Бельчонок

— Иса! Иса! Исенгрим! Исенгрим Фаоильтиарна нахмурился и нехотя повернул голову в сторону. Из-за покосившегося забора выглядывала знакомая тёмная макушка. Её обладатель высунулся ровно настолько, чтобы издалека блеснули его два зелёных глаза, а потом шмыгнул обратно. Исенгрим едва сдержал желание закатить глаза. Неизвестно, хотел ли он в эти моменты воззвать к небесам или же увидеть содержимое собственного черепа. По правилам ему нельзя было преждевременно покидать пост, но теперь из-за забора показалась рука, что зазывающее стала манить за собой. — Иорвет, что это за игры в шпионов? Ивэ сидел на корточках. Между его зубов была зажата травинка. Он плавно перекатывал её губами из одного уголка рта в другой, но с таким видом, будто бы выкуривал трубку дорогого табака. Услышав своё полное имя, Ивэ аж цокнул. — Не называй меня так! Я же просил! Иорвет — это что-то на взрослом. Ивэ — тонкая связь между настоящим и прошлым, когда жизнь казалась беззаботной, будущность — безоблачной, а Ивушка... А Ивушкой вообще называть не стоит! В голове невольно возник образ Вернона, его хмурой складочки между бровей, внимательного взгляда карих глаз, едва приподнятых в невесомой улыбке губ, некого шарма, столь притягательного и специфического, что невозможно было описать словами. Ивэ ощутимо смутился, на миг потеряв связь с реальностью. — Что ты здесь делаешь? — у Исенгрима не было желания начинать очередную лекцию о необходимости взросления. С Ивэ станется закрыть уши руками и произнести фирменное «бла-бла-бла». Он умело сочетал в себе ответственность взрослого и небрежность ребёнка, словно держался за свои былые годы, как за спасительную соломинку. Исенгрим смирился с тем, что не сумеет вытащить из Ивэ Иорвета. Видимо, время ещё не пришло. — Мне нужна твоя помощь, — зелёные глаза по-заговорщически блеснули. Ивэ поднялся, мягко пружиня шаг, и навалился на забор. Тот жалобно скрипнул. — Хочу кое-кого отыскать. Вернуть ему кошель. Попытка состроить невинное лицо вовсе не убедила Исенгрима. Тот как стоял, словно апогей неодобрения, так и остался стоять. Его осуждение можно было ощутить кожей. — Я его не крал! — возмутился Ивэ, но, наткнувшись на вопросительный изгиб чужой брови, стушевался. — Ладно, допустим, крал, но потом сам владелец мне разрешил использовать содержимое. Удивительная история, правда? — Настолько удивительная, что я ей не верю. — Очень зря. Я тебе могу подробно описать этого господина, мне кажется, такого сложно не заметить, и ты его с точностью узнаешь. Исенгрим сделал неопределённый знак рукой, мол, «валяй». Судя по его скептическому виду, к правдивости будущей истории заранее относились с предубеждением. — Так вот, — Ивэ мотнул головой, пытаясь убрать непослушную прядь со лба. В этот момент он был похож на кота, что узрел над собой цветную ленту, и теперь пытается схватить её лапой, однако та коварно выскальзывает из-под когтей, возвращаясь на прежнее место. — Так вот? — поторопил Исенгрим. — Господин этот среднего роста, одет красиво, со вкусом, носит серебряные перстни на руках, волосы у него красивые такие, необычного оттенка, почти серебристые, — Ивэ на миг задумался. Ещё до того, как он назвал последнюю деталь, Исенгрим сделался таким бледным, будто узрел смерть. — Ах, да, глаз у него один слепой! Ой! Сильные руки сгребли Ивэ за ворот рубахи и хорошо встряхнули. В один момент Исенгрим оказался так близко, что стал похожим на надвигающийся камнепад, от которого беги, да не убежишь. Кадык Ивэ нервно дёрнулся вверх-вниз. — Только не говори мне, что украл деньги у Знающего, — прошипел Исенгрим. Змеи бы позавидовали. Ивэ на миг замер, переваривая услышанную информацию. Замер настолько, что позволил ещё несколько раз себя встряхнуть. — Да не