〰️➰➿
Чонгук не может поверить в то, что голубые глаза, в которых всегда плескается озорство и настоящее жизнелюбие, в неизвестном ему месте, смотрят на другого альфу. Не хочет верить в то, что Тэхён, как тогда на ярмарке, подпрыгивает рядом с Калебом, каждой букашке и мошке радуется. Свою удивительную улыбку ему дарит, а тот, без всяких сомнений, довольно принимает. Ему не свыкнуться с мыслью, что где-то там задорные огоньки, никогда не угасающие в зрачках омеги, горят для другого альфы. — Ты знал, Донсу? — сын главы стражи задаёт вопрос, ответ на который ещё одним ударом за сегодняшний день может стать. — О чём, Чонгук? — наследник следит за двумя стражниками, помогающими ему в сборах. — О том, что Тэхён покинул школу с Калебом. — А без моего разрешения он бы посмел куда-то увести Тэхёна? — Донсу… — во рту резко засуха наступает, хотя до этого от злости собственными слюнями давился. — Чонгук? — до альфы будто сейчас дотягиваются цепкие когти тяжёлой ауры друга. — Всем выйти, — приказывает он, обращаясь к страже, которые ни секунды не медля оставляют то, чем занимались, и покидают комнату. — Чонгук, мне показалось или ты об этом не знал?.. — Знал? Если бы знал, стоял бы сейчас здесь? — Калеб попросил выйти с братом прогуляться по таверне, Тэ согласился. — Но я своего согласия не давал! — из уст внезапно вырывается лишнее. Не в том тоне, из-за чего одна бровь альфы напротив выразительно вверх поднимается. Чонгук не замечает. — Так понимаю, у всех твоих товарищей есть возможность от тебя разрешение получить и спокойно к младшему наследнику подойти, — ядовитые слова в порыве гнева льются. Сын главы стражи готов себя по лицу ударить за них. — Чонгук! — повышает голос Донсу. — Мой брат — не вещь! Я и никто другой ему не хозяин! Он сам волен делать то, что захочет! Моё дело от необдуманных действий его уберечь! — Донсу, прости… Прости… — повторяет он, сам себя не прощая, — День выдался отвратный, — голос тише становится, выдавая расстроенные чувства. — Я только вчера своё сердце перед тобой обнажил, а сегодня… Новость о прогулке Калеба и Тэхёна слишком больно о виски ударила. — Чонгук, — ближе к альфе становится, — я больше опечален не тем, что ты подобное на эмоциях мне в лицо выдал. А тем, что сам пришёл к неправильным выводам. Мог ли я поставить тебя на один уровень хоть с кем-то, даже своим родственником и приближённым? — взгляд Чонгука вовлечённым становится. — Калеб попросил лишь о прогулке. — Как и я… — Ошибаешься, — отрезает Донсу. — Ты попросил не об одной прогулке, а о прогулках длиною в жизнь. О возможности называть моего брата своим омегой. Выбрал другие слова, но суть от этого не поменялась. — Что ты хочешь этим сказать, До? — Даже если у Калеба есть какие-то иные мысли насчёт моего брата, ты всегда будешь на шаг впереди. Сейчас тебе известно, где они находятся. Как и Тэхёну ничего не запрещал, так и тебе запретить не могу. Единственный запрет — ни в коем случае не расстраивать его. Вчера, на мой взгляд, всё и так было понятно озвучено, — устало выдыхает он. — Ты же понимаешь, что я намерен сделать? — вновь в изумрудных глазах поддержку ищет. — Не понимаю одного: почему ты всё ещё здесь, — этих слов достаточно, чтобы альфа с места сорвался. — Чонгук, — окликает его Донсу. — Да? — Ты видел сегодня Карла? Почему-то показалось, что он меня избегает… — Он не Тэхён, — уже и улыбается. — На занятиях делом занимается. Твой омега отличается требовательностью к себе и дисциплинированностью во всех вопросах, в том числе учёбы. Я тебе как учитель говорю. — Если мой брат такой безответственный и неправильный, чего же ты из-за него, перегнув палку, представление с утра устроил? — Донсу, — взгляд глубоким становится. — Я боюсь. — Тэхёна? Мы все его боимся, — очевидное говорит. — Себя. Я боюсь того, что слишком сильно привязался к кому-то. Мне страшно от осознания, что то, как пойдёт мой день, теперь зависит от одного слова и улыбки другого человека. И что из-за всего этого, в конечном счёте, попаду в ловушку своих иллюзий. — Приняв решение отдать кому-то сердце, а тем более таким омегам, мы изначально загоняем себя в ловушку. В самую прекрасную ловушку, из которой я лично выбираться не хочу. — И я… — слова сына главы стражи тихо, но уверенно звучат. — И я не хочу…〰️➰➿
Rule This Day — Power-Haus, Christian Reindl, Tarot Club Царящая вокруг осень Тэхёна не пугает. Он любит абсолютно все времена года. Зачем выбирать одно и из двенадцати месяцев быть счастливым только три, когда можно продлить это чувство до навсегда? Зима, весна, лето, осень, — часть жизни. Тэхён любит эту жизнь. Любит её, бегая за быстро порхающими бабочками, любит, заглядывая тихонько, чтобы не потревожить пчёлок, в ульи, в которых те непрестанно трудятся. Любит, вдыхая прохладный воздух, ходить вприпрыжку так, чтобы под ногами доносился сухой хруст разноцветных листьев. Любит встречать первый снег, смотреть, как затерявшиеся в мышиного цвета волосах снежинки в тепле таять начинают, а волосы оттого ещё забавнее вьются. Любит жизнь, спускаясь с крутой горки на санках и даже больно падая с той самой горки. Боль же тоже — часть жизни? Любит бегать босиком по лужам ранней весной под недовольные крики Квинта, а после возвращаться в испачканных штанишках и смотреть в голубые глаза папы, который одновременно хочет поругать и согреть в своих тёплых объятиях несносного сына. Земля Эмеральд по-особенному прекрасна