Давай поженимся

Поспешно влетев в здание управления, Петя тут же себя одергивает и притормаживает, шагая к окошку дежурного уже медленно и степенно с глубоким осознанием собственного достоинства. Ну и что, что опоздал почти на полчаса, чего ему теперь, нестись как на пожар? Спешить уже все равно некуда, да и причина у него, можно сказать, уважительная - сначала сделал небольшой крюк до Гороховой, а потом встрял в мертвую пробку из-за каких-то двух дебиков, не поделивших полосу. Вряд ли Игорь будет мандеть, тем более что накануне они засиделись на работе чуть ли не до полуночи, оформляя унылую поножовщину, приключившуюся у алкомаркета на соседней улице. Быстро посветив перед стеклом ксивой, Петя толкает турникет и направляется к своему рабочему месту, прикидывая по дороге, стоит ли начать с оправданий или же положиться на свое обаяние и сделать вид, что ничего особенного не случилось. Подумав, он выбирает второе. Кивает скучающему без вызовов Цветкову, дежурно улыбается уголком губ приветливо помахавшей ему Зайцевой и, наконец пробравшись через лабиринт столов и стульев, доходит до их с Игорем угла. Игорь ожидаемо оказывается на месте, отвлекается от монитора едва заслышав шаги у себя за спиной, но не оборачивается. Ждет, пока Петя сам появится в поле его зрения и, видимо, объяснится за свой косяк. Вздохнув, Петя обходит стол сбоку и, притормозив, ставит на него стаканчик прямо у Игоря перед носом, а затем, сделав еще пару шагов, падает в свое кресло и, нацепив на лицо самое виноватое выражение, какое только находит в своем арсенале, неуверенно улыбается. - Это что? - растерянно интересуется Игорь, явно сбитый с толку. По роже его видно, что Петю он собирался отчихвостить по первое число, но почему-то резко передумал. - Кофе. Черный и без сахара, все, как ты любишь. Такая же, в сущности, гадость, что и из нашей кофеварки, только зерно чуть получше, - с готовностью поясняет Петя, тряхнув головой. Отросшая до неприличия челка лезет в глаза, и он зачесав волосы назад пальцами, добавляет в порыве внезапной честности: - Я бы сказал, что это извинение за опоздание, но именно из-за него я и встрял в пробку. Сорри, дядь, нужно было тебе позвонить и предупредить, что задерживаюсь. Да уж, не оправдываться не выходит, вырывается как-то само собой под внимательным и ясным взглядом. - Надо было, - кивает Игорь, а потом, откинувшись на спинку кресла, хмыкает: - Но кофе - это хорошо и очень кстати. Я пока только одну кружку успел всосать и до конца не проснулся. Петя качает головой и, отпивая из своего стакана уже подостывший мятный чай, замечает как бы невзначай: - Ты бы поосторожнее с кофеином, а то ведь не молодеешь, а ведешь себя так, будто тебе двадцать, - и, ухмыльнувшись, добавляет ехидно: - Того и гляди, на энергосы перейдешь, а это уже совсем последнее дело, дядь. И, казалось бы, разницы у них каких-то лет восемь, но Петю так и подмывает всякий раз пошутить на этот счет, оттачивая свое остроумие. Впрочем, подъебку про возраст Игорь ожидаемо пропускает мимо ушей, он всегда так делает, видимо, и впрямь считая себя вечно молодым, а вот ремарку про кофеин без внимания не оставляет и, прищурившись, уточняет спокойно: - Осуждаешь? - За стремление к инфаркту в сорок - очень даже, - отзывается Петя, пожав плечами и, закатив глаза, безнадежно вздыхает: - Четыре чашки в день, Игорь, это уже ненормально. Да, он считал. Сначала почти безотчетно, всякий раз улавливая усиливающийся кофейный запах в тот момент, когда на игоревом столе возникала кружка, а после - уже чисто из спортивного интереса, прикидывая, в какой именно момент у Игоря кофе из ушей польется. Пока такой момент все не наступал, но Петя не отчаивался, он верил, что рано или поздно это все-таки случится. - Иногда и пять, - признается Игорь, смущенно отводя взгляд. - Если ночь не спал - без кофе я труп. - А с кофе - наркоман и