Слом

Мицки был раздавлен морально, опустошён и как-то механически двигался вперёд. Понимал всё и принимал, но пока был не в состоянии испытывать что-то, кроме тоски и усталости. На это не было сейчас ресурсов. Но он ходил в деревню и на миссии. Устало, слегка заторможенно и отрешённо. Но двигался. Боруто никуда от него не отходил. Лог не прятался и всегда был в нескольких метрах. От этого Мицки дышал спокойно и несмотря на дрожь в руках и теле жил. Принимал от Боруто угощения и, когда нужно, закрывал глаза прижимаясь к нему или брату, слушая их сердца. Отдыхая, набираясь сил и тепла. Оживая. Три недели он ещё был таким разбитым, но двигался. Правда, с друзьями практически не виделся, а когда они пересекались, то он ещё тише обычного и безучастно сидел с краю или стоял. Прижавшись к брату или Узумаки и закрыв глаза. На других пока не было сил и желания. Хотя ребята и не обижались, а Боруто не долго задерживался с ними, уходя с братьями как только мог. В целом, ситуация была довольно унылая, но спокойная. А миссии им выдавали в деревне и такие, на которых не нужно дёргаться. Монотонные. Скучные. Они работали в архивах, складах и разбирали посылки на складе почты — работы достаточно, но быстро ориентироваться и напрягаться Мицки было не нужно. И он спокойно выдыхал, сжимал в кулаки дрожащие ладони и принимался за работу. Тихую и спокойную. На пятый день копания в бумагах Сарада рядом тяжело, грустно вздохнула и уныло отвернулась к окну. Мицки замер, но отрицательно махнул головой на вопросительный взгляд Боруто и продолжил работать. Лог рядом зло щёлкал зажигалкой. А уже после миссии змеёнок заговорил с Сарадой. Сказал, что вероятно ей можно пока не ходить с ними, а пойти на другие задания. Учиха сперва не понимала, почему так, если они должны были наладить совместную работу, но Мицки объяснял, что сейчас дело не в этом. — Для тебя это трата времени, и не нравится совсем, так что иди с другими. Сражайся, защищай. Я… Ещё долго буду здесь копаться, на большее у меня пока нету сил. Позже мы пойдём на миссии серьёзней, но сейчас незачем тебе здесь страдать со мной. Всё в порядке. В конце концов Учиха его послушалась. В этот раз дело действительно было не в командной работе, а в том, чтобы Мицки не свалился в беспросветное отчаянье, апатию — двигался. Начал снова оживать. Да и, честно говоря, на Сараду у него тоже не было сил, и не хотелось её видеть. И действительно было жалко, что она вынуждена с ними тут медленно умирать под завалами бумаг и пыли. Потому он и решил так облегчить всем жизнь, оставив для себя движение и вместе с тем спокойно выдыхая. Дни шли неспешно, тихо. Рядом всегда были родные. Они любили его и Мицки понемногу снова начинал чувствовать. В середине второй недели он наконец-то собрался поговорить с Боруто, что с того самого дня истерики так и не отходил от него, оставив свою жизнь, семью и время. Был только с Мицки. Змеёнок толком не знал, как с ним поговорить, как извиниться за тот бред, что он кричал в приступе, умоляя Узумаки навсегда остаться с ним. Однако, Боруто, как всегда, смотрел прямо, согревая его. — Я ведь уже говорил, что хочу остаться с тобой. Помочь тебе встать. Я всё ещё хочу этого, и останусь. Не думай такие глупости. Он говорил это, как всегда честно, открыто, ничего не пряча. Мицки выдохнул после его слов, голова снова стала пустой, но в этот раз как-то приятно, и он прижался к тёплому плечу парня, растворяясь в солнце. Покой и тепло пробирались в его перемолотую, опустошённую душу, настоящим живительным светом ласково оживляя его. — Я не хочу, чтобы это заканчивалось. — Кристально честно выдохнул Мицки, насквозь пронизанный ровным, сильным светом Боруто. Его теплом. — Я тоже. — Узумаки растёр его спину ладонями и прижался