Всегда есть что-то еще

      Я снова всмотрелась в блеклые голубые глаза, но ответом была лишь пустота. Если поначалу в них обозначалось хотя бы вежливое безразличие, то теперь не осталось и его.       — Отведите ее… — «в какую-нибудь комнату и приставьте охрану». Нет, она же преступница. — В камеру. Возможно, наш тайный канцлер захочет ее допросить.        Я отступила и посмотрела на начальника караула у входа в Скайхолд. Имен стражников и их старшего я не знала, но они уже давно примелькались мне в лицо. Пришлось вымученно улыбнуться — потому что становиться вот этим вот большим начальником, который едва смотрит на подчиненных и цедит приказы сквозь зубы, я не хотела. Но впервые подумалось, что такое отношение, возможно, было проявлением не гордыни, а обычной усталости. Впрочем, на мою улыбку ребята мне ответили сочувствующими взглядами, и от них стало немного легче. И просьбу-приказ исполнили сразу же.       …Когда я увидела кончик кинжала Коула, который показался из шеи Амалии, я испытала только облегчение — противником меньше. И совсем забыла, что маг в Тени не просто умирает, он становится усмиренным. Вернуться в реальный мир и увидеть пустой взгляд оказалось неожиданно тяжело. До сих пор я не могла сравнить человека до усмирения и после — никого из моих знакомых такая участь, к счастью, не постигла; или, по крайней мере, я об этом не знала. И предпочла бы не знать дальше: пусть сама по себе девица была явно безумна, пусть она успела нам изрядно подгадить, но видеть ее такой равнодушной…       Уж лучше бы мы ее убили. Лучше бы она осталась со своим безумием или даже одержимостью. Что угодно лучше, чем это безразличие.       Впрочем, я помнила, что усмирение обратимо, и единственный в мире человек, обладающий хоть какой-то информацией на эту тему, находится как раз рядом со мной, так что запретила себе обращать внимание на пленницу. После всего, что она натворила, моего сочувствия Амалия не заслужила.       Ванда соглашалась насчет сочувствия и на несостоявшуюся хозяйку смотрела со злорадством. Правда, оно слегка выветрилось за то время, что нам понадобилось на дорогу домой: Амалия за это время от вежливого безразличия перешла к полному отсутствию отклика на любое наше действие — вести ее приходилось за руку, кормить с ложки. Эта картина могла поколебать злость кого угодно, даже демона — хотя, уловив последнюю мысль, Ванда разворчалась, что она размякла с нами, а я слишком привыкла к хорошему.       Теперь, когда мы добрались до дома, пленницу можно было перепоручить кому-нибудь до тех пор, пока мы не решим, что с ней делать. И эта мысль вызывала острый приступ злорадства уже у меня: если Великая герцогиня Флорианна ещё пользуется нашим гостеприимством, то ее и заставим следить за своей бывшей служанкой.       «Вряд ли, — с ощутимым сожалением прокомментировала демонесса. — Ты же сказала, чтобы твои советники сами решали, куда ее пристроить. Наверняка уже решили».       Я молчаливо согласилась и почесала свернувшуюся воротником на моей шее кошку. После всего произошедшего подруга словно боялась от меня далеко отходить, то устраиваясь кошкой у меня на плечах, то уже в человеческой ипостаси беря за руку, даже ночами сидела у моего изголовья и перебирала волосы. Я была совсем не против: мне тоже не хотелось, чтобы Ванда надолго куда-то отлучалась; я боялась, что кто-то снова сможет её поймать в эту проклятую руну. Может быть, даже Амалия. По крайней мере, ее поведение — отсутствие поведения — не было похоже на обычное состояние усмиренных, и мне иногда казалось, что она всё-таки что-то задумала. В конце концов, усмиренные теряют магию, чувства и сны; разум остаётся с ними. Говорят, собственная воля у них тоже гаснет, но я все равно опасалась.        В Скайхолд мы вернулись не так уж поздно, так что откладывать отчёт моим советникам смысла не было. Каллена я увидела еще от ворот: он стоял на стене крепости, почему-то снова в компании Солоны. Первая Чародейка что-то пыталась ему втолковать, но командор пристально следил за тем, как мой отряд въезжает во двор, и, кажется, не слушал. От этого стало немного теплее на душе, и ему я улыбнулась немного искреннее, чем солдатам. И указала глазами на донжон.       — Ты в ставку командования? — поинтересовалась Кассандра, то ли заметив эти переглядывания, то ли просто не сомневаясь, что я побегу отчитываться.       Я кивнула и попросила:       — Найди Лелиану, пожалуйста. Или отправь кого-нибудь найти Лелиану. И приходи сама, есть разговор.       Кабинет Жозефины находился практически дверь в дверь со ставкой, и к ней я рассчитывала зайти сама. Где прячется наш тайный канцлер, я не знала, не в воронятне же, где я ее пару раз заставала. Устраивать сейчас розыскные мероприятия своими силами не хотелось — как раз сил и не было. Общение с демоном и усмиренная Амалия повлияли на меня не лучшим образом.       — Перчинка, может, отдохнешь? — с заметным сочувствием спросил Варрик, проявляя свою привычную проницательность.       — Я не устала, — чуть приврала я и снова зарылась пальцами в рыжий мех на плечах. Китти осторожно боднула меня лбом в щеку и потерлась, напрашиваясь на ласку. Я почесала еще и между ушей и вздохнула: — Я хочу отвлечься. Переключиться.       — Я знаю пару способов, — улыбнувшись, подмигнул мне приятель. Бык ухмыльнулся во весь рот, но сказать ничего не успел, я сходу перебила:       — Напиваться и играть в «Порочную добродетель» с вами я не буду!       — Напрасно, босс, — кунари заржал и, махнув рукой на прощанье, отправился прямиком в таверну. Сэра, Варрик и Андерс последовали за ним, только маг укоризненно покачал головой и напоследок окатил меня каким-то заклинанием.       А я улыбнулась уже более искренне: такая короткая перепалка, а настроение все равно улучшилось. Правда, едва я направилась в сторону лестницы донжона, меня окликнула Вивьен. До этого она неторопливо выглядывала кого-то во дворе Скайхолда и, видимо, нашла, потому что теперь попросила:       — Могу я рассчитывать на ваше внимание чуть позже, цветик мой? Это будет весьма полезно, в том числе и для вас.       — Конечно, Вивьен.       Но через пару минут, стоило дойти до своего тронного зала, через который проходили все маршруты Скайхолда, я поняла, что с обещанием, возможно, погорячилась. Народу в главном помещении крепости всегда было много, но сегодня число гостей зашкаливало. Или это я отвыкла от таких толп? Вряд ли, в Зимнем дворце, как мне казалось, людей было и то меньше, даже с учетом венатори.       Здесь же я заметила делегацию из Орлея — на самом деле, даже несколько: приехали и те предприимчивые типы, с которыми пришлось общаться в Эмприз-дю-Лионе, и явные посланники Императрицы, примелькавшиеся на Осеннем балу, и еще какие-то разряженные типы, которых я не знала. Помимо них я увидела знакомого гнома из Орзаммара, десять лет назад он был помощником Его величества Белена… Вартаг, кажется, так его зовут. Сын банна Сигарда из баннорна Пик Дракона, имени его я не помнила. Тот Ворон, которого мастер Игнасио отправлял присматривать за мной; после падения Убежища он куда-то делся, и теперь вот снова появился поблизости. Куча других знакомых, смутно знакомых и вовсе незнакомых мне лиц…       И всем в этой крепости нужен был Инквизитор.       Первым ко мне ломанулся Гаци, наш мастер-каменщик, да так резво, что я невольно отступила обратно, на улицу. К нему довольно быстро присоединились орлесианские торговцы, гонец от Алистера — он стоял спокойно в сторонке, но всем видом показывал, что у него что-то срочное и важное. Зато не стеснялся работать локтями Вартаг — вроде королевский помощник, но вежливо ждать в сторонке он явно не собирался.       Я невольно отступила ещё на один шаг и пожалела, что пошла напрямую: надо было взлететь в свою комнату и уже оттуда идти в ставку. Конечно, пройти через тронный зал все равно пришлось бы, но вряд ли меня поджидали бы у внутренних дверей.       Или попросить Коула. Он говорил, ненадолго сможет скрыть и меня.       Или и вовсе влезть в окно кабинета. Оно выходило в сад, вряд ли кто-то ждал меня там.       — Господа, прошу вас, — раздался мелодичный голосок моего секретаря. — Леди Инквизитор несомненно выслушает вас всех, но позвольте ей хотя бы окончательно вернуться в Скайхолд.       — Какое точное определение, — проворчала Китти и посмотрела на посетителей, не скрывая своей сущности. Во всяком случае, краем глаза я заметила лавандовый блик.       Но на жаждущих моего внимания гостей даже демон практически не произвел впечатления. Они лишь немного притормозили, а потом, к счастью, в дело вступила леди Дюсетта и как-то незаметно, с милой улыбкой, построила всех желающих почти в очередь. Я неуверенно откашлялась и решила всё-таки обозначить свою позицию.       — Добрый день, господа. К сожалению, меня ждут мои советники, поэтому прямо сейчас я не могу уделить вам время. Обратитесь к леди Марон, она составит расписание. Кстати, — я обратилась уже непосредственно к самой помощнице, — после совещания со мной хочет поговорить мадам де Фер.       — Конечно, леди Инквизитор, — Дюсетта кивнула, сделала пометку в планшете, похожем на тот, с которым ходила Жозефина, и предложила: — Позволите, я провожу вас до ставки? А потом с удовольствием займусь вашим расписанием.       Жаждущие моего внимания люди неохотно отступили, и я не поняла, убедило ли их обещание со всеми поговорить или упоминание Вивьен — похоже, требовать моего внимания в обход императорской чародейки никто не рискнул. Я кивнула секретарю, улыбнулась остальным и быстрым шагом, едва ли не бегом, пересекла тронный зал, ныряя в коридор.       Наверно, это было похоже на бегство — это и было бегством, — но я об этом думать не желала. В конце концов, хоть мы обе говорили достаточно громко, в зале все равно нашлись умники, попытавшиеся перехватить меня на ходу. Не выходило у них только благодаря сопровождающей меня девушке: почему-то ни мои слова, ни занятой вид, который я попыталась принять, ни даже демон — Китти не скрываясь светила глазами, даже привстала у меня на плечах, вздыбив шерсть и вцепившись когтями мне в защищённые драконьей шкурой плечи, — не убеждали просителей так, как всего лишь один взгляд леди Дюсетты.       Едва за спиной хлопнула дверь, отрезая нас от общего помещения, я притормозила. От ставки командования нас теперь отделял один не слишком длинный коридор; по дороге еще следовало завернуть к Жозефине, и преодолеть этот маршрут можно было за пару минут, а то и быстрее. Мне же хотелось для начала поговорить со своим секретарем.       — Спасибо, вы меня спасли, — я устало улыбнулась. — Расскажете, что у нас нового? В честь чего такое нашествие?       — И почему они боятся тебя, но совершенно не боятся меня? — обиженно добавила демонесса и спрыгнула на пол, оборачиваясь леди Вандой. Обняла меня за плечи и с прищуром посмотрела на леди Дюсетту.       Девушка ничуть не смутилась, только мило улыбнулась в ответ. Мне иногда казалось, что она до конца не понимает, кто такая Ванда — слишком уж спокойно мой секретарь отнеслась к ней, даже когда впервые увидела когти, лавандовую магию и сверкающие глаза. Конечно, можно было предположить, что моя подруга — очень специфический маг, но это было как-то… наивно. При всем своем идеализме, благодаря которому Дюсетта сбежала из дома на подвиги, наивной она не была.       — Все очень просто, леди Ванда, — секретарь сделала приглашающий жест в сторону ставки командования, и мы неторопливо двинулись по коридору. — Вы угрожаете напрямую, и никто в эти угрозы не верит, ведь леди Инквизитор не допустит, чтобы с ее гостями случилась неприятность. Я же напоминаю им, что любое неосторожное действие можно повернуть против них в Игре.       — На гномов это тоже действует? — невольно заинтересовалась я. Тем более что секрет своего бесстрашия перед демоном девушка только что раскрыла; кто бы мог подумать, что окружающие так полагаются на мое слово! — И ферелденцев?       