***
Настроение скакало где-то на минусовых уровнях. Работа на радио была для него единственным, чем он гордился. Ещё в школе Минги решил, что хочет стать ведущим. После выпуска из музыкалки подросток Сон едва мог смотреть на музыкальные инструменты без желания блевануть. Мелодичная музыка, не говоря уже об академическом вокале, вызывала полное отторжение и ненависть. Минги едва не докатился до слушания псевдореперов, кашляющих под непонятные биты про неразделённую любовь. Его спас рок. Тяжёлая музыка с криками и гроулингом звучали из его комнаты сутками напролёт. Мать страдала. Отец пытался надрать зад. Мало всего этого, так ещё и выгнать это ненаглядное чадо из дома было абсолютно невозможно. Попробуй обзаведись друзьями, когда ты закрытый в себе подросток, пиликающий в ДШИ. А тут – ты закрытый в себе подросток, окончивший ДШИ. То есть, времени появилось уйма, а друзей стало ещё меньше, потому что все приятели из музыкалки жили чуть ли не за пять километров от края мира. Мать продолжала страдать. Отец всё ещё пытался надрать зад. Эта радиостанция попалась Минги случайно. Родители сослали ребёнка к бабушке, чтобы в доме хоть ненадолго стало тихо. Это была осень, такая странная штука, как осенние каникулы. Внука послали в магазин, купить пельменей и чего-нибудь к чаю. Обычно эта миссия занимала пару часов, потому что включала в себя долгое шатание по улице, выбор самого дальнего пути, залипание на собак и разглядывание афиш на стене остановки. Магазин представлял собой небольшое строение, забитое множеством полок, холодильниками и душным воздухом. Но на этот раз что-то поменялось. Рыжеволосый понял это только ступив за порог. Из-за прилавка исчезла полная женщина в чепчике и фартуке, вмещавшем обычно несколько вёдер мелочи. На её месте сидел молодой человек-полудядечка с редкой щетиной и прыщами на подбородке. Он играл в телефон, когда Минги зашёл внутрь. Даже головы не повернул. Подросток принялся рассматривать полки с печеньем через километры прилавка. Незабываемый шарм магазинчиков у дома, когда стоишь и щуришься, как дибил. Как будто у него собственные глаза недостаточно узкие. Минги вдруг понял, что его так смущало в магазинчике. Понял он это, когда начал постукивать ногой в такт. Его не воротило от играющей в помещении музыки. Радио «Берёзонька» куда-то исчезла, и на её месте пел Вилли Вало. Полудядечка за прилавком отложил телефон и поднялся к покупателю. Песня закончилась, и заиграла реклама. -Чего тебе? – продавец почесал голову тупой стороной ножа для хлеба. Минги полумал, что просить резать хлеб сегодня точно не стоит. -Чё завис? Минги насупился, за этой фразой он пропустил название радиостанции. -Пельменей. И печенья. Звёздочки. Если словом «звёздочка» можно было бы кинуть обиду, он это сделал. Недодядя хмыкнул, надел на руку пакет и загрёб этой клешнёй из морозилки пельменей. Так же упаковались печеньки. Минги изо всех сил старался долго оплачивать покупку, но дождаться повтора частоты не получилось. Весь вечер он пытался поймать радиостанцию. Сначала насилию подвергся старый бабушкин радиоприёмник, но после хороших бабкиных люлей попытки перешли на старый кнопочный телефон. Минги принялся отслеживать наличие продуктов, вызываясь в магазин при каждой возможности. Частоту он узнал визите на четвёртом. Несся вечером домой, как мантру, повторяя четыре цифры. «Мам, я это – работу, короче, нашёл» Заявление было произнесено осенним днём одновременно с гордостью и стыдом. Мать обрадованно-тревожно приложила руки к груди. -Как? С ума сойти! И кем же? Несколько раз в неделю после уроков Минги ездил на электричке мыть полы в радиостудии. Едва ли он сам ожидал от себя такого упорства, но буквально неделя ежедневных звонков в отдел кадров, и швабра была неторжественно вручена ему в руки. Очень скоро, правда, он чуть её не лишился, когда люди стали чуть ли не массово падать в коридорах на лужах. Посчастливилось отделаться предупреждением. Натирая тряпкой пол студии, он не упускал возможности сесть на место радиоведущего, представляя, как он переключает треки. Правда, в последнее время всё чаще практиковали электронный плейлист, даже во время радиошу. После окончания школы мать запихнула Минги в педагогический, сам Минги пошёл не только в педагогический, но и в школу радиоведущих. О том, что мальчишка, которого приходилось постоянно выгонять из-за пульта радиостудии, учился на ведущего, на радиостанции узнали через две недели. Если бы один из сотрудников не работал в этой школе педагогом, этот секрет сохранился бы до самого выпуска. Любопытная Надя выпытала дату вручения аттестата и притащила в этот день Минги цветы и бутылку шампанского. С собой она прихватила зачем-то недовольного ди-джея, которому вручён был фотоаппарат. Однако до работы Минги допустили не сразу. Дело было не только в том, что на эту должность всегда легко находится немало желающих, но и в том, что пока что хватало старых. В ожидании чуда рыжеволосый успел закончить педагогический и даже проработать несколько месяцев в сети уличного стрит-фуда. И всё это время он