в разное время года. И осень — не исключение. Пока некоторые жалуются на плохую осеннюю погоду, Тэхён всегда подшучивает, обращаясь к осени: «Чего же ты так в золото и в ярко-красное принаряжаешься, чтобы потом перед всеми оголиться!» А ещё эта дама известна своей непостоянностью и проявлением характера. Похожа этим на кое-кого. Сегодня тепло, ярко светит солнышко, но не успеешь привыкнуть, как завтра потянутся тучи и польётся дождь. Как поняли, младший наследник разговаривает не только со всякой живностью. Окна кареты совсем не подходят для любования предстоящей пред взором красотой. Они обзор ограничивают, постоянно покачиваются. — Остановите! — кричит Тэхён, а Калеб аж вздрагивает. — Тэхён? Что-то стряслось?! — Я хочу доехать до таверны верхом на лошади! — Но я не знаю, как ты в седле держишься, — взволнованно говорит альфа. — Вдруг упадёшь! Так и ушибиться можно! — Я сын владыки Эмеральд, не стоит сомневаться в моих способностях в верховой езде, — бросает и тут же выпрыгивает, как только карета останавливается. — Да и навыки не забываются, потому что эти занятия в школе я не пропускаю, — уже стоя на тропинке, окружённой полями зерновых, на которых полевые работы завершены. Но Тэхёну достаточно закрыть глаза, чтобы представить спелые колосья пшеницы и ржи, слышать как они под властью лёгкого ветерка колышутся. А скоро новые зёрна прорастут, новая жизнь возродится. — Тэхён, — выходит вслед за ним Калеб. — Но ведь даже лошадь для тебя не подготовлена. — Я сяду на эту, — показывает на лошадь стражника, сопровождающего их. Тот, ошарашенный заявлением мальчишки, на Калеба смотрит, а сын члена клана кивает, мол исполняй, и к своей лошади подходит. И вот младший наследник, получив желаемое, уже на лошади несётся по пёстрому ковру из опавших разноцветных листьев и вместо того, чтобы вперёд смотреть, голубые глаза к небу поднимает. Налюбоваться не может. Когда доезжают до лесного участка небо уже не видно, зато под дуновение ветра яркие листья над головой, танцуя только известный им танец, мелодично кружась, опускаются на землю, дорожку из золота создают. Всё ещё держащиеся на ветках им на прощание машут. А некоторые листья в кучерявых серебристых волосах укрытие находят, ещё ярче улыбку наследника делают. Калеб заворожённо за омегой следит, скорее за поводья дёргает, чтобы догнать быстро мчащегося вперёд Тэхёна. Видимо, навыки верховой езды у наследников в крови, иначе не объяснить, как тот ровно, несмотря на скорость, в седле держится. И… Улыбается?.. Редко такое выражение лица Калеб видел в их семье. Парень, с детства любящий решать арифметические уравнения, которые другим его сверстникам непосильны были, смотрит на младшего наследника, как на одну из таких задач. Только с числами он всегда общался на ты, вёл подсчёты без особых усилий. В случае с омегой, что на него внимания не обращает, знания вычисления квадратных и кубических корней ничем не помогут. Тут нужен не разум, а чув-вства… От последнего неизвестного слова неприятная дрожь по телу проносится, зубы скрипят. — Тэхён! — Эт-то… — омега натягивает поводья назад и поднимает глаза, вмиг замирая перед высокими деревянными воротами. — Скоро здесь и будет самая большая таверна не только в землях Эмеральда, но и во всём мире, — довольно говорит Калеб, давая знак сторожам открыть ворота.〰️➰➿
At the Summertide Feast — Adrian von Ziegler — Тут деревяшка застряла! — Тащи проволоки! — кричат с одной стороны. — Сам тащи свой зад! — отвечают с другой. Перед глазами Тэхёна вовсю строительство ведётся. В ушах смешиваются голоса кричащих друг на друга людей, звук постукивающих молотков и скрежет металла о металл. Все эти звуки настолько громкие, что рядом мчащая вода реки Эмеральд кажется немой. Омеге страшно представить, сколько напуганных зверушек в бега пустились из-за этого безостановочного шума. — Кого вы обмануть хотели?.. Это же не таверна… — еле слышно произносит младший наследник, уже который раз забывая моргать во время этой прогулки. — Это целый городок! — омега настолько ошарашен, что не слышит, как рядом громко выдыхают. — Я же говорил, что она будет узнаваема во всём мире, — жестом руки альфа приглашает пройти вперёд. — Не очень-то хотелось, чтобы такое место и стало символом наших великих земель, — морщась говорит Тэхён, оглядывая местность. Масштабность ошарашивает его и пугает. Они решили выйти против этого громадного плана, над которым сейчас как муравьи трудятся столько людей? Не опоздали ли часом? — Посмотри сюда, — сын члена клана показывает на гигантское сооружение, которым воду из реки со скрипением и неприятным звуком для строительства берут. — Водоподъёмный механизм… — сердце младшего наследника невольно ёкает. Он ведь знал, чем здесь занимаются, но река Эмеральд своим громыханием и шипением будто просила помочь, оставить её в покое. — Ты обещал доказать, что не трогаете природу, а тем временем… — Это водяные колёса, — уточняет Калеб. — Ты всё не так понял. Они сооружены для полива деревьев. Мы наоборот делаем всё, чтобы они в первозданном виде сохранились. — Деревьев, над которыми вы сжалились, решили в качестве декораций оставить, — омега с горечью во взгляде показывает на многочисленные пни, свидетельствующие об обширной вырубке лесного участка. — Вы безжалостно уничтожили целые породы. Наследник поначалу слышит фантомные звуки падающих деревьев с толстыми стволами, мучительно погибающих под