Академия плохого воспитания

            Минги в очередной раз ударил в дверь, но Уён держал крепко. С той стороны словно навалилось стадо слонов. Вот же блин.       -Армагеддон на ногах. Сделай что-нибудь со своим другом!       Хонджун прислонился к стене, чтобы метания мужчины в тесной каморке до него не доставали.       -Мне ему девушку найти?       Возможо, из-за этого проблем бы у них было меньше.       -С чего бы это у тебя прорезался голос?       Хонджун фыркнул. Вероятно, это означало, что акция была разовая. Минги бросил взгляд на мальчишку, едва различимого в темноте, и снова повернулся к двери.       -Чон Уён, прекрати валять дурака! А ну открой сейчас же!       -Бесполезно, - снова подал голос Хонджун. Магия какая-то. Может, это швабры разговаривают? Ну, может быть, они подскажут что-нибудь дельное?       -Хорошо, что нам надо сделать, чтобы он нас выпустил?       В темноте не было видно, но пятьсот процентов, что он пожал плечами.       -Пососаться?       Пососаться Минги был бы не против. Но против был учитель Сон, будь он неладен. В первую очередь, конечно же, против использования слова «пососаться».       Постойте.       -Так он знает?!- Минги даже рукой махнул в сторону двери, как будто в темноте что-то было видно. Но подумать только! Он рассказал! А что именно он рассказал? Сидели, небось, обсуждали вдвоём в ночных пижамах, куда учитель музыки язык во рту суёт.       Интересно, а какая пижама у Хонджуна? Мужчина вдруг понял, что никогда не видел пижаму мальчишки. Что на ней нарисовано? Маленькие машинки? Самолётики? Да какая разница!       Представляя, как эти двое обсуждают его навыки целоваться, Минги даже вспотел.       -И как много ты ему рассказал?       -Да так… было бы что рассказывать.       Вот он, кирпич. В его, Минги, огород. Средь бела дня, абсолютно бессовестно. А ведь он надеялся, что этой темы не будет. Так надеялся, что даже ждал. Легко вот ему говорить. Шутка ли, лишить девственности шестнадцатилетнего мальчишку? Что, если он вообще не девственник? Не, эту мысль мужчина даже близко подпускать не собирался. Не стоило портить образ наивного чистого юноши. Ну, почти чистого. Мысли на эту тему сразу бросали рыжеволосого в краску, как подростка на пике бушевания гормонов. Не то, чтобы сам он не занимался сексом, Наюн одно время даже пыталась ввести практику такого похудения, но она была девочкой, как и все его предыдущие партнёры. Но что делать с мальчиком? Минги было попробовал погуглить этот вопрос, но представил, как через несколько минут в его дом врывается взвод ФСБ, и закрыл ноутбук. Глупости, конечно. Какой педофил будет гуглить, как заниматься сексом с мальчишкой. И ведь у него даже знакомых геев нет, чтобы посоветоваться. Не идти же ему в гей-клуб?       Чон Уён всё знает. И как теперь в глаза ему смотреть? Минги прислонился к двери спиной. А что, собственно, если поцеловаться? Он не против, тем более и повод есть. Тут сам бог велел. Бог и Чон Уён, надеюсь, не одном лице, прости-господи.       -И как он отреагировал?       Не то, чтобы ему было не плевать на его мнение, просто ради интереса.       -Сказал, что забивает очередь на аренду лимузина нам на свадьбу.       Лучше бы деньги на подарок копил. Минги вот всегда мечтал о новой приставке. У него даже костюм на свадьбу есть, в который он ещё налезает, слава богу. А вот Хонджуну подошёл бы светлый костюм, что-нибудь цвета морской пены. Получется какой-то гимн педикам. Гимн педикам на педофильской свадьбе.       