***
Гарри и Малфой подскочили, когда Гермиона с грохотом скатилась на пол. Последние пять или шесть часов они ничего не могли сделать, кроме как наблюдать. Гермиона застыла в причудливой позе, временами её трясло. Снейп изредка стонал или шипел сквозь зубы. Гарри это беспокоило, ситуация в целом была тревожной. Нужно было расспросить Гермиону о её планах, надавить, если придётся. Он так привык следовать её указаниям, что никогда не задумывался — вдруг в какой-то момент ей может понадобиться его помощь? Малфой же всё это время напоминал статую. Молчаливый. Злой. Обеспокоенный. Не сводивший глаз с пары на кровати. Теперь он опустился на колени рядом с Гермионой. — Положи её на диван, я посмотрю, что случилось, — распорядился он, выводя Гарри из ступора. — А почему она плачет? — Понятия не имею, Поттер, твоя подруга достаточно сумасшедшая, чтобы сделать то, что она сделала. Тебе знакома с поговорка об игре с огнём… не так ли? Гарри молча кивнул, укладывая Гермиону на кровать. Люциус, всё ещё стоя на коленях, открыл ей глаза, точно так же, как она делала со Снейпом, и пристально посмотрел в них. На лице Малфоя появилось чистое отвращение, как будто он прикоснулся к чему-то абсолютно мерзкому, и Гарри захотелось ударить его. Поппи стояла у двери, проверяла жизненные показатели Снейпа и терпеливо ждала. Наконец Малфой, поспешно отпустив Гермиону, поднял голову: — Она просто застряла в воспоминаниях, успокаивающего зелья будет достаточно. Не говоря ни слова, Поппи последовала его совету. — Но почему она так плачет? — Потому что это не самые приятные воспоминания, Поттер. — Почему она держится за руку? Шрам от Беллатрисы… — …на правой руке, — раздражённо перебил Малфой, — а она держится за левую. — Но почему? — Гарри схватил его за плечо. — Потому что, Поттер, это… — прошипел Люциус, задирая левый рукав и обнажая побледневшую тёмную метку, — не обошлось без платы, и это не прогулка в парке. А теперь отпусти меня, я хочу посмотреть, не нанесла ли она какой-нибудь ущерб. Начинай молиться. Гарри разжал руки, и Малфой захромал к кровати Снейпа. Гарри сел рядом с Гермионой, обняв её и нежно укачивая. Она была его названой сестрой, его единственной семьёй, но сейчас всё его внимание было приковано к Малфою. Наконец тот расслабленно опустил плечи. — Тебе повезло, Поттер, а твоей подруге и подавно. — Как он? — обеспокоенно спросила Поппи. — С ним всё будет в порядке. Я не могу утверждать наверняка, но, похоже, выходка мисс Грейнджер в какой-то степени помогла ему. Его состояние уже не такое бессознательное… — Прошу прощения, я уберу мисс Грейнджер из его окружения и больше не позволю ей ухаживать за ним. Мерлин свидетель, после сегодняшнего у неё вряд ли возникнут возражения. — Ты не сделаешь ничего подобного, Поппи, — вздохнул Малфой. — При всей своей глупости она совершила немыслимое, каким-то образом ей удалось установить с ним связь. К сожалению, она теперь — его нешуточная надежда на выздоровление. — Как? Это… — Действительно, редкость. А как — понятия не имею. Слабоумие и отвага, Поппи… — Тебе ли не знать? — усмехнулась Поппи, и Малфой улыбнулся. Гарри потрясённо уставился на них: неужели они просто шутили, как старые друзья? — Гарри? — Гермиона зашевелилась. — Что случилось? — Она нахмурилась, затем широко распахнула глаза. — Профессор! Он очнулся? Оттолкнув Гарри, она поднялась, потом заметила Малфоя и метнулась к нему. Люциус, потеряв равновесие, пошатнулся, но каким-то чудом сумел удержаться на ногах. Гарри схватил Гермиону в охапку, стараясь успокоить, а главное, удержать подальше от Малфоя, но она вцепилась в того, как клещ. — Почему? Почему так много боли? Ты называешь себя его другом, как ты мог позволить ему жить с этим? Пройти через это? — Отцепись от меня, идиотка! — прошипел Малфой. — Я спас ему жизнь. Если ты ищешь, кого обвинить, посмотри на своего дружка — ходячий памятник всей этой боли. — Он выдернул свою руку из хватки Гермионы и вышел со всем достоинством, какое только позволяла ему раненая нога. — Поппи, держи меня в курсе, пожалуйста. — Разумеется, Люциус, передай мои наилучшие пожелания Нарциссе и Драко. — Поппи? — удивлённо повернулся к ней Гарри. — Он был моим пациентом ещё до Северуса. Возможно, он вам не нравится, мистер Поттер, но он такой же мой ребёнок, как и вы трое, — фыркнула она и ушла. — Гарри, у меня кружится голова, — слабо пробормотала Гермиона, и он усадил её на диван. — О чём он говорил? Почему я должна смотреть на тебя? — Нам нужно поговорить, — вздохнул Гарри.***
