Отцы и дети

Лори проснулась от беспокойного сна достаточно внезапно. Странное ощущение падения преследовало ее даже после пробуждения, но сил бороться с дрожью не было. Девочка закашляла, чувствуя мерзкий кисло-горький привкус во рту. Свет больно ударил по ее глазам и она зажмурилась, слушая громкие раскаты грома в ушах. Лори болезненно поморщилась и уткнула лицо в подушку. Запах был ей не особо знаком — это определенно кто-то чужой, вперемешку с запахом Хоумлендера. Каждая ее попытка подняться терпела неудачу; максимум — это сесть прямо, потом комната начинала кружиться и ее голову нежно обнимали подушки. Лори потерла глаза — в них словно щедро насыпали песка: они чесались и болели. Все состояние в целом было ужасным — Лори впервые ощущала себя так. Она чувствовала себя пустой внутри и грязной снаружи, даже несмотря на то, что одежда на ней была чистая (и незнакомая: какая-то пестрая пижама). Голова кружилась и немного саднило запястья, да и на руке была какая-то странная, почти зажившая ранка, которая все время чесалась. Реальность настигала ее медленно, постепенно заставляя окунуться в ужас собственных воспоминаний. Девочка поморщилась, словно от боли, и укуталась в одеяло с головой в попытках убежать от страшных воспоминаний. И тут, под одеялом, было хорошо. Спокойно и темно; она спряталась от всех и осталась бы здесь навсегда. Девочка слушала мягкий хруст одеял, как шелестят волосы о подушку и старалась только на них и сосредоточиться. Лори слышит голос отца: он разговаривает с кем-то и кажется злым. Рычит, угрожает и пугает не меньше болезненных мыслей Девочка стукнула маленьким кулачком по голове и оскалилась так, что чуть не свело челюсть. Лори хочет отключить свой мозг, чтобы он перестал думать и вспоминать, чтобы мысли хоть на секунду остановились и она могла погрузиться в темноту. Когда Лори слышит тяжелые шаги, то кутается сильнее, стараясь унять сердце и сбивчивое дыхание. — Лори… — дверь открылась бесшумно, но Хоумлендер не зашел. — Ну, маленькая соня, пора вставать, — в его голосе чувствовалась улыбка, от которой девочка поморщилась — все это казалось лживым и ожидание, что, вот сейчас он подойдет и накричит на нее — не давало покоя. — Хэй, я знаю, что ты не спишь. Он медленно вышагивал к ней и Лори с каждым его шагом сжималась сильнее. В ней было столько всего сейчас, что она готова была взорваться. Пот стекал с ее лба от духоты одеял и собственной горячности. Ужас от воспоминаний заставлял ее кишки скручиваться, а легкие сжиматься от недостатка воздуха — она хотела испариться, исчезнуть, ей было так плохо, что она бы предпочла заснуть и никогда не проснуться. — Лори, — его голос был низким и глубоким, и был совсем рядом. Он слабо потянул одеяло вниз и девочка сопротивлялась этому, сжимаясь и кутаясь в плотный кокон. Ее сознание не прояснялось. Было так плохо, она боялась посмотреть ему в глаза; ей было так стыдно и обидно, и очень, очень грустно. Если бы только Хоумлендер пришел раньше, то он мог бы ударить Штормфронт по лицу и накричать на нее за то, что она обидела маму. Но он опоздал, он пришел позже, он был грязным, на нем была кровь; Лори не знает, что произошло, но она помнит запах. Если бы он пришел раньше, то ему не пришлось бы спрашивать о том, что она сделала… Его голос эхом пронесся в голове; он такой грустный, такой злой и Лори жаль, ей так жаль… Она почти сразу же вспоминает Билли Бутчера: как он плакал, как звал на помощь, но никто не пришел. Лори помнит, как он смотрел на нее: с какой ненавистью, с какой злобой… Он хотел ударить ее монтировкой, он точно этого хотел. И Лори бы не сопротивлялась. Ей так жаль, ей правда, очень, очень жаль… Хоумлендер отошел и с другой стороны кровать сильно промялась, когда он лег рядом. Лори немного скатилась к центру, соприкасаясь с ним через ее одеяльные доспехи. Ей уже трудно дышать, но она решила, что пускай задыхается, пока мысли не