Дюсетта мелодично рассмеялась:       — Леди Алиена, если иностранные гости не участвуют в Игре напрямую, они могут пострадать косвенно. К примеру, гонец Его величества Алистера привез просьбу поспособствовать мирным переговорам Ферелдена и Орлея. Вряд ли их может омрачить один слух, но вот репутацию кого-нибудь из делегации в глазах императорского двора пошатнуть — вполне.       — Надеюсь, портить репутацию Алистера мы не будем, — я нахмурилась, и девушка спряталась за планшетом:       — Это лишь пример, причем довольно грубый. Конечно, я не поставлю под сомнение ни один договор между нашими союзниками.       — Хорошо. Так откуда их столько здесь?       Леди Дюсетта снова улыбнулась, правда, на этот раз не слишком весело.       — Посмею предположить, что Корифею не нравится ваша активность. Пока вы избавляете его от активов, он вредит нашим союзникам. К сожалению, только лорд Осуин прибыл к нам с хорошими новостями. Ведь мирные переговоры — хорошая новость?       Осуин, вот как звали сына банна Сигарда. Кажется, Айдан был с ним неплохо знаком, да и ко мне он относился с предупредительностью, когда я бывала в королевском дворце. А я даже имени не запомнила.       — А что у нас там за плохие новости? — уточнила Ванда, не давая мне ни подумать, ни задать этот вопрос самой.       — Думаю, подробности вам расскажут ваши советники, — неуверенно протянула мой секретарь. — Если вкратце, то красные храмовники волнуют большую часть мира. Словно вы выгнали их со Штормового берега, из Сарнии и леса Планасен, и они переключили свое внимание на земли наших союзников. К счастью, большинство наших гостей приехали с просьбами о сотрудничестве, а не о спасении. Только делегация из Старкхэвена… если позволите, я поставлю их в вашем расписании первыми.       — Что со Старкхэвеном? — я напряглась. Неужели Корифей все-таки решил пройтись по моим друзьям? Если с ними что-то случилось…       — Самсон привел армию под стены города, — мрачно проговорил Каллен, бесшумно появляясь в нашем коридоре. Мы с Дюсеттой уже дошли до дверей ставки командования, но я так увлеклась разговором, что не следила, кто идет за нами, и пропустила его появление.       — Не только красных храмовников, — осторожно поправила девушка, покосившись на командора, но он не стал ее перебивать, только поощрительно кивнул. — С ним были венатори. Насколько я слышала, дворец принца взорвали…       — Ну, хватит нагнетать, — сердито перебила Ванда. — Хоук и его родственники живы?       — Да. Но пострадавших много, — Каллен открыл дверь и придержал для нас, но входить я не спешила, слегка оглушенная новостью.       Старкхэвен был не слишком древним городом, в нем определенно не было ни эльфийских, ни каких-либо еще артефактов. У него не было влияния по всему миру, как у Орлея. Особенно сильных магов, которых можно было бы заманить на службу, или хотя бы избавиться от них, в Старкхэвене тоже не было — Круг магов сожгли еще десять лет назад, и его обитателей перевезли в Киркволл; после этого здание восстановили больше для вида и жили в нем едва ли два десятка человек.       Единственное, чем — кем — отличался этот полис от всех остальных городов мира: в нем жили мои друзья. И я сама же прорекламировала их ценность для меня, когда заставила армию Инквизиции охранять свадьбу правителя.       Все эти люди пострадали только потому, что я дружу с Бетани и Себастьяном.       Ванда подтолкнула меня внутрь и проворчала:       — Не напал бы на них, напал бы на других. Все равно кто-нибудь погиб бы.       Я машинально кивнула — она, как и всегда, была права, — и все-таки перешагнула порог. Следом за нами в комнату вошла Солона, которую я и вовсе не заметила. Впрочем, она тоже не рвалась общаться, погруженная в собственные мысли, так что только кивнула, проходя мимо, и отошла в угол. Мы с Вандой переглянулись: до сих пор в этот кабинет посторонних не приглашали, и видеть Первую чародейку рядом с нашей картой было непривычно.       — Я предупрежу леди Жозефину, — сориентировалась леди Дюсетта и отступила к кабинету нашего посла. Каллен кивнул и прикрыл дверь.       За то время, что нашим дамам понадобилось, чтобы собраться всем вместе, мы так и не проронили ни слова. Каллен, бросив на меня встревоженный взгляд и получив в ответ улыбку, отошел к окну. Солона думала о чем-то своем, не обращая внимания на наши переглядывания. Ванда снова обернулась кошкой и улеглась у меня на плечах, я же разглядывала карту, пытаясь уловить произошедшие в расстановке сил изменения. Красные булавки теперь и правда обнаружились практически везде: в Денериме, во Внутренних землях, целая россыпь прошлась по Орлею, особенно в окрестностях озера Селестин — самой плодородной местности империи.       Севернее Недремлющего моря тоже картина глаз не радовала: Старкхэвен обзавелся огромной, сантиметра три в высоту, булавкой, видимо, обозначающей недавнюю битву. На дороге между Киркволлом и лесом Планасен все еще алели отметки красных храмовников, хотя мне казалось, что после рейда кунари на лес алых тварей там не должно было остаться. В Неварре снова появились следы корифеевских помощников, и хотелось надеяться, что теперь это, по крайней мере, не морталитаси. Как ни странно, почти не было меток в Антиве и Ривейне: то ли восток Корифея не интересовал, то ли там справлялись с его подчиненными самостоятельно.       В Тевинтере все отметки были черными, да и было их немного. В Пар Воллене их не было вовсе.       Пока я решала для себя загадку черных булавок и размышляла о прелестях Кун по сравнению с другими религиями — к кунари шпиона просто так не зашлешь, да и воевать с ними себе дороже, — оставшиеся советники Инквизиции вместе с Кассандрой успели собраться и обменяться приветственными кивками. К моему удивлению, в нашу компанию затесалась еще и Морриган.       Ведьма, в отличие от меня, на карту внимания не обращала, разглядывала окружающих. Лелиане достался чуть насмешливый, но, как ни странно, относительно радушный взгляд, на Каллена она смотрела с сомнением и интересом, словно пыталась вспомнить что-то, связанное с ним. Не узнала?.. В Кинлох мы были вместе, но с тех пор мой командор сильно изменился. Жозефина ее не слишком заинтересовала, как и Кассандра, а вот на Солону бывшая отступница смотрела с заметным превосходством. Это было бы даже забавно, если бы я не помнила слова демонессы о том, что Морриган где-то разжилась силой, и немалой. Впрочем, я осмотрела обеих магичек правильным зрением и пришла к выводу, что не так уж они не похожи. Солона за последние десять лет тоже даром время не теряла — кокон ее силы стал не только ярче, но и сложнее.       Сама Первая чародейка на ведьму внимания не обращала, задумчиво разглядывая меня, Каллена и Китти, причем с таким выражением лица, словно решала уравнение.       Демонесса, которой явно надоело играть в гляделки, спрыгнула с моего плеча на стол, растянулась поперек Недремлющего моря и поинтересовалась у Каллена:       — Тебя не смущает такое количество женщин на одного тебя?       — Нет?.. — не очень уверенно ответил командор, явно не ожидавший подобного вопроса. И тут же добавил: — Мы все работаем над одним делом, какая разница?       Демонесса усмехнулась, но развивать тему не стала. Потянулась, разминая лапки, вернулась ко мне под бок, а потом настороженно покосилась на Морриган. Я тоже посмотрела на ведьму и наткнулась на усмешку — впрочем, довольно добродушную.       — Значит, это и есть знаменитый демон Инквизитора? — довольно протянула она и чуть прищурилась, оглядывая демонессу. — Занятно. Приятно видеть, что церковная пропаганда прошла мимо тебя.       — Ты, кажется, достаточно хорошо меня знаешь, чтобы предполагать такое, — я удивилась. Даже десять лет назад, когда я была послушной — старалась быть послушной — маленькой девочкой, Песнь Света и прочие церковные истории я слушала без энтузиазма.       Впрочем, толком пообщаться со старой подругой мы так и не успели: она то пропадала где-то по своим делам, то занималась с сыном, да и у меня свободного времени было не так много. Мы успели только перекинуться парой фраз да познакомиться с Кираном — так звали сына Морриган. И Айдана, в этом не приходилось сомневаться, стоило бросить на мальчишку хотя бы один взгляд: знакомый прямой нос, темные, но не черные, как у матери, волосы. Даже прическа напоминала о моем брате — то ли потому, что шла обоим, то ли Морриган оставила для себя такое напоминание об отце ее сына.       О том, что произошло с нами за время разлуки, мы не говорили. Наверно, логично было предположить, что Вестница Андрасте будет хотя бы прислушиваться к Песни Света. А десять лет, права была Лелиана, долгий срок, я могла измениться.       Ведьма усмехнулась, но промолчала под пристальным взглядом Лелианы. А я, воспользовавшись очередной паузой, поинтересовалась:       — Что со Старкхэвеном?       — Члены правящей семьи живы, — повторила Жозефина то, что я и так уже знала. Но тут в голову пришла ещё одна неприятная мысль, и я поспешила уточнить:       — А любовница брата жены правителя считается частью семьи?       — И мать? — поддержала меня Китти.       — Все живы, — успокоила Лелиана, — и Мерриль тоже. Предлагаю обсудить это нападение чуть позже. Солона здесь, как я понимаю, по твоей просьбе.       — Не ее, — проворчала Китти.       — Не совсем, — одновременно с ней заговорила Первая чародейка и тут же замолчала, бросив немного опасливый и недовольный взгляд на демонессу. Но та молчала, и глава Круга снова заговорила: — Мы исследовали магическую аномалию в подвалах…       — Стоп, — теперь уже прервала я. — Солона, начни, пожалуйста, сначала. Я не в курсе, что за аномалия развелась у меня дома.       Китти возмущенно уставилась на меня и даже выпустила когти, впиваясь мне в бедро. Правда, не слишком глубоко.       — Я же тебе говорила, что эта дохлая мерзавка побывала везде, где мы жили!       Я напомнила:       — О такой малости, как какие-то магические аномалии, ты забыла упомянуть. Итак?       Солона поморщилась. За ней всегда шла ее репутация лучшей ученицы Ирвинга, самой сильной магички, самой молодой Старшей чародейки; похоже, признавать свои слабости ей было неприятно, а речь явно пойдет о них.       В целом, так и оказалось. Амалия — ее бы энергию да в мирное русло! — явно готовилась ловить нас хоть где-нибудь, потому что ловушки наподобие киркволльской оставила везде, где мы теоретически могли появиться. К счастью, то ли сил, то ли знаний ей не хватало, и повторить опыт Города Цепей в полной мере она не смогла: в Башне Бдения магическая аномалия влияла только на сны и только магов, как самых восприимчивых к Тени жителей. Началось это уже довольно давно, но до приезда демонессы весь Круг во главе с Первой чародейкой и рыцарем-командором найти источник проблемы не смог. Отчасти поэтому многие маги переехали в Амарантайн, и дядя Грегор тому не препятствовал.       — Храмовники дважды очищали крепость от любой магии вообще, но это не помогало, — нехотя говорила Солона. — С помощью твоей подруги мы смогли её локализовать. Я немного уменьшила влияние, так что хотя бы спать теперь можно нормально. Но убрать совсем я не могу, мне не хватает знаний.       Последнюю фразу она и вовсе произнесла с запинкой, даже отвернулась. Мне вдруг вспомнилось, как магичку характеризовал Андерс, когда мы только познакомились — заносчивая гордячка, — и это невольно вызвало улыбку. Я по-прежнему считала, что в неприятном отношении к себе со стороны членов Круга приятель был виноват сам, у остальных-то проблем с общением не было. Но, возможно, некоторые основания для такого мнения у него все же были. Солона явно не из тех, кто умеет признавать ошибки и смиряется со своими слабостями.       Неожиданно на ее сторону встала Ванда:       — Вряд ли на это знаний вообще у кого-то хватит. Если только у Соласа, он вечно все знает.       — Кое-что знаю я, — негромко и как-то неуверенно проговорила Кассандра, словно не знала, стоит ли делиться информацией. Но все же пояснила: — Одержимость не всегда бывает необратимой, иногда остается шанс спасти мага. Для этого другой маг должен войти в Тень и сразиться с демоном. Это сложный и опасный ритуал, к нему прибегают нечасто. Я сама присутствовала при нем только один раз. В Тень маг входил как раз при помощи тех печатей, что мы видели под Киркволлом.       — Мы тоже видели этот ритуал, — напомнила Лелиана и улыбнулась. — В Редклифе, когда спасали Коннора Геррина. Морриган, ты должна помнить эти печати. И ты, Алиена.       — Я тогда на лириум засмотрелась, — я чуть смутилась. Ритуал в памяти почти не отложился, был он скучным, а вот лириумное облачко, образующее портал, запомнилось хорошо.       — Не припоминаю, чтобы я одалживала, — высокомерно отозвалась Морриган, но тут же чуть поморщилась и согласилась: — А впрочем, ты права. Ритуал я помню, печати тоже. И что с того?       Лелиана едва заметно нахмурилась, и в глазах у нее полыхнуло раздражение. Похоже, десять лет взаимной любви двум женщинам никак не добавили, хотя причин для вражды вроде бы больше не было: Айдан был давно поделен. Правда, он еще про сына не знает… Но вряд ли он откажется от Лелианы, раз уж столько лет терпел и разлуку, и редкие встречи. В любом случае, я решила вмешаться, пока совещание не перешло на личности.       — Ничего. Хорошо, что мы вспомнили тот милый случай. Солона, ты этот ритуал знаешь?       Первая чародейка коротко кивнула, тоже явно не желая вставать между тайным канцлером и советницей по магии. Я улыбнулась и оптимистично закруглила тему:       — Прекрасно. Тогда выдадим тебе в нагрузку Фиону или кого-то из ее магов, разберетесь вместе и с Завесой, и с аномалией, и заодно эти печати поищите. А потом отправим их в остальные точки, Ванда список напишет. Кстати, Амалия, которая этим и занималась, тоже здесь. Правда, она несколько… не в себе.       — Что значит «не в себе»? — переключилась на меня Лелиана. Морриган она, похоже, решила игнорировать, и ведьма теперь насмешливо улыбалась.       — Мы ее… усмирили. Случайно, — вот в этом признаваться не хотелось ужасно. Мне всегда подобное наказание казалось едва ли не самой ужасной вещью, немногим лучше, чем плен у порождений тьмы. Правда, в ужас все-таки не приводило, но перспектива отказаться от своих эмоций… достаточно того, что меня лишили снов. А теперь я сама усмирила свою противницу.       Не сама. Технически это сделал Коул. Но почему-то вину ощущала я.       — И, кстати об этом, — я все-таки запихнула чувство вины, мучившее меня всю дорогу, куда подальше, и повернулась к Искательнице: — Усмирение ведь обратимо? Мы можем привести ее в себя? Демон, которым она была одержима, мертв.       — Мы не знаем, к каким последствиям это приведет, — с сомнением отозвалась Кассандра. — И ритуал, и обратное воздействие толком не изучены. Усмиренный Фарамонд, из-за которого и поднялось восстание, стал одержимым. Я не уверена, что это тот результат, который нам нужен.       — Амалии не привыкать, — фыркнула Китти и укоризненно на меня посмотрела. — Она же совершенно свихнулась, сейчас она, по крайней мере, тихая. Хочешь потом снова ее ловить? К тому же она знает про ту печать, что мы видели в Неромениане. Мне она не понравилась.       Я едва не вздрогнула при воспоминании об этой печати и невольно вцепилась в шерсть демонессы, словно боялась, что ее вот сейчас снова запрут в печати, только теперь уже далеко от меня. Подруга на мгновение прижалась ко мне, а потом снова запрыгнула мне на плечо. Это чуть успокоило: по крайней мере, чтобы забрать ее у меня, придется сильно постараться. Но я все же прикрыла на мгновение глаза и ещё раз провела рукой по шерстке, окончательно убеждаясь, что Китти рядом. А потом вдруг подумала, что Амалия не могла узнать об этой печати так просто. Да и с Завесой Киркволла вряд ли разобралась сама. Зато мы все знали одного умника, который знает о древних ритуалах и был проездом в Киркволле. Того, который отправил ее к Великой герцогине.       Не надумает ли он теперь отвоевать ее обратно? Все-таки сильная чародейка, если верить Тенерецце, да и шутом вряд ли кто угодно может стать, на бардов вон отдельное обучение проводят. И если такая возможность есть, стоит ли отправлять ее в мой дом? Здесь, в Скайхолде, находится вся армия Инквизиции. В Башне Бдения такого количества солдат попросту не было. С другой стороны, как он ее найдет, да и зачем? Демона ведь больше нет, а ручных убийц у Корифея и без нее хватает.       — Возьмёшь с собой Амалию? Или сама разберешься?       — Она преступница, — вмешался Каллен. Он, наконец, отошел от окна, видимо, вопрос с пойманной одержимой магичкой его волновал куда сильнее, чем любые магические аномалии. — Даже если она усмирена. Разумно ли будет отпускать ее без охраны?       Я задумалась. Вопрос был логичным, да мы ее ещё и не допросили. Но если она продолжит отгораживаться от реальности так же, как по дороге в Скайхолд, то ничего мы не добьемся. А смена обстановки может помочь… и чем дальше она будет от Китти, тем мне будет спокойнее.       — Она… не совсем нормальная даже для усмиренной, — медленно проговорила я. — Не разговаривает, не ест, сама не ходит. Как будто совсем потеряла волю к жизни. Мне иногда кажется, что она притворяется и что-то задумала… так что охрана определенно лишней не будет. Но и оставлять ее в камере как-то нерационально: ей сейчас не надсмотрщик, а нянька нужна. И на вопросы она все равно не отвечает.       — Тогда мне стоит предупредить, — Солона на мгновение замолчала, обдумывая слова. — Наши усмиренные стали вести себя иначе. Не вернулись к нормальному состоянию, но словно стали поживее. Думаю, сказалась работа этой Амалии.       Я кивнула, снова лихорадочно перебирая варианты. Скорее всего, Соль права, Тень стала ближе, так что стала влиять на усмиренных. С другой стороны, в Киркволле она всегда была не так уж далека, но с Мередит сталось бы казнить недоусмиренных магов, а я ничего такого не слышала. Помнится, Кассандра говорила, что ее коснулся дух веры, чтобы обратить усмирение. Значит, возле Башни Бдения крутятся какие-то духи, а то и демоны? Самая та ситуация, чтобы отправлять туда сумасшедшую девицу, которая ненавидит меня и жаждет заполучить Китти. Но и оставить все, как есть, нельзя — причем это касается и непонятных духов, и самой Амалии. К тому же если остальные усмиренные проявляют хоть какие-то признаки эмоций, может и сама наша пленница станет активнее? И вот тут ее можно будет допросить… Опять же, можно принять меры безопасности.       — Поедешь? — я повернулась к Кассандре. — Я вообще-то против опытов на людях, но в данном случае выбора нет… лучше уж выяснять, как влияет ритуал из твоей книги, на Амалии, она и правда преступница.       — Ты хочешь, чтобы я разбиралась с этим сейчас? — нахмурилась Искательница, и я прикусила губу. Отпускать ее мне тоже не хотелось, учитывая, как активизировался Корифей. Но других Искателей Истины под рукой не было.       — Может, научишь кого-то из храмовников? — неуверенно предложила я, но Солона меня перебила, с прохладцей поинтересовавшись:       — Может, доверить это дело магам? В конце концов, если я правильно поняла, о чем речь, то именно из-за этого началась война. Нашему Кругу стоило большого труда не поддаться всеобщей истерии.       Кассандра сдвинула брови ещё суровее, явно собираясь возражать. Но теперь вмешалась Лелиана:       — Мы можем пойти на компромисс, дамы. Я согласна с Кассандрой, отдавать в общее пользование непроверенный ритуал рискованно. И я согласна с Солоной, подобные секреты до добра уже не довели. Стоит выбрать доверенных лиц, которые смогли бы изучить этот ритуал.       — Банда Трёх, — тут же предложила я, даже не дослушав.       Это был самый лучший выход, как минимум для них самих. После Сарнии брат Кероуэн и Фелестия так и остались в Скайхолде: сначала лечились, насколько это было возможно, потом Дагна взялась сделать для монаха протезы. Я изредка разговаривала с ними, куда реже, чем хотела бы… и у меня сложилось впечатление, что цели в жизни им сильно не хватает. После смерти Имшэля они оба словно потухли, и причиной тому, кажется, были не отрубленные руки.       Но для остальных это предложение оказалось неожиданным. Ко мне повернулись все, и Лелиана осторожно уточнила:       — Банда Трёх?       — Уже не трёх, — согласилась я. И принялась убеждать, переводя взгляд с Лелианы на Кассандру и на Солону: — Кероуэн и Фелестия. Он монах, она храмовница, им обоим доверял Искатель Кахейл. Они занимались поисками информации о происхождении магии крови в надежде уничтожить ее, наткнулись на Недозволенных и изрядно помогли в их убийстве. Информацией, конечно, они не бойцы. Они прекрасные ученые… если кого и следовало бы назвать Искателями Истины, то их — они непредвзяты, не склонны к подтасовке фактов, они буквально ищут истину. И они привыкли работать с магами, их третьим был долийский маг Ванель. Он погиб в Киркволле, к сожалению.       — Я хотела предложить других кандидатов, — после небольшой паузы проговорила Лелиана, тоже вопросительно посматривая на основных спорщиц. — Но, возможно, вместе им будет даже проще. Старший чародей Рис из Белого Шпиля и храмовница Евангелина.       — Автор моего любимого трактата о демонах и сын Винн, — припомнила я. Тайный канцлер кивнула и добавила:       — Евангелина выжила благодаря Винн. Помнишь духа веры, который поддерживал ее жизнь? Лорд-Искатель Ламберт убил Евангелину на глазах Риса, который был в нее влюблен. И Винн отпустила своего духа, чтобы тот спас девушку. Так что она лучше других представляет, как ощущается касание духа.       Я отвернулась, внезапно почувствовав, как к глазам подступили слезы. До сих пор я так и не знала, как именно умерла моя наставница — во время мятежа и во время мятежа, мало ли что могло произойти? Но Винн осталась верна себе… могла бы жить, но решила спасти возлюбленную сына. Сглотнула и постаралась улыбнуться:       — Типично для нее, всегда спасала других. Ты не рассказывала этого раньше.       — Узнала недавно. Коул называл их своими друзьями, и я хотела кое-что выяснить, поэтому отыскала Риса… сейчас они оба работают на Инквизицию. К тому же, — Лелиана внезапно лукаво улыбнулась, — сыну Винн имеет смысл заехать в Круг Кинлох. Если я правильно разобралась, его отец все еще жив и находится там.       Я уставилась на нее во все глаза, наскоро перебирая в уме кандидатуры. Ближе всего Винн дружила с Ирвингом и Грегором, но первый погиб. Получается…       — Тсс, — девушка прижала палец к губам и улыбнулась. — Не стоит это обсуждать.       И повернулась к Кассандре и Солоне:       — Вы согласны с этим планом? Рис — прекрасный медиум с большим опытом, Евангелина храмовница, к тому же именно они разбирались в ситуации с усмиренным Фарамондом. Если к их возможностям добавить опыт Банды трех и знания Круга, возможно, получится разобраться хотя бы с наследием Амалии. И, возможно, с усмирением.       Я тоже перевела взгляд на женщин. Подумать о молодости Винн можно будет и позже… и все-таки познакомиться с Рисом, мне ведь давно было интересно. Сейчас куда актуальнее была другая проблема.       — Круг готов помочь всем, чем сможет, — с показным смирением отозвалась Первая чародейка, но глаза ее поблескивали раздражением. Искательница тоже довольной не выглядела, и я уточнила:       — Будет лучше, если ты все-таки тоже съездишь туда, проинструктируешь… все-таки ты успела изучить эту книгу. Наверно, вместе с Соласом, он у нас главный специалист по Завесе.       Кассандра нехотя кивнула, и я вздохнула с облегчением. По крайней мере, с одной проблемой мы разобрались. Строго говоря, даже с двумя.       — Я вынужден возразить, леди Инквизитор, — Каллен посмотрел на меня с укоризной, тут же разбивая мысли о том, что удалось пристроить пленницу. — Вы сами опасаетесь провокаций со стороны Амалии, но хотите отправить ее лишь с отрядом ученых?       — В нашем Круге остались храмовники, — суховато напомнила Солона. Если на стене Скайхолда на командора она смотрела с теплотой во взгляде, которая совершенно точно мне не нравилась, то теперь это несогласие приятно согрело душу. Может быть, я и правда немного ревновала. Права была Китти.       