Непокорный.

"Сладко… Так сладко целовать его… так хорошо…" Всё тело словно наполнилось светлой Ци, как раньше, когда у него было золотое ядро… Вкус экзотической ягоды такой пьянящий, такой невероятный на холодных губах, что в голове не остаётся ни одной мысли, только жизненная необходимость никогда не останавливаться. Руки до онемения сжимают плотную ткань чёрного ханьфу, а в груди бьётся глупое сердце, переполненное желанной близостью до краёв. Вэй Ин словно во сне, и он не желает просыпаться даже ощущая безжизненный ступор своего партнёра. Усяню страшно отстранится и открыть глаза, он знает, что такую выходку шиди ему не подарит. Но вечность утекает за вечностью, а рокового удара всё не следует и не следует, и когда тёмному заклинателю уже начинает казаться что всё может быть хорошо, рядом раздаётся приглушенный всхлип и едва не срывающийся на истеричный фальцет возглас: - Вэй Ин?!! Цзян Чэн?!!!! Чужой голос хлещет не хуже Цзы Дяня, и резко распахнув глаза Старейшина Илин, оборачивается на источник шума, замечая краем глаза абсолютно безумное выражение лица у Ваньиня. Картина, представшая взору обоих братьев, была из рук вон плохой. На усыпанной гравием дорожке, ведущей к пруду, где уединились для беседы Вэй Ин и Цзян Чэн стояла небольшая делегация из самых именитых гостей вечера во главе с молодожёнами. Хуже быть, наверное, не могло… Янли поражённо хлопала своими красивыми глазами, прикрыв нижнюю часть лица рукавом свадебного платья, Цзисюань, не удержавшийся от крика, открывал и закрывал рот как золотой карп выброшенный на берег, позади него с каменным лицом стоял Лань Чжань, побелевший больше чем его клановое ханьфу, и Лань Хуань розовеющий скулами и ушами. За невестой агрессивно обмахиваясь веером, и стараясь скрыть любопытный огонь в глазах стоял Не Хуайсан, и его Дагэ, с едва не повыпадавшими из орбит глазами. Где-то там ещё шушукались главы орденов поменьше, и конечно же матушка павлина, неодобрительно качавшая головой, словно говоря: видела бы вас Юй Цзыюань, убила бы на месте. - А-Сянь? Неуверенно шепчет Шицзе, первой находя силы заговорить, и тут же все разражаются многоголосыми возгласами возмущения, упрёков, вопросов, и проклятий. В ушах несчастного Вэй Ина стоит неразборчивая какофония, и даже ему сложно собрать мысли в кучу, но за него, как всегда, это делает Цзян Чэн, он медленно отстраняется и рывком поднявшись на ноги, угрюмо говорит: — Это не то, что вы могли подумать, тут имеет место недоразумение, поэтому… -Конечно недоразумение! Это всё влияние лютого мертвеца на душу Вэй Усяня! Вы только посмотрите, он ни жив ни мёртв сидит! Глаза вон какие шальные! Кричит какой-то глава мелкого ордена, активно жестикулируя тощими руками. Его тут же подхватывает одобрительный гул голосов в котором теряется робкий голос Янли, старающейся вставить слово, и визгливый тенор её мужа, призывающий гостей к порядку. — Вот уже полюбовались садами Башни Кои ничего не скажешь! Видела бы это моя дорогая подруга, не сносили б вы оба головы ! Фыркает матушка жениха, прожигая взглядом дыру в Ваньине. И в кои-то веке с ней соглашается мысленно и Вэй Ин и Цзян Чэн. - Я уверен, что есть объяснение происходящему, господа заклинатели, послушайте… Первый Нефрит в традициях своего ордена пытался призвать орущих людей к порядку, но выходило так себе. - Вэй-сюн, не думал, что ты такой смелый в своих экспериментах. Даже и не знаю решился бы кто-то ещё на подобные утехи с лютым мертвецом… А я всё гадал зачем ты его таким одушевлённым старался сделать… Не Хуайсан разве что руками не лез потрогать то, что видел, и в своей голове уже на придумывал такого от чего всем присутствующим стало жутко. Ванцзи уперев взгляд в лицо Ваньиня хмурил брови, и его рука почему-то тянулась к эфесу Бичэня. Гул нарастал с каждой минутой, и всё больше лилось оскорблений и угроз в сторону Цзян Чэна. Все единодушно, прямо или косвенно обвиняли его в совращении поглощённого