утихнут или пока отец не уйдет отсюда. Хоумлендер немного поерзал, устраиваясь, и Лори как не пыталась отползти, медленно скатывалась к нему снова и снова. Устав сопротивляться, девочка замерла, слушая свое тяжелое влажное дыхание и начавшего говорить отца. Он говорил что-то о том, что она не виновата, но Лори не хочет слушать эту ложь. Она все прекрасно понимает, она все помнит. Она помнит, как вчера обидела и его тоже; она опасна, ей не место среди людей. Атмосфера между ними стала некомфортной. Лори чувствовала ту же странную неловкость, как в первый день их встречи. Хоумлендер не двигаясь лежал рядом, периодически сбрасывая звонки с телефона и больше не говорил. Лори слышала его чуть ускоренное сердцебиение и думала, что он злится на нее, он точно злится. Из-за очередного звонка Хоумлендер поднялся, ругаясь себе под нос. Он сбивчиво сообщил о том, что Лори ждут еда и новая одежда, и много всего еще, но для этого нужно встать с кровати и выйти из комнаты. Он положил на тумбочку телефон и сказал, что девочка может звонить ему в любое время и трубку возьмет либо он, либо его помощница. Что он очень скоро вернется и они могут заняться всем, чем Лори захочет. Но она молчала. Ее глаза были широко открыты и ей нравилась тьма, которую она видела. Было бы лучше, если бы Хоумлендер раздавил ее, как маленькую гусеницу, или ударил так сильно, чтобы она больше никогда не проснулась — она правда заслужила это. Слезы тихо заструились из ее широко распахнутых глаз. Ее сердце неравномерно билось, она дышала через раз. Каждая мышца в ее теле натянулась, когда она представила себя лежащей в лесу у того дерева с кровавой раной на шее вместо мамы. Так было бы правильно. — Лори, — ладонь Хоумлендера аккуратно опустилась на ее голову, гладя сквозь толщу одеял. — Я буду любить тебя, что бы не произошло. Что бы ты не сделала, слышишь? — он говорил тихо и вкрадчиво, как будто это само собой разумеющееся. Было так странно, когда эти слова попали ей сначала в уши, потом в голову. Тело медленно расслабилось. Маленькие электрические разряды все еще проходили через ее мышцы, но стало намного легче. Лори закрыла глаза, не переставая плакать. Хоумлендер сел рядом и Лори почувствовала, как он напрягся, когда его телефон снова зазвонил. Это эгоистично — отвлекать его от дел, ведь он самый великий супергерой в мире и сейчас он тратит время на нее, вместо того, чтобы спасать людей. — Х…х-хорошо, — Лори тихо прохрипела. — Я… полежу еще н-немного и-и встану… — она тихо шмыгнула и быстро вытерла лицо ладошкой. Хоумлендер снова погладил ее. Он сидел рядом еще минуту, слушая неинтересный рингтон телефона, прежде чем встать и ответить. Он вышел за дверь и тут же начал на кого-то злобно рычать. Лори слушала его еще долго, пока он не улетел. Она погрузилась в тишину — тишина была злом для нее сейчас и чем-то невероятно губительным. В тишине ее голову охватывала боль, заставляя снова и снова пролистывать ужасные воспоминания, словно фильм ужасов. Лори начала слушать, что происходит на этаже сверху и снизу, и еще ниже. Люди работали, ели, кто-то играл в пинг-понг, кто-то чинил бачки в туалете, кто-то подписывал бумаги, кто-то общался, кто-то дремал и громко посапывал. Столько всего здесь происходит — это интересно. Девочка вылезла из-под одеял. Ее лицо резко обдало прохладой и она только сейчас поняла, насколько мокрой была, причем абсолютно вся. Пижама и волосы неприятно липли к телу и Лори вздрогнула, брезгливо морщась. Она поднялась и босая пошлепала к выходу из комнаты. Ее встретил небольшой коридор и просторная гостиная. У большого кожаного дивана стояли пакеты, в которые девочка заглянула — они были наполнены одеждой. На полках кухни появились хлопья; она стащила пару кусочков хлеба для тоста и съела их, пока вытаскивала из пакетов первую попавшуюся одежду. Ей нравилась огромная ванна и если нажать на одну из кнопок на ней, то из дна повалят