Правда, сейчас эти мысли были не к месту, да и вообще пора было закругляться с этой темой.       — С Амалией необходимо отправить того, кто ее допросит, если она придет в себя, — прервала я их. — Я рассчитывала, что это будет кто-то из агентов Лелианы, но если ты хочешь выделить отряд охраны, лишним он тоже не будет. Не думаю, что Корифей захочет тратить время на ее спасение, но полностью исключать этого тоже не могу. И если мы решили этот вопрос, я бы хотела переходить к следующим. Это ведь не единственная наша проблема?       В итоге Кассандра и Солона отправились договариваться о совместных действиях уже без нас. В кабинете стало посвободнее, и я только сейчас поняла, что при таком количестве народа чувствовала себя не слишком уютно. А еще подумалось, что надо будет рассказать Маркусу о таком подарочке от нашей противницы: в конце концов, минимум две ловушки она пыталась устроить как раз в Тевинтере, на его территории.       И, кстати, об этом…       — Почему флажки в империи черные?       — Магистр Красс предпочитает справляться своими силами, — улыбнулась мне Жозефина. До сих пор она предпочитала помалкивать, но теперь взялась за свой планшет. — Если позволите, есть пара вопросов, решение которых времени не потребует.       Я кивнула, и леди-посол коротко озвучила свои вопросы — они и правда требовали не обсуждения, а, скорее, моего подтверждения, так что даже отвечать не приходилось, только головой кивать. Согласовать помощь Старкхэвену; отправить агентов в Неварру — там снова пытались мутить воду венатори, а прелат не мог вычислить их всех самостоятельно; проверить пару лордов, которые на словах нас поддерживали, а по факту могли и предать. Орлей и Ферелден собрались устраивать мирные переговоры, и обе стороны просили нашего содействия в этом прекрасном деле. Все это мне предстояло выслушать еще раз: видимо, именно с этими вопросами ко мне сегодня придут все те, кто сейчас тратит время леди Дюсетты.       Заодно, попутно с вопросами, Жозефина рассказывала мне последние новости из жизни высокой политики, и они были скорее приятными. Лорд Сирил успел за неделю вернуться в Вал-Руайо и так расписал наше совместное нападение на его замок, что теперь это стало едва ли не модным — воевать вместе с Инквизитором. Лучше бы, конечно, они наших солдат так поддерживали, потому что освобождать чьи бы то ни было поместья я больше не собиралась. Впрочем, венатори и красные храмовники и правда нашлись даже в тех регионах, которыми раньше не интересовались, так что оперативные группы Инквизиции постоянно были в разъездах.       Одним из тех, кто желал совместно повоевать с корифеевскими прихвостнями, был Его гномье величество Белен, и вот его просьба меня встревожила. Если храмовники просто таскают красный лириум с Глубинных троп, то и Создатель с ними, разберемся. А если они все-таки найдут титана?       Китти за время этой беседы с нарочитым вздохом сползла с моего плеча, обернулась леди Вандой и пристроилась на подоконник, писать список мест, где побывала Амалия. Каллен задумчиво разглядывал карту, явно слушая вполуха, и хмурился. Лелиана вроде бы внимала своей подруге, но на деле периодически косилась на Морриган, и ведьма отвечала ей тем же. Меня эти переглядывания изрядно раздражали, так что в какой-то момент я все-таки прервала Жозефину и поинтересовалась:       — Морриган, ты хотела что-то сказать?       — Возможно, — согласилась она. Если на Лелиану ведьма смотрела с насмешкой, то на меня с интересом и одобрением, и теперь не стала держать паузу: — Возможно, я знаю, что хочет найти Корифей. По крайней мере, один из вариантов. И так уж вышло, что мне этот предмет тоже нужен.       — Помнится, уходя в элувиан, ты говорила, что миру грозит опасность и даже предлагала мне уйти с тобой, — припомнила я. Лелиана удивлённо вскинула брови: скажи мне такое кто-то другой, я бы тоже не поверила, наша ведьма ни о ком, кроме себя, раньше не заботилась. Но мне и правда предлагала уйти, и я всю жизнь жалела, что не согласилась. Не слишком сильно, жизнь у меня была насыщенная и интересная, но я все же всегда помнила, что добровольно отказалась от возможности изучить чужую магию и другие миры. — А теперь вернулась. Не ради этого предмета? Что он такое и зачем нужен?       Морриган посмотрела на меня с еще более возросшим интересом и усмехнулась, все еще добродушно, но в жёлтых глазах мелькнуло предупреждение.       — Ты всегда умела задавать правильные вопросы. Нет, вернулась я не ради артефактов, хотя за последнее время перебрала их много. Я покажу тебе, что хочу найти и что может хотеть Корифей. Вечером.       — С чего ты взяла, что знаешь, за чем охотится древний тевинтерский жрец? — недовольно поинтересовалась тайный канцлер.       Ведьма снова усмехнулась, теперь жёстко, и медленно направилась к выходу, обходя по кругу наш стол.       — С того, Лелиана, что ваш жрец желает стать богом. И не думаю я, что он придерживается твоей точки зрения на божественность. Вашего Создателя в его времена, знаешь ли, не было. Ему нужна магия, единственно реальная высшая сила.       Морриган остановилась возле меня, бросила мимолётный взгляд на карту и ядовито улыбнулась.       — К тому же его марионетки так и рыщут там, куда я хочу попасть.       Выдернула одну из булавок, воткнутых в лесной массив на юге Орлея, Арборскую глушь, и вложила мне в руку. Чуть понизив голос, повторила:       — Я жду тебя вечером. В саду.       И неторопливо направилась на выход. Вроде бы после ухода Кассандры и Солоны в кабинете стало посвободнее, да и Морриган внимания на себя почти не обращала, но сейчас накатила какая-то иррациональная духота, да и стены словно сблизились, напирая со всех сторон. Лелиана провожала давнюю соперницу настолько выразительным взглядом, что места в помещении ощутимо не хватало — больше всего хотелось спрятаться, а не стоять между двумя женщинами. Увы, нырять под стол мне сейчас было явно не по статусу, а вот положение «между» было буквальным: дверь была четко за моей спиной, как и ведьма, а тайный канцлер предпочитала стоять напротив во время совещаний.       Уже на пороге Лелиана поймала мою бывшую наставницу вопросом:       — Думаешь, мы доверим тебе могущественный артефакт?       Морриган заливисто рассмеялась:       — Ты смотри, ничего не меняется. Думаю, тебе стоило бы почаще думать, глядишь, до чего и дойдешь.       — Вам не стоит так говорить с Лелианой, — не выдержала Жозефина. Я вздохнула и пробормотала:       — И правда, десять лет прошло, а вы как будто не повзрослели. Морриган, хватит уже цепляться.       Ведьма повернулась.       — Взрослеть стоило не нам, Алиена, и ты неплохо справилась. Что же до этого нелепого вопроса: тебе не о чем беспокоиться. Я никогда не собиралась вредить этому миру или чего там боится твоя Лелиана. Раньше я хотела стать сильнее, чтобы дать отпор матери, хоть и не до конца это осознавала. Теперь у меня есть Киран, и я перегрызу горло любому, кто будет ему угрожать. Я вернулась в Тедас ради него, чтобы мой сын мог расти в нормальном мире, а не мареве Перекрестка.       С этими словами она все-таки вышла, и в кабинете повисло молчание. Не слишком уютное, но хотя бы не такое душное, как парой минут раньше: стены раздвинулись на свои места, за окном проглянуло солнце, внутренняя гроза тоже явно миновала. Правда, настроение Морриган нам все же сумела подпортить.       Каллен с преувеличенным интересом изучал карту, на это раз прицельно Арборскую глушь — причем, так усиленно в нее всматривался, словно миниатюрные красные храмовники жестами показывали свои маршруты прямо на карте. Ванда бросила свои попытки написания отчёта и разглядывала нас так, словно находилась в театре. Представление ей явно нравилось, потому что нашего тайного канцлера она так и не простила. Сама Лелиана сердито поджимала губы, перебирая бумаги. Жозефина косилась на подругу с сочувствием, а на меня с укоризной.       Желание слинять куда-нибудь усилилось, и я с трудом его подавила: все-таки у нас еще оставались нерешенные вопросы. Самый главный и уже привычный — нет ли новостей о Корифее — я еще даже не задавала, тем более ответ, скорее всего, так и не изменился. Что-что, а прятаться проклятый жрец явно умел хорошо. Может быть, стоило поспрашивать Архитектора на эту тему? Жили и обучались они в одно время, были когда-то знакомы… может, он смог бы что-то подсказать о методах давнего союзника. Но момент был упущен, сейчас он и сам исчез где-то на юге.       — Проследить? — прервала молчание Ванда и глазами указала на дверь. Я хмыкнула:       — Сомневаюсь, что до вечера Морриган куда-нибудь денется. Пиши лучше. И заодно запиши все, что узнала об этих рунах и ловушке. Тебя я больше одну не отпущу.       Демонесса скривилась в ответ и показала мне язык, но мои слова ей понравились: я почувствовала ее удовлетворение как свое. И уже отвернулась, как подруга неожиданно добавила:       — Она похожа на Соласа. Только он уже научился уважать профессионализм в других, даже когда он не касается магии, а она нет.       — Тогда уж и на Вивьен, и на Маркуса, — проворчала я. — Им высокомерия тоже не занимать.       Ванда на мгновение задумалась, забавно нахмурившись, и покачала головой:       — Нет. Не знаю. На него похожа, а на остальных нет. Не могу объяснить.       Сердито тряхнула кудряшками и демонстративно уткнулась в свой лист бумаги. Я пару мгновений подождала, не продолжит ли она — да и не только я, на неожиданную информацию голову подняла даже Лелиана, хоть и продолжила сердиться. Но демонесса наши взгляды демонстративно игнорировала, и я решила не тратить время дальше.       — Я все еще хочу узнать подробности нападения на Старкхэвен, — я перевела взгляд на своих советников. — И вообще, какие у нас новости?       Они переглянулись, словно мысленно совещались, и ответил мне Каллен:       — Как я уже сказал, Самсон привел армию красных храмовников и венатори под стены города. Захватить его с наскоку невозможно, как ты помнишь, там хорошие стены, крепостной ров — без магов им вообще не на что было бы надеяться, долго осаждать кого-то сейчас Корифею невыгодно. Открытый бой оказался отвлекающим маневром, но сработал неплохо: вся армия города во главе с принцем выступила в поле, чтобы отогнать врага…       — Ему что, скучно стало? — перебила я, неприятно удивившись. Себастьян, конечно, иногда бывал излишне зануден и набожен, немного лицемерен — как и все мы, кто похвастается кристальной честностью? — но вот в тупости я бы его никогда не обвинила. Находиться в хорошо укрепленном городе, знать, что в любой момент может прийти подкрепление от союзников, и при этом все равно вылезти за стены гонять армию противника — этому должно было быть какое-то разумное объяснение.       — Не думаю, что с Самсоном пришли все храмовники, — ответил наш командор. — По сообщениям нашей разведки и послов из Старкхэвена, отряд под стенами составлял порядка двухсот воинов. С таким количеством нападающих можно было бы справиться силами городской стражи. Поддержки со стороны магов никто не ожидал, город внутри практически не охраняли.       — Но при этом именно во дворце никто не погиб, — Лелиана, похоже, отвлеклась и чуть остыла после общения с Морриган, так что теперь даже бледно улыбнулась. — Твои подруги сумели сплести такую магическую защиту, что укрыли всех, кто находился в здании. Без травм не обошлось, но, по крайней мере, все выжили.       Я на мгновение прикрыла глаза, переваривая новость. Во-первых, хорошо, что мирные жители остались живы; потери среди солдат — штука неприятная, но такова уж здешняя жизнь. Во-вторых, встает вопрос о разведке. Неужели вокруг Старкхэвена вообще нет никаких застав? Как вышло, что армия подошла к самому городу, а о ней никто не знал? Про магов и говорить нечего, их не заметили, пока дворец не взорвался.       Ответ на этот вопрос тоже оказался неприятным:       — Храмовники приехали верхом на драколисках, — пояснила Лелиана. — Они более быстрые и выносливые, чем лошади, хотя и более своенравные…       — Знаю я этих тварей, — перебила я.       