Resisting love

Ветка, на которой расположился шиноби, была широкой и довольно таки удобной, ну или он привык к ней. Мест в Конохе, где Какаши появлялся с завидной регулярностью было немного: чаще всего это было кладбище. Копирующему ниндзя это всегда казалось ироничным: место, где одни люди находят свой покой, а другие приходят, потому что этот покой им неведом. Вопреки тому, что место, где шиноби сейчас находился, вроде бы обитель живых, тут было безумно одиноко, пусто. Когда-то очень давно, Хатаке думалось, что вина перед мертвыми-сильнейшее, что он испытает, но оказалось, что перед живыми это чувство намного сильнее, и еще более мучительно. Оно, будто трясина, тянула его ко дну, топила в своей густой, плотной субстанции. Он смотрел в окно небольшой квартиры, скорее даже коморки. Смотрел на сгорбившуюся маленькую спину, и сердце джоунина обливалось кровью. Он виноват перед этим человеком намного больше, чем перед кем-либо в своей жизни. Тут, на этой ветке, напротив этого окна, ненависть к самому себе ощущалась физически, горьким привкусом во рту. Обладатель шарингана ненавидел себя, ненавидел свою трусость, нерешительность. Вроде бы, стоит только руку протянуть, постучаться в окно, придумать нелепую причину, и этим начать их общение. Тогда у него появится возможность разговаривать, проявить участие, защищать не из тени, а в открытую. И быть может тогда, хоть чуточку, но в их жизни хоть что-то наладится. Тем не менее, минуты его промедления перетекают в часы, и шиноби снова утопает в болоте своих страхов, душевных терзаний и мыслей. Маленькая фигура в окне заливает крутым кипятком лапшу быстрого приготовления. Окруженный тишиной, смиренно сидит перед пиалой, дожидаясь когда минутная стрелка пересечет пять, а лучше десять делений прежде чем приступить к трапезе. Но сегодня терпение подводит,– если честно, день был дерьмовый. Хуже, чем обычно. Поэтому, едва секундная стрелка пересекла черту, отсчитывая три минуты, палочки погрузились в горячий бульон, не до конца смягчившейся лапши. Быстро управившись с едой, и помыв за собой тарелку, фигура посмотрела на время. Вроде пока и не ночь, но делать нечего, придется лечь пораньше. Расселив футон, и удобно устроившись на нем, погрузился в мир грез и мечтаний. Наруто, в отличии от скрывающегося напротив его окна джоунина, искренне верит— завтра будет лучше. *** Такэи по сотому кругу протирала спиртом рабочий стол. Поднимала колбы с различными жидкостями, медицинскими приборами и контейнеры с ватой, бинтами и прочим нужным медику инвентарем. В день их с Какаши расставания, она пошла прямиком домой. Ей очень хотелось набрать ванну и выплакать всю боль и обиду. Но открыв дверь в ванную комнату, вспомнила, что после недавнего ремонта, а именно две недели назад, пришлось убрать ванну, заменив на обычную душ-кабину. Даже здесь ей не повезло. И сдерживаемые слезы вырвались наружу судорожным всхлипом. Она так и зависла между ванной и коридором, плача и дрожа всем телом. Плюхнувшись на пол, девушка дала волю своим чувствам, но внезапно появившийся АНБУ в маске воробья заставил её громко икнуть от неожиданности. Первые пару секунд, которые оперативник явно пребывал в ошеломленном оцепенении, Мираи пыталась заглушить поток слез, но выходило из ряда вон плохо.  — Такэи-сан?.. Вроде бы перед ней АНБУ- человек, входящий в отряд особого спец отделения, где, можно сказать никого ничем не удивишь. Но Ками-сама, он так растерялся, и если бы Мираи не задыхалась от душевной боли, она бы наверняка посчитала это чрезвычайно милым.   — Эээм… Мираи-чан, ты в порядке?  Ну что за дурацкий вопрос с вполне очевидным ответом?! — Д…д..да, в…полном,— пыталась успокоиться медик Воробей присел на корточки рядом. — Естественно. Именно так и выглядит человек, у которого все в порядке.  