***
Для меня всегда оставалось загадкой, как люди умудряются так легко засыпать где-то, кроме кровати. Жесткие сидения, даже несмотря на усталость, никак не настраивали на мирный сон. Хотя касалось это, вероятно, только меня. Киллиана, по всей видимости, ничего не смущало. Даже люди, рыскающие на станции в Мумбаи в поисках нас, словно нисколько его не нервировали. Сперва я пыталась развлечь себя видами из окна, но совсем скоро начало темнеть, и пейзажи превратились в мельтешащую безликую массу. Страдая от скуки, я принялась разглядывать своего случайного попутчика. Пожалуй, не знай я, что он тот еще ограниченный баран, то даже назвала бы его… привлекательным. Начиная от крепкого телосложения, заканчивая широкими скулами, высоким лбом и прямым носом — все без исключения наверняка вызывало у девушек жгучий интерес. Я живо представила, как они млеют от длинных каштановых прядей и этих серых, как те самые первые сумерки за окном, глаз. Да и, признаться, дрался он эффектно. К тому же он, как-никак, действительно меня спас. Может, он и правда не так и плох?.. Поезд сделал первую остановку, а Киллиан, будто почувствовав это, заерзал на месте и без предупреждения решил устроиться поудобнее. Для этого он вытянул вперед ноги, положив их на сидение рядом со мной. Я едва не захлебнулась от возмущения. Даже если он спит — это не повод так себя вести! Пока вошедшие пассажиры, перебрасываясь дежурными фразами, устраивались в вагоне, я оказалась фактически заблокирована у окна. — Кхм-кхм, — многозначительно кашлянула я, но Киллиан и не подумал пробудиться. Я прокашлялась еще раз, но безрезультатно. Осознав, что аналогичные способы не подействуют, я решила сменить тактику. — Мужлан! — выругалась я, с силой сбросив его ноги обратно на пол. Киллиан так и не проснулся, но главное, что своего я добилась — место вновь пустовало. Вот только я не рассчитала, что буквально в ту же секунду рядом со мной приземлится какой-то деятельный житель одной из местных деревень, который незамедлительно водрузит свои огромные тюки прямо на сидение, вынудив меня придвинуться вплотную к стенке. Я бросила недовольный взгляд сперва на тюки, потом на своего нового соседа, а затем на Киллиана. И я готова была поклясться, что уголки губ последнего едва заметно ехидно поднялись. Хотя, может, дело было в пробегающих по лицу тенях. Скрестив руки и сильнее прижав рюкзак к себе, я отвернулась к окну. Мог ли день сложиться еще более неудачно? Рассудив, что делать больше нечего, я все же решила заставить себя отойти ко сну. Мерный стук колес, скорее, раздражал, чем убаюкивал, но я старалась не обращать на это внимания. Не знаю, сколько прошло времени прежде, чем я окончательно заснула. Сон играл со мной злую шутку. Все события в голове перемешались и теперь транслировали сюрреалистичную картинку. Как люди в черных одеждах находят меня посреди пещер, которые почему-то располагаются в здании аэропорта, и снова пытаются засунуть в машину. Я пытаюсь убежать, но тело не слушается — в лучших традициях кошмаров скорость замедлилась до предела, и я оказалась бессильна противостоять. Но потом меня неожиданно отпустили, и я пошла примерять сари, которое брала с бельевых веревок, демонстрируя образы Киллиану. А затем сознание вернуло меня в поезд, но только оказалась я там совершенно одна. Слабый свет мигал, погружая мир в чернильную темноту. Ни тюков, ни Киллиана, ни других пассажиров рядом не было — лишь я и пустующий вагон. Я огляделась, прекрасно осознавая, что продолжаю видеть сон. Эфемерное пространство плыло и изменялось. Вагон становился то уже, то шире, то короче, то длиннее. Вдруг вдали что-то промелькнуло. Я выпрямила спину, надеясь рассмотреть, что это было. И через несколько секунд в проходе возник силуэт. Полупрозрачный, едва различимый. Только два светящихся глаза смотрели прямо на меня. Я поднялась, силуэт остался стоять. Лишь рука приглашающим