Слом

Та миссия действительно никак не повредила ему. Ничего не будила в нём. Он не жалел. С самого рождения он не считал убийство чем-то важным. Вернее тем, что повлияет на него — он легко убивал, когда это нужно. Без сожалений. Может он обдумывал до этого — убивать или нет? — но когда решался, то делал без сомнений. Так что убийство тех воров никак на него не повлияло, но Мицки послушно сидел дома с семьёй, наслаждаясь теплом. Уютом и покоем. А потом всё же сказал, что нужно двигаться дальше, и они снова вышли в деревню. Друзья были взволнованны и косились на них всё время, переживали. Но Мицки был спокоен. Боруто с Логом сами напились успокоительного и тоже расслабились, ухаживая за змеёнком. Так что для них всё прошло тихо. Лишь Сарада была против такого — слишком её выбило из равновесия случившееся — и спорила. Узумаки пытался перечить ей, заставить оставить эту тему, но быстро переключался на ладонь Мицки, водя по ней пальцами в странной медитации, пропуская слова Учихи мимо ушей. Змеёнок в принципе тоже её игнорировал, лишь тихо запивал чаем очередную конфетку, что положил ему в рот Боруто. — … нельзя же просто так убить. Мы должны были схватить их и закрыть в тюрьме… — Внезапно ворвались в сознание Мицки её слова. Он застыл, слушая. Учиху почему-то чересчур впечатлило, что он убил. Выбило из равновесия. Будто она не шиноби. Будто моральная сторона куда важнее даже жизни друга, будто, когда действительно такая ситуация, есть выбор. Или ей просто не нравилось, что Мицки никак этим не терзался? Она почему-то терзала себя виной и злилась на… это. Мицки слушал её слова, держал руку Боруто, чтобы тот не подорвался с места, и думал — у неё не хватит смелости напрямую, действительно обвинить Мицки. Забавно. Но ему в конце концов надоели её причитания. — Ты бы умерла ещё в первый день. Я выжил только потому, что не могу умереть. — Мицки говорил тихо, спокойно, совершенно безразлично к этому. На их стол мигом опустилась тишина, её можно было почти почувствовать, как она обрушилась на головы. Как все застыли, поражённые его словами. И тем, как он это сказал. Будто его оно совсем не касалось. Ни одно, ни другое. Узумаки рядом похолодел от страха, усиленно вглядываясь в спокойное, пустое лицо Мицки. Змеёнок только допил свой чай, поставил кружку на стол и легко сжал подрагивающую ладонь Боруто, вставая. Уходили они так же спокойно. Вернее безучастным был Мицки, а Узумаки и брат снова взволнованно на него смотрели, держа за руки. Мицки только выдохнул. Он не забыл ужас. Но сейчас он держал себя в руках, и речь шла о другом. О смерти. О том, что Мицки не стал настолько поломанным, что не мог убить. Или боялся убить. Он боялся остаться один, беззащитным, но не уничтожить кого-то, спасая себя. Он не боялся крови и смерти. Хоть это было и не приятно. Позже, холод воспоминаний всё же сжал его внутренности, но змеёнок был достаточно спокоен, чтобы медленно его выдохнуть, держась за любимых. Так что это не повергло его в темноту. А на следующий день Сарада извинилась. Мицки просто пожал плечами, и они отправились на новую миссию. И здесь, наконец-то, и попали на неправильные данные — как всегда задание оказалось куда опаснее, чем было заявлено. Сопровождение отца и дочки оказалось не просто путешествием. Кража, шантаж, кража того, что изначально крали, тайны и деньги — всё как всегда было замешано в кучу, и было совсем не тем. Наверное… Больше всего злило то, что у них были деньги, чтобы дать этой миссии соответствующий ранг и оплатить всё. Так нет же нужно было скрыть информацию. Хорошо ещё, что это именно они, не раз бывавшие в бою, попали на это задание. А если это были бы молодые чуунины? Или генины с наставником? Сколько бы из них пострадало? Это злило. И они трое, и даже Лог, сходились в этом. И по окончанию Сарада решила не отступать и устроила им взбучку, Узумаки тоже подключился — тут уж было принципиально. Ладно если бы хорошее дело, если заказчик был в беде и без гроша, но богатому человеку, что лишь из-за жадности подставил шиноби, они не собирались этого спускать. Так что скандалили Узумаки и Учиха долго, зажимая его и даже грозя расправой Хокаге и даймё. В конце концов, заказчик сдался, ещё и пристыженный словами своей дочки, что тоже на него накричала, а потом извинилась перед командой. Они облегчённо выдохнули. Сумма была