Больше, чем за такую личную сцену, ей было стыдно за свое лицо, которое сейчас представляло собой месиво из слез, потекшей косметики и соплей, которые, проявляя остатки женственности, приходилось подтирать костяшкой указательного пальца. Разум же, проявляя своё сочувственное милосердие, успокаивал ирьенина тем, что её сердце разбито, так что переживать о крупицах какой-либо грации перед этим мужчиной, последнее дело.  — Я всегда плачу перед душем,- попыталась отшутится медик — Ммм,- протянул мужчина,— видимо, это потому что у тебя огромные счета за воду?  — Если бы ты видел квитанции, ты бы тоже расплакался. Я практически разорена.  Оперативник промолчал, благо, маска скрыла его понимающую улыбку.  — Кхм,- он откашлялся и встал во весь рост, — Такэи-сан, Хокаге вызывает, но…. Думаю, если Вы опоздаете на пару минут, ничего страшного не случится.  Мираи блаженно прикрыла глаза, облокачиваясь об стену.  — Спасибо, Воробей-сан Обладатель фарфоровой маски кивнул и исчез так же внезапно, как и появился.  Взяв в ванну чистые вещи, Такиэ встала под теплый поток воды. В этот раз спасательный душ нисколько не помог. Она чувствовала себя перетертой под прессом рисовой мукой. Опустошенная и выжатая, шатенка вышла из ванной и направилась в резиденцию, сокращая путь по деревенским крышам. К счастью, Сандайме ничего не заметил и сразу перешел к делу. В маленьком селении, в двух днях пути от Конохи началась эпидемия. Деревня слишком маленькая и медик там всего один. Но из-за приближающегося экзамена на джоунина, к ним прибыло и остановилось, по меньшей мере, две дюжины шиноби из разных деревень. Мало того, что их всех изолировали, а единственный на всё селение врач не справлялся со своей задачей, так и новоприбывшие ниндзя начинают бушевать, а их Каге нервничать. Нужно в срочном порядке разобраться с болезнью и только после этого возвращаться в деревню. Получив все нужные бумаги, Мираи отправилась домой собираться в путь-дорогу. Был уже вечер, хоть Сарутоби и сказал, что выдвигаться можно и на рассвете, тем не менее тонко намекнул– неплохо бы приступить к заданию незамедлительно. Честно, Мираи была только за. Внутренний голос кричал, что проветрить мозги, отвлечься на миссию за пределами родного селения- именно то, что ей так необходимо сейчас, несмотря на то, что все трудные времена, куноичи предпочитала переживать в стенах родного дома. Там, сокрывшись от чужих глаз, она разрешала себе, как она называла, «выгрустить». Отдаваясь объятиям своего отчаяния и одиночества, Такэи пару дней заперлась в квартире, качуя между комнатами, плача и жалея саму себя. Ей всегда нужен был такой перерыв в день-два после эмоциональных потрясений, чтобы зализать раны и только потом, глубоко вдохнув, выйти за порог своей квартиры. В первую очередь, она направилась к матери. Сказала о задании, что ее не будет, примерно недели три-четыре, и что выдвигается она рано утром. Небольшая ложь о времени была для спокойствия женщины, для которой, несмотря на профессию, девушка всегда оставалась беззащитным, маленьким ребенком. Собрав все необходимое, она направилась к выходу из деревни. Путь был спокойным, правда ей приходилось останавливаться пару раз чтобы выплеснуть свою боль и обиду снова.  По прибытию, Мираи пришлось выслушивать недовольство почти всех жителей и гостей. Ирьенин изредка кивала, даже не вслушиваясь в гневные тирады и обвинения. Её личная драма вытесняла какие-либо другие другие чувства, притупляя их. К собственному сожалению, она не была из той категории, которые принимая удар тут же вставали, выходили на улицу и аура их решимости сносила всех наповал. Нет, она была обычной, ничем не отличавшейся от других. Такэи не плакалась каждому, не показывала свои раненные чувства другим,— жалость других людей ей не нужна, она сама себя пожалеет, если даст себе возможность снова дать слабину. Но сейчас от нее зависели жизни, и у неё не было ни малейшего права