ногами этих людей. Но потом звук становится вовсе не фантомный, а очень даже реальный. Где-то неподалёку от них очередное беззащитное дерево падает на землю, поднимая клубок пыли и оставляя небольшую яму на месте падения. — Тэхён, всегда приходится чем-то жертвовать, — Калеб следит за взглядом омеги. — Я слышал точно такие же слова от твоего отца. И мой ответ не поменялся: — «Вы жертвуете самым дорогим. Нашей природой». — Я имел в виду, что мы жертвуем, в том числе нашей совестью и жалостью. — И для чего ими жертвовать? Для того, чтобы народ смог «хорошенько отдохнуть»? — Тэхён цитирует Мин Ханта. — Посмотри, сколько людей над всем этим работают. За это они вместо воровства на хлеб честным трудом зарабатывают. — Ты про рабов? Не надо утверждать, что вы им что-то платите. Чтобы работать, им достаточно показать плеть, которую я вижу в руках каждого надсмотрщика, — Калеб не ожидал, что слова отца об уме омеги окажутся правдой. Но наследник действительно многое замечает и на всё ответы находит. — Не все здесь рабы. Многие самовольно идут. И, как я сказал, мы никому не отказываем в возможности заработать на жизнь. Когда таверна откроется, ещё больше людей будут вовлечены: конюхи, держатели лавок, танцовщики и танцовщицы, официанты, трактирщики. Представь, скольких мы поднимем из ямы, в которую их жизнь загнала. Тэхён обдумывает сказанное. Приходится себе признать, что в словах Мин Калеба присутствует рациональное зерно. На весах, на первый взгляд, с одной стороны встаёт разрушение природы, а с другой — интересы людей. Но это зерно всё равно не по душе лидеру банды приходится. Почему нельзя попробовать жить в той самой гармонии с природой? Почему обязательно должны гибнуть деревья, загрязняться воды, страдать ни в чём не повинные животные, покидающие места обитания? — А те люди чем занимаются? — кивает Тэхён в сторону двух мужчин, которые по колено в воде стоят, что-то на дне выискивают. — Эти?.. — голос альфы в моменте дрогнул, что не осталось не замеченным Тэхёном. — Очищают… Очищают реку от всякого попавшего по случайности мусора. — Хм-м… Ясно. — Гарсон, — останавливает мужчину средних лет сын члена клана. — Как дела идут? Все хорошо у крестьян? «Управляющий», — делает выводы Тэхён. — Будущий хозяин таверны, — подтверждает мысли омеги Калеб. — Да, господин. Благодаря стараниям Вашего отца и Вашим все своим положением довольны. Вот, кстати, парнишка из вчерашних прибывших, — мужчина кивает в сторону молодого альфы. — Сам добровольцем сделался, просил работу для него найти. А мы и не отказали, помня Ваши слова, что все заслуживают помощи. — Правильно, сделали, — заявляет Калеб и обращается к младшему наследнику, который, застыв, на альфу, таскающего мешок смотрит. — Видишь, Тэхён. То, о чём и говорил. Не врал тебе. Ноги омеги срослись с этой мокрой после дождя землёй, заставив стоять неподвижно и следить за молодым парнем, о котором говорят рядом стоящие альфы. Сердце в дороге от восхищения из груди вырывалось, после приезда в это место буянило и капризничало, в эту секунду резко цепями самовольно сковалось. Иначе и быть не могло. Страх — слишком отвратное чувство, которое тотчас начинает расползаться по внутренностям. Обволакивает их, не пропуская ни один дюйм. А цель — добраться своими скользкими щупальцами до самого сердца, чтобы к нему намертво присосаться. Тэхён всеми силами старается этого не допустить, мысленно успокаивая себя и пытаясь отодрать отростки этих щупальцев. Но сложно, когда прямо перед ним стоит… — Ро… — очень тихо говорит. — Ты что-то сказал, Тэхён? — Калеб, головой даёт знак управляющему оставить их. — Я-я, — быстро соображая, омега взгляд перемещает, чтобы случайно подозрения не вызывать. — Поражён тем, что в таком возрасте на тяжёлый труд соглашаются. — Не всем, к сожалению, с детства повезло, как нам, — Тэхёна удивляет то, что слова эти произносит сын члена клана. Калеб ему изначально даже нравился, но из-за его отношения к Карлу — к родному брату — омега добавил его в свой список. Пока не чёрный. Тёмно-серый. — Д-да, ты прав. — Ты устал после дороги. Предлагаю поесть, — как всегда, учтиво произносит альфа. — Здесь пока условий для организации застолья, достойного сына главы Мин, как таковых нет, но ты, думаю, не из тех, кого это волнует. Тэхёна сейчас ничего, кроме одного единственного человека, не волнует. «Ро, как ты мог», — всё в мыслях крутится, пока на губах неестественная улыбка появляется. Калеб, так же как и Тэхён, не глуп. Заметит замешательство омеги — заподозрит в неладном. Заподозрит в неладном — доложит Мин Ханту. А дальше… О последующих событиях думать совсем не хочется.〰️➰➿