Минги тряхнул головой. О чём только он думает? Какая свадьба? В каморке уборщицы было ужасно тесно, они стояли у соседних стенок, соприкасаясь руками. От прикосновения по коже проходились лёгкие разряды тока. В принципе, не так уж и неприятно, если подумать. И пахнет от мальчишки вкусно. А если бы не приходилось сгибаться в скобу от степлера, лавируя между швабрами и вениками, то ещё приятнее было бы.       Прозвенел звонок, и за дверью пронеслись табуны детишек. Может, и Уён тоже, того – на урок смотался? Минги попытался снова пихнуть дверь. Было бы гораздо проще и быстрее решить эту проблему, если бы за ущерб двери не нужно было платить. А так приходилось гладить по лебезному бумажному корпусу, изображая негодование. С другой стороны послышалось хихиканье.       Вдруг Хонджун дернулся, коротко вскрикнул и согнулся. Послышался грохот, непонятные предметы посыпались на двоих из темноты. Тяжелая бутылка вмазала Минги в щеку пластмассовым боком. На полминуты оба замерли, в тишине отчётливо был слышен звук льющейся жидкости. Минги понадеялся, что в бутылке была не кислота. Кто знает, что за ядерное оружие хранят уборщицы в своих каморках. В конце концов, никто не следит за судьбой неудачных экспериментов на лабораторных по химии. И ведь даже после лавины всей невиданной фигни дверь продолжала оставаться на месте.       -Ты как? Живой?       Снизу донеслась возня.       -Кажется, там висела полка.       Пока Хонджун не снёс её своей синей макушкой. Хотя, висела – слишком громко сказано для её положения. Так, левитировала, скорее всего, как и большая часть того, что было в этой школе.       Минги немного напрягал тот факт, что мальчишка находится где-то внизу. Тем более, что так близко, что любое шевеление мужчина отчетливо чувствовал какой-нибудь частью тела. Какие там части тела находятся внизу?       -Ты это – поднимайся, что ли.       Хонджун было попробовал выпрямиться, но застыл на месте. Минги почувствовал, как он дёрнул его пиджак. Второй рывок. Результат тот же. Снизу донёсся тихий мат. Что он там вытворяет?       -У тебя там всё в порядке?       -Кажется, я застрял. Помоги мне.       -Чего?       Какая-то швабра негодующе попыталась дать Минги по лицу палкой. Что все предметы только в лицо и целятся-то?! Хонджун снова дернулся и заойкал.       -Я волосами запутался в твоем пиджаке. Помоги освободиться!       Что-то весь пафос его куда-то мгновенно испарился. Мужчина хотел было ляпнуть что-нибудь в этом духе, но сдержался. Всем боком ниже пояса он был прижат к другому человеку. И тьма такая, хоть глаз выколи. Они принялись шевелиться, как черви в луже.       -Как ты вообще умудрился зацепиться?       -Не поверишь: застрял с занудой в тесной каморке.       Он ещё пару раз дернулся назад. В темноте снова затанцевали неугомонные швабры. Минги тут же перехотел ему помогать. Поделом ему. Пусть мучается. Только бы пуговицу не оторвал. Зашивать-то некому.       -Ты там поаккуратнее, что ли.       Только бы не встал, пожалуйста. Только бы не…       Дверь резко распахивается, и наружу вываливается несколько швабр и бутылок. Перед ними стояла учительница химии с недовольной миной на лице и Чон Уёном в свободной руке.       В тесной каморке стояли мужчина и скрючившийся у его ног десятиклассник.       Только бы не встал, умоляю.