жестом подначила меня не останавливаться. Потом еще одна рука… И… еще? — Кали… — благоговейно пробормотала я. Целых четыре руки гипнотизирующими плавными движениями звали, манили приблизиться. Я не сопротивлялась. Но стоило мне сдвинуться, как силуэт пепельной крошкой растворился в воздухе. Я с досадой выдохнула, но тут мой взгляд упал за окно. Огромные красные глаза теперь плясали посреди незнакомой платформы, а синие руки продолжали звать. Ведомая любопытством, я добралась до конца вагона и вышла в… никуда. Кругом оказался окутывающий пространство густой туман. Все, что я видела в дымке, — это синева кожи и алые радужки, пышащие первородной дикостью. А вдали, где-то высоко, разгорелось пламя. Я замешкалась и хотела было вернуться, но ноги заплелись в веревках. Я посмотрела вниз и не поверила. Не в веревках. В длинных волосах, которые громадными змеями извивались повсюду. Но стоило мне сделать еще шаг вперед, как хватка на лодыжках ослабла, а путь передо мной расчистился. Шаг. Еще один. Еще. Я смотрела в эти огромные ужасающие зрачки и… ни капли не боялась. Мной владел лишь интерес. И когда мне показалось, что я вот-вот дотронусь до видения, произошло… — Какого хрена ты творишь?! Ощущение было такое, будто меня без предупреждения выдернули из вакуума. Мне потребовалось время, чтобы понять, где я нахожусь и что творилось вокруг. Я уже определенно не спала, но по неведомой причине стояла посреди настоящей, самой что ни на есть реальной железнодорожной станции, а Киллиан крепко, почти до боли, сжимал мое запястье. — Не нашла другого времени прогуляться? — ругался он, едва сдерживаясь. Затем, всучив мне мой же рюкзак, проговорил: — Живо обратно. Я не успела даже ответить, как наш поезд с оглушительным гудком оповестил, что отправляется. Киллиан буквально сорвался с места, надеясь его догнать, но мы оказались слишком далеко, чтобы успеть на него, да и мое состояние не давало возможности набрать нужную скорость. Кое-как пробежав почти через всю платформу, мы столкнулись с неизбежным — поезд уехал без нас. — Твою ж ты мать! — Киллиан пнул невидимый камень, а затем развернулся ко мне. — Ты чем вообще думала? — Я… Мне ничего не осталось, как глупо хватать ртом воздух. Я сама не понимала, что произошло. Я же была внутри поезда! Как я могла очутиться снаружи? Лунатизм? Но я никогда им не страдала. Если не считать случая в пещерах, конечно, но только там я бодрствовала. Но что я могла сказать в свое оправдание, чтобы Киллиан не посчитал меня сумасшедшей? Или чтобы я сама не посчитала себя таковой. — Я… Задремала, — с трудом подбирая слова, начала я. — Как ты и советовал. А потом проснулась и, видимо, спросонья перепутала станцию. Вот и вышла… Я на ходу сочиняла историю, в которую не верила. Киллиан скрежетал зубами, и мне казалось, что в любую следующую секунду его пальцы сойдутся на моем горле, и мне придется в очередной раз за день попрощаться с жизнью. Учитывая, во что мы влипли из-за меня, я лично готова была его оправдать. Но Киллиан зажмурился, несколько раз выдохнул, пробурчал что-то себе под нос, а затем с леденящим спокойствием произнес: — Ты магнит для неприятностей, да? Я неуверенно пожала плечами, а после почувствовала, как голова вновь начинает кружиться. Чтобы не потерять равновесия и чтобы Киллиан ничего не заметил, я опустилась на единственную хлипкую лавку на станции, сделав вид, что устала. — Прости, — извинилась я неловко, стараясь не смотреть на него. — Я не хотела. Киллиан уже искал что-то в телефоне. — Я куплю билеты на следующий поезд, — пообещала я, предвосхищая его действия. — В такой час? Бьюсь об заклад, все кассы уже закрыты. А интернета ни черта нет. — Он разочарованно засунул телефон обратно в карман. — Все, что нам остается — это найти, где переночевать. — А где мы? — В очередной дыре. — Киллиан поймал мой укоризненный взгляд и нехотя исправился: — Ло-чего-то-там. — Лонавала? — Похоже на это, да. Если это так, то мы почти не сдвинулись с места. — Ладно. — Киллиан поправил рюкзак. — Не представляю, какие есть варианты среди ночи, но попробуем что-то придумать. Ты идешь? — Да, разумеется. Надеясь, что головокружение не вернется, я поднялась и направилась вслед за Киллианом искать для нас крышу над головой.***