Есть ещё одно чувство, что похуже страха будет. Острое чувство неизбежности наступления событий, которые способны всё мигом разрушить, стереть улыбки с лиц, свести на нет то, что начало зарождаться. Цветок только цвести начал, а над ним уже заточённый кинжал заносят. Лепестки тех цветов с печалью смотрят на этот кинжал, понимают: бороться не имеет смысла. Не успев поприветствовать солнце, опадают, снова встречаясь с мокрой землёй, с которой начинали свой путь. Тэхён внешне спокоен. Сидит под сенью большого дуба за простенько накрытым столом рядом с сыном члена клана. Перед ним, как и минутами ранее, не прекращается строительство. Ничего не изменилось. Но поздно. С того момента, как он увидел работающего здесь Ро, в душе чувство неизбежного прокралось, и в этом случае все попытки отогнать его, не увенчиваются успехом. — Прости, тут нет изобилия яств, к которым ты привык, — нарушает тяжёлые думы Калеб. — Ты забыл, что мы с твоим братом уже почти месяц пребываем в школе для простолюдинов. Да и тут есть всё, что я люблю, — наследник показывает на свежий хрустящий хлеб, кувшин, наполненный хмельным мёдом и ароматный дымящийся суп, который, конечно, по мнению омеги, немного уступает его похлёбке. И неважно, что он так свою стряпню и не попробовал. Чонгук же не отравился? И даже вроде, вгоняя в краску, похвалил. О сыне главы стражи Тэхён тоже всю дорогу думал. Как альфа отреагировал на новость о так называемой прогулке? Представляется, что эта затея ему не по душе пришлась. Тэхён знает альфу: не дай боги, кому-то сегодня столкнуться с преподавателем по боевым искусствам. Живым выберутся, а вот здоровым — вряд ли. Отбросив все дела сердечные: Ким Чонгук слишком дорожит своим назначением главой Мин на роль защитника младшего сына. И то, что омега без его ведома покинул школу, — явно не обрадовало альфу. Но Ви и так долго бездействовал, чтобы неразумно отказаться лично посетить эту таверну. По этой причине о поездке заранее рассказать не осмелился, но от того, чтобы хотя бы черкануть пару строчек на листе бумаги, не удержался. Большая проблема в том, что, как давно предположил омега, цель сына главы стражи — не только обеспечить безопасность наследника, а ещё и найти лидера банды. Получается, с последней целью, неведомо для Чонгука, они стоят совершенно по разные стороны баррикад. — Тэхён, так что ты думаешь о нашей будущей таверне? — Калеб всё пытается развязать какую-то тему, а омега думает лишь о том, чтобы поговорить с Ро, выяснить, чья эта затея была? Известно ли что-то Хосоку об этом? Не успевает Тэхён ответить, как тот, кто думы занимал, направляется к ним с напитками и закусками на подносе. Опустив голову, молодой альфа принимается неаккуратно раскладывать содержимое подноса. Подолгу под недовольный взгляд Калеба копошится. И в один момент тарелка с несколькими видами сыром ожидаемо из рук падает, кувшин с водой разливается. — А нельзя быть поаккуратней? — раздражённо спрашивает Калеб. — Простите, господин… — альфа тут же начинает собирать и вытирать всё. — Ничего, — строгим голосом отвечает Тэхён, чтобы, наконец, на него обратили внимание. И добивается своей цели. Ро, не успев собрать упавшие кусочки сыров, застывает и медленно голову поднимает, сталкиваясь с голубыми глазами, сверлящими его взглядом. — Ты вроде новенький здесь? — задаёт вопрос Калеб. — Д-да, господин, — до этого даже сердитый вид сына члена клана Ро не напугал, а вот при виде лидера голос начал дрожать. — Уберись здесь быстро, — подходит ещё более хмурый Гарсон. Опозорили перед самим сыном Мин Ханта. — И иди лучше те мешки с материалами разбери. — Вина? — спрашивает Калеб, которому наскучило произошедшее. — Благодарю. Я не пью, — Тэхён ладонью останавливает альфу, готовящегося налить напиток. — Мне достаточно медовой настойки. Из-за вина люди совершают необдуманные действия. Хотя иногда они их совершают и без, — Калеб не очень понимает, о чём Тэхён толкует. А тем временем омега осуждающе смотрит на убирающего со стола Ро и одним взглядом ему знак даёт. — А где у вас можно?.. — омега слегка прикусывает губу, а Калеб на него вопросительно смотрит. — Ну-у… — тянет, теребя край рубахи. — О, прости, — Калеб несколько раз моргает. — Сейчас же прикажу тебя сопроводить. — Они, конечно, не знают, кем являюсь, но в любом случае не хочу, чтобы кто-то становился свидетелем, как я… — Они сопроводят и оставят тебя. Не беспокойся. «Ещё бы они не оставили», — закатывает глаза Тэхён, но вслух не перечит. В замке все знают, что на него не действуют никакие правила, в том числе правило о том, что омега не может без сопровождения ходить. Он болтается, где ему вздумается. Учитывая вылазки из подземелья, болтается далеко за пределы замка. Так что в силе и нужду самостоятельно справить.〰️➰➿
Sacrifice — Atom Music Audio — Благодарю, можете идти, — кивает Тэхён сопроводившему его мужчине. Тот, как и приказал Калеб, оставляет одного. — И зачем ты так поступил со мной? — тут же спрашивает он, слыша шаги позади. — Ви… — голос Ро теперь и у него вызывает раздражение вместе с обидой. — Знаешь, когда я тебя увидел, хотел тут же получить объяснения, — оборачивается к альфе Тэхён. — Сидел и думал, почему и за что? — Мы бездействовали, и я… — Ты решил всё сам устроить. — Нам нужно было пробраться в таверну. И я нашёл выход. — Выход? Хосок об этом знает? Знает о том, чем его брат занимается? — Нет. Он сказал, что мы должны дождаться тебя и придерживаться плана. — Тогда?.. — У тебя нет нужного плана, Ви, — заявляют в лицо омеги. — У нас не было плана. — Я просил подождать! — немного громко получается. Тэхён, испугавшись своего же голоса, ближе к альфе встаёт. — Ждать чего? Ви, послушай. Я здесь. В том месте, где мы и хотели быть. Я изучу всё, передам вам необходимую информацию. Что не так? Это же хорошо, что я оказался на шаг впереди! Тэхён умом понимает, что ничего страшного не произошло. Его не ослушались, но результат нужный получили. Но отчего же так погано внутри? — Ро…— огорчение в голосе не скрыть. — Когда-то вы выбрали меня лидером. Надеялся, что не только из-за того, кем я являюсь. Но сегодня ты доказал, что зря. Зря надеялся. Мог хотя бы предупредить. Написать мне. — Но