Драколисков я видела в Тевинтере, на них ездили легионеры империи. Пожалуй, не происходи битва с ренегатами-морталитаси едва ли не на пороге Минратоса, Инквизиция с ними тоже познакомилась бы. Выглядели эти монстры крайне неприятно: тощие чешуйчатые заморыши с драконьими мордами, когтистыми лапами и внушительными зубами; под седлом и в наморднике они смотрелись откровенно нелепо. И, кажется, сами это понимали, потому что слово «своенравный» и близко не описывало их мерзкий характер — с ним мне тоже довелось познакомиться, когда Маркусу приспичило выслеживать какого-то мага крови вдали от столицы. Ехать самостоятельно на драколиске я отказалась наотрез, и юстициар затащил меня в седло позади себя. От этого я так опешила, что почти полчаса и правда тряслась за его спиной, прежде чем догадалась взлететь и добираться своим ходом. Но, стоило признать, скакали они и правда намного быстрее лошадей. Никакой старкхэвенский разведчик не обогнал бы даже армию нападающих.       Не слишком приятное воспоминание притянуло за собой дельную мысль:       — А кто вообще ездит на драколисках? Мне приходит в голову только армия Тевинтера. Было бы неплохо узнать, не там ли Корифей разжился этими тварями, а то, возможно, у Маркуса прибавится забот.       — Мы выясним, — пообещала Лелиана. И Жозефина добавила:       — Архонт Радонис просил Инквизицию о помощи. На границе Тевинтера и Неварры проявили себя венатори. После совместной битвы на Валарианских полях между странами установились более ровные отношения, чем до этого, так что отправлять легион для захвата вражеских магов архонт не рискует. Отряд Инквизиции в таком деле будет более уместным, заодно можно будет поинтересоваться насчет драколисков.       Я кивнула и все-таки спросила:       — Корифей? Или хотя бы Самсон?       Увы, жреца так и не смогли вычислить. Красные храмовники тоже неплохо скрывались: после нападения на Старкхэвен они отправились в сторону Виммаркских гор, и на их склонах следы драколисков прекрасно затерялись. О Кальпернии тоже было известно мало, хотя ее штаб вычислить после аукциона сумели — вот только сама бывшая рабыня там почти не появлялась.       — Я считаю, Самсон мог обосноваться в горах, — произнес Каллен, снова уставившись на карту. Уверенности в его голосе недоставало, но других идей все равно не было, так что я ободряюще улыбнулась нашему главнокомандующему. Правда, он этого не заметил, но и отмалчиваться не собирался: — Ты рассказывала про Тюрьму, где находился Корифей все это время. Насколько я знаю, туда на разведку никто не отправлялся, по крайней мере, после взрыва Конклава. Следы от Старкхэвена ведут в горы, патрулей там нет, поселений тоже.       — Там проходят маршруты Торговой гильдии и Хартии, — напомнила я. — Как раз возле Тюрьмы. Но туда есть проходы и по Глубинным тропам, да и вообще много путей. Думаешь, они могли засесть там?       — Почему нет? — Каллен, наконец, поднял глаза. — Насколько я понял по вашим с Варриком описаниям, крепость хорошо укреплена, находится в отдалении и имеет много входов. Возможно, сам Корифей и покинул это место, но для Самсона оно могло стать прекрасным убежищем. К тому же оттуда есть дороги в Киркволл, лес Планасен, можно дойти до полей Гислена или Безмолвных равнин — и при этом остаться незамеченными.       — Контролировать практически всю Вольную Марку, — задумчиво добавила Лелиана. Командор кивнул и добавил:       — Если бы мне было необходимо где-то быстро спрятать армию, лучшего места я бы не нашел.       Я на секунду задумалась, наскоро выискивая изъяны в этой идее, но не нашла: даже если не лезть в саму Тюрьму, можно обустроить удобный лагерь вокруг нее, в тех зданиях, где мы делали привал после встречи с бронто. А можно было и правда обосноваться в самой крепости, магической защиты там ведь больше нет, со смертью Корифея она отключилась. А еще эту тюрьму строили вокруг ловушки, на которую приманили древнего жреца, и ту ловушку создавали при помощи скелета Думата. Конечно, Страж Сашамири писала, что уничтожила все останки архидемона, но мало ли… Мы с Хоуком осмотрели далеко не каждый угол Тюрьмы.       Но своих солдат отправлять в предполагаемое логово Корифея было жалко. Во-первых, дел и без того было много, во-вторых, тут нужны несколько иные навыки…       — У нас есть связь с Хартией? — уточнила я у Лелианы. Тайный канцлер на мгновение замялась, и Жозефина дипломатично заметила:       — Мы можем попросить орзаммарского посла поговорить с ними от нашего имени. Обращаться напрямую будет не слишком удобно.       — Прекрасно, — это меня вполне устраивало, интерес-то был вполне законный. — Пусть представители Хартии посмотрят, что там сейчас в этой Тюрьме. Они ее знают как бы не лучше, чем Корифей, так что для них это будет безопаснее, чем для нас. Заодно могут поквитаться за тех, кого Корифей в прошлом подчинил. Вернее, за потерянные на этом деньги.       В том, что Хартия захочет мстить за потерянных членов, я сомневалась: из всего, что я слышала о ней, следовало, что особой любви между гномьими бандитами не было. Что называется: «просто бизнес, ничего личного». Но денег они наверняка потеряли немало: как минимум один Герав, тот тип, что спроектировал Бьянку, должен был приносить неплохой доход. А ведь был еще Рошек, связной между Хартией и теми, кто хотел совершить пару неблаговидных дел и не замараться лично. И наверняка еще кто-то полезный, просто про остальных я не знала.       Леди-посол кивнула, а Лелиана предложила:       — Ты можешь передать эту просьбу сама. Сейчас в Скайхолде находится ближайший помощник Белена. Насколько я знаю, у гномьего короля с Хартией есть какие-то дела, хотя вслух об этом, разумеется, не говорят.       Я согласно кивнула, с этим самым помощником я в любом случае сегодня буду общаться. И неплохо бы знать, о чем.       — А что, кстати, Вартаг здесь делает? Что от нас надо Белену?       — Красные храмовники и красный лириум, — Лелиана пожала плечами, и я с облегчением вздохнула. Неприятно, но лучше, чем титан. — У гномов случилась какая-то стычка с войсками Корифея в Валаммаре, это заброшенный тейг под Внутренними землями Ферелдена. Кстати, относительно недалеко от Мертвых рвов.       Я передернула плечами: вспоминать о крепости Легиона Мертвых не очень хотелось. Там едва не погиб Айдан, там же я впервые увидела архидемона и неподалеку оттуда — матку. Но тайный канцлер не зря напомнила мне об этом месте, тут же пояснила:       — Бонаммар все еще находится в руках Легиона Мертвых, они сумели его удержать после Мора. Возможно, удастся договориться о совместной операции.       Я снова кивнула, но комментировать не стала: Бонаммар у меня не вызывал приятных эмоций ни при каких условиях. И перешла на новую тему:       — А что с Арборской глушью? Когда мы были на Священных равнинах, встретили долийский клан, который возвращался оттуда. И одну девушку, которая весь свой клан потеряла. Они мне рассказывали, что в лесу сейчас множество чужаков. На клан Ханан и вовсе напали лириумные твари, она говорила про красные кристаллы.       — Они там есть, — теперь Лелиана посуровела. Обсуждать Морриган и ее подсказки ей явно не хотелось. — Подробностей пока нет, мы планировали обратиться за помощью к императрице. В конце концов, это ее территория.       — Хорошо. Отправьте заодно гонца к Ланайе, хочу быть уверена, что они добрались до дома. И вместе с ней должен был уходить клан Сабре, было бы неплохо сказать Маретари, где сейчас Мерриль и что с ней. Может, помирятся, — я окинула взглядом карту, но больше ничего интересного не обнаружила: в центре Орлея наших булавок было не меньше, чем вражеских, а по остальным я ответы уже получила. — Денерим?       — Совместная операция с разведкой Ферелдена, — тут же немного повеселела тайный канцлер. — Если помнишь, леди Брайланд в итоге прятали при помощи сэра Райлана, и он немного занялся ее обучением.       — И мастер Игнасио, — я хмыкнула. Лелиана не стала ни соглашаться, ни отрицать, продолжила:       — Мы решили, что сейчас самое время выманить тех венатори, с которыми она связалась ради тебя. Поэтому в Денериме сейчас довольно занятно. Но там разберутся без нас. Тебе, уверена, будет интересно другое.       Подруга протянула мне немного помятый и скрученный в свиток лист бумаги, в который я вцепилась сразу же, как только разглядела почерк: это писал Айдан. Правда, ничего особенно интересного в его послании не было — отряд добрался до Западного предела и обнаружил Жана-Марка. К счастью, моему брату, видимо, как Стражу-командору, повезло больше, чем агентам Лелианы, его появлению Страуд вполне искренне обрадовался. И нашим зельям и артефактам тоже, Зов изрядно замучил Старшего Стража, да и характер ему подпортил.       Впрочем, кое-что интересное обнаружилось в конце письма. Отдаленную заставу Серых Стражей наши посланники все-таки обыскали — туда вели следы небольшого отряда, — но никого там не обнаружили. Точнее, никого живого, потому что с десяток мертвых Серых Стражей там как раз лежал. И, судя по следам, смерть была то ли ритуальная, то ли жертвенная — добровольная, они не сопротивлялись. Айдан просил помощи: становиться марионеткой в руках Корифея брату не хотелось, а от магии крови он знал только одну защиту — меня.       Я свернула свиток и пару раз стукнула им по ладони. Уезжать от места основных действий так далеко не слишком хотелось, вдруг Корифей все-таки себя проявит. Но игнорировать просьбу брата я тоже опасалась. Как бы все-таки не пришлось его потом спасать, а то и убивать.       — Думаю, нам стоит собираться в Западный предел, — наконец проговорила я. — Кровавые ритуалы мне не очень нравятся, особенно поблизости от моего брата.       — Не стоит забывать о демонах, — добавил Каллен. Я недоуменно глянула на него, и командор пояснил: — После возвращения из будущего ты говорила о том, что у Корифея была армия демонов, которых он натравил на Орлей.       — А потом я решила, что раз наши и орлейские маги ему не достались, то армии не будет, — у меня вдруг резко похолодели пальцы. Маги ведь есть и среди Серых Стражей, в том числе и маги крови, на них же ограничения Церкви не распространяются. — Но, похоже, ошиблась.       — Мы этого пока не знаем, — успокаивающе произнесла Лелиана. — Но проверить надо, и если дело действительно в демонах, твоя метка может помочь.       — Я и без метки помогу, — я чуть успокоилась. Действительно, рано пугаться, еще можно все исправить. — Стражи по доброй воле не стали бы подчиняться Корифею. Значит, либо он их обманул, либо это магия крови. От первого, надеюсь, сможет отговорить Айдан, со вторым разберусь я.       — Но солдат к маршу я на всякий случай подготовлю, — добавил Каллен. — Если там и правда будет армия демонов, мы придем.       В этом я не сомневалась. Если уж мой командор пришел за мной на Валарианские поля, то и к Стражам придет. Так что я только улыбнулась ему, стараясь взглядом передать всю благодарность, а потом повернулась к Лелиане:       — Найди для меня еще пару людей. Это не срочно, так что срывать агентов с заданий не надо. Я хочу знать, куда делся отец Амалии, Маттиас. И один храмовник… Он служил в Белом Шпиле, оставил Коула в темнице и забыл его там, пока мальчишка не умер. Только Андерсу не говори, Справедливость близко к сердцу воспринял эту историю.       Отдохнуть до самого вечера у меня так и не получилось.       Сначала меня нашла Вивьен, причем не одна: в Скайхолд прибыл новоиспеченный член Совета Герольдов Лоран де Гислен. Как-то я обдумывала, что неплохо бы воспользоваться знакомствами императорской чародейки, чтобы укрепить влияние Инквизиции; как оказалось, она об этом не только думала, но и действовала, причем, совмещая личное и общее — снежный виверн, которого нам пришлось убивать на пару с драконом, нужен был ради зелья, призванного вылечить покровителя Вивьен. Увы, лекарства от старости не смогла изобрести даже она, но наследник герцога Гислена был благодарен даже за попытку. Причем не только самой чародейке, мое участие она, судя по реакции лорда Лорана, расписала куда живописнее, чем оно было на самом деле. Так что теперь в Совете герольдов у нас стало на одного верного союзника больше — а значит, больше половины его членов в случае необходимости примут сторону Инквизиции.       