Слом

После того разговора с Боруто, его желанием, обещанием остаться с ним, в сердце Мицки поселилось какое-то особенное тепло. Практически всё время хотелось быть рядом с ним. Змеёнок держал его и днями и ночами, тянулся за ним и к нему. Было очень хорошо, спокойно и приятно находиться рядом с ним. Комфортно. Мицки нежился в тепле Боруто, наслаждался и насыщался его энергией, рвением к жизни. Это помогало держаться, стремиться восстановиться. И ещё очень хотелось быть рядом с ним. Как можно чаще, как можно ближе. Мицки сам за него держался, не отпускал, смотрел и слушал, наверное, ещё больше, чем когда пришёл в Коноху. Ещё сильнее хотелось быть с этим солнцем, отогреться в его лучах и остаться с ним навсегда. Про отца, брата и Суйгецу с Карин он тоже не забывал, но Узумаки вызывал какое-то особенное тепло. Новые чувства. Это было по-другому, но прекрасно, особенно, когда Боруто улыбался ему, развлекал или брал на руки — тогда внутри разливался жар, а сердце приятно трепетало. Ещё было очень хорошо от того, что все дома приняли Боруто и общались так, будто он прожил тут всю жизнь. А как змеёнок удивился, когда Узумаки назвал Лога «брат». Они потом ещё долго смеялись с удивлённого лица Мицки. Он только показательно дулся до тех пор, пока отец потрепал по волосам. А потом и остальных детей тоже. Теперь уже все улыбались, а Мицки и Лог легонько и мило покраснели. Тренировки и прогулки тоже имели результат — Мицки возвращал свою силу и уверенность. Было уже не так страшно гулять, чужие люди не пугали, только немного нервировало, что нужно обращать на них внимание, но Мицки спокойно ходил по деревне. И сила возвращалась, становилась послушной. Змеи и тянущиеся руки уже слушались его прекрасно, а из стихий — первым вернулся ветер и во всей красе оставил на стенах пещеры для тренировки длинные, глубокие порезы. Они вместе с Боруто тренировали технику серпа и успехи были у обоих. А позже Мицки поддалась и молния. Через пару месяцев с ним уже сражались как раньше — отец разрешил прежнюю нагрузку. Мицки носился по площадке, радостно отбивая удары отца и уворачиваясь от змей. Они кружили так, пока Мицки, не выдохся, и устало опустился на землю, довольно улыбаясь. Родитель тоже улыбался и щурил глаза. Брат и Боруто были очень рады, что прошла первая настоящая тренировка, и Узумаки носился вокруг него, пока Лог нёс его на руках в комнату. Мицки устало улыбался и тихо смеялся, просто млея от такой любви. Счастья. Это практически искрило в воздухе. Заряжало теплом и силами. Правда, лекарства всё ещё не отменяли, но всё равно снова случился приступ апатии. Змеёнок лениво, грустно лежал в койке, сжатый объятиями брата. Было хорошо слушать его мощное сердце, Мицки даже ощущал эти искорки счастья и любви, что по-прежнему были в воздухе, но сейчас был слишком бессильный, чтобы реагировать на них. Потому только лежал в объятиях, слушая сердце и голос брата, что разговаривал с отцом о делах деревни. Змеёнок не особо вслушивался. В голове крутились мысли где-то около того же. Что-то смутное, непонятное сейчас. Он не думал над этим и не вслушивался в слова, только тихонько засыпал под голоса и поглаживания сильных рук брата и отца. Несколько дней он так пролежал, лениво рассасывая конфету, что предложил Боруто. Вообще, она была жевательной, но не было сил двигать челюстью, так что она просто медленно растворялась во рту, а Мицки лежал безвольной массой, которую перекладывали с одних рук в другие. В конечном итоге, у него уже болели все бока, а от вечных перекладываний почти что затошнило, и он вывернулся из рук Лога, медленно прошаркав на колени к отцу, что что-то рассчитывал. Лицо брата было то ли удивлённым, то ли обиженным, но Мицки это не особо волновало — он наконец-то спокойно сидел с отцом, прижавшись к плечу. Так было более приятно. Впрочем, может это из-за долгого лежания так казалось. Но это и не важно, потому что после этого ему захотелось и дальше быть с отцом. Он не отпускал его, удивительно сильно для своего состояния вцепившись и повиснув на шее, когда родитель пытался его уложить. Змей только хмыкнул и пошёл в лабораторию вместе с Мицки, держа того одной рукой — он не такая большая ноша для него. Зато с этим змеёнок стал понемногу приходить в себя. Сначала он тихо сидел на руках отца, обнимая его за шею. Потом стало как-то скучно, и он совсем по-ребячески стал болтать ногами — что-то такое глупое, детское просыпалось временами, чему было сложно противостоять. Он болтал ногами, потом что-то крутил из чёрных, жёстких прядей в хвосте отца, а потом даже начал оглядываться и прислушиваться к тому, что вокруг. Ничего нового он не увидел — всё те же коридоры и лаборатории — но позже отец собрался в деревню и змеёнок пошёл с ним. Уже сам, но держась за подол кимоно. Ходить с ним, наблюдать, как он решал вопросы было интересно, а