всё это не вписывалось в твои запланированные когда-то действия. — Я разве говорил, что мои планы окончательные и обсуждению не подлежат? Говорил, что вы не вправе предлагать свои идеи? Ответь, Ро. Говорил?.. — альфа напротив виновато качает головой. — И ты правда думаешь, что я не рассматривал выбранный тобой способ пробраться сюда? — Ро вновь молчит. — Рассматривал. Но была одна маленькая мешающая деталь. Я не мог обеспечить безопасность кому-либо из вас. — Но мы раньше устраивали вылазки по-одному. — До сегодняшнего дня мы имели дело с мелкими купцами и торговцами. Ты так и не понял, что Мин Хант — не просто богатый человек. Это член клана Мин. И он входит в состав Совета при моём отце. Поэтому если и кто мог поставить себя под удар, то это я. — Прости, Ви… — Робин? — окликает парня Гарсон. — Ты где?! — Робин? — приподнимает бровь Тэхён. — Спасибо, что хоть настоящим именем не представился и Гуд не добавил. — Никто и не поверил бы в существование имени Ро. — Сегодня же ты покинешь это место. — Ви… — тянет альфа. Лидер молчит, но выражение его лица довольно однозначное, чтобы дальше ничего не говорить. — Робин? — вдруг голос прямо за спиной парней доносится. — Ты что тут делаешь?! — Гарсон тяжёлыми шагами к ним приближается. — Простите, господин, — обращается он к Тэхёну. — Всё в порядке, — спокойно говорит омега, скрывая лишние эмоции. — Как оказалось, я не запомнил дорогу обратно. Парень пытался меня сориентировать. — Давайте я Вас провожу, — говорит альфа, адресовав злой взгляд Ро. — Не стоит. Этот парень уже подсказал, — кивая, Тэхён отходит от них. Но не успев сделать и пяти шагов позади слышит громкий голос того же Гарсона: — Ты что вздумал?! Опозорить меня перед господином! Паршивец эдакий! Работу свою толком не выполняешь, зато время приставать к гостям господина находишь! Как всыплю сейчас! Тэхён тут же оборачивается, глаза его округляются. Не зря неладное чувствовал. Мужчина из-за пояса плеть достаёт, тут же с силою им стегнув плечо альфы. Ткань одежды парня на месте удара рвётся. Ро от неожиданности под ноги падает, но мужчину это не останавливает. Он снова для очередного удара замахивается. Омега, как в не себе, к ним снова бежит. — Стойте! — его просящий голос будто не слышат. — Стойте! — падает Тэхён перед своим другом, руку свою подставляет и глаза жмурит. Но ожидаемого удара не следует. Тэхён медленно открывает глаза. — Чонгук… Парень держит конец плети, взглядом будущего хозяина буравит. Или уже не будущего. — Да как ты посмел?! — дёргает плеть на себя и мужчина, что крупнее его, отшатываясь, валится на землю. Он примчался к своему омеге. А нашёл его на земле с протянутой рукой. Разум замолкает. Теперь не остановить сына главы стражи. В нём кровь кипит, лавой извергается. — Как ты посмел?! — повторяет он, ударяя Гарсона плетью. — Д-да кто Вы?! — мужчина чувствует каждый удар на своей коже, голову прикрывает. — Чонгук, остановись, — Тэхён быстро на своих двоих оказывается и к альфе бежит. — Пожалуйста, — касается он плеча, а тот машинально отдёргивает руку омеги, очередной удар наносит. Рубашка мужчины в лохмотья превращается, кровь по телу выступает. — Чонгук, прошу! Остановись! — Чонгук! —заметив их, бежит к ним Калеб и силой оттаскивает сына главы стражи от мужчины. — Чонгук, успокойся! — держит он руки на плечах альфы и в горящие глаза смотрит. — Успокоиться?! — дышит прерывисто. — Зачем ты повёл в это место Тэхёна?! — Это обычная прогулка, Чонгук. — Обычная прогулка, на которой чуть не ударили самого сына гл… — тут же осекается, разум проясняется. — К-как ты посмел?.. — цедит сквозь зубы альфа, а Калеб непонимающе принимается оглядывать присутствующих, замечая, помимо Гарсона, развалившегося на земле, Ро со следами ударов и Тэхёна с грязными от падения коленками. — Что произошло? — Ты спрашиваешь меня?! Если бы я явился секундами позже, на этой руке, — показывает на омегу, — была бы царапина. А знаешь, что это значит? Царапина на его теле равноценна вашей гибели. Я стёр бы всех вас с лица земли, — выплёвывает со всей злостью Чонгук. — А после и себя за то, что не смог его защитить. — Чонгук, эт-то ведь случайность, — вступается Тэхён. — Произошло недоразумение… — Неважно. Собирайся. Мы уходим, — делает шаг вперёд. — Он пришёл со мной. Со мной и уйдёт, — встаёт перед альфой Калеб. — Тэхён, ты слышал? — игнорируя сына члена клана, к наследнику обращается. — Мы покидаем это место, — протягивает руку. — Чонгук… — Тэхён… — рука остаётся протянутой. Obscura — Power-House, Christian Reindl — Тэхён… — Чонгук уже собственного голоса не слышит. — Прости… Какое «прости»? Он ведь несерьёзно? Тэхён возьмёт его руку? Встанет рядом, пойдёт с ним? Покажет всем, кем для него Чонгук является? Чонгук всё надеется, продолжая протягивать руку. Он ведь уже решил, что эту руку вместе с сердцем, когда время настанет, предложит омеге. Почему же наследник так медлит? — Тэхён, мы вернёмся в школу. Вместе, — очередная попытка выбраться из грязи, в которую безжалостно голубые глаза кидают. Проходит секунда… Минута… Тэхён совершенно серьёзен. Он не берёт его руку. Не встаёт рядом, а отодвигается к Калебу. Никуда с Чонгуком не уйдёт, с другим альфой останется. Тэхён открыто перед всеми, перед сыном члена клана показал, что Чонгук для него никто. И мнение его значение не имеет. Сердце альфы в груди качелями пошатывается. Верёвки этих качелей не выдерживают веса