Правда, меня больше поразило не то, как Вивьен умеет оборачивать себе на пользу происходящее, а ее способность отрешиться от эмоций — покойный герцог Гислен был ее покровителем и близким человеком, даже любовником, его смерть явно стала для нее утратой. Это читалось даже сквозь обычно непроницаемое выражение лица женщины. Но мои соболезнования она выслушала практически равнодушно и посоветовала «не брать в голову». Видимо, для бесед по душам мы были недостаточно знакомы. Не то чтобы я рвалась, конечно…       После общения с чародейкой леди Дюсетта выделила мне двадцать минут на отдых — за это время она судорожно искала какое-нибудь приличное помещение на роль моего кабинета, поскольку большинство наших гостей настаивали на приватной беседе, а не обычном приеме в тронном зале. Я и сама влезать на не слишком удобное кресло, то есть трон, желанием не горела, но и пускать в свою комнату, где стоял рабочий стол, посторонних людей считала недопустимым. К счастью, леди Марон была со мной согласна, так что у меня появилось немного личного времени; жаль, и правда немного, я едва успела переодеться и выпить кофе, а потом встречи и разговоры пошли нескончаемым потоком.       Первыми ко мне явились посланники Себастьяна, и за это я была весьма благодарна своему секретарю. Отчет моих советников меня успокоил, конечно, но выслушать очевидцев хотелось куда сильнее. К тому же лорд Ведас, возглавляющий посольство, привез письмо от монны Лиандры — она по-прежнему занималась в семье перепиской — из которого я узнала даже те мелочи, которых не знали шпионы Лелианы. К примеру, за магическую защиту, которую сумела создать Бетани, обе дамы благодарили меня — оказывается, после нашего сидения в разрушенной церкви под моим щитом, младшая Хоук, насмотревшись на меня, всерьез взялась за защитную магию. А еще — самого Хоука в городе в тот момент не было. Он сорвался куда-то едва ли не через месяц после свадьбы сестры, и на этот раз особенно распространяться о своих делах не стал. Монна Лиандра просила найти сына и успокоить, если он вдруг услышит о взрыве.       Следом за марчанами ко мне повалили орлесианцы. В Сарнии опять заметили красных храмовников; пока их сдерживали отряды барона Дежардана, но наши новоявленные торговые партнеры явились просить более внушительной защиты. Еще красных храмовников видели в Вал Форэ, Вал Фонтене, Вал Фирмене и еще полудюжине городов на «Вал», а также Монтсиммаре, Вершиле, Монфоре и Гислене. Я хорошо запомнила слова леди Жозефины о том, что заручаться моей помощью стало модным, и потому подозревала, что как минимум половина этих слухов может быть в лучшем случае преувеличением, а то и враньем. Но все же обещала отправить отряды, а кое-куда съездить и самой — половина указанных городов была мне по дороге в сторону Западного предела, так что много времени такая инспекция отнять была не должна.       Из Ферелдена оказалось всего два посланника, но это было ровно на одного больше, чем я ожидала. Впрочем, была рада обоим: Осуин меня и впрямь порадовал просьбой поспособствовать переговорам, к тому же не стал надолго отвлекать; вторым же гостем оказался Рик. Увидеть кого-то из дома было настолько приятно — а от пирогов с рыбой от тетки Уллы я и вовсе растаяла, — что настроение не смогло испортить даже дело, с которым приехал старый приятель. На Штормовом берегу снова объявились порождения тьмы, причем как-то сразу по всему побережью. Серых Стражей в Башне Бдения оставалось слишком мало, гвардия тоже не могла сорваться с места вся сразу, а военное положение в эрлинге Натаниэль объявлять не рисковал — без него же добиться от баннов военной помощи было не так уж просто. Ферхар тоже усвистал куда-то в море, захватив и сыновей. В общем, в северной части Ферелдена приключился кризис власти и недостаток солдат, и наш Страж-констебль рассчитывал на мою помощь — и как Инквизитора, и как сестры эрла.       Последним посетителем оказался Вартаг Гаворн, правая рука Белена. От него я не ожидала ничего нового, и просчиталась: помимо уже известной мне проблемы с Хартией и красными храмовниками в Валаммаре обнаружилась схожая еще в нескольких тейгах. Больше всего меня взволновали два: тейг дома Даврокен и тейг Амгаррак. Во втором, как мне рассказывал брат, проводили исследования големов и создали Пожинателя, и эти знания я бы предпочла держать от Корифея еще дальше, чем красный лириум. Про первый я, как оказалось, тоже знала едва ли не все, за исключением названия: именно там погиб третий Совершенный в Веке Дракона, Бейрус — его убили мои кайтенские знакомые. Проблема была в том, что и он свихнулся на почве големов, как Бранка, так что в тейге могли остаться какие-то сведения на эту тему. Пришлось пообещать выделить людей, заодно я договорилась насчет участия Хартии в изучении Тюрьмы. Приближенный гномского короля пытался увильнуть, мол, Хартия вне закона, но скорее для соблюдения хоть каких-то приличий, слишком уж быстро сдался.       В сад я попала, когда на улице уже стемнело, благо, осень плавно подходила к своей середине и дни становились короче. Даже замерла на пару минут, слишком уж хорошо оказалось на улице после душного помещения: холодный воздух пах какими-то поздними цветами или тонкими духами, кострами, мятой и перцем; звёзды на небе горели яркие, искристые, перемигивались, словно живые. На плацу все ещё шли тренировки, и до сада доносились крики и лязг металла, ржание лошадей — конюшни были на другой стороне крепости, но животных почему-то слышно было из любой точки, даже с моего балкона. Вдохнув поглубже, попробовав вечер на вкус, я улыбнулась и направилась на встречу со старой подругой. Китти чуть отстала, запрыгнула на ближайшее дерево и дальше следовала за мной по верхам, не попадаясь на глаза.       Несмотря на позднее время, Морриган меня дождалась, причем не в одиночку: вместе с сыном сидела в уже знакомой мне беседке и что-то негромко объясняла ему, указывая на страницу толстой книги. В прошлый раз с Кираном мне удалось только поздороваться, после чего мать быстро его отослала, поэтому сейчас я замерла чуть в отдалении, наблюдая за… племянником?       Мальчик вел себя… прилежно. Он и выглядел таким приличным, прилизанным, что даже не верилось, что это сын лесной ведьмы и моего брата — камзол и брюки были тщательно выглаженными и до сих пор, к вечеру, не мятыми, прическа не растрепалась ни на миллиметр, словно Морриган причесала его только что. И слушал мать он с серьезным выражением лица, не отвлекался, не задавал лишних вопросов, даже не вертелся на лавке. Подумалось, что я вряд ли была такой же прилежной ученицей десять лет назад.       То ли он почувствовал мой взгляд, то ли я вела себя недостаточно тихо, но буквально спустя пару минут Киран поднял голову и безошибочно уставился на меня. Морриган тоже отвлеклась от книги, проследила за взглядом сына и приветливо мне кивнула. Скрываться после этого было глупо, так что я вышла из тени дерева, в которой стояла, и подошла поближе, прислоняясь к одной из колонн беседки.       — Здравствуй, Киран, — я почти ожидала, что ведьма снова отошлет сына в комнату, но решила все-таки поздороваться, хотя бы из вежливости. Но она молчала, зато мальчик посмотрел на меня внимательнее и чуть наклонил голову в ответ.       — Добрый вечер, Инквизитор. Мама говорит, вы моя тетя. Но я не вижу в вас знакомой крови.       — Потому что твой отец мне не кровный брат, я приемная, — медленно ответила я, разглядывая неожиданного племянника куда внимательнее. До сих пор мне казалось, что десятилетние дети не должны бы чувствовать, у кого какая кровь. Я такого за собой точно не помнила. — Можно я посмотрю на тебя правильно? Не испугаешься?       Он помотал головой:       — Я не боюсь магии. Не люблю только лириум, у меня от него ужасные кошмары.       — Я тоже не люблю лириум. Почему-то засматриваюсь так, что не могу отвести глаз, — поделилась я в ответ и покосилась на Морриган, но она явно не собиралась возражать против моей просьбы.       Киран даже не вздрогнул, когда мои глаза засветились золотом, даже наоборот, уставился с восторгом, переводя взгляд то на руку, то обратно на глаза. Я тоже разглядывала его внимательнее, чем любого мага до сих пор: кокон силы Кирана был довольно ярким, у детей я настолько яркой силы раньше не видела. Правда, сложным его было не назвать, он явно толком ничего не умел, но для десяти лет это было простительно. Зато под яркой сферой силы я заметила маленькое зернышко, которого раньше не видела ни у одного живого существа. Что это было, я не поняла, но отвлеклась на шепот Кирана:       — Мам, видишь, что у нее на руке?       — Вижу, малыш, — неожиданно ласково произнесла ведьма и погладила его по голове. Я улыбнулась этому домашнему жесту и протянула руку:       — Хочешь посмотреть поближе?       Но Киран неожиданно перестал улыбаться и покачал головой:       — Мама говорит, с незнакомой магией стоит быть осторожнее.       — И тебе тоже не мешало бы, Алиена, — со смешком добавила Морриган. Я фыркнула, еще меня ведьма не воспитывала. Она понимающе улыбнулась и велела: — Иди, Киран, возвращайся к занятиям. Нам с твоей тетей нужно поговорить.       Мальчишка кивнул, послушно встал, но потом явно не сдержал любопытства:       — А правда, что у вас есть свой демон?       — Правда, — я удивилась. Морриган, конечно, назвала Ванду «знаменитой», но я не ожидала, что это относится к ее собственному сыну.       — Но вы не маг, — справедливо указал Киран. Всмотрелся в меня и уточнил: — И это не демон.       — Дух веры, — согласилась я, удивляясь еще сильнее. — А демон не внутри. Ты ее узнаешь, если увидишь: у нее половина волос белая, половина черная.       — Вряд ли это моя основная характеристика, — проворчала Ванда, появляясь в беседке. Прятаться ей, видимо, надоело, или разговор принял слишком интересный оборот.       Но Морриган знакомить сына с посторонним демоном явно не пожелала, придала голосу строгости и повторила:       — Киран, иди.       Мой нежданный племянник успел засмотреться на демонессу и теперь вздрогнул.       — Да, мама.       Уходил он быстро, почти бегом, но мы все же не начинали разговор, пока невысокая фигурка не растаяла в ночной тьме. Все это время дамы изучали друг друга настороженными взглядами, словно боялись, что противница вот-вот нападет. Я за этим наблюдала с интересом: в том, что драки не будет, была уверена, но с нетерпением ждала, до каких выводов они дойдут.       Ванда, дождавшись, пока Киран уйдет, заговорила первой:       — Я не причиню ему вреда. Я не ушла даже к сомниари, а твой сын слабее.       Морриган насмешливо выгнула бровь и согласилась:       — Не сомневаюсь.       В одну фразу она умудрилась вложить и угрозу на случай, если демонесса все-таки надумает цепляться к Кирану, и насмешку, и даже понимание. Ванда передернула плечами и поинтересовалась:       — Значит, я — знаменитый демон Инквизитора? Мы меня не очень афишируем.       — В определенных кругах, — согласилась ведьма. — Не для широкой публики. Хотя я была удивлена, увидев могущественного демона рядом с духом веры. По крайней мере, этим духом.       — Мы друзья, — отрезала Ванда, обернулась кошкой и запрыгнула мне на руки, не желая, судя по всему, продолжать разговор. Я едва успела ее подхватить, следя за дамами с большим интересом: мне показалось, что Морриган что-то знает о Вере. Может, и мне скажет, раз уж ни сама Вера, ни Ванда делиться не хотят? — Я не собиралась делать Алиену одержимой. И могущественной стала благодаря ей.       — Вот как, — протянула ведьма и перевела взгляд на меня. Пару мгновений я еще позволила старой подруге меня разглядывать, но потом чуть поморщилась и решила все-таки вмешаться в эту чудесную беседу, правда, вопросы о Вере оставила на «потом». В конце концов, были и другие, я ведь не просто так пришла. Но все же для начала поинтересовалась:       — Морриган, откуда у Кирана такая чувствительность? Кровь, духи, демоны, лириум. Не припоминаю ни одного мага, который мог бы определять такие вещи на глазок.       