Киллиан наотрез отказался заселиться в один из крупных отелей, которые наводняли город, а я, учитывая ограниченный бюджет, не стала спорить. Нам повезло. Не так далеко от станции обнаружилась домашняя гостиница, в окнах которой брезжил свет. Здешний хозяин плохо говорил по-английски, потому общение с ним я взяла на себя. Он оказался весьма дружелюбен, хоть и недвусмысленно намекнул, что за поздний заезд придется доплатить. — Кто бы сомневался, — недовольно откликнулся Киллиан, когда я перевела ему суть разговора. То ли эту фразу хозяин понял, то ли все и так было написано на скривившемся лице Киллиана, но улыбка мгновенно сошла с его лица. — Конечно, мы заплатим, — с готовностью сообщила я, стараясь сгладить накалившуюся обстановку. «Главное, не думать о том, сколько денег я потеряла на пустом месте». — Если будешь постоянно вестись у них на поводу — останешься без гроша, — даже не подумав сделать голос тише, поделился «мудростью» Киллиан. — Если будешь с таким невежеством общаться с местными — можешь попросту никуда не доехать, — огрызнулась я. — Если мне и суждено не доехать до Хайдарабада, то, я уверен, это исключительно из-за тебя. — Тогда что же ты со мной таскаешься? — Я понимала, что не права, но ничего не могла поделать. Меня неизменно раздражало, если кто-то разговаривал со мной в подобной манере. — О, так я должен был бросить тебя на платформе посреди этого захолустья? — Лонавала — не захолустье. Это весьма популярный у жителей… Киллиан взвыл и отошел от стола, выполняющего роль ресепшена. До меня донеслось его тихое «лучше бы бросил», а я, фыркнув, продолжила заполнять форму регистрации. Тем временем из задней комнаты показалась одетая в простое сари женщина — по всей видимости, жена приютившего нас человека. — Ты скоро? — спросила она мужа на хинди. — Ты же помнишь, что на рассвете обещал отвести меня к храму Кали? Ручка в моей руке дернулась, оставив кляксу на бумаге. Кали? Она сказала «Кали»? — Да, конечно, милая, — успокоил ее муж. — Иди спать. Мы почти закончили. Женщина последовала его совету, а я не выдержала. — Простите. — Мой голос почти дрогнул, но, как бы невежливо это ни звучало, я не могла не спросить. — Я случайно услышала обрывок фразы. Ваша жена упомянула… храм Кали? Я старательно перебирала в памяти все источники и не могла вспомнить ни одного, где бы упоминался округ Пуна. Если только эта семейная пара не запланировала паломничество в Калькутту или Хайдарабад. Или они вовсе говорили о храме в Мумбаи. Да, конечно же, они говорили о нем. Или… Хозяин сперва опешил, а потом расплылся в улыбке, из-за чего я вздохнула с облегчением. По всей видимости, моя бестактность не задела его. — Боюсь, это не то, о чем вы подумали, мисс. Я насторожилась. — Понимаю, как это звучит, — продолжил мужчина, — но «Храм Кали» — это никакой не храм. А всего лишь отель. Я разочарованно выдохнула. Слова «храм» и «жилище» на хинди звучат одинаково, и, кажется, я приняла одно за другое. — К тому же, заброшенный, — добавил он. — Но зато рядом с ним продают великолепные агарбатти — их-то моя жена и планирует приобрести. — Странное название для отеля, — заметила я отстраненно. И как я могла повестись на такую чушь? — Возможно, потому его и забросили? — пожал плечами он. — Тем более, там постоянно творилась какая-то чертовщина. Много лет назад там сгорел один из корпусов. Так никто даже восстанавливать не стал. Ни один здравомыслящий человек не хочет связываться с этим местом. Я вновь почувствовала, как сердце забилось чаще. Кали. Чертовщина. И огонь. Могли ли эти вещи быть как-то связаны между собой? — Страшилка для детей, не более, мисс, — подытожил мужчина. — Не берите в голову. — А эти благовония, — услышала я свой голос, — где, вы говорите, их можно приобрести? — О, если хотите, мы можем взять вас с собой завтра. Жена будет рада компании. — Боюсь, мы уедем совсем рано, — с досадой заметила я, перейдя пойти на шепот, чтобы Киллиан точно ничего не услышал. — Но я все равно была бы рада контакту. На будущее. — Разумеется. — Хозяин кивнул и великодушно записал адрес на моем экземпляре бланка. — И ваши ключи, мисс. — Благодарю. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я не прекращала думать обо всем этом. Может ли какой-то отель иметь отношение к Кали? Смешно. Звучит как полная бессмыслица. Но что, если это так? Не могли же они с потолка назваться именно так? C другой стороны, последователи Кали неизменно предпочитали держать места поклонения в секрете — запрещенные ритуалы не любят лишних свидетелей. Но вдруг лучший способ спрятать что-то — выставить у всех на виду?.. Нет, я бы знала про подобное. А если не я, то другие исследовали. Они бы точно обратили внимание на этот факт. Скорее всего, я зря так много думаю об этом. Но… Я пришла в себя только тогда, когда, провернув ключ в замке, услышала вкрадчивый вопрос Киллиана: — О чем ты с таким энтузиазмом расспрашивала хозяина дома? Я застыла. — Есть ли в номере ванная, — соврала я первое, что пришло в голову. Кажется, я только и делала, что врала Киллиану. Это начинало входить в дурную привычку. — И она есть? — уточнил он почти невинно, но я чувствовала, что он намеренно сканировал меня, пытаясь уличить во лжи. Черт. — Сам и увидишь, — отмахнулась я, распахнув дверь. — Завтра мы выдвигаемся в семь утра, — после короткой паузы, безапелляционно заявил Киллиан, не прекращая буравить меня взглядом. — Встретимся здесь. — Как вам будет угодно, — закатила глаза я. — Спокойной ночи, мистер Лайтвуд. Честное слово, если бы я не чувствовала себя виноватой, то уже давно избавилась бы от этого псевдокомандира. Я зашла в небольшую комнату, где стояла только кровать и обветшалый письменный стол. Ни о какой ванной речи, разумеется, не шло. Наверняка душ был общий для всех и располагался посреди коридора. Я устало упала на жёсткую кровать, которая со стороны не казалась таковой, но даже она была намного лучше тех дурацких сидений в поезде. Из-за них наверняка мне и приснилась эта белиберда с образом Кали. Или… Или мозг выцепил в памяти какую-нибудь крохотную заметку про Пуну или Лонавалу из очередного трактата, на которую я, по понятным причинам, не обратила внимания, трансформировав ее в психоделический сон. Мне вновь вспомнились танцующие в воздухе глаза. И пламя, разгорающееся вдали. В вышине. Я решила свериться с картой, сравнив расположение железнодорожной станции и направление своего взгляда. Хм. Не знаю, как так вышло, но огонь в моем видении горел ровно в той стороне, где располагался канувший в огне отель «Пристанище Кали». Совпадение?.. А что, если мне все-таки взглянуть на тот отель? По идее, он не так и далеко. Идти туда около получаса. Раз мы встречаемся с Киллианом в семь, то я могу незаметно выскользнуть из номера, скажем, часов в пять, и вернуться как раз вовремя. Он ничего и не заметит, а я смогу убедиться, что отель не представляет для меня ничего интересного. Что ж. В таком случае у меня есть… около трех часов на сон?..***