человек, находящийся в вечных и отчаянных поисках сортира, - с каменным лицом парирует Петя, включая наконец рабочий компьютер. Беседа, конечно, увлекательная, спору нет, но вчера днем в Московском районе нашли труп, уж больно напоминающий их истерзанных ножом жмуриков с маслиной в лобешнике, и коллеги из райотдела обещали переслать материалы дела и протоколы допроса свидетелей. Так что надо бы проверить почту, вдруг уже подсуетились. Было бы неплохо получить хоть какие-нибудь зацепки по этому висяку и либо разделаться с ним, либо с чистой совестью сбагрить в следственный комитет, связав убийства в серию. - Да что ты говоришь? - меж тем ехидно тянет Игорь, вскидывая бровь и улыбаясь, как кретин. Эту его улыбку Петя улавливает лишь краем глаза, поспешно высунувшись из-за монитора, и, сощурившись, качает головой. - Запрещенный прием, Игорь. Я не для того тебе рассказал, чтобы ты стебался, - отзывается он с напускной строгостью и еле удерживается от того, чтобы не улыбнуться в ответ. Не поощрять, так сказать, шутки на скользкие темы. Если честно, он и сам не знает, зачем рассказал Игорю о том, как жил в Москве и кем был. Не собирался вроде бы вообще, а потом оно как-то само собой вырвалось темным вечером на Петроградке по дороге в управление. Это случилось чуть ли не в первую петину неделю в Питере. Они тогда спугнули в аллее салагу-закладчика, Петя восхитился борзотой местных малолеток, повздыхал, что в столице все как-то совсем по-другому и чтобы раздобыть несколько граммов, нужно основательно подзаебаться. Игорь, конечно же, полюбопытствовал, больше шутя, чем всерьез, рабочий ли это комментарий или личный печальный опыт, а Петя… Петя просто выложил ему все, как на духу, хотя и мог смолчать или отпиздеться, Игорь ему лазейку оставил размером с ворота, а он все равно решил, что раз им вместе работать, то почему бы и нет. Это он сейчас преисполнился великой целью навсегда завязать с наркотой, но кто знает, как сложится дальше. Может, жизнь семейная окажется не сахаром или на дурные подвиги потянет. Наркоманов бывших не бывает, так все говорят, и лучше бы Игорю быть в курсе, на случай, если Петя снова решит взяться за старое. Меньше неожиданностей. Игорь тогда слушал его спокойно и внимательно, не упуская ни единого слова, а потом хлопнул по плечу и, не дрогнув, заявил, что откровенность ценит, а кто старое помянет - тому глаз вон. Шагал рядом, такой расслабленный и, кажется, даже умиротворенный, попыхивая сигаретой, у Пети стрельнутой, и не выглядел ни на грамм разочарованным, как Петя опасался. Вот, только шутил теперь иногда плоско и не к месту на скользкие темы, но с этим Петя, пожалуй, готов был смириться, если Игорь и дальше будет относиться к нему, как к нормальному человеку, а не как к пропащему долбиле. Пете слишком редко в жизни встречались такие экземпляры, чтобы ими разбрасываться. - Виноват, больше не повторится, - дурашливо козыряет Игорь, приложив ладонь к своей идиотской кепке, а потом, отпив глоток из картонного стаканчика, стонет: - Блин, какой крепкий. Двойной? - Я же сказал, все, как ты любишь, - чуть смущенно говорит Петя, пожимая плечами. Игорь в ответ лишь восторженно хлюпает питейником и закатывает глаза, а после, выхлебав примерно половину, чуть насмешливо интересуется: - А у тебя там что? Капуч какой-нибудь с тремя сортами слепляющих жопу сиропчиков? - Чай с мятой, - отвечает Петя, сделав очередной глоток и, открывая почту, добавляет рассеянно, проглядывая между делом список входящих: - Полезно, между прочим, для здоровья. Нужное письмо находится быстро, отправлено почти полтора часа назад, и Петя уважительно присвистывает. Нихуя они там, в этом районном отделении, ранние пташки, конечно. Петя кликает мышкой, раскрывая ветку и сразу же проматывает до вложенных файлов. Любопытство и какое-то еще смутное ощущение - не иначе как шестое чувство, - подсказывают