крепче, вдыхая спокойный воздух. Почему-то от этого признания сердце змеёнка дёрнулось. Приятно. Особенно. Наверное, в тот момент он стал по-настоящему оживать — медленно, но верно, как уходит сырость и холод, под первыми, нежными лучами весеннего солнца, тепла. Неторопливо и правильно. Орочимару, видящий этот момент издали, легко, мягко улыбался, чувствуя и понимая гораздо больше. И радуясь, с неким нетерпением ожидая, когда и ребята поймут это всё. Ещё полторы недели они провели так же тихо. Мицки определённо поправлялся, но прежним не стал. В этот раз его действительно сильно изменил случившийся приступ, и он сделался куда более тихим, мягким и ранимым. Таким же нежным и хрупким, как самая первая весенняя трава, что только показалась из почвы; первый луч весеннего солнца в прозрачной росе. Боруто замечал это всё больше, и больше хотелось его беречь. Обнимать, сделать как-то особенно счастливым. Потому он не отходил от него, легко придерживал и обнимал, успокаивал дрожащие руки и уделял очень много внимая тому, как Мицки себя чувствует. И Узумаки почти дурел от той лёгкой, почти незаметной улыбки, что стала появляться на бледных губах после трёх недель тоски и опустошённости. И он старался дать ему как можно больше поводов для этого, дать такую необходимую поддержку, комфорт. Счастье. Потому прислушивался, присматривался, ловя самые незначительные изменения. Для Боруто и раньше всё это было важно, но сейчас что-то неуловимо изменилось, и Мицки стал вызывать такие трепетные чувства, что Узумаки не всегда понимал, как справиться со внезапным приступом любви. Хорошо, что Мицки всегда была нужна поддержка и тепло, что он хотел этого, и Боруто мог его обнимать часто, и особенно, когда это было нужно. Им двоим. Так что, в основном, это не было проблемой, кроме того, что Узумаки не совсем понимал своего изменившегося отношения. Но, по большей части, он просто заботился о друге, не сильно думая об этом. Хотя ночами, когда Мицки спал, Боруто смотрел на него и совсем не понимал, почему сердце так сжимается и становится жарко. И неловко, когда один раз он поймал на себе сверкнувший в темноте золотой взгляд Орочимару. Особенно, после того разговора с Мицки сердце почему-то совсем нервно трепыхалось. Но придумать что-то Узумаки пока не мог, потому молчал. И просто обнимал друга. Дорогого Мицки. А змеёнок почти что задыхался от восторга и тепла Боруто, что стал как-то особенно его обнимать. И он оживал от его тепла, наполнялся светом. Понемногу начинал улыбаться, и появлялись если не силы и желание, то хотя бы мысли, чтобы продолжить развитие. Он знал — рядом с ним всегда есть поддержка, потому спокойно шёл вперёд, останавливаясь когда нужно и утопая в объятиях. Любви. А ещё он много думал про эти ощущения и замечал, что сперва от объятий Боруто становилось невообразимо хорошо, а потом появлялась какая-то незаконченность. Будто чего-то не хватает. Но потом он снова вдыхал свет и тепло солнца, и мысли снова отключались, вынося его куда-то к облакам. Так что Мицки так и плавал в этом свете, любви и шёл куда-то дальше. Через те три недели он стал улыбаться и общаться с друзьями. Несколько раз провёл тренировку с Сарадой, и они втроём помогли проверить охрану Конохи, прячась и убегая от джоунинов. А потом и от новеньких Яманака, что тренировали свои способности в сенсорике. Было весело, легко. Словно как сон, даже когда Мицки приходилось бежать и немного подраться. Но мозг так и не вырывался из такого спокойствия. Потому он решил, что пора снова попытаться. Снова отправиться на миссию вне деревни. Лог, конечно, шёл следом, и не прятался. И чуть поодаль брёл Какаши, про которого почти все забыли. Всё прошло без приключений, так что отдохнув день, они отправились на ещё одну миссию. И