***

      Уже целую неделю школа блестела мишурой и новогодними гирляндами. Практикой доказано, что в жизни каждого человека есть период, когда он раз в год целую ночь вырезает снежинки в школу. У многих он, кстати, два раза. Ночь эта идёт вскоре после той, которую лепил из каштанов поделки. В расфуфыренном игрушками здании дети забивают на учебу огромный хрен и днями напролет кидаются друг в друга дождиком со стен. Собственно, они и раньше не особо тянулись ломать зубы о гранит науки.       Честно говоря, Минги абсолютно не был силён в детских праздниках. Ещё в середине декабря, когда завуч снова вызвала его в свой кабинет и заявила, что пора бы уже готовиться к корпоративам, он не испытал с этой новостью ни капли восторга. Но как только он упомянул о празднике в родительском чате, ситуация понеслась сама собой, абсолютно избавив мужчину от каких-либо организаторских мучений. С него требовалось только иногда поддакивать в сообщениях и разнимать сцепившихся неграмотными смс-ками женщин. Вообще, слово корпоратив по отношению к маленьким вредителям его неслабо удивило. Но, как говорится, как свинью не назовёшь – срать продолжит точно так же. А если так не говорится – то очень зря. Красиво. Правда, выбранная тактика мужчину немного подвела: совершенно случайно он согласился повесить на себя покупку сладких подарков для хора. В тот же день Минги перечитал недельную беседу класса, не согласился ли он танцевать на празднике стриптиз. Пронесло. На всякий случай он напомнил родителям 6В, что у него нет машины, и со спокойной душой ошёл варить пельмешки. А корпоративы остались себе в телефоне, неумолимо приближаться вместе с датами календаря.       -Нет, но это уже совсем бред какой-то.       Минги стоял перед зеркалом и смотрел на самого нелепого человека в этом мире.       -Я в этом, как дибил.       Он поднял было руку, чтобы почесать намазанный желтой краской нос, но Оля шлепнула его по ладони.       -Друг мой, это просто разрыв всего. Детишек разнесёт, я гарантирую.       Звучит, как рекламный слоган террористов. Сан развалился на диванчике в учительской, обмахиваяь подолом снятого кафтана. Он был безумно доволен тем, что мучился не один.       -Нет, я говорил, что надо было одевать тебя в Хагги Вагги. Тут точно бомбанешь.       Минги вспомнил, что такое Хагги Вагги, и передёрнулся. Боже упаси. Он снова попытался было почесать нос, но Оля шлепнула его руку.       -А не могу я быть просто в роли учителя?       -Нетушки. Позориться, так вместе.       -А никого не смущает, что миньон два метра ростом?       Рыжеволосый опять помялся перед зеркалом. Единственный найденный большой комбинезон был ему короткий в ногах и огромный на животе. Это уже был даже не миньон, а Марио, заболевший желтухой.       -Это же дети. Им и собака – конь.       Сан было попытался аккуратно залезть в одну из коробок с конфетами, но чуть не порвал картон и поставил её обратно. Оля дала ему подзатыльник.       -Так, ребята: время поджимает. Дед, ты уже должен быть весь при параде! А сейчас вышли: мне переодеться надо.       Физрук было запел знаменитую песню «Ойчегомытамневидели», но поднялся и вышел в коридор. Минги сделал то же. Первым делом он почесал нос. Сан пихнул его в бок:       -Не хочешь заглянуть?       В ответ рыжеволосый молча зарделся под слоем жёлтой краски. Сан хлопнул его по плечу, мол, салочка за испуг. Они немного потупили на месте и пошли курить.       У самого холла Сан вдруг затормозил и поймал музыканта. Оба аккуратно притаились за углом. В холле под ёлкой кто-то занимался подозрительно бурной деятельностью. До учителей доносились детские голоса на пике их подростковой ломки.       -Стой на месте спокойно, блин!       -А ты живее там, я долго тебя не выдер.. Аааа!       -Чего ты о…ааааа, лицо, блять!       Выглядывающее из-за угла желтое лицо пару раз растерянно хлопнуло глазами. Тут снова среагировал Сан. Он вылетел в холл, цапнув по пути товарища. Хулиган, держащий снизу своего друга, в буквальном смысле кинул свою ношу и понёсся к выходу. Его сообщник забуксовал на месте и рванул следом.       