ему, что документы могут оказаться весьма интересными, но Игорь, будто бы не замечая ничего, откатывается вместе с креслом в сторону и снова подает голос. - Погоди, так ты вообще кофе не пьешь? - продолжает допытываться он. - Я думал, ты местным дегтем брезгуешь. Поняв, что просто так Игорь не отстанет, Петя отвлекается от монитора и, вздохнув коротко, говорит: - Вообще, - а потом, заметив недоверчивый взгляд, поясняет нехотя: - Раньше ведрами хлебал, а теперь нельзя. С моим меню из колес не очень сочетается. Кого другого на месте Игоря он бы уже послал давно, слишком много вопросов, на которые мало желания отвечать, но вот Игорю почему-то грубить не хотелось. Да и закрываться от него наглухо почему-то желания не возникало. Петя много думал над этим в последнее время и пришел к неутешительному выводу: все потому, что обаяния Игорю было не занимать. Да, он часто бывал резким, как понос, иногда херню нес с совершенно серьезным ебалом, а порою был и вовсе невыносим, но в отличие от многих других, с кем Пете раньше приходилось иметь дело, он был каким-то… настоящим, что ли? Всегда говорил то, что думал, всегда искренне интересовался петиными делами и никогда его не осуждал ни за мелкие косяки на службе, ни даже за ошибки прошлого. И это здорово подкупало. Игорь стал тем, в кого Петя отчаянно вцепился, чтобы поддерживать хотя бы видимость нормальной жизни, и неожиданно даже для себя втянулся в эту самую нормальную жизнь, наслаждаясь каждым прожитым днем. - И что, даже не тянет? - с любопытством уточняет Игорь, тактично пропуская мимо ушей заявление про колеса. Он много раз видел, как Петя возится со своей таблетницей, но ни разу не позволил себе доебаться с расспросами, вот и сейчас привычно дает пространство для маневра, которым Петя с удовольствием пользуется. Объяснять, что кофе ему запретила гинеколог, а вовсе не лечащий из психдиспансера, нет никакого желания, не тот у них с Игорем уровень близости, чтобы ныть про свои проблемы с гормонами и циклом, да и вообще как-то стремно с альфой обсуждать свои фертильные омежьи злоключения, совершенно лишняя информация. Вместо этого Петя закатывает глаза и, приподняв уголок губ, натянуто отшучивается: - Ты дурак? Я чуть твой по дороге не выпил, еле довез, - а потом, покосившись на игорев стакан, вздыхает: - Пока в пробке стоял, думал ебнусь от бодрящего аромата этой запретной амброзии. Все окна настежь пришлось открыть. И в этом он ни капельки не лукавит, скорее даже приуменьшает. Пару раз Петя даже всерьез подумывал избавиться от стакана на ближайшей обочине, чтобы не искушать себя, но вовремя одумался - иначе чем бы он замаливал свое опоздание? - Так, может, мне тоже на чай перейти, а? - заботливо интересуется Игорь, подмигивая ему и задумчиво постукивая по столу пальцами. - Ну, чтобы не провоцировать лишний раз. А то как-то по-свински получается. - И уснуть стоя, как лошадь, - Петя лишь отмахивается и закатывает глаза. - Завязывай с этой херней, Игорь. Пей свой кофе и не выебывайся уже. А я буду нюхать и завидовать. Нюхать-то мне пока еще никто не запрещал, по крайней мере, кофе уж точно. И сам же ржет со своей идиотской шутки, осознав что именно ляпнул. Игорь, неуверенно улыбнувшись, снова присасывается к своему стакану и кивает. Запах свежесваренного двойного американо и впрямь все еще дразнит нос, уже не так, как в машине, но тоже неслабо. Нос, который вот уже почти полтора года не чувствует ничего вообще, спасибо кокосу и раздолбанной вхлам слизистой. Или же взбесившимся гормонам, черт там ногу сломит в неутешительных последствиях собственной дурости. Петя никогда себя не жалел, и вот что вышло - даже самые яркие ароматы, привычные и казавшиеся незыблемыми, теперь с трудом доходят до мозга даже спустя почти месяц на выписанных гинекологом колесах и полгода рехаба. Поначалу Петя недоумевал - как так-то, надеялся, что походит