ещё. Незаметно с того приступа прошло чуть больше двух месяцев — Мицки ходил на миссии, держался, но так и не вышел из того слишком нежного и хрупкого состояния. Будто случившееся действительно так его изменило. Но, пока это не было проблемой, и он даже решился наконец-то попробовать, чтобы Лог не был рядом всегда. В стороне — так, чтобы Мицки не сразу его видел и старался справиться сам. Хотя бы с Боруто. После, когда они уже шли домой, брат, конечно, появлялся рядом и прижимал к себе. Змеёнок спокойно выдыхал в такие моменты, наклонял к его плечу голову и обнимал в ответ, неторопливо идя домой. Днём он старался справляться сам или обходиться только поддержкой Узумаки, а вечерами цеплялся в Лога и отца. Несколько раз, правда, было такое, что ему нужен был брат. Вот сейчас. И тогда Лог быстро оказывался рядом и прятал Мицки за рукавами своего кимоно. Если рядом были товарищи, они уважительно отходили, а потом делали вид, что ничего не было и продолжали говорить. Только Боруто осторожно, ласково держал его за ладонь, пряча их руки где-то в складках пончо. Мицки держался за тепло, его уверенность и упрямство, дышал и успокоился, а потом открывал глаза и продолжал идти дальше. Он даже стойко вынес миссию, в которой им пришлось столкнуться с грабителями, сопровождая торговцев с грузом аж к границе Огня. Логу даже не пришлось вмешиваться, правда, из-за нервов, мимолётного страха, замешательства, Мицки чуть не пропустил удар. Только вместо того, чтобы увернуться, спрятаться за спиной Узумаки, или использовать змей, он неосознанно выпустил сенчакру, используя Трансформацию Мудреца. Но не рассчитал силу — всплеск чакры просто разорвал вора на куски, прямо в полёте, и Мицки, как и всё вокруг, покрыло брызгами крови. В воздухе сразу же отвратительно запахло кровью и остатками пищи, от чего их троих затошнило. Как и воров. Но Мицки быстро пришёл в себя, и направил силу на оставшихся преступников, в этот раз уже обходясь без такого количества крови. Кости крошились от силы змеёнка, словно сухой лист нори. Они не успели даже закричать, как мёртвыми тушами впечатались в землю и скалы. Резко зазвенела тишина. Сарада в стороне стояла в полном шоке, прямо у границы где долетела кровь первого преступника. На неё не попало, но почему-то тошнило. А Боруто, тоже покрытый кровью, испуганно смотрел на друга. Мицки медленно опустил руки, чакра спала. Он просто как-то бездумно смотрел перед собой. Руки Узумаки нервно затряслись, и он спрятал кунай, подходя к другу. Лог тут же оказался рядом с ними. — Мицки? Ты как? — Осторожно спросил брат, мягко касаясь не запачканной кровью спины младшего. Боруто рядом нервно застыл. Змеёнок поморщился. — Грязно. Больше он тогда ничего не сказал. Мицки словно впал в транс, отключившись от реальности и ни про что не думал. На всякий случай, Лог дал ему немного успокоительного, пытаясь не развести брызги крови по лицу. Змеёнок автоматически проглотил и, ничего не воспринимая, послушно пошёл за Узумаки, что оттащил его в сторону ближайшей речки. Сарада и Лог молча повели шокированных клиентов дальше к нужному месту, а потом быстро бросились назад — это заняло всего четыре часа, и, вернувшись, они встретили всё такого же отключённого от реальности Мицки. Но чистого. Река, к которой привёл змеёнка Узумаки, была довольно мелкой, но тем не менее в ней можно было искупаться. Так что Боруто пошёл сразу в неё, даже забыв снять сумки. На середине речки воды было еле до пояса, но присев на каменистое дно, можно было умыться, хоть течение и сносило. Но Боруто усадил змеёнка на дно, упёрся ногами в камни и присел напротив Мицки, осторожно моя его лицо. Друг так безучастно и смотрел куда-то, словно просто уснул с открытиями глазами. Или просто был не здесь. Боруто