давать себе раскиснуть. Закатав рукава, ирьенин окунулась в работу. Как выяснилось, эпидемией, охватившей селение стала самая обыкновенная корь. Да, безусловно, в кори нет ничего приятного, но это не какая-то неизвестная болезнь. И Мираи была крайне удивлена таким большим числом заболевших взрослых. Она приложила горе-медика о ближайший стол, как только её диагноз подтвердил небольшой тест. Этот болван не только не потрудился сделать несколько анализов, но даже не изолировал больных. Лишь трое из тридцати двух больных были в тяжелом состоянии: это были взрослые, у которых имелись серьезные хронические проблемы со здоровьем.  Готовить вакцину в этой деревеньке было невозможно и слишком долго, поэтому пришлось отправить срочное послание-отчет главе деревни и запросить сотню ампул , и, заодно, замену местному горе-врачу. Через три с половиной дня она получила всё, что просила в письме. — Всё, Тоши-сан, следующая старушка на твоей совести Слишком устало она прошла вглубь маленького кабинета и совсем не женственно развалилась на неудобном деревянном стуле. Атрибут мебели заскрипел слишком подозрительно, а перспектива сломать стул и плюхнуться задом, заставила Такэи выровняться и сесть более собранно.  — Если я еще раз услышу, что-то из серии «мы прекрасно жили и без ваших уколов», или «мой дед прожил до 108 и ни разу не болел», я…я…— Мираи разочаровано застонала,— Еще не придумала, но последствия будут ужасными.  Тоши тихо посмеялся согласившись: — Пожилые люди как дети. Иногда даже хуже.  Да, действительно, сложнее всего пришлось с жителями преклонного возраста: пока медик доказывала всем важность вакцинации, они просто напросто отказывались ее слушать. Повезло, вмешался глава общины, взрослый дядька, пользующийся большим уважением у местных. Недовольно бормоча проклятия, они все таки выстроились в очередь перед кабинетом процедуроной. — Когда планируете возвращаться в Коноху, Такэи-сан? Девушка хмыкнула. С приближением ориентировочной даты её возвращения, противное, холодное, словно нехорошее предчувствие, чувство сковывало легкие и горло. Помимо перспективы встретиться с Какаши (что было неизбежно), интуиция подсказывала, тут было что-то ещё. Стараясь не вдаваться вглубь этого предчувствия, Мираи прочистила горло и весело хмыкнув, спросила: — Неужели так надоела?  Парень резко вскинул голову и свел брови: — Вовсе нет! Наоборот! Я вообще-то хотел Вас на обед позвать,— он слегка ссутулился под конец фразы, отводя свое покрасневшее лицо в сторону,— во время перерыва, разумеется.  Тоши был человеком, при взгляде на которого, можно было смело тут же сказать «хороший парень». Таким он и был. Простой, открытый, немного стеснительный. В плане знаний и работы—исполнительный, сообразительный и внимательный. В откровенном порыве Тоши не было какого-либо романтического подтекста. Он не раз переспрашивал её о легендарной Цунаде Сенджу, но не решался вывалить на девушку вагон своих вопросов. Медик, выдержав небольшую паузу ответила: — Задерживаться больше необходимого я не планировала,– постукивая немного отросшими ногтями по столу, Мираи вспомнила о наставнице и ее всегда ухоженных ногтях. Да, Цунаде-сама бы ее отчитала за отсутствие ухода за руками. Мираи широко улыбнулась, вспоминая любимого учителя. Переведя взгляд на молодого парня напротив, шатенка выдохнула и решила сделать то, что в принципе, не собиралась. — Но если у тебя есть вопросы, я с удовольствием на них отвечу. Коллега мигом оживился, и с большим энтузиазмом приступил к расспросу о великой женщине-медике из легендарной троицы Санинов. *** — Вставай…Давай-давай, Хатаке! Сквозь плотную пелену похмельного тумана, пепельноволосый шиноби выныривал поэтапно. И с каждым уровнем пробуждения, его окатывало новой порцией боли, тошноты и жажды. Открыв свой родной глаз, он увидел хорошо знакомое лицо. — Ааааа… Если ты пришел не для того, чтобы меня убить, или дать обезболивающее, то вынужден попросить тебя отвалить.  