чистеньким и по-быстрому оклемается, но долгожданное чудесное исцеление все никак не наступало. И он продолжал надеяться, скрупулезно считая дни без наркоты в больничке и мысленно подбадривая себя, а потом, уже на приеме в консультации реальность обрушилась на него, как кирпич на голову, потому что миленькая и до пизды серьезная доктор, глянув на результаты его анализов и сочувственно поцокав языком, негромко сказала, что, мол, очень жаль, но конкретно в его случае обоняние может и не вернуться. Слишком низкий уровень гормонов, отвечающих за репродуктивную перцепцию и непонятно пока, поможет ли курс гормональной терапии. Тогда, выйдя из клиники и сжимая в руке папку с анализами и ворохом рецептов, Петя злился и бесился, а сейчас, конечно, уже понемногу начал смиряться с новыми обстоятельствами и принял, как данность тот факт, что даже собственного дерьма унюхать не сможет, не то что своего альфу, и вот тебе - пожалуйста. Навязчивый и полузабытый запах внезапно пробивает этот барьер, который казался нерушимым. Конечно, Петя бы предпочел что-то менее соблазнительное и запретное в его нынешнем положении. Например, вишневый пирог из пекарни на углу, сигаретный дым или даже запах жареного мяса из любимого игорева ларька с шавухой, но выбирать не приходилось. Кто знает, может, это лишь первые звоночки? Может, дальше дело пойдет на лад? Ведь это бы значило, что таблетки помогают, а неутешительный предварительный диагноз его гинеколога об убитом либидо и вероятном бесплодии может нахуй сходить. А с другой стороны, может, лучше бы все так и оставалось, как есть, ведь тогда не было бы шанса, что в один прекрасный день Петя, уже будучи окольцованным неведомым отцовским избранником, унюхает кого-то, кто с ума его сведет. Блядовать от будущего супруга Петя, несмотря ни на что, не собирался ни при одном раскладе, даже его хлипкая мораль таких вещей не одобряла, а без нюха было бы куда как проще избегать соблазнов и не погрязнуть в сожалениях об упущенном. - О чем задумался? - негромко спрашивает Игорь, со скрипом устраиваясь в кресле поудобнее, и Петя, встрепенувшись, уклончиво отзывается: - Да так… Помнишь, я тебе вчера говорил, что в Московском районе жмура нашли? - и, дождавшись от Игоря короткого кивка, добавляет: - Я связался с райотделом, вот, прислали копии рапорта и протоколов опроса. - И чего ты молчал? - глаза у Игоря моментально загораются и он, прихватив свой стакан с кофе и не отрывая жопы от кресла, резво перебирается к Пете поближе, обогнув столы. Ну натурально как школьник дурной, а не целый майор, крепко переваливший за тридцатник. Эта его непосредственность поначалу Петю здорово подбешивала, а потом, ничего, даже нравиться начала, как и многое другое в Игоре. Кофейный аромат становится насыщеннее и ярче, и Петя, с удовольствием втянув его поглубже, фыркает: - Да как будто ты мне дал такую возможность, пиздливый ты ящик, - и, дождавшись, пока Игорь устроится поудобнее, чуть поворачивает в его сторону монитор. - Вот, гляди, фотки с места - один в один. Результатов от судмеда пока нет, но я уверен, что ножевые тоже посмертные. - Сгоняем в морг? - предлагает Игорь рассеянно, внимательно и цепко разглядывая открытые на мониторе снимки. Петя вздыхает. Понять бы, что тут за мотив, черт возьми, может, и на места все бы встало, а так - ноль идей. Опять мужчина, опять средних лет. Прилично одетый, с виду не алкаш и не нарик, а судя по описи имущества, и кошелек, и телефон не взяли. В лопатнике даже наличность осталась, а не только карты, как у прежних жертв, значит, точно не наживы ради. Да и у какого мелкого воришки, промышляющего по дворам-колодцам, за пазухой может иметься пистолет? Херня какая-то, ей-богу, в голову лезет. - Сгоняем, - соглашается Петя машинально. - Мало толку, конечно, будет, скорее всего, но если тебе так хочется полюбоваться - отвезу тебя. - А ты не хочешь что