Академия плохого воспитания

      -Алё, гараж! Может, он сдох?       -Думаю, просто притворяется.       -Не, погоди – шевелится. Ау, слышишь меня?       Хонджун разлепил глаза и посмотрел на нависших над ним парней. Один был белобрысый, в кожаной куртке поверх футболки «Супермен». Из одного вида его лица можно было строить лирический образ сына маминой подруги. Аккурат до тех пор, пока он не кинет на тебя свой цепкий хитрый взгляд. Он посмотрел на Кима и отвернулся к соседним домам. От другого в поле зрения помещались в основном кепка и нос. Хонджун смазанно послал этот нос на все четыре стороны.       -Брешет чего-то, - чужие руки попытались поднять его голову, - ёпт, Ёсан, у него из башки что-то течёт!       -Чего там – сопли?       -Да походу кровь. Фу, она липкая!       Хонджун отпихнул от себя чужие руки, воняющие какими-то душными сигаретами. Он аккуратно встал, держась за столб. Недалеко на траве лежал мопед, за которым тянулись следы его крена и оттаскивания вручную. Хозяин кепки снова заговорил. Казалось, тому, светлому, было вообще до фени, что происходит.       -Может, ему в больницу надо?       Оба воззрились на него. Даже сын маминой подруги.       -Ты как – тебе надо в больницу?       -Да пошли вы.       Хонджун почесал висок и посмотрел на руку. Пальцы и правда были в крови. Чёрт. Если попало на одежду, мать кадык вырвет и стирать им же и заставит. В тазике. Он вдруг спохватился – наушники! Они висели на шее, вроде даже всё ещё целые. Вряд ли что-то может быть ценнее в его жизни.       Парней же ответ, на удивление, порадовал. Они переглянулись. Обладатель не такого уж и большого носа, а впридачу ещё высокого тощего тела и татухи с китайскими иероглифами, одобрительно похлопал Хонджуна по плечу.       -Ну ты это, не болей, брат. Мы тогда пойдём.       Белобрысый задумчиво кивнул. Вместе они подняли с земли мопед и испарились за границами двора.       Этой истории можно было благополучно кануть в забытие.       Уён отбывал счастливые дни в лагере. Хонджуну путёвка не досталась, он целыми ночами играл в компьютер, а днём слонялся по городу. Полгода назад мать явила на свет исчадие ада по имени Хани. Маленькое существо в мгновение ока заполнило весь дом. Днями и ночами оно кричало почти без перерывов. Повсюду валялись всякиме детские штуки, типа подгузников, ползунков, пелёнок и смесей. Неудивительно, почему отец осле работы не торопился домой. В Хани, правда, был один маленький плюс: она отвлекала на себя внимание мамы. Хонджун был свободен, словно одинокий бомж. Не в обиду бомжам, конечно. Уважаемые люди.       Это произошло в супермаркете. Хонджун стоял у стенда с красками для волос, когда мимо отдела пронеслась знакомая фигура. Через несколько секунд она снова появилась и юркнула в отдел женской гигиены. То бишь, аккурат за Хонджуном.       Ким подвинулся к стыку стендов и пристроился к щели. Глаза не подвели его: молодой человек с лицом сына маминой подруги и правда стоял там, с наигранным интересом изучая прокладки. Всем же известно: если не хочешь привлекать к себе внимания – стой рассматривай прокладки.       Да ладно, может, он девушке своей выбирает. Вон, какой запыхвашийся. В отдел красок зашла женщина, и Ким принялся читать состав на взятой наспех коробке.       Краем глаза он следил в щёлку за подозрительным субъектом. Тот взял в руку коробку тампонов и взвесил в руке. Поставил обратно. Огляделся. Затем взял ещё одну коробку. Как будто сомневался, подойдёт ему или нет.       Хонджун дёрнулся от прикосновения к плечу и стянул на плечи наушники. Возле него стоял тот самый, второй, обрадатель носа и тощего тела. Он хлопнул Кима по предплечью.       -Знакомое лицо! Ты как-то сам? Живой?       Не дожидаясь ответа, молодой человек тряхнул его за плечи. Видимо, решил сам проверить, жив он или нет.       -Я так за тебя волновался!       Работница магазина бросила на шумную парочку недовольный взгляд. Как бы их не выгнали. Хонджун посмотрел было опять в сторону сына маминой подруги, но собеседник развернул его голову обратно.       -Куда ты смотришь? Не смотри туда, я здесь!       Кима снова тряхнули и заключили в объятия. Хонджун едва мог дышать под лавиной внезапного дружелюбия. Его как будто облапали сразу с нескольких сторон.       Из отдела женской гигиены появился сын маминой подруги и направился к кассе. Его друг тут же спешно ретировался, бросив на прощание напутствие не болеть. Взъерошенный Ким остался стоять с помятой коробкой краски для волос и чувством, что его только что лишили девственности.       Продавщица взяла в руки пачку тампонов и с подозрением посмотрела на парочку.       -А размерчик вам подойдёт?       Белобрысый сделал обиженное лицо.       -Это для сестры, - пробубнил он.       Женщина бросила очередной взгляд на его друга, обладателя густой тёмной шевелюры.       -Вот этой, что ли?       Названая сестра громко фыркнула. Фыркнул. Фыркнуло. И схватило пачку тампонов.       -Очень смешно, женщина!       -Нахохочи тогда сто пятьдесят рублей.       Парочка гордо удалилась. Хонджун послонялся ещё пару минут, купил жвачку и тоже вышел из магазина.       Казалось бы, на этом заканчивается эта странная история. Казалось, до ближайшего угла. Хонджун успел пройти всего до конца здания, как загадочная парочка выскочила ему навстречу. Они пристроились к нему с двух сторон и продолжили идти рядом. Абсолютно спокойные, не заинтересованные взгляды блуждали по соседним домам. В тишине они миновали ещё один дом, с каждым шагом Хонджун внутри нервничал ещё больше. Может, это хулиганы? Пришли добивать его, у всех хулиганов по непонятной пичине чешется желание вредительства. Сейчас заведут его куда-нибудь в подвал. Сорваться и убежать? Он изо всех сил старался не подавать абсолютно никаких признаков беспокойства. Они дошли до конца квартала, как мальчишки вдруг остановились.       -Стоять.       Хонжун тормознул. Всё. Прощайте. На всякий случай он напряг ноги, готовясь сорваться с места в любой момент. Уметь вовремя давать дёру – тоже спорт, совсем не лёгкий. Заговорил вновь темноволосый:       -Ты нам – это, помог, конечно. Но теперь надо отдать кое-что наше.       Хозяин татухи рукой приобнял Хонджуна. Сын маминой подруги стоял и смотрел куда-то в сторону. Странный он какой-то. Во рту Кима пересохло. Рука взметнулась к наушникам.       -У меня денег нет.       Светлый парень наконец повернулся к нему лицом. Несмотря на ангельскую внешность, он излучал волны устрашающей опасности. Он усмехнулся Хонджуну и запорхал ловкими пальцами по его вещам. Ким даже дернуться не успел, как из кармана его штанов появилась зажигалка. За ней пальчики блондина вытащили киндер пингви, пачку жвачки и даже перочинный ножик. Бог с ним, откуда это всё взялось, где только он умудрился найти в его вещах столько карманов? А Хонджун в маршрутке не может найти, куда деть сдачу. Ким попытался отбиться от обшаривающих его ручонок. Когда обладатель хитрых глаз – как его там – Ёсан, кажется? – достал кирпичный плеер, Хонджун схватил его, наконец, за запястье.       -Это уже моё.       Ёсан попытался вырвать руку из неожиданно цепкой хватки. Хонджун принялся разжимать ладошку. Пару минут они дёргались на месте, пока темноволосый парень наблюдал в стороне. Соперник Хонджуна едва заметно кивнул.       -Посмотреть можно?       Пара секунд сомнений, и Хонджун отпустил запястье.       -Занятная штука. Раритет.       Он кинул плеер своему другу, Ким дёрнулся, но темноволосый с лёгкостью поймал его и прокрутил в руке.       -Красивое. Продаёшь?       -Нет, только показываю, - пробурчал Хонджун и требовательно вытянул руку. Потребуют драться за него с хулиганами - будет драться.       Обладатель татушки с китайскими иероглифами кинул кирпичик хозяину. Хонджун тут же спрятал его в заветный карман.       -Тебя зовут как?       -Хонджун.       -А ты забавный, Хонджун.       После этих слов он открыл коробку тампонов, из которой достал упаковку спрятанных сигарет.       