Генма никак не отреагировал на выпад, устало перекатив сенбон во рту. — Я бы набил тебе морду, но я не бью детей, женщин, стариков и старых друзей с похмелья, у которых не в порядке с головой. — Какое великодушие… Копирующий ниндзя растянулся, смачно похрустев суставами— хоть какое-то облегчение. — Почему ты не пошел в госпиталь? Что за дерьмо с тобой творится, Какаши? Куда это тебя приведет? Несмотря на отсутствие каких-либо эмоций на лице, тело как и челюсть Ширануи была напряженна настолько, что чуткий слух Какаши уловил как зубы сильнее царапают ровную поверхность вечной зубочистки. Какаши огляделся и развел руками. — Мм, в публичный дом, как ты мог заметить. Красавица,-окликнул он проплывающую мимо юдзё,— принеси мне порцию саке, пожалуйста.  — Это я вижу,- фыркнул мужчина,– не думаешь ли ты, что с этим нужно заканчивать? — С чем?,— приметив приближающуюся бутылку, самый известный собачник после Инузука удобнее уселся на дзабутоне. — Со всем этим!,- нервно выпучив глаза повысил голос Генма,— Какаши, ты мой друг, и мне не нравится какие обороты это все принимает.  — Не драматизируй, Генма. Ничего не происходит,- отмахнулся от друга тот. — Так что с госпиталем? Почему не пошел залечить ранение?,- он устало выдохнул — Царапина,- промямлил сын Сакумо — Серьезно?,— Ширануи покачал головой,— Ладно, не хочешь это обсуждать сейчас, я не буду лезть тебе в душу и учить тебя жить, но… Приведи себя в порядок: распоряжение Хокаге. К нам понаехали Каге для экзамена на джоунина. Меня назначили капитаном одного из отрядов охраны. — О, поздравляю,— Хатаке отпил одно отёко, тут же пригубив второе,— А я причем? Я только с задания.  — Тебя, дорогой, в мою команду распределили,- шиноби отнял у товарища бутылку с алкоголем и плюхнулся рядом, задевая того локтем и даже не подумал за это извиниться. — Я, конечно, рад за тебя и всё такое, но почему я в твоем подчинении?,— Какаши оскорблено потёр руку, после подлого удара друга. — Премного благодарен за такое эмоциональное поздравление. Не знаю, может потому что ты обидел его любимую внучатую племянницу? ,— Ширануи нравилось как мрачнеет Какаши от этих слов,— Ах, да! Чуть не забыл, по этому же поводу тебя искал еще один Сарутоби. Точно не помню, что именно говорил Асума, но что-то типо «выбью дерьмо из этого ублюдка, когда встречу» и «я не это имел ввиду, когда говорил ловить момент».  Хатаке повернул голову вправо, пытаясь найти что-то, за что мог бы зацепиться его взор, отвлекая разум. — Ладно, собирайся,— сжалился над пепельноволосым другом, решив отложить серьезный разговор до лучшего момента, Генма встал,— Нам через полчаса нужно будет встретить шишку — И кто эта шишка? Хатаке с удовольствием перешел к более насущной проблеме. Даже встал из-за стола и пошел за сослуживцем. — Мей Теруми— Мизукаге. — Надеюсь она симпатичная. *** Настойчивый стук в окно грубо выдернул недавно заснувшую девушку из царства Морфея.  Если на деревню не напал какой-нибудь демон, или мега-крутой злодей с армией, она свернет шею нарушителю своего покоя. К большому сожалению Мираи, ей снова не повезло: на деревню не напали и даже шею свернуть кому-то не получится. Парнишка Хьюга-новобранец АНБУ, любезно передал послание от главы деревни. Из-за внезапного приезда нескольких Каге, у охраны недобор, так что Такэи придется пару часов потоптаться в коридоре какой-нибудь гостиницы, или частного дома, пока недостающее число джоунинов вернется в деревню с задания. А это означало, по большей мере сутки-полтора без необходимого ей отдыха. Ну что за невезение?! Она пару часов назад вернулась в деревню, зашла в Резиденцию, где слишком уставший и нервный родственник отмахнулся от нее, сказав лишь: «Да-да, молодец. Подготовишь письменный отчет, я все равно сейчас не