***
— Оставь меня одну, — раздраженно сказала Эсси, когда Лютик вошел в ее комнату, забыв, что это их комната и сняли они ее на двоих, как всегда. Она собиралась просидеть здесь с негаснущей свечой до самого утра, размышляя, как их дорога с Геральтом изначально рассечена мечом, и обе тропы ведут во тьму, и нет ни смысла, ни цели, ничего у них (у нее!) быть не может. Она падает в бездну по бесконечной лестнице, ее сердце оденется железной броней, она раздаст свои песни завистникам… Молчание вторило эхом. Лютик не ушел, несмотря на ее повеление. Его тоже мучило происходящее — все время он тоскливым зверем метался между любимой девушкой и лучшим другом. Если бы Геральт ответил ей взаимностью — Лютик потерял бы их обоих, и его радовало, что ведьмак не чувствует к Эсси ничего такого, что можно было бы назвать любовью. Что чувствует Эсси к Геральту, Лютик уверен не был, и это пугало, как и ее тихое отчаяние. — Он не спит, — сказал Лютик. — Иди к нему. — Ты о чем? — вздрогнула Эсси. — Как о чем? — он скривился, как от зубной боли. — Иди переспи с ним. Тебе же хочется. Девушка сердито посмотрела на Лютика. — Я не такая! Да и… а если он не захочет… — тихо и смущенно сказала она. На самом деле Эсси ужасно хотелось провести ночь с Геральтом. — Он не захочет — тебя? — насмешливо фыркнул Лютик. — Куколка, тебя даже камень захочет. — Но утром он уйдет! — трагическим голосом произнесла Эсси. — Он уйдет, и мое сердце будет навеки разбито! — Дорогая, — твердо ответил Лютик. — Ты думаешь, что это навеки, но тебе не кажется, что ты слегка преувеличиваешь? Ты поэтесса, у тебя живая фантазия… — Думаешь, я выдумываю? — оскорбилась Эсси. — Да ты просто ревнуешь! — Еще как ревную! — не выдержал Лютик. — Поэтому марш скорей к нему, пока я не начал скандалить, ясно? Эсси думала совсем недолго. Когда она упорхнула в комнату ведьмака, Лютик опустился на ее кровать и тяжко застонал, напоминая себе про множество собственных интрижек.***
Всю ночь Лютик не спал, как, наверняка, не спали и Геральт с Эсси. Он не ушел из ее комнаты — хотя это был всего лишь трактир, и постель Эсси не принадлежала, более того, она в нее даже не ложилась, но ему чудился запах ее волос от подушки. Зато, когда они запрягали коней, разъезжаясь в разные стороны, Эсси больше не выглядела несчастной. Наоборот, она улыбалась так радостно, словно ей сделали дорогой подарок, и Лютика это настораживало не меньше ее печали. А если ведьмак передумал насчет своей великой любви к Йеннифэр и решил, что Эсси гораздо лучше? По мнению Лютика, так оно и было — Эсси красивее, милее, добрее и безопаснее, да еще и отвечает взаимностью, в отличие от венгербергской ведьмы. Возможно, Эсси будет ждать, когда он вернется к ней с распятия дорог? Будет в усталой тишине угадывать его шаги по золотой листве и колотому льду, не закрывая дверь от северных метелей? — Лютик, — Эсси окликнула задумавшегося мужчину. — Поехали! — Подожди, — Лютик приберег козырную карту. Он превосходно играл в гвинт — любовь не игра, но козыри пригождались ему всегда. — Не делай вид, что не помнишь. У тебя сегодня день рождения. Держи, — он протянул Эсси голубую жемчужину, похожую на звезду в холодном хрустале. — Ух ты, какое чудо, — восторженно произнесла девушка, приняв подарок. — Я буду ее беречь. Спасибо! Встав на цыпочки, она обвила руками его шею и поцеловала так страстно, как не целуют тех, к кому остыли. Лютик ответил на поцелуй, крепче прижав Эсси к себе, и, когда они устали целоваться — не сдержался, спросив: — Так ты уже не тоскуешь по Геральту? — Я? Тоскую? — удивилась Эсси. — Нет, что ты! Ты был прав, это всего лишь увлечение… На одну ночь. Лютик вздохнул с облегчением. А он уже успел себе напридумывать, совсем как барышня, ревнующая гулящего кавалера. Эсси мечтательно смотрела вдаль. — Может, однажды он ко мне придет, — сказала она. — Позовет с собой… А я скажу ему, что слишком поздно. Что? — Эсси увидела лицо Лютика и рассмеялась. Слишком он забавно ревновал, спать с Геральтом стоило и ради этой ревности. — Ничего, — буркнул Лютик. — Значит, ты к нему все равно что-то чувствуешь? Эсси закатила глаза. — Да ничего я к нему не чувствую! Фантазия у меня хорошая, я же поэтесса! Балладу напишу.