Некоторое время ведьма молчала, потом указала мне на каменную скамью, с которой только недавно встал мальчик. Отказываться от этого приглашения я не стала, но мимоходом пожалела, что сейчас моим собеседником был не Маркус. При всем своем высокомерии и противном характере он, тем не менее, никогда не забывал о моем комфорте, даже вот эту самую лавочку подогревал. Сейчас же она была неприятно-холодной.       — Ты знаешь, в какую ночь он был зачат? — спокойно поинтересовалась женщина. Я неопределенно пожала плечами, и она снисходительно ответила на собственный вопрос: — Перед битвой с архидемоном. Думаю, ты уже знаешь, что Стражи не переживают смерти архидемона, уходя вместе с ним. Я знала ритуал, который позволил Айдану выжить.       — И он скреплялся в постели, — я вспомнила то утро, когда собиралась улетать к нашему свежеиспеченному союзнику королю Белену. Значит, когда я застукала Айдана и Морриган после секса, они и правда ритуалы проводили. Впрочем, не верить брату у меня причин не было. Зато теперь я видела одно из последствий ритуала своими глазами. На всякий случай уточнила: — Киран — случайность или закономерный итог твоих ритуалов?       — Сейчас это мой сын, — отрезала ведьма. И нехотя согласилась: — Тогда… тогда он был всего лишь вместилищем для души Уртемиэля.       Я вздрогнула. Так вот что я такое видела под слоем его собственной силы? Вторую душу?       — Но…       — Это не твое дело, — отрезала Морриган и встала. — Кирану эта душа никак не повредит, Айдан жив. Другие объяснения тебе ни к чему. Идем, у нас есть более важные дела.       Пару мгновений я колебалась: что бы там старая подруга ни думала, две души вряд ли пойдут на пользу кому-то, а уж если я права и Древние боги когда-то звались Творцами… Если они так легко меняли сторону, то вряд ли были такими уж милыми существами, как в долийских легендах — и вряд ли соседство с ними будет очень уж безопасным. Одержимости древней тварью я Кирану не желала. Мне достался довольно заботливый и добродушный дух, да и одержимостью это все же не было, и то иногда я чувствовала дискомфорт. Повезет ли ему так же?       Словно угадав мои мысли, Морриган чуть смягчилась и добавила:       — Душа Уртемиэля спит. Идём.       Пришлось кивнуть: все равно слушать она меня не стала бы, — и последовать за нашей советницей по магии в сторону донжона. Помещений в нем было довольно много, я даже не успела облазить все — полагалась на Ванду, она все интересное мне уже показала, — и какие-то из ранее не использованных, по всей видимости, отдали в распоряжение Морриган.       После целого вечера, посвященного разговорам и договорам, снова шевелить языком особенно не хотелось, но кое-что я еще хотела узнать. Лучше всего было бы, начни моя спутница разговор сама, но она мои желания угадывать не умела или, что тоже возможно, не хотела. Пришлось задавать вопрос самой.       — Зачем ты постоянно цепляешь Лелиану? Делить вам нечего, взрослеть, как ты сама заметила, уже поздновато.       Дверь, через которую мы вошли в замок, сразу же выводила на лестницу, и это немного напомнило мне поездку в Каэр Осуин. Правда, там лестница для слуг была пыльной донельзя, здесь же ступени едва не сверкали, отражая свет факелов — наверняка Морриган запугала слуг, других причин так драить эту лестницу я не видела. Ощутила даже легкий укол зависти: возле моей комнаты так тщательно не прибирались.       Ведьма шагнула на ступени первой и вполне мирно отозвалась:       — Затем, что это забавно. Она уверена, что контролирует все, даже в хаосе находит точку стабильности. Но это ложь. Она не контролирует ничего, даже своих агентов. И знает это, поэтому и злится.       — Ещё скажи, что ты ей добра желаешь, доводя каждый раз, — ехидно хмыкнула я, и Морриган рассмеялась.       — Будь она поумнее, ей бы это могло на пользу, а так… И мне наплевать. Вполне достаточно видеть ее злость.       — Как я тебя понимаю, — пробормотала Ванда у меня за спиной.       Я только укоризненно вздохнула. И эти люди… и демоны… будут мне рассказывать о своей взрослости.       Идти пришлось не слишком далеко: на второй этаж, по коридору до конца — и Морриган распахнула крайнюю дверь. И сразу стало понятно, что здесь ведьма много времени проводить не планировала: мебель в чехлах, какая-то картина стоит у стены, демонстрируя свой задник, пыль. Впрочем, все это я отметила краем сознания, потому что центральной деталью комнаты было зеркало. Элувиан. Но даже если бы я и не знала о его сути, все равно угадала бы, ради чего мы пришли — только оно могло похвастаться сверкающей оправой, идеально чистым стеклом, да и пол, кажется, возле него подмели. Сейчас эльфийский портал был неактивен и показывал мне мое же удивленное лицо, сложившую на груди руки хозяйку, любопытную мордашку Ванды.       Как отнестись к подобному реквизиту у себя под боком, я не знала. С одной стороны, удобно — можно ходить через него туда, куда захочется… Морриган. Впрочем, если это будет в ее силах, мне она тоже не откажет. С другой же стороны, к нам тоже мог явиться кто угодно. Хорошо если шпионы Бриалы, а если опять какая-нибудь тварь из других миров? Или демон?       — Каков шанс, что Бриала уже знает все секреты Инквизиции? — наконец поинтересовалась я.       — Нулевой, — спокойно ответила ведьма. — При помощи этого элувиана я водила Селину на Перекресток, чтобы понаблюдать за Зимним дворцом, не демонстрируя при этом своего внимания.       — Каким образом? — тут же заинтересовалась я и отвернулась от зеркала, на гладкой поверхности которого мне начало мерещиться движение. Морриган расцепила руки, прошла ближе к своей игрушке и пояснила:       — Я расставила в комнатах следящие артефакты, а на Перекрестке, в той башне, где ты нас нашла, оборудовала… наблюдательный пункт, назовем это так. Так что ваши забеги с венатори секретом для императрицы не были.       — Надеюсь, она слышала, как я на нее ругалась? — проворчала я в ответ. Значит, вот куда советница по магии таскала свою госпожу во время бала. Тоже искала убийцу.       Морриган усмехнулась и продолжила:       — Как ты понимаешь, видеть в таких условиях возможную противницу нам было не с руки. У Бриалы ключ к целой сети элувианов, но не все существующие в нее входят. Мой — нет.       — А кто-нибудь другой может оттуда явиться? — не успокоилась я. Ванда скользнула в комнату, обошла вокруг зеркала, пока ведьма тщательно обдумывала ответ, и проговорила:       — Легко. Если знает ключ.       — Это маловероятно, — холодно отрезала Морриган, и демонесса отступила ближе ко мне. Даже стало интересно, чего она так опасается: сил у нее было точно больше, так что в прямом столкновении я бы поставила на Ванду. Впрочем, обе были достаточно умны, чтобы исключить прямые столкновения, а кто кого перехитрит…       — Но вероятность все же есть? — настойчиво повторила я. Ведьма поджала губы и неопределенно кивнула. — Не обижайся, но пост храмовников я тут поставлю. Через элувианы не только эльфийские шпионки шастают.       — Как пожелаешь, — пожала плечами она. — Снаружи. Нечего им отираться возле сложного артефакта. Кстати, я заметила, с одного из них ты не сводишь взгляда. Этот ведь тот мальчишка, что был в башне десять лет назад?       — Да, а что? — я нахмурилась. Морриган хмыкнула:       — Ничего. Связываться с храмовником… впрочем, дело твое. Пройдем?       Она взмахнула рукой, и элувиан таинственно замерцал. Я заколебалась: посмотреть, что находится с той стороны, хотелось — вдруг что-то новое? — но день был и без того долгим. Помявшись, я все же отступила и покачала головой:       — Не сегодня. Как ты сама недавно говорила, с незнакомой магией стоит быть осторожнее, а я слишком устала. Кстати, что за артефакт в Арборской глуши? Тоже элувиан?       — Да, — Морриган без особенного расстройства погасила зеркало и обернулась ко мне. — Не связанный с сетью, возможно, даже более могущественный — я слышала, он находится в древнем храме Митал, до сих пор не разграбленном. Хотела я до него добраться… но отступилась. Восстановить этот оказалось проще.       — Зачем он Корифею? И тебе?       Ведьма задумчиво провела рукой по раме, явно взяв паузу. Но долго томить меня не стала.       — Мне, на самом деле, он нужен постольку-поскольку. Я успела оценить желание матери жить подальше от людей, в безопасном месте. Но Кирану такая жизнь не подходит, я не желаю ему своего детства. Два элувиана позволили бы нам быстро перемещаться между укромным убежищем и городами. Насчет Корифея… Возможно, ты помнишь, я говорила тебе, что с Перекрестка можно уйти в любое место, где есть другой элувиан. Не только в этом мире, в других тоже. И в Тень.       — Ясно, — я вздохнула. Про возможность уйти через элувиан напрямую в Тень мне говорил еще Отвага, хоть я тогда и не поверила. Зря, как выясняется. И раз это правда, Корифею и правда захочется овладеть еще одним способом оказаться в Тени во плоти. — Я скажу Лелиане, чтобы обратила на Арборскую глушь особое внимание. Но сама пока уезжаю в Западный предел.       Тихая незатейливая мелодия убаюкивала, и я с удовольствием прикрыла глаза. В мою комнату мы вернулись по воздуху: настроения общаться с кем бы то ни было еще не было. На столе меня уже ждали принесенные заботливой леди Дюсеттой отчеты, но сегодня видеть их не хотелось особенно. И хоть немного меня примирял с действительностью ужин — его моя секретарь тоже не забыла, — браться за бумаги я все же не стала. Завалилась на диван, уложила голову на колени подруге и, наконец, расслабилась. Ванда некоторое время перебирала мои волосы, думая о чем-то своем, а потом достала гитару, пристроила ее осторожно, чтобы не помешать мне, и принялась меланхолично перебирать струны. Поначалу из-под ее пальцев вылетали только отдельные аккорды, но довольно быстро они сплелись в полноценную песню без слов. В ней было и сожаление, и любовь, и даже страх…       Стук в дверь оборвал очарование музыки. Я успела погрузиться не то в полудрему, не то в какой-то транс, слушая переливы звука, и теперь с трудом выныривала обратно в реальность. Стучавший успел войти; будь это кто угодно другой, я бы сразу же выставила его наружу с руганью, но это оказался Каллен. Впрочем, мой командор, оценив открывшуюся картину, пробормотал извинения и шагнул обратно к двери. Но Ванда негромко позвала:       — Не уходи. Тебе лучше остаться, а мне уйти.       — Куда? — я подняла голову и встревоженно посмотрела на подругу. Она ответила слабой улыбкой и пояснила:       — Я долго думала. Тенерецца говорила, мы не отличаемся друг от друга. Что даже если сейчас я играю на твоей стороне, рано или поздно это изменится, потому что я демон.       Пальцы снова пробежались по струнам, наполняя воздух музыкой. Демонесса задумчиво продолжила, уже не для меня, а словно рассуждая вслух:       — И я все думала, что мы отличаемся. Я не такая, как она. Но чем? Сказать, что мне не нужна сила? Вранье. Я не люблю играть со смертными? Тоже ложь. И человеком я не стану, что со мной ни сделай. А отличие — оно вот. Демоны не играют на гитаре, потому что не видят пользы в музыке. С тобой я стала сильнее, но не потому, что ты отдала мне Недозволенных. Ты показала мне, что такое воображение, а я сумела понять. Научиться получать удовольствие не от силы, а от мира. И научиться пользоваться им, мыслить шире. Поэтому я пойду поищу Глена.       Последнее предложение Ванда проговорила совсем иным тоном, так что я даже не сразу осознала, о чем она. Но времени на обдумывание подруга мне не оставила, порывисто вскочила, так что моя голова шлепнулась на подушку, спрятала инструмент и метнулась к балкону. На мгновение обернулась, подмигнула Каллену, который от всей этой отповеди заметно опешил, явно чувствуя себя не в своей тарелке, и прыгнула вниз.       А я снова зажмурилась. В Скайхолде с ней ничего не случится, так что пусть развлекается так, как хочет. Не ловить же ее теперь?       