слушаю. Принесешь, положишь вон в ту папку на краю стола, я ознакомлюсь позже». Забежала к матери, пришла домой и завалилась спать. Не прошло и двух часов! И вот, злая, уставшая и не выспавшаяся, она шагала на второй этаж элитного отеля. Ирьенин старалась шагать как можно более агрессивно, мечтая сломать эту чертову лестницу, будто та виновата во всех ее горестях, или разрушение каким-то образом сделает ситуацию более радужной. Свернув влево, ученица Сенджу попала в длинный коридор. Свет тут был не особо ярким, а бордовый ковер-дорожка еще больше приглушал освещение. В двадцати метрах от неё, облокотившись о стену, в самой расслабленной позе стоял Ширануи. Джоунин мигом обернулся почувствовав гостя. Такэи мысленно выругала семпая за такое безалаберное отношение к ответственному заданию. Ему поручили охрану Мизукаге, а он стоит так будто охраняет мешок с картошкой, а не главу деревни. Замечание так и осталось невысказанным, так как Генма, мигом сократил расстояние. От его внезапного приближения, да еще и такого стремительного, Такэи ошарашено моргала округлив глаза. — Мираи, ты что тут делаешь? Ширануи нахмурился и отступил на шаг. Девушка скривилась: — Как грубо, Генма. Не рад меня видеть?  — Нет, что ты. Ты же вроде как на миссии,— он попытался непринужденно улыбнуться — Вернулась сегодня,— медик скользнула взглядом от ног до макушки джоунина, пытаясь считать его поведение,— Думала отоспаться, но видимо, Хокаге другого мнения. Приказ сменить второй состав охраны до утра. Он обернулся на часы в конце коридора: — Ты пришла раньше на 15 минут   Джоунин все ещё стоял как-то чересчур напряжённо.  — А в чем, собственно, проблема? Куноичи стало напрягать непонятное поведение мужчины. А разгадывать загадки настроения не было от слова совсем. Девушка устала потерла лоб. Ширануи громко выдохнул и пытаясь быть более дружелюбным, пояснил — Я должен оставаться на посту, сама понимаешь, начальником назначили. Голова просто трещит, сможешь сгонять к старухе Момо, по старой дружбе? У неё стали продавать потрясающий кофе навынос — Генма,— девушка тяжело выдохнула,— я тебе не девочка на побегушках, не говоря о том, как я устала. Надо, вон, новичка отправь, или сам сгоняй, не развалишься. А я, так и быть, по старой дружбе, пораньше тебя подменю, начальник.  — Ну, Мираи! Ну пожалуйста! — Неа — Мирааи,- он попытался состроить что-то наподобие милой мордочки, как это делал Паккун, когда выпрашивал у нее дополнительные вкусности. Но в отличие от нинкена, у Ширануи выходило, мягко говоря плохо, что бесило еще сильней. — Да что на тебя нашло, Ширануи?! — Ну чего тебе стоит?,- фыркнул он — Семпай, а не стоит ли тебе пойти, например н… Договорить девушке не дала внезапно открывшаяся дверь в номер Мизукаге.  Какаши замер в дверном проёме встретившись глазами с Такэи. Отвратительное чувство, переполнявшее Такэи на протяжении трёх недель расползалось по всему телу непонятной толи дрожью, толи вибрацией. Голова закружилась, горло сковало не только нервным спазмом, но и подступившей тошнотой. Если бы не выдержка, ноги бы точно ее не удержали. Хатаке все так же стоял между номером и коридором гостиницы. Его джоунинский жилет остался свисать между локтем и плечом, и цепкий взгляд куноичи не упустил яркий засос на шее. Что он там делал, было ясно как день. — Ммм, Хатаке, если ты передумал, то хочу предупредить, что мои колени не выдержат очередного раунда с таким напором Мурлыкающий голос Теруми как и полагается после жаркой ночи был слегка охрипшим и томным, как у объевшейся и пригревшейся на солнце кошки. Копирующий ниндзя все таки отмер, натянул жилет и быстрым движением застегнул его (ворот удачно скрыл от любопытных глаз последствие несдержанности женщины) и закрыл за собой дверь. Напряжение в коридоре было осязаемым. Генма, удачно сорвался с места, как только увидел приближающего новобранца Хьюга и Югаи.  