крал я у него! Говорю же, этот господин сам разрешил воспользоваться своими деньгами. Был бы я сейчас жив-здоров, сотворив такое? Такой аргумент показался Исенгриму весьма здравым. Он знал Арвеля, и, хотя не мог похвастаться с ним тесными приятельскими отношениями, как и кто-либо в этом городе, подозревал, что чародей такого уровня просто бы не спустил с рук такое наглое вторжение в свою частную собственность. Внезапно Ивэ ощутил, как разжался неумолимый хват чужих рук. Носки его ботинок, что оторвались от земли, стукнулись о землю, пустив вдоль голеней неприятное острое покалывание. Исенгрим отступил и посмотрел на удивление спокойно, словно пришёл к какому-то известному лишь ему одному выводу. Если сказанное Ивэ правда, то он явно произвёл на Знающего определённое впечатление, а такое удавалось не каждому. Чародеи подобного уровня зачастую были избалованы вниманием, они привыкли вертеться в высших кругах и сталкиваться с диковинными вещами. С какой вероятностью один безродный мальчишка сумел вписаться в круговорот блеска, став настолько запоминаемым, что ему дали в безвозмездное пользование личные средства? — Иди за мной, — Исенгрим наконец-то принял решение. Он развернулся и уверенным шагом направился прочь. Пожалуй, сейчас город вполне мог обойтись без одного стража. Ивэ настороженно навострил уши. Обычно Исенгрим звал его за собой, чтобы незаметно оттаскать за уши. — Не заставляй меня повторять дважды, — эти слова прозвучали сродни скрытой угрозе. Ивэ аж подпрыгнул на месте от холодного клинка слов, буквально уколовшего где-то в область груди, и побежал за Исенгримом. Этого seidhe действительно не стоило заставлять повторять дважды. Они вместе направились к массивным стенам, что окружали город сродни великому змею, что свернулся в кольцо, зажав в пасти собственный хвост. Ивэ никогда не уставал удивляться изобретательности своих сородичей, что сумели создать столь удивительное оборонительное сооружение. Внутри городских стен чувствовалась безопасность, а ещё тиснувшее со всех сторон ограничение, изолированность, едко щекочущее нервы чувство, будто бы ты — напуганный зверь, загнанный обстоятельствами в клетку. Ивэ разрывался от двойственности нахлынувших на него чувств. Когда-то он пытался найти убежище в этих стенах, наивно погрязнув в мечтах о том, что где-то здесь и для него отыщется место в любящей порядочной семье, но реальность оказался куда прозаичнее. Каждый эльф в этом городе-крепости был озабочен исключительно вереницей собственных проблем, а все попытки Ивэ на дистанции не возымели никакого успеха. В конечном итоге он убедил себя, что вовсе не нуждается во всех этих детских глупостях. Пускай не здесь, но он отыскал себе место в этом мире, и простота домиков на деревьях, связанных артериями перекинутых меж столбами мостов, теперь казалась куда более прельщающей, чем все существующие в мире блага. Исенгрим остановился возле массивной двери, скользнул ладонью к поясу, достав связку ключей. Внутри стен находились ступени, ведущие аж на самый верх. Ивэ ещё никогда не бывал в этой святая-святых, поэтому ощутил дрожь странного предвкушения. Обычно он представал в роли воришки, что искал заветные щели в каменистой породе, а теперь рукотворный исполин сам предстал перед ним во всём своём могуществе с головокружительной высоты. Ивэ аж прижался теснее к Исенгриму, неловко схватив его за край плаща, но тут же отпрянул, устыдившись своего мимолётного порыва. — Зачем мы здесь? — удивительно, что этот до крайности логичный вопрос пришёл в голову Ивэ только сейчас. Исенгрим ведь вдруг не захотел скинуть его вниз? Ивэ нервно дёрнул уголком губ. Нет, его друг вовсе не такой, и пускай сам Исенгрим нахмурился бы, назови Ивэ его «другом», связь между ними