ли посмотреть? - хлюпнув своим кофе, изумляется Игорь, отрывая взгляд от монитора и уставившись на Петю с недоверием. - А у меня желудок нежный, - отрезает Петя тоном, не допускающим возражений, и, помолчав, добавляет: - Я, короче, прогляжу сейчас остальные документы, а ты звони и договаривайся с моргом. - Мысли читаешь, - хмыкает Игорь с явным облегчением, и Петя в душе не ебет, как он до майора дослужился, потому что с такой жгуче й ненавистью к бумажной работе Игорь, по-хорошему до сих пор где-нибудь в патруле должен был бы куковать. Наверное все дело в том, что следак он толковый и въедливый. Только за это, вероятно, генерал Прокопенко ему все и прощает. Наскоро умяв тарелку овощного рагу, Петя открывает таблетницу и запихивает в рот последние на сегодня таблетки. Очередной день борьбы за свое светлое будущее подходит к концу, и Петя, запив колеса водой, грустно думает, что, наверное, с его-то прогрессом это не прекратится примерно никогда. Так и будет веки вечные горстями жрать свои гормоны в жалкой надежде на улучшение, но по факту - чисто для галочки, чтобы было что-то в жизни незыблемое и стабильное. Вот интересно, а в курсе ли отец этих его проблем? Понятное дело, сам Петя на эту тему и не заикался, но ведь с отца сталось бы влезть в его медицинские карты в клинике. Да и в той конченой больнице, где он полгода проторчал, наверняка у Юрия Андреевича был кто-то с длинным языком, кто сто пудов растрепал, как Петя то и дело бегал к медсестрам за обезболом и загибался от ноющей боли внизу живота, истекая кровью. Теперь, с гормоналкой, было, конечно, не так погано, то тогда сложно было не заметить, что с ним происходит. Тем, кто имеет медицинское образование - уж точно. И если отец знает, то сказал ли он об этом незначительном факте петиному будущему супругу или оставил сюрприз до того момента, когда поздно уже соскакивать будет? Нужно обязательно прояснить этот момент, когда придет время. И определенно не с отцом. Не слишком-то хочется становиться бесполезной и раздражающей обузой очередному альфе, который от него чего-то в этой жизни ждет. И если бесить Юрия Андреевича и не оправдывать его грандиозных ожиданий Пете даже нравилось, то к неведомому мужику, вписавшемуся за него перед отцом, Петя испытывал смешанные чувства. С одной стороны, браки по расчету Петя всегда считал дуростью несусветной и уже сейчас понимал, что обольщаться не стоит - идеальной их супружеская жизнь вряд ли будет, а с другой, будущий его супруг вызывал невольное уважение хотя бы тем, что не полез к Пете прямо в аэропорту, а позволил освоиться в городе и подарил какую-никакую иллюзию свободы. Не подмял под себя, не посадил в четырех стенах, а тактично решил нарисоваться тогда, когда Петя выдохнет и привыкнет к мысли, что выбора у него особо нет и нужно потихоньку готовиться к свадьбе. Возможно, он справляется о петиных делах у Федора Ивановича, выбирает момент, но все же не маячит рядом, как столб, и за это Петя ему ужасно благодарен. Третья неделя почти на исходе с тех пор, как он переехал в Питер, и сейчас Петя готов наконец с уверенностью сказать: не спорить в этом вопросе с отцом было лучшим решением из всех возможных. Здесь он учится жить заново: без Ксени и вечно бухих уебков-приятелей, без порошка и без удушливого внимания отца. Прислушивается к себе внимательно, старается побольше гулять, когда удается вырваться из управления пораньше, привыкает к городу, в котором теперь предстоит жить и впервые за долгое время ловит кайф от службы, которая раньше казалась хуйней какой-то для идеалистов. С Игорем работается легко. Он, несмотря на придурь и дедовский кепарик, действительно отличный напарник, у которого есть чему поучиться, и Петя впитывает знания, как губка, недоумевая, как он вообще мог киснуть в наркоконтроле, когда столько всего интересного творится в других отделах. Привыкает, что