Какаши шумно сглотнув, раскрыл было рот, в попытке хоть что-то сказать, но Такэи его перебила — Не нужно, семпай,— она фальшиво широко улыбнулась — Ми, это не совсем… — Я все прекрасно понимаю. И ты не должен передо мной отчитываться. — Нет, это… Это просто секс.  — Как и у нас,- легко дополнила она Взгляд Копирующего потяжелел, линия челюсти напряглась, а ладони в кармане форменных брюк сжались в кулак. — Но, трахаться с Мизукаге, конечно, намного престижнее, чем со своим бывшим кохаем.  Подбежавшая Югаи, приобняла девушку за плечи  — Вот ты где, мерзавка! Ускакала на миссию и даже словом не обмолвилась!  Такэи повернулась к подруге — Ну кто виноват, что ты шатаешься непонятно где посреди ночи? — Я?! Нахалка, за кого ты меня принимаешь?  Хатаке не стал слушать продолжения шуточной перепалки. Здесь им поговорить наедине не удастся, да и Мираи слушать его явно не будет. Поэтому, мужчина быстро и тихо исчез, из ставшего таким тесным коридора, успев словить красноречивый взгляд Генмы.  За два часа до смены охраны снова появился мальчишка Хьюга, отрапортовал, что Хокаге разрешил покинуть пост-нужное количество шиноби освободилось, и заняться отчётом по миссии, который должен был быть на его столе еще вчера.  *** Третья чашка кофе никак не помогала сфокусировать внимание и зрение. Попытки Мираи абстрагироваться от встречи с Какаши и их ситуации в целом были, мягко говоря, провальными. Девушка раз за разом перечитывала одно и то же предложение, но не запоминала, теряла нить. Слова складывались в несуразные, лишенные связи предложения. В итоге, куноичи плюнула на отчёт, все равно ничего более суразного из этой белиберды не выйдет. Судя по нервозности главы деревни из-за экзамена и всей суматохой вокруг него, Хирузен сначала ухмыльнется, потом предложить скатать этот бред в трубочку и засунуть себе в одно очень пикантное место. Затем наорет и предложит сначала из этого места достать свою голову, а потом уже засовывать посторонние предметы.  В закрытое на замок окно простучали. Не нужно было быть гением, чтобы узнать гостя. Не став выдерживать драматические паузы, девушка встала из-за стола, подавляя нервную дрожь и вспотевшие ладони, открыла окно, пропуская мужчину.  — Ми — Заблудился? Какаши спустил маску, и покачал головой, невесело улыбаясь. В принципе, он прекрасно понимал, девушка если и впустит его, навряд ли будет рада, и что более важно - их разговор не пройдет гладко. Но не придти он не мог. — Зачем пришел, Хатаке?  — Поговорить,- он впился своим взглядом в ее лицо — О чем?,- куноичи улыбнулась,— Не трать на это ни свое, ни мое время и нервы.  Хатаке молчал, долго и напряжённо. Переодически вздыхая и скользя взглядом то по мебели, то по девушке.  — Какаши,- уже более спокойно и как-то устало позвала его,— тебе лучше уйти. Мужчина закрыл глаза, сжал уголки глаз большим и указательным пальцем — Это был просто секс, Мираи. Это никаким образом не связано с нашими…отношениями. — Так теперь у нас отношения?,- куниочи удивленно вскинула брови,- У нас, кажется, тоже все это время был «просто секс». Ты же сам сказал…  Джоунин тяжело вздохнул. Она совсем не слушает его и не старается понять. — Не мешай все в одну кучу! Не мне тебе объяснять физиологию мужчин.  Куноичи нахмурилась — Биджу тебя дери, Хатаке! Мы расстались, по твоей инициативе, между прочим. Ты дал ясно понять что чувствуешь, и мы вроде как все решили. И вот, спустя почти три недели, когда ты и так неплохо проводишь время, ты заявляешься ко мне для чего? — Сказать, что я был неправ! Что я... Что мне… Ааа!! Черт! Копирующий ниндзя прошелся пятерней по своим волосам. Что ей сказать? Как сказать, чтобы она поняла весь спектр его чувств, переживаний и страхов. Такэи впилась ногтями в кожу своего предплечья, чтобы отвлечь своё внимание. Она не должна его прощать. Она не должна его любить. Она не