тёмной ци Вэй Ина. И пусть мимика лютого мертвеца была скупа, а глаза больше не сверкали как прежде, Усянь ощущал какое унижение и боль сейчас испытывает тот, кого он любит. Бледные пальцы сжимались в кулаки всё больше, казалось, ещё чуть-чуть и тонкая кожа разойдётся на костяшках являя белые суставы всем желающим. Стерпеть этого всего Вэй Ин уже не мог, его бросили с небес на землю, и выкрутиться из всего произошедшего солгав означало бы опорочить и без того недобрую славу Цзян Чэна. Поэтому, оставалось сказать правду, пусть и только свою, приукрашенную, и желанную. - Ваньинь не имеет надо мной никакой магической власти! Разворачивая гордо плечи и поднимаясь во весь рост говорит Усянь. Глаза у него полыхают алым, и в груди всё бурлит от смеси чувств, но голова трезва как никогда. - Мы любим друг друга уже давно, но из-за того, что с ним случилось держали наши отношения в тайне, дабы не шокировать ваши тонкие натуры, но раз уж нас увидели, то теперь можно не скрываться. Я и Ваньинь – супруги. Повисшая тишина сравнима была только с погостами в глухих деревнях. Лица присутствующих, включая лицо Цзян Чэна выглядели так словно перед ними взорвался фейерверк и все они контужены. - Вэй Ин… что ты… И без того хриплый голос Ваньиня сейчас едва походил на человеческий, он схватил брата за плечо и развернув к себе, угрожающе навис над глупо улыбающимся шисюном. - Всё хорошо, любимый, пусть знают, я не хочу больше это скрывать. Ты для меня единственный в этом мире, и я хочу, чтоб все об этом знали. Ладонь Усяня ласково прикасается к скуле брата, поглаживая бледную кожу дрожащими от нервного напряжения пальцами. Но внутри груди всё сладко ноет - он так сильно хотел сделать подобное, заявить свои права на этого мужчину привселюдно. - Мы преклонили колени перед предками ещё при жизни Ваньиня, так что нечего тут на тёмную ци всё спихивать. Мы в браке уже несколько лет. Прости, Шицзе, что не сказали, это было очень сложно для нас… - Да ты сдурел?!!! Что ты несёшь?!! Цзян Чэн встряхивает шисюна как тряпичную куклу, едва сдерживаясь чтоб не швырнуть его через половину парка Цзиней. Внутри у наследника клана Цзян мешанина из чувств и эмоций, с ещё не переставшей согревать тело энергией от соприкосновения губ. Не ожидавший ничего подобного от своего брата, Ваньинь впал в ступор во время поцелуя, а потом… потом тепло живой крови и плоти заструилось по его мёртвому телу как забытое ощущение солнца, завораживая и околдовывая. Не оставляя никакой возможности оторваться. И сам поцелуй… такой необычный, едва ощутимый, едва уловимый, но невероятно будоражащий только от одного осознания происходящего. На второй план отошла и ссора из-за клана и раздражающее упрямство Вэй Ина, и даже то, что он теперь мёртвый и всё человеческое ему чуждо. В голове билась только одна мысль: Вэй Усянь меня целует. Целует меня в губы. Прижимается ко мне всем телом. И сердце у него едва не выпрыгивает из груди, со слухом лютого мертвеца это воспринималось как военный барабан, отбивавший ритм на грани возможного. - Ну не злись на меня, муж мой, я знаю, что ты не хотел, чтоб всё раскрылось, и переживаешь из-за этого, но я не могу слышать, как поливают грязью наши с тобой чувства. Ведь они смысл моей жизни. Сладкий голос Вэй Ина лился словно патока, паршивец прочно вошёл в выбранную роль и сдавать позиции явно не собирался. Особенно подпитывало творящееся безумство выражение лиц собравшихся. Смущённое, поражённое, шокированное, злое, и только в случае Хуайсана - с нездоровым восхищением и долей зависти. - Раз уж всё так сложилось, и правда выплыла наружу, то мы сейчас удалимся, и дадим возможность всем достопочтимым гостям и нашим родственникам переварить сей нетривиальный факт. Доброй всем ночи, господа заклинатели. Произнеся столь незамысловатую речь, Усянь вынул из рукава ханьфу талисман телепортации и прижав к себе остолбеневшего Ваньиня исчез в потоках тёмной энергии.