выплачена, соответствующая делу, миссия задним числом получила ранг выше. Возможно, даже этой маленькой справедливости они были более рады, чем закончившейся миссии и даже не разошлись сразу как со всем покончили, а пошли в кафе. По дороге встретили ещё команду Денки, потом присоединилась староста, Шикадай, ещё и девушки пришли — всё как-то быстро завертелось, и они сидели там до самого закрытия, а потом как-то оказались на просторном поле, потому что у кого-то возникла идея попробовать сделать фейерверк. Мицки иногда выпадал из разговоров, отвлекаясь только на тепло Боруто, и в целом приятную атмосферу, и потому не совсем уловил, когда это началось. Просто вдруг осознал себя под ночным небом, на холме над Конохой. Вверху светили звёзды, внизу горели огни деревни, воздух был тёплым. Было хорошо. Парни что-то крутились рядом со своим экспериментом, Сарада и Сумире вроде давали советы или просто контролировали. Остальные тоже толпились вокруг, наслаждаясь моментом. Было весело, Мицки даже улыбался и прижимался боком к Узумаки. Лог чуть в стороне курил, мигая оранжевым огоньком в темноте. Слишком приятным был момент, чтобы о чём-то думать или переживать, да и вокруг звучал смех вперемешку с привычным бурчанием и криками. А потом ожидаемо бахнуло. Очень хорошо, — земля аж задрожала. Правда фейерверк получился горизонтальным и больше походил на дымовую шашку, просто очень мощную и громкую. И искрящуюся красным. Крики ещё больше смешались со смехом и кашлем от дыма, к тому же после взрыва стало плохо слышно, и кричали ещё более усиленно. Но, в конечном итоге, просто смеялись, и так и бродили по окрестностям до утра — никто не хотел разрушать такой момент. И все поймали чувство ностальгии — будто они ещё в академии и ловили радужного карпа. Правда, вместо рыбы ближе к утру был чай и разная выпечка из круглосуточного магазина, но это было по своему прекрасно. Во всё это безобразие даже Лог втянулся — парни закономерно захотели с ним сразиться. Разумеется дружески. Узумаки и Мицки в предвкушении переглянулись, и Боруто принялся подбивать парней, раззадоривая перед боем. А потом они вдвоём бесстыдно смеялись, когда Лог помотал их всех по земле, как тряпки. Впрочем, друзья были довольны, хоть и абсолютно продули. Но теперь приняли Лога. Старший только хмыкнул и обнял Мицки, неспешно прогуливаясь в сторону дома — небо уже начинало светлеть на восходе. Да и постепенно все начинали зевать. Понемногу расходились. Всё шло так неспешно и замечательно, так было радостно, что Мицки даже не среагировал на то, что остался в стороне один — Боруто с картинными причитаниями гонял Лога, а Шикадай с Иноджином и Ивабе о чём-то болтали, зависнув у витрины одного магазина. Мицки наблюдал со всем со стороны и мягко улыбался, радостно щурился, на показывающееся из-за горизонта солнце, пока его солнце носилось рядом с братом, в итоге, повиснув у того на плече. Его радости не нарушили даже безобразные пьяные мужики, что вывалились из какого-то бара. Змеёнок лишь немного поморщился и медленно пошёл к Узумаки и Логу, не желая расставаться с этой спокойной, какой-то особенной радостью. Не разрушило это и пьяные крики, внезапный шум резко очнувшейся деревни. Не все, конечно, уже просыпались, но время от времени тишину разбивали звуки жизни. Мицки улыбался и легко сделал шаг в сторону, когда из переулка вышел какой-то здоровый мужик. От его роста страх немного прошёлся по спине, но быстро стёрся запахом алкоголя и помоёв. Или чего-то сгнившего в его рту. Змеёнок поморщился и неуловимо ускорился: чтобы обойти это. — Эй, малыш, давай развлечёмся, уверен ты такого ещё не видел. — Мицки прекрасно понимал про что он, и кошмар подбирался к нему слишком быстро, страх заполнял разум с невероятной скоростью. Он сделал ещё несколько нервных шагов в сторону, а это только один и перекрыло ему путь. Сердце колотилось в голове, он оцепенел перед ужасом. Задохнулся от вони, когда огромные, отвратительные руки сжали его плечи и прижали к стене. Мицки беспомощно заскулил, скованный холодом. — Давай поиграем. Смердящее, влажное дыхание выбило из лёгких весь воздух. Разум закричал, находясь в настоящей ловушке — он один, беспомощный, перед ещё одним кошмаром. Мицки успел услышать, как закричал Боруто, ещё понял, как брат кинулся к нему. Но внутри него снова что-то лопнуло. Разум