Кендра
Пхахахах, как тебе мамулик в гневе?))
Дядя Риндо ☀️ Не время сплетничать, моя дорогая и неожиданная племянница. Ран через полчаса будет в кофейне. Делать-то что?Кендра Ждать как минимум час, пока мамулик не уйдёт на работу 🙃
Дядя Риндо ☀️ Твой папаша будет в ярости…Кендра Какая жалость(((
ахах
Дядя Риндо ☀️ Ладно, придумаю что-нибудь. Если что, моя машина за соседним домом. Подходи, как только сможешьКендра Оки
Фамилия «Хайтани», как и все её носители, в этом доме, увы, но теперь под запретом — с того самого дня, как только дочь узнала всю правду. Но Карура держится с ледяным спокойствием стойко — сколько бы Кендра её ни допытывала, мать уклоняется от всех хитрых вопросов. — Почему ты не разрешаешь мне видеться с папулей? — Вам разве не задали в университете заданий на лето? Хашира-старшая не видит смысла лишний раз пояснять, в каких кругах вертится Ран. Не столько из-за самого Хайтани, сколько из-за того, что не хочет знать о дочери то, чего ни одна мать знать не захочет, чтобы не рушить идеальных представлений о своём ангелочке — и уже один факт их личного знакомства приводит Каруру в ужас: при каких обстоятельствах она умудрилась с ним так сдружиться, что заботливый папочка забрал её в обмороке из того бара? — Ты чувствуешь к нему что-нибудь до сих пор? — Иди приберись в своей комнате. Ведь никогда в жизни она не признается — ни дочери, ни Рану, ни даже самой себе — в том, что ответ, даже спустя столько лет, всё ещё — да. Может, был бы он тогда самым простым парнем — у них и получилось бы что-то серьёзное. Может, у них и была бы семья. Но отпечаток тех условий, в которых Хаширу воспитали, ни за что бы не позволил ей влюбляться в юности в «самых простых парней», или хотя бы в таких, как младший брат Рана — куда как более искренних и заботливых по сравнению с ним. Риндо паркует машину подальше, надеясь, что Карура пойдёт на работу привычным путем и не заметит его красный «порш». Он пытается дозвониться брату — гудки мучительно медленные, нудные, кажется, Ран не торопится брать телефон. Хайтани-младший успевает придумать тысячу и одно оправдание, начиная от того, что Кендре неожиданно нездоровится и заканчивая тем, что у него внезапно заглох мотор где-то в лесу — и не важно, что посреди Роппонги нигде не найдётся глухой тайги. Хотя Ран при любом раскладе будет ворчать. Он слишком сильно ценит свое личное время, чтобы переносить назначенные встречи. — Да-а?.. Алло?.. — голос в трубке сиплый и сонный. Риндо едва сдерживает смешок. Да, брат слишком сильно ценит свое личное время… Настолько сильно, что предпочтет назначенную встречу проспать, валяясь на силиконовых сиськах очередной одноразовой «любви всей своей жизни» — как он обычно всем им вешает лапшу на уши. — Ты чё, спишь что ли? — Риндо откидывается на водительском сидении и, смеясь, обречённо хлопает по лбу ладонью. — Бля-я… Я это… — в телефоне слышны какие-то копошения — видимо Ран лихорадочно отбрасывает простыни, протирает глаза и ищет под подушкой наручные часы, чтобы сориентироваться по времени, какую отмазку выпалить первой. — Ты вчера пил? — вопрос Риндо звучит скорее, как приговор. Никакое вранье не сработает, ведь брат слишком хорошо знает, как звучит голос старшего Хайтани, если тот полночи пил с Санзу виски за вип-столиком в кабаре и курил дорогие сигары. — Самую малость… — В общем, на твоё счастье встреча с Кендрой откладывается где-то на час. — Отлично, — слышно, как Ран облегчённо выдыхает и падает обратно на свою любимую ортопедическую подушку. — Поднимай зад и собирайся! Я знаю, что ты сейчас снова уснёшь!***
Кендра садится в автомобиль так, словно сдаёт экзамен по этикету в школе благородных девиц — «Ножку на ступенечку, попочку на сидушку, коленочки вместе, осанка прямая» — так её научили в эскортном агентстве. Какие бы чёрные слухи ни гуляли вокруг «девушек для сопровождения», зато теперь она с лёгкостью отличает всё разнообразие столовых приборов и умеет правильно кушать улиток и устриц — правда пригодилось это умение единожды в жизни и только на обучении, — а кафешка, куда они едут, и подавно не оправдает усилий — максимум, что потребуется: «Не засвинячиться в очередной раз, когда дядюшка закажет эклеры». — Ну что? Папуля не сильно ругался? — она улыбается, глядя на Риндо и