***

- Сестра, что там происходит? На нас напали? У Вэнь Нина от страха губы тряслись и глаза были на мокром месте. - Если честно, то лучше бы напали. Агрессивно массируя виски указательным и средними пальцами, прошипела Вэнь Цин, сцепив зубы. Буквально пол часа назад, когда она убиралась в пещере Фу Мо, там возникли оба её обитателя, и судя по тому, что они кричали друг другу свадьба закончилась феерично. Сначала девушка хотела вмешаться и разнять уже почти сцепившихся между собою братьев, но в их криках стали различаться слова: «любовь», «брак», «единственный» и «а что мне было делать?». Последнее было самым страшным что могло прозвучать из уст Старейшины Илин. Обычно это означало лютый хаос и разруху, исправить которую вряд ли уже получится. Поэтому девушка благоразумно ретировалась, оставив родственников выяснять отношения самостоятельно. - Они сильно поругались? Робко поинтересовался Цюньлинь, сминая в красивых пальчиках отороченные алым рукава ханьфу. - Ох, милый, я без понятия, с ними никогда нельзя знать наверняка, но будем надеяться, что они наконец-то порешают всё между собой, иначе мы тут все вымрем от их нереализованной сексуальной энергии. - С-с-сексуальной энергии? Заикаясь и розовея щеками, переспрашивает Вэнь Нин, но Цзецзе только отмахивается, не желая озвучивать пояснения в слух, в то время как из пещеры донёсся очередной крик, сопровождаемый грохотом бьющихся вещей.

***

- Да как тебе только в твою тупую голову пришло такое сказать?!!! Как, гули тебя побери, ты вообще смог такое придумать?!!! Где были твои мозги?!! Ты что совсем ополоумел?!!!!!! Цзян Чэн, не особо сдерживаясь швырнул в стену огромный кусок дерева, приспособленный хозяином пещеры под лавку, и даже не вздрогнул, когда острые щепки полетели во все стороны дырявя развешанные повсюду свитки и талисманы. - А что ты хотел, что б я им сказал?!! А?!! Что ты предлагал мне безумный план по восшествию на Лотосовый трон, и я в порыве эмоций поцеловал тебя?!! Усянь проворно закрывшийся от острых осколков дерева широким рукавом яростно завопил в ответ, делая шаг по направлению к шиди. - Да хоть так!! Чем плохо, я не понимаю?!! Всяко лучше того бреда что ты наплёл!! Замужество?! Любовь?! Да кто такому поверит?! Теперь небось считают, что если не я тебя одурманил, то у тебя крыша от тёмной энергии съехала окончательно!!! А перед Цзецзе как стыдно!! Свадьбу ей испортили!!! Орден опозорили!!! Жаль, что я уже умер, иначе бы смог уйти из жизни прямо на месте и не слышать всего этого убожества!! - Ах убожества?! Это ты мою любовь к тебе называешь «убожеством»? Ну спасибо тебе шиди, вот уж порадовал!! Жестикулируя с такой скоростью, что только рукава мелькали, Вэй Ин наступал на своего брата, сверкая алыми искрами глаз. - Да какую «Любовь»? Враньё твоё – убожество! И все эти фантазии на тему брака!!! Кто, зная нас до моей смерти, может в это поверить?! А теперь уж подавно!! Ни один вменяемый человек не захотел бы быть связанным с лютым мертвецом по доброй воле!! Никто бы не продолжал любить человека, ставшего таким! Раскрытая ладонь Ваньиня широким жестом обвела собственную фигуру, саркастично намекая на очевидную ущербность. - Я бы продолжил! И продолжаю любить! Не успев остановить себя, выпаливает Вэй Усянь, дёргаясь вперёд и внезапно