Путь к отелю оказался не так прост. В отличие от пока закрытого прилавка с благовониями, отель располагался на возвышенности. Только дорога к нему местами оказалась завалена, и потому мне приходилось то искать обход, чтобы не угодить в месиво из глины, то перебираться через поваленные деревья, которые никто на протяжении многих лет не думал убирать. Потеряв добрых минут двадцать, я все же добралась. Сгоревший отель выглядел удручающе. От одного корпуса действительно остались лишь угли. Другие корпуса обветшали — краска на стенах покрылась копотью, потрескалась и выцвела на безжалостном солнце. Почти все стекла были выбиты, а разбросанные по всей территории осколки грустно блестели в лучах восходящего солнца. Я повернула голову, пытаясь представить, какой вид открывался постояльцам раньше. Усеянная насыщенной зеленью местность походила на оазис посреди пустыни. Поднимающееся над городом солнце окрашивало постройки в оранжево-золотистые тона, превращая даже самые обыкновенные крыши в произведения искусства. А я поймала себя на мысли, что мне хотелось бы разделить с кем-то это мгновение. Поделиться этим рассветом с тем, кто увидит красоту в красках незабываемого индийского утра. Быстро осознав, что я предаюсь какой-то странной и совсем несвойственной мне меланхолии, я поспешила переключиться. Возможно, единственным правильным решением было развернуться и уйти, навсегда выкинув из памяти знания об отеле, но что-то удержало меня. Так и не разобравшись с тем, что я там делала и что в действительности хотела найти, я прошла дальше, невольно ощущая себя героиней какого-нибудь фильма-антиутопии. Когда жизнь превратилась в руины, а я — единственная оставшаяся в живых. Я шла вперед, прямо к сгоревшему корпусу — эпицентру пожара, ощущая пульсацию неясно откуда взявшегося в крови адреналина. Солнце медленно поднималось выше, но кругом будто сгущалась тьма. Ощущение чего-то жуткого проникало в каждую клетку. Я знала, что хочу попасть внутрь. Хочу убедиться в чем-то, что изначально не имеет смысла. Но мне это было необходимо. Я поднялась по полуразрушенным ступенькам и вошла внутрь того, что осталось от здания. Воздух словно до сих пор был пропитан дымом. Я не хотела думать, находились ли в помещениях люди во время пожара. Потому я убедила себя, что в тот день здание пустовало. Но холод, гуляющий по позвоночнику, никуда не делся. Не придало мне уверенности и понимание того, что я в шестом часу утра стою посреди стертого с лица земли отеля, пытаясь убедить себя, что все это не иначе, чем совпадение и игры разбушевавшегося от нервов сознания. Расчищая мыском обугленную труху, я прошла весь главный зал. Ветер завывал из каждой щели, заставляя уцелевшие лоскуты обоев трепыхаться от каждого резкого дуновения. Окончательно убедившись, что совершенно ничего путного там быть не могло, я поняла, что пора уходить. Едва я развернулась, как услышала странный шорох. Я инстинктивно замерла и отступила за угол, не дыша. Я простояла так с минуту, но, когда ничего так и не изменилось, я поняла, что мне просто показалось. «И что я только здесь забыла? Все, хватит». Я готова была уже ретироваться, как вдруг кто-то резко схватил меня сзади и одним рывком припечатал к стене. Штукатурка рядом со мной осыпалась. Мое сердце даже не успело уйти в пятки, когда я услышала: — Да ты точно издеваешься! — Ты с ума сошел? — возмутилась я, пытаясь скинуть с себя руки Киллиана, но они застыли, словно у мраморной статуи. — Я?! — рявкнул он. — Какого черта ты в очередной раз шляешься не пойми где?! Хотела бы и я знать ответ на этот вопрос. — Какого черта ты за мной ходишь? — не осталась в долгу я. — Отпусти меня! Киллиан наконец ослабил хватку и отступил, а я, отлипнув от стены, показательно потерла занывшее от его медвежьей лапы плечо. — Уму непостижимо! — причитал он, наворачивая круги по залу. — Стоит только отвернуться, как ее вновь куда-то несет! — Мы живем в современном мире. Каждый волен ходить там, где ему вздумается. А вот ты как тут оказался? — Да еще вчера было понятно, что ты что-то задумала. — Он потряс перед моим носом листком с адресом торговки с благовониями. — Откуда это у тебя? — Я попыталась отобрать улику, но Киллиан поднял руку выше, не дав мне ухватиться. — Нашел в твоем номере. — Постой. Ты был у меня в номере? — В пустом номере, прошу заметить. — Это просто возмутительно! — Возмутительно таскаться, где не