отключился. Мицки может и мог бы вынести пытки. Кровь. Боль и смерть. Возможно, мог бы справиться. Но не это. Сила вырвалась наружу, как тогда, сметая всё вокруг. Зловонное тело разлетелось мельчайшими каплями плоти, стена за спиной обратилась пылью. А Мицки сжал голову руками и закричал, падая на потрескавшуюся землю. За секунду с жутким криком, разрывающим тишину и его горло, весь разум Мицки разрушился. Всё, что он сумел построить, развалилось за мгновение. Сдерживающая печать не давала силе выплеснуться больше, разрушая всё вокруг, и эфирные змеи не появились, но сдержать расколовшуюся душу она не могла. Спасти разум, что умирал в кошмаре. Всего лишь за минуту он потерял всё, все эти годы усилий, и снова превратился в скулящее от ужаса существо. Боруто и Лог бросились к нему, стараясь прорваться сквозь зелёную чакру, обжигая об её холод руки, и внутренне умирали от крика Мицки. Парни, что ещё остались с ними, могли только в шоке отойти и наблюдать за этим безумием. Орочимару появился резко. Сложил несколько печатей, наполнил силой, и бушующая чакра Мицки исчезла, но разум продолжал раскалываться, а он кричать порванным горлом, захлёбываясь своей же кровью. У Лога слишком тряслись руки, и он не мог ничего сделать, в панике смотря на младшего, потому Орочимару сам вколол Мицки успокоительное, и сразу же подхватил на руки, мчась домой. Парням он бросил идти за ним, но… Они были слишком шокированы и сначала так и застыли на месте, парализованные паникой. Лишь когда Шикадай их растормошил, они немного очнулись и, спотыкаясь, бросились домой. Ничего хорошего их не ждало. Мицки снова был поглощён ужасом. Да, он спал, из-за успокоительного, но по лицу, по тому, как колотилось его сердце, и по тому: что только что случилось, было ясно — Мицки снова вернулся в самое начало. И его состояние стремительно ухудшалось. Всё тело стремительно слабело, корчилось из-за стресса, сдавая все позиции. И обойтись только успокоительным, и без точного контроля было невозможно. Потому, когда наконец-то примчались паникующие дети, Орочимару вколол им немного меньшую дозу, и, снова взяв Мицки на руки, пошёл за деревню. Достаточно далеко, чтобы призвать Манду и с его помощью добраться домой. Так проще и быстрее, и у змея есть привязка к убежищу, благодаря вездесущим змейкам Орочимару. Там, с невменяемыми Узумаки и Логом, пришлось разбираться Суйгецу, но те, к счастью, не были буйными — всё так же были в шоке. И сидели тихо, пока не отключились на второй койке от снотворного. Саннин же проверял младшего: стресс — такой же сильный, как в самом начале — выматывал тело, заставляя все системы напрягаться. Сгорать почти, а чакра бесилась внутри, отзываясь на эмоции. В целом, всё сходило с ума, и до ночи змей просто менял капельницу за капельницей и успокаивал чакру, вытягивая её бушующий излишек из тела. Лишь к темноте Мицки пришёл хоть в какое-то нормальное состояние. Насколько оно может быть нормальным, после кошмара. Но состояние больше не ухудшалось. Физически. Про психическое саннин уже не мог ничего сказать. И даже проснувшихся парней плохо получилось успокоить — сам еле сдерживался и на них покоя не хватало. Получилось только снова вколоть им и себе тоже успокоительное. На этом силы закончились, и он устало сидел за столом, уткнувшись лицом в ладони. Просто ждал, что на этот раз случится с ребёнком. До следующего дня они втроём хоть немного пришли в себя, и Лог решил изучить чувства Мицки. Медленно, глубоко, вдумчиво. У отца он не спрашивал разрешения — просто решил сделать это, и всё, что сможет. Саннин и не пытался остановить, лишь подготовил успокоительное. Старший долго возился с мыслями и ощущениями младшего — стараясь пробраться сквозь сон и не задеть, не навредить. А потом Лог сам долго плакал, упав рядом с младшим. Орочимару только оставалось напоить его успокоительным. Снова. Мицки просто ужасно боялся остаться беспомощным. Одним. В страхе и без надежды. Он до беспамятства боялся, что его тронут. Да, тогда его не изнасиловали, но именно это стало последней каплей. И сейчас это же разрушило всё, чего он добился. Он был испуган, в ужасе, и слаб. Уничтожен. Змеёнок не мог вынести этого. Орочимару тяжело опустился на койку рядом с детьми и вздохнул — теперь про возвращение в Коноху точно не может быть и речи. И даже не ясно, оправится ли Мицки в этот раз.