всё равно была тёплой, далёкой от внезапной вспышки насилия. Наверху ветер ощущался сильнее, нежели на земле. Полы зелёного плаща Исенгрима трепетали у него за спиной. Он медленно повернул голову, усмехнувшись попыткам Ивэ удержать при себе разыгравшуюся фантазию. — Не переживай. Я не отличаюсь склонностью сбрасывать детей со стен. — Я не ребёнок, — процедил сквозь зубы Ивэ, но Исенгрим уже пошёл вперёд меж двумя рядами зубчатых стен, а гул ветра, подхватив недовольное бурчание, понёс его прочь. Они шли по старому, местами потресканному камню, пока Исенгрим наконец-то не замер. Он указал рукой вперёд, но Ивэ ещё до этого увидел среди лесной чащи остроконечный шпиль башни. Она стояла вдалеке, окруженная со всех сторон деревьями, словно вечными стражами, и даже с такого расстояния заставила всё внутри впечатлительной натуры Ивэ трепетать. — Он там, да? — вопрос сквозь судорожно облизанные губы. Эта башня казалась Ивэ такой знакомой, словно он прожил в ней целую вечность, хотя ничего такого и близко не было. Одинокая и величественная, она прекрасно подходила Арвелю, как могла бы подходить новая пара кожаных перчаток. — Того, кого ты ограбил, зовут Арвель Эилиэн аэп Винн. Он живёт в той башне, но вряд ли ты сумеешь до неё добраться. Исенгрим сложил руки на груди и медленно обернулся, всматриваясь в зеленые глаза Ивэ и пытаясь разгадать тайну, которую только он сам мог постичь, добравшись до самого дна его взгляда. Ивэ смотрел на него чисто и прямо. Он совсем не боялся ни славы Знающих, ни этой одинокой башни вдалеке, хотя она и находилась в той части леса, куда он никогда не заходил. — Почему это не доберусь? Если глаза видят, то ноги доведут. Исенгрим усмехнулся, устремив взгляд вдаль. — В этом и кроется глубочайшее заблуждение. Арвель не любит гостей. Многие городские пытались наведаться к нему под разными предлогами, но ещё ни у кого не вышло. Чем активнее и дольше идёшь, тем дальше от тебя оказывается башня, и эта дорога не заканчивается. Все непрошеные визитёры просто ходили кругами, пока дорога не возвращала обратно в Гвиндейт. Вернуть кошель — это слабый предлог. Исенгрим в него не сильно верил. Дело было в чём-то другом, более деликатном, почти личном, но Ивэ об этом ни за что не скажет, даже если надавить. Обычно Исенгрим всегда выяснял обо всех затеях этого мальчишки, стараясь пресечь их на корню, а заодно уберечь буйную молодость от встречи с жестокой реальностью, но сейчас он промолчал, глядя в зелёные глаза Ивэ, что после сказанного наполнились едва ли не восхищением. — Тебя не отвадить трудностями, верно? — с нотами усталости и смирения в голосе спросил Исенгрим. Кто в своём уме пойдёт к любящему уединение чародею, что изначально непрозрачно намекал о нежелании принимать гостей? Разумеется, Ивэ, этот мальчишка без тормозов. — Ну конечно! Надо просто убедиться, кто упрямее: я или эта дорога. Исенгрим покачал головой. — Не говори, что я тебя не предупреждал. Ивэ ответил широкой самодовольной улыбкой, от зуба до зуба, и уже собрался унестись прочь, как его в который раз схватили за шкирку, как маленького котёнка. — Ну что ещё? — недовольно спросил он. — Я не стану отговаривать тебя, потому что это бесполезно. Просто постарайся не делать глупостей. — Когда это я делал глупости? — Ивэ крутанулся на месте, отчего край его рубашки закрутился в руках Исенгрима, а рукава задрались, обнажив тонкие запястья. Теперь он ещё сильнее походил на кота, которого взяли за шкирку. — Ладно, этот случай не считается. Исенгрим просто покачал головой, разжав пальцы. Ивэ принялся поспешно поправлять одежду. — Пообещай мне. — Хорошо-хорошо, обещаю, — с внушающим доверие лицом ответил Ивэ, хотя Исенгрим прекрасно знал, что за спиной мальчишка попросту скрестил пальцы.