пузыри. Пока набиралась вода, Лори успела взять весь пакет с тостерным хлебом, потом она залезла в ванну и ела, слушая разговоры уборщиков тремя этажами ниже. Лампочки ярко горели над ее головой, было много всяких закрытых солей для ванн и бомбочек. Девочка посмотрела несколько из них: многие просрочены и стояли здесь около десяти лет. Это было не похоже на вещи ее отца, скорее, это просто оставил кто-то очень давно, когда жил вместе с ним. Было хорошо, когда голова опустела от гнетущих разрывающих на части мыслей. Ее заняли образы людей, которых Лори слушала, и размышления кому принадлежали бомбочки для ванны, и мысли о том, какой же хлеб для тостов вкусный. Она сидела в ванной, пока не доела весь хлеб, помыла голову, переоделась в ярко-красные бриджи и бежевую толстовку — от этих вещей тоже пахло химозой. Лори легла на пол и уставилась в потолок. Лампы более приглушенные, свет теплый. Она представляла, что лежит во дворе рядом со своим домом, трава щекочет ее щеку и голые пятки. Девочка отмахнулась от этих мыслей, когда глаза снова защипало и вновь начала слушать людей. Некоторые шептались о том, что было прошлой ночью в апартаментах Хоумлендера, кто-то говорил о скандале связанным с Штормфронт, о падении акций и о грядущем кризисе. Лори старалась представить, как выглядел человек, который смеясь рассказывал в комнате отдыха, что «сучка-нацистка», похоже, больше не сможет зиговать. Он говорил это и его голос сочился злорадством и радостью. Девочка знала, кто такие нацисты, но она не знала, что Штормфронт была одной из них. Хотя сейчас, если вспомнить ее странные речи… Лори зацепилась за еще пару насмешливых обсуждений в адрес героини. «Охренеть, как же она, должно быть, в упой сосала, что у нее получилось запудрить мозги Хоумлендеру?» Девочка нахмурилась. Что ж, у нее будет пару вопросов к отцу. Все превратилось в сплошную кучу дерьма, в которой Хоумлендер всеми силами старался не испачкаться. Странное поведение Лори, постоянно долбящий мозг Стэн, надоедливая, словно мерзкий маленький комар Эшли и Штормфронт, пребывающая в почти кататоническом состоянии и периодически просящая убить ее — прелесть. О! Еще и Мейв со Старлайт, держащие за яйца так крепко, что порой Хоумлендер удивлялся, как не позволил себе и злому рычанию внутри вырваться и разорвать сучек на куски за их поганую наглость приказывать ему. Но конечно все вело к Лори. О ней Хоумлендер думал в первую очередь. Она мало ела, много спала. Почти не играла с игрушками, которые он ей купил — его дом превратился в одну сплошную детскую комнату. Она мало разговаривала с ним, хоть и часто просилась на руки. Они все так же вместе смотрели телевизор и он даже выдержал несколько серий «Юных титанов». Рейчел приходила каждый день и проверяла самочувствие Лори. Хоумлендер согласился на это, чтобы девочка не чувствовала себя одинокой и была хоть немного окружена взрослыми женщинами, потому как в основном ее общение начиналось и заканчивалось им, с тех пор как она поселилась здесь. Очередная странность была еще в том, что Лори позволяла трогать себя, хотя она не любила, когда к ней прикасаются чужие, но Рейчел она ничего ни разу не сказала. Лицо Лори было отсутствующим, когда ее осматривали. Она была полностью лишена эмоций. Естественно осмотры ничего не давали — Лори была полностью здорова, а вот детский психолог, с которым она даже не заговорила, вынесла какой-то уж совсем неутешительный результат. — ПТСР? — Хоумлендер усмехнулся, вскидывая брови. — Черт, ей восемь, ладно? Она не воевала во Вьетнаме и…пф, это глупо, — он покачал головой. — Извините сэр, но…могу ли я узнать, — она сделала драматическую паузу. — Девочка… подвергалась насилию?.. Хоумлендер задумчиво прикусил нижнюю губу и усмехнулся. Женщина перед ним — Мелисса — миловидная мулатка средних лет с хорошими рекомендациями. Но она человек. Она не сможет помочь такой, как Лори, а потому несет