Светловолосого мальчишку и правда звали Ёсаном. Он говорил тихо и редко, но всё, что бы он ни сказал, слушалось даже без намерения. Его друг, Сонхва, в общении был попроще. Он был, словно кошка, грациозный, тёмный и мог также подолгу зависать, пяля в стену. Хонджуна это вполне устраивало. Вместе они часто сидели в соседнем дворе и просто молчали.       Через несколько дней мать ворвалась в комнату Хонджуна с футболкой в руке и укором в глазах. Подросток тихо чертыхнулся и быстрее стал натягивать джинсы.       -Что это такое? – пятна крови замаячили в воздухе вместе с тканью. Хонджун посмотрел на футболку и снял наушники. И да, в доме он почти всё делал в наушниках.        -Ты что-то спросила?       Раздражённая мать бросила вещь на пол, потом наклонилась и подняла её обратно.       -Я спрашиваю: что это такое?!       Ким ещё раз посмотрел на ткань в руке женщины.       -Футболка. Вроде. Это всё?       Мать всплеснула руками.       -Ты хоть понимаешь, что это не отстирывается?! У тебя совесть-то есть или нет?       Она хотела было сесть, но оглядела комнату и осталась стоять на месте. Мужское логово – место не для слабонервных. Не сказать, что Хон развёл у себя плесень, но любовью к складыванию вещей он не отличался.       -Сколько прошу: аккуратнее с вещами! Можно было хотя бы предупредить, чтобы я замочила её сразу?       Если бы я пришёл и сказал тебе, что у меня на футболке кровь, ты бы не понеслась сразу замачивать футболку. Ты бы сначала развела панику.       -Спрашиваю ещё раз: что это за пятна?       Хонджун посмотрел в экран компьютера.       -Это кетчуп. Я ел шаурму.       Мать опять всплеснула руками.       -Шаурму он ел, товарищи! И на плечи себе раскидывал!       Она подошла к сыну и развернула его лицо к себе.       -Скажи честно: ты от меня что-то скрываешь?       Понеслась. Живу в чужом доме, никто не понимает, никто не доверяет. С ребёнком одна сижу. Такие закидоны случались у матери почти стабильно, раз в две недели точно. Главное – просто молча слушать и стараться не раздражать своим присутствием. Что, кстати, достаточно сложно. Подросток высвободил лицо из её пальцев.       -Всё в порядке, ма. Не начинай опять.       Бабах!       -Что не начинай?!       Тут уже всё. У подростков есть такая гаденькая функция: они очень хорошо чувствуют, что и когда говорить не стоит. И именно поэтому они это скажут. Просто потому что нельзя.       Настало время сматываться. Хонджун натянул носки и направился к выходу из комнаты.голос матери настиг у двери:       -И куда мы собрались?       -Мне надо.       -Тебе надо посидеть с Хани, пока я схожу в магазин.       Чёрт. Только не это.       -Я не могу, у меня дела.       -Я не знаю никаких дел, о которых ты бы меня предупреждал.Так что ты остаёшься.       Хонджун вздохнул.       -Почему папа не может посидеть?       -Отец встречается с друзьями.       -Почему я не могу?       Мать сложила руки на груди. Про футболку она уже и забыла.       -Молодой человек, прекратите перечьть матери!       -Думаю, сейчас самое время!       Хонджун сорвался и вылетел из квартиры, голос матери доносился ему вслед.       Ему было удобно считать, что именно в этот день он впервые это сделал. Просто потому что так было романтичнее. Воспоминания того вечера вообще слиплись в тяжёлую кашу. Они опять сидели рядом. Ёсан опять курил, выпуская в воздух облака дыма. Воняло чем-то противным и немного покруживало голову.       Запомнилось удивление. И вместе с ним горечь разочарования. Он повернулся к Ёсану, чтобы спросить, подействовало или нет, но не смог произнести ни слова.       А потом приехал Уён. Хонджун едва помнил, как позвонил ему.       На следующий день Хонджун сидел на корточках в комнате смотрел в стену. Он ругал себя, злился и прислушивался к своим ощущениям. И клялся, что никогда больше. Ни разу.       Прошло уже столько времени, словно вечность. Что пошло не так?       И куда делся мир? Он съёжился, сжался до одной комнаты, до двух напуганных глаз мужчины, лежащего напротив.       И одного прикосновения руки, вырывающей из глубокой, тёмной ямы.