Меня зовут Джеймс, можно просто - Росомаха

— %;"%: №;! — выругалась воительница. — Не выражайся, — высказался я. — Ты хоть представляешь, чей это питомец?! — выкрикнула она. — Ну… — поворачиваю голову к волчице, — Так-то, Фенрир не питомец, а боевой напарник и по совместительству подруга Первенца Одина. — Если ты это знаешь, то зачем вообще освободил это животное?! — Так это… — недоумённо смотрю на неё, — Потому что могу. Да и не заслуживала она такой судьбы, хотя об этом я узнал уже после, когда Фенри показала мне свои воспоминания. После моих слов возникла тишина. Валькирия хотела сначала что-то сказать, открыв рот, но потом передумала, закрыв обратно. При этом она продолжала пристально смотреть на волчицу. Были отчётливо видно, что девушка сейчас думает о моих словах. Это действие продолжалось около минуты, а потом Брунгильда всё-таки решила высказаться: — Что она тебе показала? — Все яркие моменты из своей жизни после того, как судьба связала её с Хелой, — ответил я, — Включая испытываемые эмоции. — Я думала, что пит… — тут волчица зарычала, — боевую напарницу дочери Всеотца убили. — Похоже, царю Асгарда было слишком жалко избавляться от столь ценного ресурса, — усмехнулся я. — Ресурса? — спросила она. — Если проще, то он мог использовать её, как рычаг давления на дочь, так как понимал, что надолго тюрьма её не удержит, — отвечаю ей и продолжаю, — Также мне удалось узнать некоторые подробности, почему же между Одином и Хелой возникли разногласия. — Разве причина не в том, что она хотела захватить трон? — недоумённо посмотрела на меня девушка. — Ты и правда всё ещё веришь в этот бред? — вот теперь удивлялся уже я, так как думал, что у неё-то должны были появиться хотя бы сомнения на этот счёт, — Тебе знакомо выражение: «Историю пишут победители»? — неуверенный кивок с её стороны, — Вот, тут почти тоже самое. Только Один после этого вообще всё стёр, чтобы молодняк не знал об этом. — Но… — хотела что-то сказать Хильда. — А теперь подумай, — перебил я её, — Зачем же он послал вас, валькирий, чтобы обезвредить Хелу, когда та почти смогла выбраться из Хельхейма, а не пришёл сам? — удивления на её лице стало ещё больше, — Да потому что вы нужны были ему, чтобы ослабить её, после чего он бы смог без проблем одолеть её и снова запереть — убить-то не может, так как сам может умереть при этом. Что, кстати, Один и сделал, параллельно избавившись от ненужных свидетелей. Вот уже после таких откровений или скорее, после снятия с глаз розовой пелены девушка пустым взглядом смотрела в никуда. Мда, что-то я разошёлся, знаю ведь, что для неё эта тема очень щепетильна. Пришлось подойти и обнять. Её руки сами собой повторили моё движение, а голова опустилась мне на плечо. — *Хнык*, — тихо заплакала она. Мне же оставалось лишь гладить её по спине и шептать успокаивающие слова. Но я не считаю себя виноватым, так как этот разговор у нас так и так должен был состояться, хотя и планировался чуть позже и не в такой обстановке. Вскоре ей стало легче, и девушка продолжала просто находиться в моих объятьях. Эх, раз уж начал, то необходимо закончить. — Такие мысли у меня появились ещё во время твоего рассказа, но я посчитал, что их стоит придержать при себе, пока точно не узнаю правду об этом, — спокойно проговариваю ей в ушко, — Один не такой уж и хороший человек, как и отец, каким хочет казаться. Он не безгрешен и ему свойственны многие пороки, как и ошибки, которые может совершить каждый, но могу признать, правитель из него получился хороший. Я дал обдумать Брунгильде эти слова, а потом продолжил: — К чему я это, собственно. Каждый имеет свои слабости. Нет правых и неправых. Каждый по-своему индивидуален и имеет свои амбиции, как и цели. Иногда они имеют свойство пересекаться с другими. Кто-то решает их мирным путём, кто-то войнами, а кто-то… давит силой. — То есть у Хелы и Одина были какие-то свои цели? — спросила девушка, всё ещё прижимаясь ко мне. — И да, и нет, — отвечаю, — Цель у них была одна, но мнения, как её добиться, были разными. Хотя вначале всё было хорошо. Это я про Войну Девяти Миров. Вот только в какой-то момент у царя Асгарда что-то перемкнуло в голове и тот стал продвигать свои идеи за мир. Тебе не кажется это немного странным? Тот, кто любил сражения и сам развязал войну против всех, вдруг захотел мира. — Когда ты это сказал, то да, начинает казаться, что что-то тут не так, — отстранила Хильда свою голову от моего плеча, — Ты знаешь, почему? — У меня есть только догадки, — покачал я головой, — Но больше всего я склоняюсь к тому, что интересны Одина пересеклись с кем-то могущественным, кто имел такую силу, с которой царю Асгарда стоило считаться. Это и объясняет его быструю смену направления деятельности. — Но почему он ничего не сказал Хеле? — искренне удивилась моя девушка. — А вот тут может быть три варианта. Либо он всё рассказал ей, но она не послушала его и начала убеждать отца дать бой. Либо он ничего не сказал из-за того, что ему запретили это делать. И последний вариант, к которому я склоняюсь больше всего, что Один сказал дочери полуправду, умолчав о том, что его заставили это сделать и сказав, что идея мира — это его инициатива. А дальше следуют некоторые последствия из первых двух вариантов. Несколько минут воительница думала обо всём сказанном. — Так вот почему он её запер, а не убил, — дошло до Брунгильды. — Не всё так однозначно, — качаю головой, — Убить он её, скорее всего, не мог, так как они были примерно равны по силам, но на стороне Одина был опыт, из-за чего тот смог её одолеть, запечатав в измерении-тюрьме. — Р-р-р, — прозвучало за моей спиной. — Хех, прости-прости, Фенри, — повернулся я к волчице, — Было не вежливо обсуждать твою подругу, находясь рядом с тобой. Но и ты пойми, отец Хелы послал на смерть всех Валькирий и выжила лишь Брунгильда, поэтому ей следует знать, что этому предшествовало. И да, именно из-за этого Хильда хочет убить дочь царя Асгарда. — Р-ра? — удивилась волчица. — Да-да, твоя напарница убила целый отряд элитных воительниц, хотя и была в своём праве… — Джеймс! — воскликнула одна из них. — Что? — перевожу взгляд на неё и вижу выражение полное возмущения, — Представь, что тебя заперли в месте, где нет ни одного живого существа, на полторы тысячи лет, а потом ты наконец-то находишь выход оттуда, но тебя пытаются остановить. Что бы ты сделала? — не давая ей ответить, продолжаю, — Правильно, пыталась изо всех сил, ведь это твой единственный шанс на свободу. Я её не защищаю или пытаюсь как-то оправдать, но на месте Хелы я бы поступил точно также.