какую-то чушь. — В каком смысле «насилие»? — он спросил с явной насмешкой. — В прямом, сэр. Любое насилие. Психологическое, физическое, сексуальное… — Воу, воу, — Хоумлендер хохотнул, вскидывая руки. — Что за чушь! Это мой ребенок. Думаешь, я бы позволил кому-то прикоснуться к ней? — Н-нет, конечно нет, я понимаю, сэр, но у девочки явная психологическая травма, она не могла появиться неоткуда, — женщина неловко топталась на месте, виновато смотря в глаза. Хоумлендер задумался на секунду. Стоит ли говорить ей? Ну, он не станет выкладывать на стол, что Лори случайно убила свою мать и довела его женщину до состояния овоща. — Возможно… — Хоумлендер отвел взгляд, рассматривая портрет одного из президентов. — Возможно, она стала свидетелем убийства. Сердце женщины пропустило удар. Она открыла рот, потом закрыла, облизала пухлые губы, справляясь с тревожным дыханием. — Вот как…- она сглотнула. — Реабилитация…будет долгой, я думаю. Вы…как то причастны к этому? — Нет, — он хмуро посмотрел на Мелиссу и женщина, не выдержав его взгляда, опустила глаза. — Хорошо. Это хорошо. Тогда Вы, как отец, должны поддерживать ее и показать, что место, в котором она сейчас находится, полностью для нее безопасно. Она привыкнет, немного освоится и тогда мы сможем полноценно работать. Пока что я буду приходить три раза в неделю. — Какой смысл, она все равно не разговаривает с тобой, — Хоумлендер устало провел рукой по волосам, посматривая сквозь стены, как Лори с печальным лицом играет в телефон. — Чтобы она привыкла ко мне. Она начнет разговаривать. Со временем, — женщина слабо улыбнулась. Что ж. Воспитывать ребенка сложнее, чем он думал, но ладно. Когда Мелисса ушла, Хоумлендер решил растормошить Лори, но она особо не реагировала. Она не хотела никуда слетать, ни во что играть — просто посмотреть телевизор и попить клубничного коктейля. Ну, он мог дать ей хотя бы это. Лори все так же была достаточно тактильной к нему: медленно, как котенок, она забиралась к нему на колени и сворачивалась в маленький клубочек. Иногда она так дремала и Хоумлендер боялся двинуться, чтобы она не проснулась и не слезла с него. Когда Лори засыпала достаточно сильно, он просто относил ее в его комнату. Она пока что спала у него, из-за ремонта в ее комнате, которую Хоумлендер выбрал для нее (прямо напротив его спальни). Рабочие не особо их беспокоили. В основном, когда они приходили, Лори сидела в комнате, но Эшли все равно подготовила еще парочку договоров о неразглашении, чтобы у парней не возникало вопросов зачем Хоумлендер обустраивает в своем пентхаусе детскую комнату. — От тебя пахнет Штормфронт. Голос Лори был тихим, но твердым. Ее голова лежала на его груди, пока они смотрели «Назад в будущее», но она, похоже, больше была заинтересована в играх на телефоне. Хоумлендер напрягся, ругая себя за то, что решил сходить к ней в обычной одежде. Была ночь и ему стало одиноко…стоит ли говорить, что ради Лори пришлось пойти на многие жертвы? Он больше не мог мастурбировать, когда ему захочется, да и просто особо расслабиться. Он боялся, что она услышит или что-то почует, а потому все время приходилось летать на крышу. Не то чтобы ему не нравилось дрочить на крыше, просто из-за постоянства это место начало терять свой шарм. Также он больше не мог ходить по апартаментам голым. Но и в костюме он не мог находиться постоянно, хотя бы потому, что порой они смотрят телевизор перед сном лежа в кровати, поэтому Хоумлендеру пришлось приобрести серые спортивные штаны и белую футболку. Он ненавидел их, его кожа чувствовала себя отвратительно в этих вещах и он предпочитал не смотреться в зеркало, когда был одет так. И да, он сходил к Штормфронт. Глупо было не сжечь эту мерзкую одежду после этого. — Да, я…я навестил ее, — он бормотал, поглаживая Лори по голове. — Как она? — голос Лори был по прежнему холодным. — Нормально. Ну. Она прикована к постели, так что… — он прикусил