в какой-то момент содрогнулся, вспомнив: в каком состоянии нашёл тогда Мицки. В тот раз он тоже весь был в крови. От страха его затошнило, и он нагнулся в воду, полностью погружая под неё голову. А потом заорал. Звук лопнул с пузырями воздуха и унёсся течением. Узумаки вынырнул, отдышался и принялся натянуто улыбаться, смывая с волос и одежды Мицки кровь и безостановочно говоря что-то. Ласково, весело. Только чтобы самому не упасть в панику и хоть немного вывести друга из небытия. Правда, этого так и не случилось, так что Боруто в какой-то момент замолчал и вытянул Мицки из реки, сам уже трясясь от холода. Он попробовал посушить их одежду ветром, и хоть получилось, но тепло пока не было. А сумки так и остались мокрыми, так что их Узумаки наконец-то снял, раскрывая под солнцем. А потом сел, затащил на колени друга и крепко обнял, вжимаясь лицом в волосы. Его потряхивало от холода и страха — перед глазами крутился тот кошмар, когда он видел Не Мицки. И он жутко боялся, что друг снова упадёт в такое состояние. Потому пытался задушить свой страх и обнимал Мицки, нервно плача ему в волосы. Дрожащей рукой он как-то достал успокоительное друга и тяжело проглотил горькую пилюлю, застрявшую в горле, и снова вцепился в друга. Надеясь, что ничего с ним не случится. К тому времени, когда их нашли Лог и Учиха, Боруто уже успокоился и отогрелся, улёгшись отдыхать на траве. А Мицки так же отрешённо смотрел в никуда. Разве что прижимался к его груди, лёжа сверху. Лог сперва попытался поговорить, проверил его состояние, а потом всё же не удержался и нырнул в чувства Мицки. И растерялся, потому что он действительно был пуст. Ни о чём не думал, а воспринимал всё только краем сознания. Будто на грани обморока. Старший был растерян, так как не понимал, какой результат будет — это могла быть как и защита от случившегося и потом Мицки просто очнётся, так и затишье перед новым приступом истерики. Или апатии. Потому был напуган, и домой они двинулись быстро и в тишине, сразу же спеша к Орочимару. Только уже почти у Конохи Мицки внезапно пришёл в себя. Резко, будто внезапно проснулся. Лог остановился, осторожно опуская брата на землю и заглядывая в глаза. Младший удивлённо хлопнул глазами и спросил: что они делают тут. Последнее время он не помнил — действительно отключился после боя. Но… Он просто пожал плечами, на вопрос: «Как себя чувствуешь?». Старший осторожно считывал его ощущения, и Мицки действительно ничего не ощущал по этому поводу. Его отключило от стресса, а теперь вернуло в прежнее состояние. Лог облегчённо выдохнул, но всё же они пошли сразу домой, чтобы проверить его состояние. Змеёнок не чувствовал каких-то изменений, но согласился и пошёл за братом и Узумаки, что нервно цеплялись в его ладони. Однако Орочимару не сказал ничего нового — просто ждать и наблюдать за реакцией. Хотя после того, как старший тщательно проверил психическое состояние Мицки, саннин предположил, что скорее всего ничего не будет. А после заговорил и змеёнок. — Мне их не жаль. И я ничего не чувствую. — Он задумчиво посмотрел на свою ладонь, в этот раз осознанно, покрытую природной чакрой. — Наверное… Просто не ожидал и был шокирован. Но я не чувствую ничего. — Снова легко пожал плечами. Внутри Мицки действительно было спокойно. Случившееся никак его не задело, лишь кровь была противной. И запах. Но ничего тогда делать не стали, только взяли пару дней выходных. С Мицки так ничего и не случилось, и он вернулся в своё такое тихое, нежное состояние. Лишь Лог и Боруто несколько раз принимали успокоительное, чтобы не нервничать, и тискали змеёнка. Мицки прокручивал в голове случившееся, безразлично вспоминая и холодно отмечая, что ничего не чувствует из-за этого. А потом выдыхал и погружался в тепло семьи.