унижения, в конечном итоге, сердце падает, разбиваясь на тысячу невидимых осколков под ногами наследника, каждый кусочек при падении царапает больнее другого. Вдох — острая боль. Выдох — невозможен. Утром глаза альфы огнём горели, кровью наливались, сейчас эта багровая жидкость внутри кипит, в то время как из глаз солёная жидкость пробраться готовится, веки тяжелее становятся. Закроет же их — опозорится. Выдаёт смятение появившийся слишком очевидный блеск в зрачках. Чонгук еле сдерживается, медленно протянутую руку убирает, сжимая в кулаки, которые ещё чуть-чуть и трещать начнут. Не пристало так себя сыну главы стражи вести. Какое он право имеет сердиться и злиться? Донсу прав: Тэхён — не вещь. Если этот омега тянется к другому, то кто Чонгук такой, чтобы к себе привязывать? Маленький Тэхён был влюблён в друга своего брата. Друг этот только ребёнка видел. Ребёнок повзрослел, Чонгук влюбился, но не учёл, что взрослому Тэхёну он оказался не нужен.«Тэхён — очень хороший мальчик. Но он сын господина. Твой господин. Мой Гуки, надеюсь, ты понимаешь то, что я тебе пытаюсь донести».
«Понимаю, папа. Теперь понимаю», — взбираясь на свою лошадь, заявляет Чонгук, пытаясь убедить себя не оглядываться назад. Ворота за спиной закрываются. У него есть дела поважнее. Ночью не только в библиотеке помогал убираться, но ещё и изучил предоставленную Донсу информацию о банде. Чонгука теперь волнует вторая цель, потому что… Тэхён сделал свой выбор. И выбор этот — не Ким Чонгук.〰️➰➿
Альфа в своих выводах ошибается. Тэхён не выбирал. Перед ним вообще никакой выбор не стоял. Для выбора нужны как минимум два объекта. Перед глазами Тэхёна — только один, силуэт которого за закрытыми воротами скрылся. Наследник не видел рассыпавшиеся осколки, но под обувью их чувствовал. Острые грани умудрились её проткнуть, впиться глубоко в голую кожу. На шею будто накинули верёвку и за неё тянули, пока сам он тянулся к альфе. А верёвка эта — чувство ответственности перед забившимся у дерева парнем, которого оставить он не мог. Получается, выбор всё же, наверное, был. Но не тот, который Ким Чонгук представлял. — Тэхён, приношу свои извинения, — говорит ему Калеб, пока Ро рядом рану обрабатывают. — Так вы значит следите за ними? — безучастным взглядом показывает на альфу, который всё это время голову поднять не осмелился. — Не могу слукавить. Знал, что телесные наказания применяют, но только в отношении рабов. — Ро… Робин — не раб. Вы сами рассказали. — Перед ним извинятся. А Гарсона накажут по всей строгости. Я лично прослежу. Робин, — Калеб поворачивается к альфе, — ты хочешь остаться здесь? Парень украдкой смотрит на своего лидера. На того, кто не побоялся и телом его прикрыл. Того, кто, являясь наследником земель Эмеральд, жизнь простолюдина ценнее своей посчитал. А он неблагодарный, глупый. Голову свою сомнениями забил. — Если позволите, я бы хотел уйти. — Тебе будет выплачено жалованье, — кивает понимающе альфа. — Благодарю… — А я хочу вернуться в школу, — вновь безразличным голосом заявляет Тэхён. — Тогда прикажу подготовить лошадей. — Карету мне, пожалуйста. — Я думал, что тебе нравится ездить верхом. — Нравится. Но сейчас нет желания. И не сочти за оскорбление, но я хочу быть в карете один. — Как скажешь, — по голосу альфы понятно, что всё же оскорблён. Но какая разница Тэхёну, если уже одного, кто к сердцу ближе лежит, успел обидеть. Ближе — значит, в самом эпицентре. Чонгук не знал, кем для него Ро является. Тэхён и представлять не хочет, что за мысли альфу посетили. Не о том сын главы стражи справедливо подумал. За своего друга испугался, но смотреть на него не может. Однако парень ни в чём, по сути, не виноват. Он не заставлял омегу остаться с ним, не просил к нему подходить и беседы вести. Да и не он в своё время принуждал наследника влезать в их семью и свои правила вносить. Так получилось, что за всё это время, Ви и Мин Тэхён в омеге довольно бесконфликтно уживались, друг другу в некоторых вопросах уступали. Появился ещё и Ким Тэхён, который потянул большую часть одеяла на себя. И настал тот день, когда он осознал, что слишком в своей созданной игре запутался. Пытаясь разорвать паутины, её ещё больше и заковыристее сделал. Хотя кому он врёт? Нет отдельного Ви. Нет Ким Тэхёна. Это всё созданные образы одного конкретного человека — Мин Тэхёна. Сегодня он сполна ощутил, каково это столкнуться с противоречиями внутри себя. Чтобы почувствовать целостность, нужно научиться не бежать. Какие-то собственные стороны могут не нравиться, какие-то отрицаются, какие-то скрываются. Но они есть, и правильнее — принять их всех и миру показать. Тэхён устал врать родным. Надо с ними поделиться и, наконец, освободиться от груза недосказанности. Разрушение строительства таверны — последнее его дело как лидера в маске. Дальше или открыто и искренне, или никак. Одна из причин бездействия до недавних пор — Ким Чонгук. Но он же сегодня стал отправной точкой. Из-за одной тайны омега может потерять самую главную, закрытую ключом в сокровенном уголке трепыхающегося сердца. — Поправляйся, — перед тем, как покинуть таверну, говорит он Ро и, наклоняясь к уху шепчет: — Завтра, до заката. В заброшке рядом с домом торговца с украшениями. Хосок поймёт. — Благодарю за доброту, господин, — кивает Ро.〰️➰➿