язык, поняв, что зря говорит о ее состоянии, в котором виновата девочка. — …Она была плохой. Ты знал это? Хоумлендер нахмурился и посмотрел на Лори. Она подняла голову: ее глаза были пустыми и яркими, и это немного нервировало. Он привык к ее ласковой и милой стороне, сейчас же она казалось слишком взрослой и это было…очень странно. — Я… — Хоумлендер вздохнул и перевел взгляд на телевизор. — Я предполагал. Я просто думал, что она идейный человек. Понимаешь, со своим мнением, какое бы оно ни было. Но я не знал, что она…такая. Это была почти правда. Он знал, что она нацистка, — бывшая, на минуточку, как она сама говорила — но не предполагал, что в ее планах все еще было что-то такое старое и дохлое, как превосходство арийской расы. Расы суперов, — его расы — да, но не гребаных белых. — Ясно, — Лори вздохнула. — Я…мне жаль, что я обидела ее. Но если бы не она… — ее голос дрогнул и Хоумлендер услышал тихий всхлип. — Ш-ш-ш, тише, Лори. — он обнял ее и поцеловал в макушку. — Ты сделала то, что посчитала нужным. Ты не виновата. Она обняла его и уткнулась в шею, содрогаясь в тихом плаче. Хоумлендер правда устал от этого. Его ебет верхушка Воут, его ебут поганые люди в твиттере, инстаграме и на анонимных имиджбордах. Его ебут Старлайт с Мейв, еще и Лори каждый день и через день размазывает сопли по его груди и шее. — Можно сегодня поспать с тобой? — Лори тихо пищит и вытирает лицо о его плечо. Хоумлендер недовольно поджал губы. Он ничего не имел против этого, но. Но его из-за постоянной мозгодрочки периодически мучали кошмары (ему тяжело признаться в этом). Он лежал рядом с Лори, пока она не засыпала, а потом уходил по своим делам, но сегодня была ночь, когда он действительно хотел поспать и думал сделать это как обычно на диване. Дело в том, что Лори выглядела невероятно маленькой для своих восьми лет и Хоумлендер боялся навредить ей. Он может ударить ее во сне. Так уже было было пару раз с Мейв, и с одной женщиной, которая после этого не проснулась. Поэтому он старался не спать в одной кровати с кем-либо (Штормфронт была исключением — она выдерживала его лунатичные припадки). К тому же он мог заснуть очень крепко и просто раздавить ее, правда, Лори была действительно маленькой. Ее рост сколько, метр с кепкой? Он даже не чувствует ее веса, когда берет на руки, а сейчас, когда она стала есть меньше, ее вес не превышает муравья — он уверен. — Ладно, — Хоумлендер улыбнулся, думая о том, что просто, как обычно, уйдет спать на диван. И естественно он проснулся от того, что кто-то лезет к нему подмышку. Диван был достаточно большим, но для двух человек его было недостаточно. Хоумлендр стиснул зубы и перевернулся, давая возможность Лори устроиться у него под боком. Он не смог уснуть, боясь, что причинит ей боль, если сделает это. Он аккуратно гладил ее по спине, слушая ее мягкие посапывания. Она быстро пригрелась, крепко вцепившись в его футболку маленьким кулачком. Лори периодически вздрагивала во сне и морщилась, и Хоумлендер прогонял ее кошмары, обнимая и целуя в висок. Едкий голос в его голове насмехался, говоря, что он похож на киску, но Хоумлендер старался не слушать его. Нет ничего постыдного в том, что он нежен к своему ребенку. Он обращается с Лори так, как бы хотел, чтобы обращались с ним в детстве. К тому же она девочка и важно, чтобы отец был добрым и ласковым, чтобы она воспринимала это за норму и не впускала в последствии в свою жизнь жалких закомплексованных долбаебов, как это делает большая часть женщин на планете. Хоумлендер задумался о том, как бы он отнесся к парню Лори. Конечно, если бы он был обычным человеком, Хоумлендер бы разозлился (у него будет время, чтобы дать ей понять, что простых людей в их семье быть не может). Если бы тот был супером…ну, парень должен быть чертовски любящим, иначе его мозги придется выпустить погулять. Хоумлендер хотел, чтобы Лори поскорее выросла, чтобы она стала полноценным