорошенько рассмотрев прикорнувшего в тепле котенка. Франциск только фыркнул. В первый момент ему захотелось поспорить с ней. Просто так, для приличия. Но усталость после перелета и тяжелого дня взяли верх, и он примирительно махнул рукой. Брауни, так Брауни. Поругаться с мачехой он еще успеет, наверняка, поводов она предоставит достаточно. К тому же он и сам начал склоняться к мысли, что кличка «Животное», данная котейке в порыве злости, явно неподходящая. — Будешь чай? — с затаенным волнением спросила Мария, озабочено перебирая стоящие на подставке чашки. От нее тоже не укрылось то, что впервые после ее утреннего «разоблачения», между ними происходит сравнительно мирный диалог. И ей отчаянно хотелось закрепить результат. Кто знает, может они все же поладят! — Нет. Франциск аккуратно переместил проснувшегося Брауни себе за пазуху и достал из микроволновки нагревшуюся мисочку. Он оглянулся, желая добавить напоследок что-то язвительное, чтобы показать Ведьме, что лед между ними не тронулся, но заметил полный глубокой печали взгляд на точеном личике и запнулся. «Черт! Ну она точно ведьма!» — мысленно выругавшись, Франциск поставил мисочку и открыл крайний шкафчик, до которого Мария не успела дойти в своих поисках. — Вот! — он всучил ей в руки жестяную коробочку с цветочным узором. — Это сбор, который Эстер заваривает при бессоннице, или когда нервничает. Мята, мелисса и еще куча каких-то трав. Если чего-то не знаешь, проще всего спросить, чем бестолково шарить самой. Мария прижала баночку к груди, почувствовав, как ни с того, ни с сего бешено зашлось сердце. — С-спасибо… — растерянно пробормотала она, глядя как парень, прихватив молоко, решительно шагает к двери. Ей резко захотелось сделать что-нибудь, чтобы еще немного его задержать. Мысли метались в голове, но ничего путного на ум не шло. — Ты знаешь, что его нужно отвести к ветеринару? — наконец выкрикнула она, когда Франциск уже открыл дверь кухни. Франциск взглянул на нее как на дурочку. — Конечно. Вот утром и отвезу. — Мне… мне тоже нужно! — лихорадочно облизнув губы, поспешно выдала Мария. — К ветеринару? — Франциск насмешливо приподнял бровь. — Да. Сделать прививки Стерлингу и зарегистрировать его у врача… Может… мы поедем вместе? — она зажмурилась, испугавшись собственного нахальства. Франциск хотел огрызнуться и даже начал прикидывать, какую бы колкость выдать в ответ… — Ладно, — с удивлением услышал он собственный голос. — Я поеду с самого утра, если проспишь, мамочка, я не стану тебя ждать! — все-таки язвительно добавил он для успокоения собственной совести, раз так неожиданно поддался ведьминским чарам. — Я не просплю. — Сдерживая уголки губ, жаждущие растянуться в улыбке, заверила его Мария. Когда дверь за Франциском закрылась, Мария подождала еще пару минут и все же позволила дурашливой улыбке расцвести на губах. Потом решительно отставила коробочку с чаем в сторону. Отчего-то в ее душе возникла уверенность, что теперь она спокойно уснет и без вспомогательных средств.