— Чонгук? — Донсу застаёт альфу в библиотеке, погружённой во мрак. Лишь небольшая свеча письменный стол освещает. — Что ты тут делаешь? — Нужно было закончить начатое и привести в порядок библиотеку, — не поднимая голову, отвечает. — Я не про это. Ты же поехал за Тэхёном?.. — Как видишь, вернулся. — Чонгук, что случилось? — До, прости. Мне нужно время, чтобы изучить те сведения о банде, которые ты мне предоставил. Нужно успеть это сделать, пока не явился наследник, за которым я должен следить. А ты знаешь, за ним чуть ли не круглые сутки надо присматривать. Мин Тэхён найдёт беду на свою голову и во сне, — речь его какая-то несвязная. — Гук, что случилось? Своему другу не ответишь? — Донсу совсем не по нраву приходится удручённый вид парня. — Он со мной не поехал. Я вернулся один, — Чонгук берёт перо, начиная что-то черкать. — Ты даже не обмакнул его в чернильницу, — альфа подходит ближе. — А тут наоборот огромную кляксу поставил. Не думаю, что нарочно, — кладёт руку на плечо: — Объясни. Что с тобой? Вижу же, что мучаешься. — Донсу, ты дал добро на прогулку. И она, видимо, Тэхёну, очень даже понравилась. Он не захотел возвращаться со мной. — И ты оставил всё и вернулся один? — в голосе нет ни доли осуждения. — Ты же сам признал: он не вещь, и волен делать то, что захочет, — Донсу замолкает, потому что ответить на это нечего. — А сам чего по ночам гуляешь? — спрашивает Чонгук, чтобы неловкую тишину нарушить. — Сегодня день выдался неудачным не только для тебя. — Карл? — Карл… — С ним что? — Мы толком так и не поговорили. После прихода Калеба что-то в нём поменялось. Он, как и раньше, меня избегает, в глаза не смотрит. А я скучаю, Гук… «Тебе хоть есть по кому скучать», — появляются слова в голове Чонгука. — «Наша же с Тэхёном история так и пока не началась». Снова это слово «пока» непроизвольно всплывает, потому что никто отпускать не хочет. — Завтра я уезжаю, — продолжает Донсу. — Карл об этом знает и намеренно отдаляется. Будто только этого и ждёт. — Этих омег не понять… То в улыбке от одного слова расплываются, то… — Чонгук сверлит взглядом перо, словно тот сейчас ответы на все вопросы выдаст. — Я знал, что с такими строптивыми омегами не будет просто, — продолжает Донсу. — Но всё происходящее выходит за пределы моих представлений. — И что будешь делать? — Гук, не знаю, как ты поступишь, но на Карла я не буду давить. Совсем скоро праздник в честь дня рождения двойняшек. С ним мы увидимся. А пока пусть сомневается, если ему так легче, и бежит. Всё равно сомнения развеются. Я помогу. Все дороги и так ведут ко мне. А если и нет — уничтожу все и оставлю только ту, которая ко мне приведёт. — И кто приглашён на этот праздник? — Калеб сообщил, что все. Будут и мой отец с папой. — И Тэхён?.. — Чонгук задаёт наиглупейший вопрос. — Конечно… — Начинает темнеть. Я лучше закончу с разбором этих документов. — Мне удалось хотя бы быть полезным в этом деле? — Да, спасибо тебе. Письменные показания некоторых людей помогли. Например, этого торговца, — показывает на листок с ужасным почерком. — Банда украла у него козу в день же покупки животного. Ему удалось близко разглядеть их. Пять человек. Мальчишки. Лет пятнадцати — семнадцати. Всё эти сведения подтвердили сомнения альфы: в тот день на рынке были совершенно другие люди. Кто-то хотел, действуя под маской лидера банды, напугать жителей. А точнее альфу, раз уж искали его. Но кому это понадобилось? — Что будешь делать? — Завтра ты покинешь школу, а я поеду на рынок. Попробую ещё раз поговорить с торговцами. — Рад, что хоть чем-то помог, — Донсу видит, как друг снова в мысли погружается. — Больше не буду мешать, — понимающе кивает. — Долго не задерживайся. Дождусь Тэхёна и тоже лягу. — Я тоже… Чонгук тоже дождётся Тэхёна. И только потом спокойно ляжет.〰️➰➿
Firework — Chase Holdelder Тэхён всю обратную дорогу ехал молча. Не отвлекался на стрекотание сверчков, не смотрел в окно, зажигающиеся на небе звёзды не привлекали. Подышать этим свежим воздухом желания никакого не было. Его не заинтересовало происходящее за пределами кареты и тогда, когда перед ними пробежал какой-то зверёк. В иной раз, узнав о таком, в бега за этим зверьком пустился. В глухой лес забрёл лишь бы на него поглядеть. Но не сейчас, когда думы об одном, а сердце — о другом. Добравшись, наконец, до школы, он сухо попрощался с Калебом, который уже и не знал, какими словами попросить у него прощение. Исчерпал весь словарь, известный не только в землях Эмеральд, но во всём мире. Встретив брата, как всегда, тепло поприветствовал и пожелал спокойной ночи. Единственное, прежде чем уйти, Донсу зачем-то посоветовал прочитать перед сном книгу «История одного чудовища», которая очень дорога для их папы.〰️➰➿
Тэхён, не зная причин, решает поступить, как предложил старший наследник. Тем более сегодня спать совсем не хочется. Не получится. Голова, забитая мыслями, покой не найдёт. Пусть хотя бы те мысли будут о выдуманных мирах и героях. — Тут же должна быть! — злится Тэхён. День ужасный выдался, но хотя бы завершиться он должен нормально! Омега переходит к другой полке, — удивляясь тому, с какой скоростью привели помещение в порядок после устроенного им беспорядка. Снова этот безупречный Ким Чонгук. — Ах вот ты где! — ликует, как только книга в руках оказывается. Но тут же затихает, потому что позади громкое дыхание улавливает.Чимин к одной из книг тянется, как вдруг в этот момент прямо за спиной чужое дыхание в гробовой тишине чувствует. Сглатывая ком в горле, омега медленно принимается оборачиваться.