членом семьи, его семьи, но теперь он хочет, чтобы она как можно дольше оставалась такой: маленькой, милой, и всецело зависящей от него и его заботы. Черт, он действительно похож на киску. Очередной день не задался с самого утра. У Лори по непонятным причинам болел живот и естественно никакие лекарства ей не помогали. Пришлось заставить ее выпить три бутылька геля от изжоги, чтобы был хоть какой-то мало мальский результат. Еще и гребаная пересъемка фильма, злобные взгляды Старлайт и Мейв, которые шушукаются за его спиной, будто у него нет никакого супер, нахрен, слуха. Под конец Стэн вызвал его к себе на разговор и речь пошла естественно о Лори. Серьезно, он готов бы был слушать о своих падающих рейтингах, чем о ней. Лживая улыбка Эдгара, его заинтересованность самочувствием девочки действовали на нервы и Хоумлендер в грубой для себя манере попросил перейти сразу к сути. И суть была в проверке сил Лори. То, что когда-то делали с ним самим, заставляя пить кислоту и сбрасывая с большой высоты. Как будто Хоумлендер позволит сделать что-то подобное со своим ребенком. — Нет, — Хоумлендер усмехнулся и покачал головой. — Ни за что, нахер, я не позволю сделать с ней это, — он скалился, смотря на Стэна исподлобья. Мужчина выглядел как всегда хладнокровно. Он вздохну и снял очки. — Мы не собираемся измерять ее силы никаким варварским способом, — он протер линзы салфеткой и поднял глаза. — Времена изменились. Все учатся на ошибках. Мы не собираемся наступать на те же грабли. Хоумлендер ощутил, как против воли нагреваются его глаза. — Тогда как вы собираетесь проверять ее возможности? — Попросим сжать то, бросить это, — Стэн пожал плечами. — Ничего травмирующего. — Нет, — Хоумлендер покачал головой и недовольно положил руки на пояс. — Она еще…она еще не до конца привыкла к новому месту. Это будет стрессом для нее. — Хоумлендер, — Стэн поджал губы и сделал шаг в сторону своего стола, поворачиваясь спиной (в этот момент его голову хотелось расколоть). — Штормфронт прибывает…в не лучшем состоянии на данным момент. А она, хочу заметить, была одной из самых сильный суперов, после тебя. И Лори довела ее до такого состояния. Нам нужно знать предел ее силы. Еще и потому, что она единственная, кто развивался с помощью сыворотки ВИ в утробе матери. — А как же я? Я такой же, как и она, — Хоумлендер всплеснул руками. — Не совсем, — мужчина вынул из папки листок и сощурил на него глаза. — Как показывают исследования, проведенные в то время, когда девочка еще жила с матерью и в период ее утробного формирования, она, с момента зачатия, уже была супером. Тебя подвергли сыворотке когда ты уже был в утробе. Как и твою мать, насколько я знаю. Неприятный озноб прошел по спине Хоумлендера при упоминании его матери. Сколько бы он не рылся в архивах Воут, он так и не смог найти ее. Ничего, кроме отметки, что «подопытная» умерла при родах. — И что это значит? — Это значит, что мы впервые столкнулись с кем-то, кого можно назвать естественным суперчеловеком. Ее стоит изучить. Хотя бы для ее же блага. Хоумлендер задумчиво зажевал губу. Он прав, с одной стороны, но с другой — почему бы ему не пойти нахрен? Хоумлендер не хочет, чтобы его дочь изучали, как лабораторную крысу. Они сколько угодно могут прикрываться благими намерениями, но он то знает — они просто бояться ее. Вот и вся суть жалких людей. — Хорошо, — Хоумлендер тяжело втянул воздух через нос. — Но я буду с ней. Все время. — Конечно, — Стэн улыбнулся и сел за свой стол, заинтересованно изучая какие-то бумаги. Хоумлендер вышел из кабинета, идя по узким коридорам башни и сшибая плечами тех, кто не успел вовремя отойти с его пути или увернуться. Ему нужно будет поговорить с Лори и подготовить ее ко всему. Он будет следить, чтобы эти садисты, любящие подвергать детей пыткам и пальцем не посмели ее тронуть. Что-то кинуть, что-то сжать — все. Пускай только попробуют обидеть его дочку.