замирая. Не так он хотел признаться, не так хотел всё рассказать, но что уж теперь… - В каком смысле «продолжаю любить»? Испуганно-тихим голосом хрипит Цзян Чэн, опуская руки. - В прямом, в том самом, во всех… Выбирай как нравится, я не уверен, что смогу объяснить. Обречённо бубнит Усянь глядя себе под ноги и как-то устало закрывая ладонями лицо. Нет смысла больше осторожничать, да и силы его иссякли. Всё этот проклятый поцелуй, который был так невероятно хорош в своей неправильности и безумии. Как теперь скрыть то, что каждая клеточка тела стремиться к пусть и мёртвому, но желанному человеку. - Ты врёшь. Это невозможно. Ваньинь, мотает головой медленно и не естественно, стараясь уместить в своём мозгу только что услышанное признание. - Не вру. Я люблю тебя давно, очень давно, ещё с обучения в Облачных Глубинах. Но если ты хочешь можем сделать вид, что это не правда, я не против. Голос Усяня едва слышен из-за упавших на лицо волос и трясущихся губ, но для слуха лютого мертвеца это не помеха. Цзян Чэн подходит, совсем близко и опасливо протянув неуклюжую ладонь, касается щеки брата. - Вэй Ин, ну что ты такое говоришь? Ну какая любовь? Мы же грызлись с тобой постоянно. Дрались. Что ты говоришь такое? Разве тебе не нравился Ванцзи? Или Мянь Мянь? Я уже и запутался в списке твоих возлюбленных… Приподняв лицо шисюна так чтоб встретиться с влажно блестящими серыми глазами взглядом, Ваньинь нахмурившись исследует черты собеседника на предмет смятения или обмана. Но Вэй Ин смотрит открыто, поджимает губы и вцепляется в рукава шиди, подаваясь навстречу и проникновенно шепча: - Да что ты знаешь о моих чувствах? О моей любви? Я скрывал всё время то, что чувствовал! Держал под семью замками боясь вызвать твоё презрение и гнев. Отвлекался на всякие глупости чтоб не давиться уксусом, когда к тебе кто-то подходит близко, или улыбается слишком широко! Да от одной мысли что тебе нужно жениться и завести наследника у меня сердце разрывалось!! А ты теперь говоришь мне, что я любил Лань Чжаня?! Праведный гнев выталкивал то, что копилось годами в душе Вэй Усяня, и с каждым сказанным словом ему становилось легче, словно тяжкий груз падал с плеч. - Так ты правда… Ваньинь не успевает закончить своё сенсационное открытие, как сверкающий огненными очами Усянь, толкает его в грудь и повалив на спину, садится сверху, сжимая коленями бёдра и наклоняясь к лицу. - Да, я правда тебя люблю, любил и буду любить. И мне не важно жив ты или мёртв, я желаю тебя любого! Протянув руку и схватив безвольно лежащую кисть шиди, Вэй Ин, опускает её на свой пах, недвусмысленно указывая на возбуждение, скрытое широкими полами ханьфу. - Мне жаль если тебе это неприятно, и ты считаешь меня гадким извращенцем, но я больше не могу всё это терпеть… быть так близко, и не касаться, иметь над тобой власть, но не использовать, любить и не принадлежать тебе как мне всегда того хотелось… - Вэй Ин… Цзян Чэн широко распахивает свои выцветшие глаза, замечая, как по щеке шисюна скатывается скупая слеза, одиноко чертя себе путь по побелевшей от нервного напряжения коже. - Не нужно. Просто возьми меня, сделай сказанные мною слова правдой, или оставь и уходи. Я обещаю, что никогда не позову тебя и не использую флейту… Выбирай, потому что я не в силах сдерживать себя и дальше.