надо! — Все бы со мной было нормально. А ты мне только кофту испачкал! — обвинила я, пытаясь отряхнуть пепел со спины. — Сидела бы в номере — ничего бы не произошло! Так что не надо во всем обвинять меня. Какого черта тебе здесь понадобилось? — Не твое дело. — Теперь это и мое дело. — Он подошел вплотную и практически навис надо мной. Мне стало не по себе. — Знаешь, что… — Я готова была дать Киллиану отпор, но лишь беглого взгляда на него хватило, чтобы понять — в этот раз лучше не спорить. — Мы отправляемся на вокзал, — продолжил раздавать указания он, — берем первые же билеты до Хайдарабада, где забираем чемоданы из аэропорта. И только после этого можешь гулять, где тебе вздумается. А до этого ты и шагу без меня не ступишь. Ясно? — Я сама решу, где и что я буду делать. — Это мы еще посмотрим. За мной. Он штормом устремился к выходу, но я осталась стоять на месте. Не на ту напал. Может, я пока и готова терпеть некоторые его варварские закидоны, но это не значит, что я во всем собираюсь ему потакать. Никуда не торопясь, я в последний раз осмотрела помещение. Не хотелось этого признавать, но все же глупо было приходить сюда. И Киллиан имел право злиться. Но это все равно не повод пригвождать меня к стене, если уж на то пошло. Я повернулась как раз к тому месту, где он держал меня. Осыпавшаяся штукатурка обнажила бетонную стену, на которой… оказалось что-то нарисовано. Я моргнула, решив, что мне показалось, но очертания округлых вензелей никуда не делись. Тогда я подошла ближе и смахнула новую порцию черных ошметков. И передо мной предстала стершаяся за годы надпись. То, что я приняла за узоры, оказалось очертаниями букв на пали. На том же языке, на котором была сделала надпись в пещерах Махакали. Как и тогда, в ряде мест слова оказались практически не различимы, но какие-то будто были нанесены совсем недавно. Отчетливые и легко читаемые, знай я язык. Я тут же достала телефон и сделала фото. Не знаю, зачем мне это было нужно, но надпись на пали посреди главного зала отеля, даже для Индии, казалась… странной. Будто не от мира сего. — Ты что, правда издеваешься?.. — вернулся за мной Киллиан, и ровно в ту же секунду стену охватил огонь. Я едва успела отскочить в сторону, чтобы пламя не перекинулось на меня. Киллиан одним прыжком оказался рядом, прикрыв меня и оттащив дальше, но огонь прекратился так же быстро, как и начался. И я, не веря, обнаружила, что теперь та же самая стена была чиста. Словно на ней никогда и ничего не было. — Это еще что такое? — выдохнул Киллиан, пытаясь осознать увиденное. Я ничего не говорила, потому что не могла. Все это казалось нереальным. Словно происходило вовсе не со мной. Могла ли я все еще спать? Но жар тела Киллиана утверждал обратное. А то, что он был в таком же шоке, как и я, продолжая смотреть в ту же точку, говорило о том, что он тоже все это видел. — Проваливаем отсюда, — серьезно проговорил он, — пока тут еще что-нибудь не загорелось. На этот раз я с ним согласилась.***
Киллиан, как и обещал, не спускал с меня глаз, что ужасно раздражало. За все время пути он не проронил ни слова, продолжая злиться. Или пытаясь отыскать логику во вспыхнувшей стене. Он предоставил мне возможность купить билет, напомнив, что «за мной должок». Я отстояла приличную очередь в кассу, пока он буквально дышал мне в спину, из-за чего я не могла даже открыть сделанную фотографию. «Доберусь до Хайдарабада и распрощаюсь с ним навсегда, — пообещала я себе. — Главное, не выйти по дурости на еще какой-нибудь станции». Наконец, когда наш черед почти подошёл, мой взгляд случайно упал на стену за спиной кассира. Там, среди бланков и листовок, висело два распечатанных на факсе фоторобота. Несмотря на то, что фотографии были смазаны и недостаточно точны, не составляло труда понять, кто на них был изображен. Мы. Я и Киллиан. А под каждой из фотографий значилось короткое слово на хинди: «Разыскивается».