— Подожди, я правильно понимаю… — Гермиона вздохнула, с трудом осознавая то, что Гарри рассказывал ей в течение последнего часа или около того. — Снейп был лучшим другом твоей мамы и любил её. Твой отец, Сириус, Римус и Крыса издевались над ним в школе. Снейп подслушал пророчество, из-за которого Волдеморт хотел убить твою маму, поэтому он заключил сделку с Дамблдором, чтобы спасти её, но сделка провалилась, мы все знаем почему. — Да. — Значит, Снейп хотел умереть, но Дамблдор обманом заставил его жить и помочь выжить тебе? — Да, так и было. — Этого не может быть, — пробормотала она, не в силах поверить в очевидное. — Ох, Гарри, ты не можешь… ты даже не представляешь, как ему больно. Столько боли… как будто ты окаменел внутри. Как будто потерял всякую способность чувствовать! И то, что я ощутила… — У него в голове? — Нет, физически. — По её щекам потекли слёзы. — Да, Гермиона, это жутко и тревожно, — вздрогнул Гарри. — Я не знаю, как ты вообще смогла… — Ты не понимаешь, Гарри, — прошептала она. — Он весь в шрамах. Ну ладно, да, некоторые из ран были от проклятий и исцелены магически, но… Большинство из них… Его спина… — она поперхнулась. — Как будто кто-то тушил там сигареты. Есть вот такие, — она закатала рукав и показала на маленький шрам ниже локтя. — Такие шрамы появляются, когда глубоко порежешься стеклом. А ещё много шрамов, какие остаются после открытых переломов. Они вылечены магловским способом, а доктор был не очень хороший! И все эти отметины у него наверняка появились ещё до поступления в Хогвартс. Сквозь слёзы она посмотрела на мирно спящего на кровати человека. — Так ты поэтому не хотела, чтобы другие его видели? — прошептал Гарри, и когда она кивнула, он расслабленно обмяк. — Понятно. А я думал, что ты… ну, понимаешь… — Ой, ну я видела его голым, но в том, что у Снейпа эрекция, нет ничего интересного. Я имею в виду, это не материал для новостей. Только представь себе заголовок: «Мужчина возбудился — сюрприз!», как будто такого никогда не бывает, — фыркнула Гермиона. — Гермиона!!! — А что? Это легко решается, есть заклинание… — Есть какое-то заклинание?! — Конечно. — И ты его знаешь? — Ну, Поппи научила меня после того, как узнала, чем я занимаюсь… — А чем ты занималась?! — выпучил глаза Гарри. — Вот этим! — прошипела она и, подняв палочку, выпустила в пах Гарри порыв ледяного воздуха. — Чёрт, Гермиона! — подпрыгнул Поттер. — Это… это отвратительно! — Поэтому Поппи и научила меня заклинанию. А если ты не перестанешь перебивать меня на полуслове, я покажу его Джинни. — Да понял я, понял. Гермиона, ты выглядишь усталой, поспи немного, я останусь и присмотрю за ним. — Гарри, как ты можешь ненавидеть его после всего, что узнал? К тому же ты знаешь только то, что услышал случайно, что он сам тебе дал и что рассказали Сириус и Римус. А последнее и вовсе ненадёжный источник в свете новой информации. Ты сказал нам в Финальной битве, что Снейп — человек Дамблдора, и для меня этого было достаточно. Но о чём нам не рассказали? Как много мы на самом деле не знаем? — Я не знаю, я ненавидел его… обвинял его так долго, что уже не могу изменить своё мнение — он мне не нравится. Я уважаю его, но… я не такой, как ты. — Я тоже ненавидела его, помнишь? На первом курсе я подожгла его мантию. — Нет, ты никогда по-настоящему его не ненавидела. И ты уважала его, даже когда мы выступали против него. Тебе легко принять всё это, остальным же — не так уж и просто. Рон никогда не сможет простить ему ухо Джорджа… — Значит, я никогда не должна прощать Симуса? Он во время Финальной битвы по ошибке ударил меня проклятием. — Это другое дело… — Почему? Вовсе нет… Ладно, не бери в голову, я устала, мне нужно отдохнуть. — Вот именно, девочка. — В палату неслышно вошла Поппи. — Поттер, иди домой, я присмотрю за ними. Гермионе хотелось поговорить с Поппи, у неё накопилось столько вопросов, но веки вдруг отяжелели, и она погрузилась в сон.