всё также возвращался в заветное здание на свидание со шваброй. Каково же было счастье расстаться с половой тряпкой. Один из ведущих ушёл на пенсию. Когда Минги подписывал свой долгожданный трудовой договор, отдел кадров кокетливо предложил продолжать драить помещения на полставки. От этого счастья он отказался. И стоило пройти такой долгий путь, чтобы в середине эфира получать сообщения: «Учитель Сон, паставьте Нилето» «Учитель Сон, здравствуйте, это я» «Учитель Сон, я так рада, что вы мой учитель я очень люблю ваши уроки а ещё хочу передеть привет папе маме сестре и коту нашему любимому!! Не слушайте никого они просто дебилы!!!» «Учитель сон вы почему не прочитали моё сообщение? «*Сон» «Когда будет Нилето?» Спасите, кто-нибудь, его от всего этого.***
-Не дёргайся, а то я отрежу твои красивые уши. Которые теперь ещё и красные от стеснения. Как же легко он умеет вплетать в свои фразы комплименты. Хонджун повернул лицо Минги обратно к себе своими холодными, но приятными пальцами. -Вам виски прямые или косые? – он кокетливо наклонил голову вбок. -Мне, пожалуйста, не сделайте меня клоуном. -Поздно: судьба уже сделала тебя рыжим. Я тут ни при чём, - хихикнул этот маленький гадёныш и взял в руки ножницы. Этим утром настал последний день вывоза пушистой бестии на уколы. Минги начал было набирать сообщение «Без тебя я никуда эту сволочь…» Как в дверь позвонили. С каких пор Минги стал реагировать на звонок в дверь, как собака? Первой же фразой, которую Хон бросил в открывшуюся дверь, была: -Почему ты не дашь мне уже ключ? Выйдя от животного лекаря в такую чудесную погоду, парочка понеслась в парк, пугать детишек и бабусек. -Мам, а почему эти дядечки держатся за руки? Маленькая любопытная девочка в шапке с кошачьими ушами прекратила размазывать грязь ботинком и задеркала куртку матери. Минги тут же спрятал руки в карманы, Хонджун зашёл за него, чтобы не было видно руку, торчащую из чужого пальто. Женщина обернулась на них. -Доченька, какие дядечки? Вот эти? Тебе, наверное, показалось. Доченька не унималась, она принялась обходить подозрительную парочку вокруг. Те же в свою очередь газанули вперёд по дорожке. Вскоре Хонджуну надоело таскать ящик с кошатиной, и он вручил его Минги. Тому тоже не хотелось носить эту адскую коробку. Они купили в магазине пельменей и вернулись домой. Когда бесцельно сидеть и тискаться уже надоело, мальчишка придумал, как провести время с пользой. -Начну лучше с челки. Только не дергайся. Он удобнее перехватил в руках ножницы. На поиски этого обычного предмета пришлось потратить полчаса, кто бы мог подумать – в доме так много мест, куда можно положить ножницы. Либо они просто очень хорошо умеют прятаться. Минги вцепился руками в стул, на котором он сидел. Собственно, и правда: чего мелочиться какими-то ушами, когда можно сразу выколоть глаза? На всякий случай он ещё и зажмурился. -Давай скорее. -Жаль, что ты не математичка. -Часто представляешь её вместо меня? -Только когда у меня в руках что-то острое. Минги открыл глаза как раз в тот момент, когда мальчишка резвнул его чёлку. Он хотел что-то сказать, но кое-что привлекло его внимание. -Погоди-ка,- он поймал Хонджуна за шею и наклонил к себе, - ты проколол уши? Чуть выше мочки, ровно на половине высоты уха, блестело маленькое серебряное кольцо. От дыхания Минги шея покрылась едва заметными мурашками. Как приятно, когда ты у кого-то вызываешь мурашки. Хонджун разогнулся. -Думал, ты уже не заметишь, - пробубнил он. Мужчина почувствовал лёгкий стыд. Как давно на нём эта серёжка? И как же она ему идёт, так и хочется облизнуть. Чёрт возьми. -Давай продолжим, - мальчишка снова поднял ножницы, - должен же звезда нашей школы выглядеть на все сто? Да уж, звезда. Минги бы назвал себя по-другому, но должность не позволяет использовать такие слова. Ребенок тем временем уже увлекся процессом, слегка приоткрыв рот и высунув наружу кончик языка. Рыжие локоны дождём сыпались на пол. -Ты только не… -Тсс! Ну, это знак. Такая увлеченность говорит о том, что уже пора искать шапочку, в которой придется ходить ближайший месяц. Учили же, что детям ножницы доверять нельзя. Надо было сначала отдать ему кошку. -Все, можешь говорить. Хотя постой, - Минги застыл с открытым ртом, пока Хонджун сделал последний надрез, - всё, теперь точно всё. -Мне уже пора боять… а неплохо. Мужчина повернулся к зеркалу. Оттуда на Минги смотрел вроде бы и не Минги. Мальчишка подкромсал ему волосы на висках, оставив длину посередине. Хонджун встал на носочки и запустил руки в его волосы, укладывая их в каком-то своём порядке. А можно просто зажмуриться и замурчать. Съела, поганая кошка? Кого он гладит теперь? Как же они здорово смотрятся вместе. И серёжки эти так здорово смотрятся на его аккуратных ушах. Хонджун уткнулся носом ему в плечо и пробурчал: -Ты такой красивый. Пошли в ресторан. Ресторан – это романтично. И ужасно дорого. А есть какие-нибудь бесплатные развлечения? -А если я откажусь? – тихо простонал Минги, предчувствуя ответ, - тогда два условия: ты выкладываешь мою фотографию и даешь лизнуть своё ухо