Несколько минут я лежала в тишине, и казалось, что мой командор все-таки ушел, несмотря на слова Ванды. А может, и из-за них: вряд ли он успел настолько довериться демону, чтобы оставлять ей на съедение одного из разведчиков.       Осторожное касание губ показалось настолько невесомым, что я все же чуть приоткрыла глаза, из-под ресниц выясняя, не мерещится ли мне. Но Каллен и впрямь никуда не ушел, просто приблизился так тихо, что я не услышала ни шагов, ни того, как он опустился рядом, кажется, прямо на пол. Улыбнувшись, я приподнялась, приглашая возлюбленного на диван, а едва он пересел, забралась на колени. Всю дорогу от Киркволла мне хотелось видеть рядом только двух дорогих людей, и если одна сама не отходила от меня ни на шаг, то второй оказался так близко только сейчас.       Прикосновения Каллена были нежными до осторожности, мимолетные поцелуи ласковыми. А ещё он пах той смесью цветов, масла, кожи и опилок, что я впервые почувствовала в Убежище, в его палатке. Все это было настолько настоящим, реальным до невозможности, что я потерялась среди ощущений. Демонесса не пахла ничем, разве что металлическим привкусом Тени. И эмоции она транслировала совершенно другие.       Не то чтобы я сомневалась в смерти Тенереццы или реальности моего командора — он даже бумаги какие-то принес, они с шелестом спланировали на пол, когда я переползала ближе к нему, — но лишний раз убедиться не мешало.       — Ты как? — едва ли не шепотом поинтересовался он, осторожно поглаживая меня по спине. Я только-только уткнулась носом ему в шею, стараясь вдохнуть как можно глубже, и отвечать, пожалуй, не слишком хотела. Слова казались лишними: зачем они, если можно чувствовать тепло живого тела — Каллен пришел ко мне без груды своих доспехов, — и знакомые запахи, наслаждаться осторожными прикосновениями, попробовать на вкус… Осторожно прикусила бьющуюся рядом с губами жилку, так что Каллен вздрогнул, и все же ответила:       — Убеждаюсь, что ты настоящий. Я не сомневалась, но все равно… демоны не пахнут.       Он заметно смутился, кажется, как-то не так поняв мои слова, но комментировать не стал. Прижал еще крепче, словно тоже боялся, что я сейчас исчезну, и осторожно коснулся губами виска.       — Ты так и не рассказала, что случилось в Киркволле, — через пару минут все-таки напомнил мой командор. Я поморщилась, и он тут же добавил: — Но если не хочешь…       — Ничего особенного, — перебила я. — Про ловушку ты, думаю, уже понял. Пока мы блуждали по коридорам, нам показали пару кошмаров, но их я и правда вспоминать не хочу, они были мерзкие, но не слишком важные. А потом мы с Вандой оказались в Тени. Амалия не смирилась с тем, что Китти ушла со мной, и хотела ее вернуть, Тенерецца просто хотела власти… ну, как обычно. Она сказала, что даже не решила, сдавать меня Корифею или попытаться сыграть за меня. Но дальше разговоров в любом случае зайти не успела. Так что я отделалась легким испугом.       Каллен успокаивающе провел рукой по плечу, и я поняла, что даже воспоминания вызывают у меня слишком живой отклик. Это был не страх, скорее, возмущение — чужая демонесса посмела лезть в то, что ее не касается. И связать меня! Связывать меня — и то заклинанием, а не какой-то дрянью, — и не опасаться мести пока удавалось только Андерсу, и менять этот факт я не планировала. Судорожно вздохнув и разжав руки, которыми невесть когда успела вцепиться в плечи возлюбленного, я снова уткнулась ему в шею, пряча глаза. Страшно мне не было, да и в реальности я не сомневалась, и все равно цеплялась — сначала за Ванду, теперь…       — Но она пыталась, — прошептала я, ощущая практически всей кожей его прикосновения. Вспоминать Тенереццу не хотелось, но забыть окончательно не получалось — даже сейчас, рядом с настоящим Калленом. Или, возможно, как раз из-за Каллена, слишком уж хорошо демонесса имитировала его внешность. Может быть, стоило все-таки уничтожить те впечатления более... яркими. Или, может, быть, я просто искала предлог хотя бы для самой себя... Хотя зачем нам какие-то предлоги, кроме взаимного желания? Вдохнув поглубже — и чтобы в очередной раз убедиться в реальности происходящего, и чтобы набраться решимости, — я подняла голову, поймала его взгляд и попросила: — Знаешь, она прикинулась тобой и пыталась меня… и мне не хочется помнить ее попытки меня целовать.       Каллен несколько мгновений молчал, потом в его глазах мелькнула боль, и он тихо спросил:       — Мне уйти?       Я мысленно дала самой себе подзатыльник — у нашего командора совсем другой опыт общения с демонами, от Солоны он и спустя десять лет шарахается, — и на всякий случай вцепилась в него покрепче, чтобы и правда не никуда не делся.       — Лучше поцеловать. Я предпочту помнить тебя.       Боль сменилась облегчением, Каллен успел улыбнуться, но дальше тратить время на слова не стал. Целовал он осторожно, словно в первый раз, пробуя на вкус мои губы и дыхание, зарывался пальцами в волосы, мягко массируя кожу, и я млела от этой нежности. И еще хотелось почувствовать тепло его тела, пройтись руками по гладкой коже… и, может, не только руками. И я не стала отказывать себе в удовольствии, осторожно скользнула кончиками пальцев в вырез рубахи, поглаживая плечи мужчины.       — Лучше я буду рядом, чтобы тебе не пришлось только помнить, — наконец прошептал он. Я замерла, почему-то показалась, что в эту фразу он вкладывает какой-то дополнительный смысл; вопрос во взгляде только утвердил меня в этом мнении. И хоть я сама намекала на то же самое, но сейчас на мгновение замялась... Но ответ на этот вопрос я все равно давно уже знала. И потому вместо слов потянулась и поцеловала Каллена сама — в шею, чуть ниже подбородка, почти в то же место, куда до этого кусала. И прикусила еще раз, не чтобы причинить боль, но отметить… чтобы разные девицы сразу видели, что им ничего не светит.       Мой командор едва заметно вздрогнул, а потом перехватил инициативу — в буквальном смысле, приподнял меня за подбородок, коснулся губами кончика носа, губ, шеи, выцеловывая дорожку по моей коже. Рубашка сдавалась медленно, пуговица за пуговицей, и каждую победу Каллен отмечал новым поцелуем. Мне хотелось ответить тем же, или снова вернуться к поцелуям в губы, или, наоборот, ускорить это медленное шествие его губ по моей коже… но он не торопился и не останавливался, изучал словно в первый раз. И все же когда я попыталась хоть как-то поучаствовать в процессе, стянуть его рубашку, пройтись ладонями по спине, мягко, но непреклонно перехватил мою руку и не позволил.       А потом мой командор добрался до моей груди, и я забыла обо всем. Его язык мягко скользил по самой кромке ареолы, и по телу пробегали разряды удовольствия. Губы то накрывали бугорок соска, и у меня каждый раз перехватывали дыхание, то оказывались в ложбинке по центру груди. Я едва заметила, как он легко поднялся с дивана, удерживая меня на руках и даже не разрывая поцелуя, и перенес на кровать, благо, разделяла нас едва ли пара шагов.       Но почувствовав под спиной прохладу простыни, я немного собралась с мыслями и все же потянула рубашку Каллена наверх. На этот раз он не стал сопротивляться, отбросил ее на диван и замер, разглядывая меня. Такой пристальный взгляд мог бы смутить, не будь в нем столько восхищения… И я потянулась наверх, прогибаясь, чтобы прижаться — кожа к коже, тепло к теплу…       Когда и куда исчезла остальная одежда, я уже не заметила. Мир вообще перестал существовать за пределами нас двоих, моей реальностью стали его губы, скользящие по груди, животу, бедрам. Казалось, Каллен решил отметить поцелуем каждый сантиметр моей кожи и теперь выполнял свое намерение с привычным упорством. Но я больше не была против, охотно выгибаясь навстречу и позволяя ему вести. Когда его ладонь осторожно скользнула между моих ног, а палец мягко надавил на чувствительную точку в центре, я не сдержала стона. Мой командор поймал его губами, вовлекая в новый поцелуй…       Того мгновения, когда Каллен оказался между моих ног сам, я не заметила. И боли тоже, лишь лёгкий дискомфорт, ощущение тесноты, быстро сменившиеся чувством наполненности. И с каждым движением оно становилось все более приятным и правильным, как и внимательный взгляд, чуть подернутый пеленой страсти — мой командор словно боялся отвести глаза и не заметить, если мне что-то не понравится. Но мне нравилось все: чувство близости, жар наших тел, удовольствие от таких простых, но правильных движений, даже собственные стоны и шепот Каллена — он повторял мое имя…       Уже позже, засыпая, я подумала, что хотя бы за одно поблагодарить Корифея можно: он свёл нас двоих в Инквизиции.       Знакомые высокие деревья казались не самым подходящим под мое нынешнее настроение пейзажем. И даже эльфийские башни больше не внушали трепета и благоговения. Я чувствовала себя… сытой. Довольной. Удовлетворенной. И заниматься какими бы то ни было делами не имела никакого желания.       Но то ли Вера обладала своеобразным чувством юмора, то ли и правда не наблюдала за мной — однако выбрала именно эту ночь, чтобы все-таки позволить Фейнриэлю прорваться в мой сон. Судя по тому, как быстро я оказалась в Арлатане-сновидении, он пытался это сделать старательно и постоянно.       — Алиена! — и голос не то приятеля, не то наоборот я услышала сразу же. Ри сидел на золотистой дорожке у входа в одну из башен, но приблизиться ко мне и не пытался. Я сама преодолела разделяющее нас расстояние, но когда до полуэльфа оставалась всего пара шагов, между нами полыхнула знакомая золотистая стена. Однако Вера показываться не спешила.       Решив, что духа можно будет попытаться найти позже, я все-таки сосредоточилась на Фейнриэле.       — Вообще-то должна сказать, что ты выбрал самую неудачную ночь из всех возможных, — ворчливо заметила я и сложила руки на груди. И тут же их опустила — невольно вспомнилась Морриган, а на сварливую ведьму мне походить не хотелось. Мне вообще хотелось быть милой, даже ворчание вышло добродушным.       Сомниари как-то странно глянул на меня и вдруг начал стремительно краснеть.       — Извини, я… я не хотел… — промямлил он и смущенно отвернулся. Я тоже немного смутилась, догадываясь, что он как-то узнал, где и с кем я, но сбить себя с мысли все же не позволила.       — Ты просил моей помощи, Ри. После того, как ты несколько раз подставлял моих друзей под клинки подручных Корифея, это несколько… самоуверенно.       — Ты была права, — тихо отозвался полуэльф. — Учитель… Корифей вовсе не так добр, как пытается показать. Ты не должна мне помогать, я и правда виноват. Но я все-таки надеюсь, что поможешь.       — Чем именно? — поторопила я. Фейнриэль пожал плечами:       — Я хочу уйти от него. Но от некоторых людей сбежать не так просто, и мне нужна помощь. Он отправил меня в лес Арлатан — это одновременно и убежище, где я могу постигать древние знания, и темница, потому что в одиночку через лес я не пройду. Взамен я расскажу все, что смог узнать. Не про Корифея — он мне ничего о своих планах или действиях не говорит, хотя если надо, я попробую узнать.       — Не надо, — тут же отказалась я. — Он рядом с тобой?       Приятель покачал головой:       — Нет, приходит иногда, чтобы проверить, как я справляюсь с его заданиями. И обещает то могущество для элвен, то лично для меня.       — И надо-то всего лишь сложить слово «счастье» из осколков льда. А получается пока только «жопа», — задумчиво проговорила я. Фейнриэль глянул удивленно, но переспрашивать не стал. — Я подумаю, что можно сделать. Завтра поговорю со своими советниками. Но упаси тебя Создатель мне соврать, Фейнриэль…       Угроза получилась не слишком внушительной: перейти хотя бы на строгий тон я так и не смогла. Но хватило и ее, полуэльф вздрогнул и порывисто вскочил:       — Нет! Я клянусь, что говорю правду, Аль!       — Тогда возвращайся завтра, — попросила я. — И мы поговорим.       Он кивнул, а в следующее мгновение лес растаял, сменяясь привычной темнотой. Больше мне в эту ночь ничего не снилось.