должна… — Ты не можешь разобраться ни в своих мыслях, ни в чувствах, Какаши. — Я люблю тебя Если Такэи казалось, что наибольшую боль Хатаке причинил ей в день их расставания и сегодняшней сценой в гостинице, то она крупно ошиблась. Девушка не знала наверняка что послужило причиной его необдуманных слов, а иначе она это воспринимать категорически отказывалась, но это было жестоко. — Нет-нет!,- ее лицо отражало всю злость, проснувшуюся от его признания,—Не смей мне это говорить… И когда ты это понял, разреши спросить? Пару недель назад ты говорил ровно обратное. — Я был неправ — Возможно, ты и сейчас неправ, Какаши… — Это не так. — Хорошо,-согласилась она,— Любишь, но при этом спишь с кем-то другим? — Это просто секс, Ми, ничего серьезного. Мужская физиология. Он был признанным гением, одним из немногих, кем могла похвастаться деревня Скрытого Листа. Но сейчас, все, что мог выдать его, все ещё хмельной, мозг было тяжело назвать отговоркой, не говоря уже о её качестве. — Серьезно? Серьезно?! Ты должно быть шутишь… — Мне жаль, Мираи! Что ты ещё хочешь от меня услышать?! Мне чертовски жаль! Чтобы я сейчас не сказал, это не будет иметь никакого значения. Я не устраивал оргии, как только ты вышла за пределы деревни. Случилось то, что случилось. Я не хочу терять тебя из-за какой-то одноразовой акции.  — Ты меня уже потерял —. Мираи,- он сделал шаг к ней, девушка синхронно отступила назад — Тебе лучше уйти — Мираи… — Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя сейчас. Он в один широкий шаг сократил расстояние между ними и попытался обнять ее, но она вывернулась из его объятий и остановила последующую попытку мужчины, подняв руку и снова отступив на шаг — Уходи, Какаши, пожалуйста.  Тебе нужно разобраться в себе. Я не всепрощающая, и всегда принимающая тебя назад. Я не позволю тебе так с собой обходиться, несмотря… несмотря ни на что. Джоунин опустил голову. Забавно, но именно сейчас он напомнил ей полевое чучело. Он нервно постучал левой ногой о уже немного блеклый паркет, кивнул и тут же исчез.  Девушка закрыла окно с небольшой заминкой, задернула плотные шторы.  Чувства ее метались как выброшенные во время шторма на берег рыбы. И были так противоположны, что хотелось сойти с ума.  Одна ее часть хотела, чтобы он вернулся, убедил ее в своих словах. Обнимал так крепко, как она любит, целовал. Говорил, что он наконец-то разобрался в своих мыслях и чувствах. Что любит ее. Любит на самом деле. Ками, она бы так хотела снова услышать это из его уст, но…Кого она обманывает? Себя, да и только. Какаши сказал это в состоянии аффекта, хотел прекратить и без того неприятный разговор. Возможно, хотел снова попробовать, предложить продолжить отношения. Но это было неправильно, говорить ей такие важные вещи в такой момент. Девушка надавила пальцами на виски. Он запутался во всем, черт подери. И как бы ей не хотелось поверить в его слова, она не станет. Хирузен смотрел на Какаши своим долгим фирменным взглядом. Примерно так смотрит взрослый человек на ребенка, яро отрицающего свою вину, будто это вовсе не он разбил дорогущую бабушкину вазу. Но Третий Хокаге, сам по себе был человеком слишком мягкой натуры (несмотря на прожитую войну, профессию и редкие приступы нервозности). Он старался быть достойным, понимающим и всепрощающим. Так было всегда, в особенности с бывшими учениками, Данзо, членами собственного клана, когда те надавив на всех в совете, изгнали отца Мираи. И несмотря на недавние угрозы в адрес Хатаке, Сарутоби понимал его. Возможно даже лучше, чем показывал это. Но, как и любой человек, Хокаге не был застрахован от ошибок. Поэтому когда последний представитель своего клана явился к нему в кабинет в самый разгар рабочего процесса и потребовал долгую и опасную миссию, Хирузен замешкался лишь на мгновение, а затем выудил из тонкой папки листок с двойной пометкой S и А.