защёлкивает ремень безопасности. — Он был только рад, что встречу перенесли, — Хайтани заводит мотор и поглядывает на зеркала, чтобы аккуратно выехать со двора соседского дома. — Был чем-то занят? — Ага, — он ведёт вбок уголком губ в приятной саркастичной усмешке. — Срочно нужно было досмотреть прерванный сон. Кендра смеётся, подпирает ладонью щёку и с улыбкой смотрит в окно. Картинка сменяет картинку, мимо проезжают машины, на улицах пусто — иногда кажется, что Роппонги живёт только ночью, а утром весь район усердно отсыпается после масштабных вечеринок — даже в рабочие будни. — Слушай, — она сбавляет радио и едва уловимо хмурится. — Ты столько лет приходил к нам и даже не знал, что мы с тобой родственники? — Понятия не имел, честное слово, — Риндо не отрывается от дороги, но чувствует нутром, как два серых глаза с любопытством сверлят его профиль. — Для меня это было таким же откровением, как для тебя. — Но вы же братья… Неужели вы не знаете все секреты друг друга? — Хашира-младшая удивлённо вскидывает брови. — Пф-ф! — Хайтани давит смешок, поворачивая на перекрёстке и барабанит пальцами по рулю. — В этом и прелесть, — он переводит взгляд и улыбку на племянницу. — Если мне предложат выбор: спрыгнуть с крыши или узнать абсолютно всех тараканов в голове моего брата — поверь, я не раздумывая спрыгну, даже если это будет второй этаж. — Понятно, — она ухмыляется и прибавляет обратно музыку.***
— У тебя такой приятный одеколон сегодня, — Кендра ласково улыбается папе и садится на диванчик напротив. — Спасибо. Это мой любимый аромат, — Ран зачесывает рукой растрепанные волосы и отпивает большой глоток крепкого кофе. — Ага, называется: «Амбрэ Перегар», — Риндо закатывает глаза и, поправляя пиджак, присаживается рядом с племянницей, жестом подзывая к их столику официантку, пока брат пилит его исподлобья заспанным, но сердитым взглядом. — Добрый день! — официантка делает вежливый поклон уважаемым и частым гостям. — Для вас как обычно? — Да, два шоколадных эклера, пожалуйста, — Риндо смотрит на Кендру, ожидая подтверждения заказа, и когда та кивает, он добавляет девушке, — молочный коктейль и стакан воды. Ран барабанит по столешнице кончиками пальцев. Дождавшись, когда официантка уйдет забивать заказ в кипер, достаёт блокнот, вырывает листок и чертит план парка отдыха, где пройдёт фестиваль. — Буду краток, — Хайтани поднимает взгляд на младшего брата. — Хуй знает, как ты это сделаешь, но мирись с Карурой, как хочешь. Кендра хмыкает и давит смешок. — План провалился в самом зачатке. — Ты чья дочь вообще, я не понимаю? — Ран хмурит сиреневые гладкие брови. — Ты меня должна защищать, а не его. — Я дочь моей матери… — она самоотверженно кладёт ладонь себе на грудь, словно принимает присягу. — Вне сомнений, — отрезает отец, подмечая про себя их саркастичные повадки. — Продолжим, — он снова смотрит на брата и подвигает к нему схематичный рисунок парка. — В одиннадцать вечера начнётся праздничный фейерверк. У моих людей уже подготовлен замаскированный снаряд. Как только Гаку Генкин поднимется на нужную высоту, — Ран ведет кончиком карандаша от зоны посадки до зоны действия «особого фейерверка», — снаряд будет запущен прямиком в его кабину. — Пожалуйста, ваши эклеры, — официантка улыбается и ставит с подноса на стол две тарелочки с десертами, коктейль и стакан воды. Хайтани-старший прикрывает ладонью рисунок и деловито отпивает ещё кофе. — Что-нибудь ещё для вас? — Нет. Благодарю, — Риндо достаёт купюру и как обычно сразу расплачивается. Девушка почтенно и уважительно кланяется и убегает за кассу. — Я конечно уверен в том, что мои люди не облажаются и не смогут перепутать кабины, но… — Но Каруры и Кендры там всё-таки быть не должно даже близко, — Хайтани-младший галантно отрезает кусочек эклера и отправляет себе в рот. К чёрту правила этикета при неожиданных родственниках — Кендра хватает десерт руками, и шоколад обязательно капает на белые шорты. — Да ёманэ… — она тянется за салфетками и по пути смахивает случайно кофейную чашку, разливая напиток на рукав белоснежной рубашки отца. — «Да ёманэ»! — Ран отдёргивает руку, скалится, зато похмелье проходит в моменте. — Ты не «дочь своей матери». — Да. Ты дочь своего — такого же — неуклюжего отца, — подхватывает Риндо и заливается смехом.