Полуодетый Дед Мороз схватил за плечо первого шустряка, пока миньон-переросток уцепился за руку второго. В тишине раздался крик:       -Стоять! Поздняк метаться: мы вас запомнили!       После этого ребята немного присмирели. Несколько секунд все переводили дыхание. Минги усердно пытался поймать взгляд одного из хулиганов, но тот прятал глаза за синей чёлкой.       -Давайте же посмотрим, что за шедевр вы натворили с нашей ёлкой!       Они вернулись на место преступления. На звезду главной ёлки в холле скотчем была криво прилеплена фотография директрисы. Откуда они взяли это изображение, оставалось только догадываться: лицо женщины было поймано на самом пике разговора: рот был перекошен, а глаза смотрели в глубину черепа. Сан прищурился, присматривать к этому шедевру.       -Только посмотри: искусство и патритоизм! Насколько тонко! Чувственно! Прекрасно! Сами додумались?       Мальчики промолчали. Минги махнул рукой.       -Скромность. Сестра таланта.       -Полностью согласен, мой дорогой помощник!       Физрук достал телефон и сфотографировал сей шедевр. Затем натянул бороду на нос и потёр ладони.       -Вот, мой верный миньон, а ты говорил, у нас помощников не будет. Вот: два прекрасных талантливых мальчика. Очень хотят провести с нами детский праздник.       Под возмущения хулиганов он снова повернулся на ёлку, полюбоваться видом. Минги попытался стать ближе к Хонджуну, чтобы успеть поймать его в случае побега. А Уён тогда никуда не денется. Он друга не бросит. Вот хорошо, когда ребёнок хорошо воспитан. Поймать его гораздо легче.       -Конечно, сначала уберут вот этот шедевр, и потом – сразу в костюмы! – *звуки возмущения* – Ну-ну, не надо благодарностей. Прошу лишь поторопиться.       Перед первой своей в жизни свиданкой Минги так яростно не умывался, как в эти последние десять минут до корпоратива детского хора. Всё это, конечно же, под звуки ругательств Оли, расписывающей рядом этими же красками двух десятиклассников. Дети с постными лицами излучали абсолютно не миньонское настроение.       В кабинете музыки шустрые мамочки снесли с мест все стулья и сдвинули в центре несколько парт. На праздничной скатерти стояли коробки с пиццей и наггетсами и воняли на всё помещение. У двери в кабинет стояли секьюрити, охраняющие еду от посягательств детишек раньше времени. Школьный хор в нетерпении шатался по коридору. Юнхо чертил каблуками ботинок на линолеуме чёрточки, Даша ходила следом и подтирала его следы. Безусловно, старательно делая вид, что просто разминает ноги. Чонхо и Мари спокойно сидели в телефонах на подоконниках. В общем, дети вовсю изнывали от ожидания.       -Ну скоро уже там…- проскулил Юнхо. Ему было хуже всех: его мобильник издал последний вдох минут двадцать назад,- скорее бы уже получить подарок и домой.       Даша фыркнула.       -Сразу видно, кто умеет веселиться.       -Я? Я-то умею! Просто детские праздники – это шлак.       -Ну-ну.       -Что ну-ну? Только лузеры любят детские праздники. И в Деда Мороза верят только лузеры.       Даша фыркнула и отвернулась к окну, поправляя в отражении своё платье. Как истинная девчонка, на праздник она расфуфырилась, как на премию Оскар. На одних только ресницах было столько туши, что её можно было соскрябать и навешивать вместо блинов на гантели качкам. Юнхо несколько секунд посмотрел на девчачьи прихорашивания, после чего заскучал и отвернулся. Даша сдалась для него непривычно быстро, даже не дав ему хорошенько подгадить, поэтому он продолжил выливать вредительство на линолеум, вырисовывая подошвой всякие непристойности. Глаза детишек то и дело стреляли в сторону кабинета, где не дремла суровая стража. Через пару минут со стороны Даши, которой не посчастливилось стать на этот вечер новой жертвой юного маньяка Юнхо, показалась подозрительная активность: девочка достала из рюкзака пенал и принялась активно строчить что-то на листке на подоконнике. Четверть закончилась ещё этим утром, какие уж там уроки? Подозрительно. Чон Юнхо тут же материализовался рядом.       -Что там у тебя? Записки любовные пишешь?       Девочка дёрнулась и свернула листок.       -Отстань! Не твоё дело!       Лучше реакции и ожидать не стоило. Юнхо принялся вырывать секретную бумажку. Они потолкались на месте, борясь за заветный листок. Высокая Даша встала на носочки, вытянув руку вверх. Юнхо скакал рядом, пытаясь всячески перехитрить соперницу. Остальные присутствующие посматривали на них с мест, но не торопились разнимать. Хоть какое-то развлечение. Вскоре послышался треск бумаги. Дети стояли каждый с жалким обрывком в руке. Юнхо принялся изучать обрывки добытой информации. Такой интерес не проявлялся даже к секретным кодам Пентагона. Напиши там законы ядерной физики, он бы и их прочитал с диким рвением. Мальчик повертел в руках кусок листа, всматриваясь в девчачий почерк. Читал он, конечно же, вслух.       -«…клу. А ещё набор лего ... ..ила в прошлый раз. Но я… …одом»       Юнхо закончил читать с таким торжественным видом, как будто разоблачил вражеского шпиона. Никого, кроме него, прочитанное, похоже, не впечатлило. Чонхо и Мари снова лишь бросили на них пару взглядов и вернулись к телефонам, пока ураган Юнхо не зацепил и их тоже.       -И что это такое? Любовная записка? Что - втрескалась в учителя музыки?       Даша покраснела и топнула ногой.       -Ни в кого я не втрескалась! Ты совсем уже умом двинулся? - процедила она сквозь зубы и бросила взгляд в сторону класса музыки. Помощи оттуда не пришло.       -Иди лечись!- бросила девочка и ушла в сторону горшков с цветами. Вскоре оттуда послышались звуки всхлипов. Какая-то она сегодня слишком чувствительная.       Мари осуждающе спросила:       -Доволен?       Затем она не менее осуждающе слезла с подоконника и отправилась успокаивать неожиданно расчувствовавшуюся Дашу. Юнхо помолчал, несколько минут заталкивая чувство вины в недра внутренней мусорки, и повернулся к единственной оставшейся жертве.       -Что делаешь?       Чонхо грустно вздохнул. Собственно, ничего настолько же секретного, как у девочки, у него не было, но настороженности от этого не убавлялось.       -Ничего, - буркнул он в надежде, что этого Юнхо будет достаточно.       -Да ладно тебе, я же не кусаюсь, чего ты. Я просто… сука.       Чонхо спорить с утверждением не стал. Он просто посмотрел в ту же сторону, что и его нежеланный собеседник. По коридору шёл учитель Сон в сопровождении двух перемазанных жёлтой краской старшеклассников в синих комбинезонах. На одном из них была чёрная шапка, из-под которой торчали синие волосы. Другой был и того хуже - это был брат Чона Юнхо. Вся компания было свернула в сторону девчачьей сырости, но Даша быстро вытерла лицо и отмахнулась от помощи. Худший миньон посмотрел на брата и провёл пальцем по шее. Тут к гадалке не ходи – ясно, чьих рук дело. Учитель прошёл в охраняемый мамочками кабинет. Миньон-Уён подошёл и словно невзначай пихнул брата, после чего последовал за учителем. Юнхо попытался плюнуть вслед, но промазал.       Вскоре детей запустили в кабинет. Растущие организмы тут же понеслись к пицце, но старшее поколение опять обломало им все планы. Появившаяся учительница начальных классов, косплеящая Снегурочку, построила всех в круг. Из четырёх детей получился квадрат, поэтому пришлось подключать жёлтых мутантов. Толпой они вызвали физрука с накладной бородой и большим мешком.       Мамочки радостно испарились в соседний кабинет, где накрыли себе мини-банкет. Минги от общества пьяного женского коллектива отказался и остался наблюдать за детским праздником, попивая сок. В частности, за одним миньоном в чёрной шапочке. Сок, правда, был немного не обычный, а разбавленный зельями пьяного женского коллектива, но и миньон был, скажем так, тоже не совсем настоящий. Хорошо устроился, чёрт возьми. И развлекать никого не надо, и вид вон какой прекрасный. Недовольный десятиклассник в комбинезоне и шапочке стоял с обручем в руке, пока дети один за другим пытались закинуть туда мячик. Лицо его олицетворяло безграничную радость от работы столбом для баскетбольного кольца.       