ещё его снова угостили, только теперь шоколадом. Он сидел в кресле в кабинете отца, пока тот говорил с разными шиноби, работниками, решал дела. От такого движения вокруг Мицки немного очнулся и стал думать о случившемся. Постепенно хотелось чего-то. Что-то делать. Двигаться. Любовь и забота, конечно, были прекрасными, но это слишком сильно возвращало его в детство, расслабляло. Он хотел любви, но если так же будет продолжаться и дальше, то Мицки так и не выберется из этого — навсегда останется ребёнком, так и останется в пещерах. Этого не хотелось. Чувствовать любовь, обниматься с родными — да, а эмоционально деградировать обратно в дитя — нет. Хотелось двигаться, развиваться. Жить. Мицки понимал, что о полном выздоровлении речи, конечно, ещё нет, но змеёнок, так же понимал, что уже окреп достаточно, чтобы что-то пытаться. Что-то менять. Пока шиноби мелькали перед глазами, тенями стояли АНБУ, он вспомнил, что и сам шиноби. Он работал, скрываясь в тенях, прикрывая друзей. Только на краю сознания мелькнула последняя миссия, и липкий, холодный страх сковал сердце. Змеёнок на секунду задохнулся и резко выдохнул, спрятав лицо в руках. АНБУ не пошевелились, а отец осторожно подошёл и присел рядом, погладив по волосам. Сердце бешено стучало, но мысли не проваливались в кошмар — Мицки как-то держался. Потому родитель ничего не сделал, только обнял его и продолжил говорить с подчинёнными. Всё шло своим чередом. Так и не начавшаяся паника затухала. Он запрещал себе думать о том, и в этот раз всё сработало. Успокоилось. — Ты в порядке? — Осторожно спросил родитель, когда АНБУ уже ушли. Мицки кивнул и удобнее устроился на диване, продолжая думать. Ещё через пару часов, после обеда они наконец-то пошли домой, однако до тех пор Мицки был уже таким уставшим, что сразу свернулся в плед и тихонько уснул под боком брата — всё же волна апатии и лёгкой паники забирала силы. И перед чем-то грандиозным стоило отдохнуть. На следующее утро он долго, лениво валялся в койке, болтая с Боруто. Уже не было апатии, но пока вставать не хотелось, только наслаждаться покоем и тёплым разговором. А потом Боруто достал приставку, и Мицки немного смотрел за игрой — самому ему не нравилось в это играть, а смотреть было интересно, поэтому в кровати они провалялись несколько часов, пока их не разогнал отец. Сначала он хотел отправить их на прогулку, но змеёнок решил, что сейчас лучше будет поговорить. Так что Узумаки выставили за дверь, на что тот очень удивился, а Мицки только посмеялся с его лица. Разговор был долгим. Боруто даже начал переживать и нервно расхаживал под дверью. Змеёнка это почему-то очень радовало, и особенное тепло снова наполняло сердце. Отец тоже переживал, и они долго обсуждали, действительно ли Мицки готов к этому, долго рассуждали, думали, что делать. Разумеется, возвращаться в Коноху или брать серьёзные задания было слишком рано. Мицки и не стремился к такому — уйти далеко было очень страшно и больно, а серьёзное задание — он и сам понимал, что не справится. Однако, родитель соглашался, что это хорошая идея — он был рад, что ребёнок поправляется, встаёт на ноги крепко. Мицки улыбался ему и радостно повис на изнервничавшимся Боруто, когда они наконец-то договорились о дальнейшем. Узумаки сначала был очень удивлён и волнение его ещё держало, но потом он так радовался за Мицки, будто они будут делать что-то невероятное. Даже прижал к себе, поднял и закружил по коридору. Сердце Мицки радостно затрепетало и растеклось теплом. Решили они очень просто — Мицки с Боруто будут ходить на задание в Звуке. D ранга, для начала и под присмотром Лога. Понемногу заданий будет больше и сложнее, чтобы змеёнок не сломался под давлением, и разумеется, если что-то случится, то ничего не будет за невыполнение. Такая себе форма терапии. И он очень надеялся, что это даст результат и он восстановится настолько, чтобы вернуть себя прежнего — сильного и практически бесстрашного. Полноценного. Поначалу Мицки волновался, что Боруто будет некомфортно — он-то помнил, как Узумаки ныл, когда они были генинами и выполняли глупые поручения — но парень был даже рад. Ему кажется и самому надоело всё это однообразие, и он совсем не возмущался, что они делают то же, что и выпустившиеся ученики академии. Им даже было интересно, после такого-то перерыва, и ни Боруто, ни Мицки не жаловались. Змеёнку так и вообще было не до мыслей, когда они начали. Первое задание заставило бегать очень много и растянулось на несколько дней. Не только потому что Мицки быстро замучился — первой миссией было переловить всех сбежавших из питомника собак и кошек. Десять мяукающих и семнадцать лающих морд. И ещё, три осла. Последних нашли в первый же день на полях за деревней и даже умудрились протащить через полдеревни в тот самый питомник. А вот с остальными было сложно. Собаки как собаки — бегали и игрались, и их отловить было просто; а вот с кошками, большая часть которых никогда не была на улице, было сложно. Пушистые твари с перепугу прятались так, что даже Мицки со змеями было трудно их найти в шумной деревне. А когда их находили, то они орали такой дурниной, что все на улице оборачивались. Камнями в них не бросили только потому, что ребята пока носили повязки Звука и были с Логом. Иначе на них бы, как минимум, наорали. В итоге, они, конечно, всех животных отловили, но вымотались ужасно. Ещё и почти обидели одного ребёнка — семья приютила сбежавшего щенка у себя, приняв за бездомного, и когда парни пришли его забирать ребёнок расплакался. Но за эти пару дней семья свыклась и согласилась оставить его себе, так что, в итоге, они пошли в питомник все вместе и оформили щенка на эту семью — хозяин питомника даже скидку хорошую сделал, услышав, что о собаке заботились всё это время. В общем — все были довольны. Даже Мицки с Боруто, хоть и были все исцарапаны, обслюнявлены и в шерсти. Только вымотались «как дураки» — как сказал Узумаки — и ещё два дня отлёживались дома. Но то, как радовался Боруто, Лог, как улыбался и хвалил его отец, стоило всей усталости и всех царапин. Он практически искрился от счастья и был полон решимости продолжить. Второе задание было на стройке — они помогали таскать материалы, а третье провели в резиденции и архиве, разбираясь с документами. Мицки сосредоточенно и с удовольствием сортировал отчёты и планы, носил коробки и заполнял стеллажи. Периодически к ним заглядывали секретарши и другие работницы, умилялись и угощали, а в обед и вовсе позвали к себе, сделав чай, бутерброды и предложив ещё сладостей. В этом женском коллективе они оказались одни — Лога в этот раз с ними не было — и потому было немного неловко от такого внимания, но всё равно забавно. А бутерброды были очень кстати. Правда, с этим делом они застряли на всю неделю — уж слишком давно тут ничего толком не делали, да и нужно было девушкам кое-что проверить, поэтому они сосредоточенно сортировали и таскали им бумаги, потом раскладывая так, как им командовали. В итоге, девушки были так довольны, что долго их тискали, успокоившись, только когда Орочимару сказал, что им пора уходить домой. При этом он так щурился, что было понятно, как это его забавляет, но парни уже просто не знали, как отделаться от работниц, и были рады помощи, практически мигом исчезнув, даже не дождавшись саннина. Но, в целом, всё было хорошо. Медленно Мицки осваивался, заданий становилось больше, и он уже не так уставал, привыкнув к нагрузке, к работе. Ему казалось, что он по-настоящему возвращал себя. Оживал. И печаль, страхи больше не так беспокоили, он мог справляться, побеждать их, а родные всегда помогали объятиями и теплом. Мицки улыбался. Через пару месяцев они стали ходить на миссии вне деревни — в основном сопровождение или доставка. Только ни Мицки, ни Боруто не были знакомы даже с окрестностями Отогакуре, не то что страны Звука и это было проблемой. Но с ними был Лог и, к счастью, миссии были без подвохов. Ничего странного, неожиданного не происходило. Не считая того случая, что одна корова, стадо которых они провожали в другую деревню, родила среди дороги. Неожиданно, но особо не помешало — путь продолжился дальше. Конечно, между этим с ними тренировались, занимались, и всё ещё были лекарства, но Мицки казалось практически оправился и как-то незаметно прошёл ещё один год. Мицки окреп. И снова начал думать о будущем, о том, как двигаться дальше. С одной стороны, возвращаться в Коноху очень не хотелось — он, да и Боруто тоже уже так привыкли к Отогакуре, обжились, словно дома. И уходить не хотелось. Поменять что-то — да, а покинуть это место было чересчур странно. Непонятно для чего. Однако он помнил, что они оба всё ещё шиноби Листа, пусть и носили эмблему Звука этот год. И ещё там были старые друзья, в конце концов, семья Боруто. Он долго размышлял над этим, тихо говорил с отцом. С Боруто не рисковал — не хотел тревожить то, что он был вдали от дома, и подозревал, что друг скажет что-то вроде: «Мы будем здесь сколько понадобится». Подобное было слишком приятным, и очень не хотелось больше думать о возвращении. Но ещё Мицки был уверен — Боруто считает, что они вернутся в Лист. Этого, до противного скрежета в сердце, не хотелось. Однако ответственность всё же грызла и требовала вернуться. Или покончить с этим всем, но тогда это означало расстаться с Боруто, а этого Мицки очень не хотел — тепло и счастье рядом с ним становились всё сильнее. И если они разойдутся, Мицки точно сломается без этого. Умрёт от боли. Потому он всё же выдохнул, успокоил нервное сердце и решил отправиться в Лист. Сложно. Страшно. Но в какой-то мере правильно, потому тоску он загонял глубоко-глубоко и всё же озвучил свое решение. Дорога снова вела в Коноху.