— А-а! — зажмурив глаза, вскрикивает он, бросая книгу и свечу в чужака.
— Айщ! «Метаморфозами» по голове я ещё не получал, — услышав знакомый голос, Чимин один глаз решается открыть.
— Вы?! — второй глаз следует примеру первого. — И волосы чуть не спалил, — говорит глава спокойно, щупая место удара на лбу.
— Не знаю, кто ты, — не спешит оборачиваться Тэхён, — Призрак или чокнутый, гуляющий по ночам. Но в любом случае или в небытие, или в сырую землю отправлю. — Ты действительно ничего не боишься? Даже призраков? Чонгук. Позади него стоит Чонгук. Сын главы стражи. Всё же мысли ночью будут не о выдуманном герое, а конкретно об этом человеке. Опять. Снова. — А почему должен бояться? — поворачивается к нему омега. — Это призраку надо будет бояться меня, если решит напугать. Пусть лучше спокойно летит и укает, а я под эти звуки продолжу своими делами заниматься. Чонгук качает головой и идёт в направлении к своему столу: — Лучше тебе прочитать книгу в своей комнате. — Но свет свечи будет мешать Карлу, — идёт за ним Тэхён. — Тогда я уйду, — встаёт Чонгук и принимается собирать свои бумаги. — Ты обижен на меня? — альфа с бумагой в руках застывает. Жалостный голос Тэхёна слишком глубоко в нём отзывается. — Не скрываю. Твои слова бесследно не исчезли. Они ранили. Но дело ещё в том, что я заслужил, чтобы меня поставили в известность. Хотя бы как того, кто должен был тебя охранять. — Я же оставил тебе письмо… — Не выдумывай сейчас ничего. Прошу. Ты слишком сильно фантазируешь. У тебя в голове поток мыслей, за которым мне не угнаться. — Но я не фантазирую! — эмоционально выкрикивает Тэхён, и вперёд поддаётся, намереваясь остановить Чонгука, но случайно задевает ногу об стул и падает. До пола не доходит. — Обижаешься, но ловишь? — спокойно спрашивает Тэхён, повиснув на руках альфы. «Потому что, если упадёшь ты, упаду и я». — Это моя обязанность. Защищать тебя. Пусть даже от самого себя. — Только обязанность? «Только любовь». — Мы пришли к тому, с чего начинали. До поцелуя, так и не дойдя, — уже ничего не стесняясь, выпаливает Тэхён. А что он теряет? И так на грани из-за его ошибки находятся. А тут губы альфы так близко к его губам. Манят ведь. — Тебе нужен поцелуй? — Ты красивый и сильный альфа. От тебя сейчас пахнет… книгами?.. — задумывается и быстро отмахивается. — У тебя красивые чёрные глаза, которые будто скрывают все тайны этого мира. Нужен, Ким Чонгук. Но ты всё держишь обиду. Хотя можно же поцеловать, оставаясь обиженным? — Чонгук его не отпускает, всё ещё ощущая тепло тела омеги на своих руках. Тэхён часто моргает, чистыми глазами на альфу смотрит. Альфа от этого взгляда крошится. Крошки те по полу рассыпаются. Метлу бы ему, чтобы всё это собрать. Только недавно в нормальный вид помещение привёл. Омега не должен говорить таких слов. Так кто-нибудь когда-нибудь делал? Или младший наследник — единственный в своём роде? Почему сердце таким слабым перед этим парнем становится? Почему где-то в животе всё к чертям тугим узлом завязывается, дыхание перекрывает. До десяти не имеет смысла считать. От альфы ничего не останется, если задержится ещё секунду. — Нельзя, замарашка, — резким движением руки приподнимает Тэхёна, начиная собирать упавшие бумаги со стола и с пола, и быстро отворачивается, потому что глаза напротив думать здраво не дают. — Увы, но нельзя. Не знаю, зачем ты так поступил, что этим хотел мне доказать. Но одно сделал — место моё показал. Я не могу сейчас поцеловать того, кто сегодня мне отвечает взаимностью, а завтра делает вид, что не узнаёт. И не хочу, чтобы потом ты о чём-то жалел. — Чонгук… — Спокойной ночи, зама… Тэхён. Постарайся не упасть, не покалечиться и библиотеку не разрушить, — не оборачиваясь, альфа покидает помещение. — Но я тебя узнаю. Всегда узнаю… — шепчет омега, ошеломлённый холодностью альфы. Чонгук и раньше был холоден, но сегодня выглядел, как отколотый ледник, которому пришлось пуститься в плавание. Одному. Его бросили. Бросил никто иной как Мин Тэхён.