Сидел бы так и смотрел на него без конца. Хонджун время от времени бросал взгляды в сторону музыканта, но зрительного контакта избегал. Минги чувствовал себя богатым шейхом. И вот она, его любимая личная наложница, танцующая перед ним приват. Чего только не придёт в мозг со стакана сока с коньяком. Вскоре, правда, за шейхом в нём проснулся дед и тут же захотел спать.       Минги потихоньку поддрёмывал, когда конкурсы закончились, подарки раздарились, и дети нахлынули на стол. Потребность в аниматорах, взрослых и прочих отвлекающих факторах тут же мгновенно испарилась. Юные дарования занялись набиванием желудков, Уён принялся подъедать вкусняшки у зазевавшихся, а Дед Мороз понёсся грабить стол родителей. Идеальный момент, посчитал Минги и поймал желанного миньона за лямку комбинезона.       -Куда ты меня тащишь? – спросил Хонджун, пока мужчина вёл его по коридору.       -Сейчас узнаешь. Потерпи.       -Когда мне готовиться кричать?       Минги аж остановился и обернулся на него. Новый кирпич в его огород, но на этот раз совершенно другой. Силикатный, наверное.       -Я не пойму: ты чего хочешь вообще? Ты вообще чего-то хочешь или нет?       -А ты?       Диалог с мальчишкой был всё равно, что прогулка по горячей сковороде: любой шаг сопровождался новым подколом, от которого становилось неимоверно жарко. Только краснели больше всего почему-то щёки и уши. Факт того, что он зачем-то связался с несовершеннолетним в отношения, сводил Минги с ума. Он не давал ему спать по ночам, не давал нормально гулять по пустой квартире. Просыпаясь утром, мужчина говорил себе, что пора разорвать эти неправильные отношения, но как только на горизонте появлялась синяя макушка, голова отключала мозг. Мальчишка же нескрываемо кайфовал от всей ситуации. Особенное удовольствие ему приносило смущать эту почти двухметровую тушу, краснеющую, как нашкодивший ребёнок. Минги не нашёл, что сказать в ответ, поэтому развернулся и продолжил вести Хонджуна за собой.       Хочу ли я? Конечно хочу. Ты и представить себе не можешь, сколько всего я с тобой хочу. И от этого всё только намного хуже. Боже, какой ты извращенец, Сон Минги.       В учительской, слава яйцам, было безлюдно. Утром прошли последние классные часы, сейчас лишь некоторые кружки добивали свои последние корпоративные праздники, чтобы не видеть больше эти гадкие лица аж до следующего года. Минги окинул взглядом кабинет и открыл дверь шире, заводя внутрь десятиклассника. В комнате лишь тихо работал фильтр в аквариуме.       -Стой здесь.       Мужчина принялся рыться в пакетах, пытаясь достать оттуда что-то, видимо, очень важное. Наконец он повернулся и явил на свет большую коробку новогодних конфет. Ту самую, которую они покупали в вечер совместного празднования Дня Рождения Хонджуна. Увидев коробку, тот усмехнулся.       -Хотел вот, тебя поздравить.       Вообще, была уже давно заготовлена поздравительная речь, со всеми отсылками и объяснением, не сопливая, но достаточно милая и заботливая. А ещё не пидорская совсем и достаточно мужественная. Но это вообще. В частности получилось хотя бы без ошибок, и то ладно. Минги протянул коробку измазанному краской мальчишке. Тот взял подарок в руку.       -Интересный у вас гонорар для аниматоров.       -Это только у самых любимых.       -Хочешь сказать, Уёну ничего не достанется?       -Ему достанется безграничная благодарность за старания.       Хонджун кокетливо выпятил губу и прищурился.       -То есть, ему благодарность, а мне лишь коробка сладостей? Не знал, что ты раздариваешь свою благодарность кому попало.       Минги пожал плечами.       -Не нравится – отдавай обратно. Я конфеты ему передам.       Хонджун вытянул в сторону руки с коробкой, закрывая её от мужчины.       -Я буду заедать сладостями своё одиночество.       Тоже мне: одиночество у него. Он же флиртует со мной без капли стеснения.       Минги попытался поймать его за руку, но тот принялся изворачиваться. Он отвернулся, и старший схватил его сзади, крепко прижав к себе. Знакомый запах в паре с алкоголем уносили сознание в космос. Хотелось дурачиться, надевать на голову пакет и бегать с двенадцатилетними сопляками по коридорам. Только так, чтобы не пришлсь отпускать этот синеглазый обнаглевший сгусток счастья. Его, Минги, счастья.       Хонджун снял пальцами краску с лица и намазал мужчине на щёку. Тот дёрнулся, не успев увернуться. Не успел Минги опомниться, как мальчишка поймал его шею рукой и потянулся ближе. Рыжеволосый почувствовал на губах его теплое дыхание и едва не пошатнулся, забыв контролировать конечности. От близости парня электрические разряды покалывали лицо и низ живота. Хонджун засмеялся и вырвался из ослабевшей хватки. Как же прекрасно он смеётся. Как жаль, что возможно это последний вечер, когда он видит его в этом году.       Мальчишка потрусил в воздухе коробкой.       -Стишок рассказывать надо?       -Только если очень хочешь.       Хонджун оглядел помещение и придвинул к себе найденный в углу стул. Он поставил подарок рядом и взобрался на стул, грозясь свалиться. И кто вообще придумал заставлять детей забираться на стулья? Фанат естественного отбора?       Минги попытался было сбормотнуть, что он просто пошутил, но понял, что ему любопытно, что мальчишка выкинет дальше.       -Ты кого больше предпочитаешь: Есенина или Ахматову?       -Дрейка можешь?       -Есть что получше.       Сейчас в лучших представлениях деского юмора будет что-нибудь пошлое. Интересно, ему просто так детство в жопу ударило, или он тоже у родителей успел перехватить стаканчик? Насколько абсурдной казалась ситуация со стороны, настолько же хотлось, чтобы она не заканчивалась. Лампочки из аквариума бросали тусклый свет на жёлтое идеально ровное лицо. Хонджун засунул руки в карманы синего комбинезона и начал тихо напевать:       -I`m sittin here i the boring room It`s just another rainy Sunday afternoon I`m wasting my time, I got nothing to do I`m hanging around, I`m waiting for you But nothing ever happens And I wonder… На первых строчках мальчишка блуждал взглядом по кабинету, но в эту паузу четко посмотрел в лицо Минги. В тишине какая-то рыбина всплеснула в воде, наверное, решив убиться, чтобы не видеть этих соплей.       Хонджун снова пошатнулся на стуле. Минги подскочил и ухватил горе-аниматора. Нетушки. Теперь он его не отпустит. По крайней мере, пока тот не слезет со злосчастного стула. Хонджун был, видимо, абсолютно не против, что его снова обхватил мужик. Он положил руки Минги на плечи, но петь продолжил:       -I wonder how I wonder why Yesterday you told me about the blue-blue sky And all that I can see Is just a yellow lemon tree…       Мальчишка не отводил взгляда с лица старшего. Он наклонялся все ниже и ниже. Последнюю строчку Хонджун спел шёпотом, прямо в губы, после чего сразу приник к ним в поцелуе.       Минги закрыл глаза. Теперь тянуться вверх приходилось ему, что было непривычно. Он крепче обхватил Хонджуна за талию, с большей жадностью снова поддаваясь на все его уловки. Минги чувствовал себя как на американских горках, мальчишка то отталкивал его, то провоцировал на действия. Хотелось играть, бежать, кричать, прыгать и целовать, целовать…       Дверь приоткрылась, и внутрь кто-то заглянул. Тут же она захлопнулась обратно. Двое оторвались друг от друга и посмотрели в ту сторону. Черт подери. Ничему жизнь не учит. Из коридора послышался голос Чхве Сана, что-то увлеченно кому-то объясняющего. Самое время разойтись по разным углам кабинета и успокоиться. Рыба в аквариуме снова осуждающе всплеснула хвостом. Убить её, что ли, как свидетеля? Но это успеется.       Кто-нибудь в курсе, как в короткое время согнать с лица идиотскую улыбку?