***

— Эй, страшненький, лови! Вернон Роше едва успел рефлекторно выбросить руку вперёд, схватив яблоко, что летело ему прямиком в лицо. После такой встречи он имел все шансы взаправду перейти в категорию «страшненьких». Ивэ сидел на яблоне, самодовольно ухмыляясь. На чужой, кстати, яблоне. Если бы не Ласка, Роше бы в жизни не нашёл этого сумасбродного пацана, который теперь решил обнести сад местных эльфов, что целыми группками селились у подножья высоких стен города-крепости. Вытесненные на периферию дома пускай и лишали хозяев возможности укрыться за главными воротами, даровали куда больше личного пространства и понятия частной собственности. Правда, никто не застраховывал эти самые «понятия» от посягательства таких умельцев, как Ивэ. — Не зная тебя, можно подумать, что ты флиртуешь, — Роше ляпнул, не особо подумав, скорее из вредности и желания позлить, однако Ивэ заметно стушевался. Он отклонился назад и едва не полетел вниз с ветки, в последний момент успев ухватиться за толстый ствол яблони. Плоды, пополнившие знаменитую тряпичную сумку Ивэ, соскользнули назад, нагромоздившись друг на друга, едва не утянув самого вора за собой на землю. — Правду говорят, что у вас, людей, все мысли только об одном. Роше вопросительно изогнул бровь. Он покрутил яблоко в ладони, любуясь его сочными красными боками, и со знанием дела вытер его об изнанку куртки. — Правду говорят, что вас, эльфов, способна смутить любая мелочь. Спор можно было вести бесконечно, но сейчас Роше не был заинтересован в состязательном острословии. Он знал, что Ивэ снова наведывался в Гвиндейт, а ещё был уверен, что причиной этого визита был Арвель. Ивэ пытался о нём разнюхать и явно преуспел, раз сейчас находился в приподнятом настроении. — Ты куда-то собираешься? — вопрос не возник из неоткуда. Ивэ и правда прихорашивался, привёл одежду в порядок, даже повязал себе аккуратный хвост, который, правда, чуть растрепался после пребывания на яблоне. Обычно он был равнодушен к своему внешнему виду, проявляя небрежность, казавшуюся Роше немного очаровательной. «Дожили». Вернон пытался убедить себя, что он руководствуется лишь желанием встретиться со Знающим, а не потребностью следить за этим парнишкой, чтобы тот случайно не убился. — Да, — весело ответил Ивэ. — И ты идёшь со мной. — Я? С тобой? Станет ли Вернон Роше бежать, словно пёс с высунутым языком, на малейший зов этого пацана? Святая Мелитэле, ну конечно же станет, а кто в этом сомневался? Естественно, немалую долю в его мотивации занимал личный интерес, но за минувшее время Вернон успел так привязаться к эльфу, что удивлялся сам себе. Возможно, всему виною был его изменившийся возраст, а, быть может, он просто сошёл с ума, что считал более вероятным. — Ты. Со мной, — самодовольно подтвердил Ивэ, прищурившись, как тот шкодливый кот, что заметил хозяйскую кружку, по неосторожности оставленную на краю стола. — Допустим, — нехотя согласился Роше, всё ещё делая вид, будто бы его придётся уговаривать. — И в какую задницу ты хочешь завести нас на этот раз? — Ну почему сразу «задницу»? — Ивэ с трудом умостил свою увесистую тряпичную сумку на коленях и теперь пытался понять, каким бы образом спуститься с дерева, чтобы не растерять свой скарб. Яблоня заметно похудела. Хозяева сада ещё не знали про саранчу, что успела обнести им ветки. — Потому что в твоём случае иначе не бывает, — отказал Роше, наблюдая за тем, как Ивэ развернулся и свесил ногу вниз, стараясь на ощупь отыскать опору. «Вот же упрямый». — Тебе помочь? — милостиво предложил Роше. — И сам управлюсь, — не удивил его Ивэ. Он почти достиг земли, как тут его настиг чужой голос: — Снова ты, гадёныш?! Я же сказал, что шкуру с тебя спущу, если ещё раз увижу! Руки Ивэ ослабли. Он взмахнул ими в воздухе, как птица, и полетел вниз, приземлившись на свой тощий зад, и, хотя посадка была не слишком мягкой, хозяин сада, что бежал к нему из хаты, держа в руках вилы, прислужил лучшим болеутоляющим. Ивэ моментально подорвался на ноги, перемахнул через забор, демонстрируя чудеса ловкости, и через несколько секунд оказался рядом с Роше. Он быстро развязал свой узелок, впихнув в руки опешившего Вернона несколько яблок. — Теперь ты мой соучастник! Советую бежать, — бессовестно подмигнув, Ивэ со всех ног ринулся в сторону леса. Роше замер, не в силах определить, что возмутило его больше: эта наглость или это подмигивание, — однако выбирать ему не приходилось. Хозяин сада приближался, а за ним бежала двойка собак, спущенная уже хозяйкой, и пускай Вернон Роше не привык отвечать опасности бегством, сейчас у него не было выбора. Ноги сами стали уносить его прочь. Впереди маячила спина Ивэ, и Роше, глядя на неё, думал лишь о том, что обязательно придушит этого пацана, как только представится возможность.