работа может быть не только скучной чередой рейдов во всякие гадюшники, а увлекательным квестом, в котором, если постараешься, можно взять первое место и обскакать как преступников, так и коллег. Этому его тоже учит Игорь, с серьезным видом заявляя, что высокая раскрываемость - это не только статистика и чувство морального удовлетворения от проделанной работы, но и повод постебать других следаков при случае. Игорь вообще многому его учит, иногда даже сам того не осознавая. Например, тому, что быть искренним и простым, как валенок - это не стыдно, и что косяки окружающих - не всегда повод поглумиться, иногда на них просто стоит закрыть глаза. А еще тому, что человек - это не его прошлое и его проебы, а то, как он пытается идти дальше, даже спотыкаясь. И Петя идет, зная, что рядом надежное плечо. Наверное, он бы мог назвать Игоря своим если не другом, то хотя бы приятелем, но не хотел. И не потому, что Игорь не дотягивал до каких-то там его стандартов, основательно потускневших за последние полгода. Все было куда проще - Игорь нравился ему. Чуть больше, чем, наверное, следовало бы, и в этом-то и состояла проблема. Они слишком сблизились за эти три недели, легко сошлись, сработались на раз-два, и Петя чувствовал - все это на грани. Он не то чтобы влюбился, но был близок к этому как никогда, наверное, в своей жизни, а значит, пора было включать голову и вести себя, как взрослый, а не как дурной старшеклассник пьянящей весной. Петя несвободен и себе особо не принадлежит, даже если может показаться иначе. Да, у него пока нет кольца на пальце, но будет уже совсем скоро, а Игорь не заслуживает того, чтобы ему дурили голову. Игорь, при всей его напускной грубоватости, славный малый и достоин куда большего, чем временно завязавший и вставший на путь исправления почти замужний нарик. Встреться они пораньше - Петя бы случая, конечно, не упустил, потому что Игорь, пусть и крайне топорно, но все же то и дело флиртовал с ним. Оказывал неловкие и иногда забавные знаки внимания и явно был Петей заинтересован, однако Петя отчетливо понимал - это тупик. Игорь не из тех, кого устроит короткий и ни к чему особо не обязывающий служебный романчик, а что-то большее теперь Петя ему попросту предложить не мог. Да и потом, мало ли, какие там у его будущего супруга связи в полиции, подкинет потом Игорю проблем выше крыши за посягательства на свою почти уже собственность, а Пете все это расхлебывать. Нет уж, пусть все остается, как есть - на грани, приятно теша самолюбие и добавляя в жизнь красок, а потом однажды Петя попросту придет в управление с помолвочным кольцом и объяснять ничего не понадобится. Оправдываться тоже. Игорь, конечно, вряд ли обрадуется, но и предъявлять что-то Пете у него не будет никаких прав. Додумав до этого момента, Петя тяжко вздыхает и, сунув грязную тарелку в посудомойку, выходит из кухни, выключив свет. Пожалуй, нужно набраться наглости и поговорить с генералом Прокопенко. Намекнуть, чтобы его племянник там не слишком затягивал со сватовством, пока Петя глупостей не успел натворить. Лишаться своей свободы ужасно не хочется, но еще больше не хочется проебаться по полной и повестись на игорево дурное обаяние. Петя не сомневается, если такое вдруг случится, это им всем боком выйдет и на хороших отношениях с напарником можно будет поставить крест, а им ведь еще работать вместе. Да, именно это ставит точку в петиной шизофреничной дискуссии с самим собой, а вовсе не мысль о том, как Игорь будет на него смотреть, если все у них неконтролируемо завертится, а потом Петя как ни в чем ни бывало сообщит о своей помолвке. Вот только на душе все равно отчего-то неспокойно, хотя Петя и совершенно точно знает, что в кои-то веки поступает правильно. Наверное оттого, что растягиваясь на кровати и прикрывая глаза, он улыбается, вспоминая, как смешно Игорь щурится на солнце и какой хриплый и приятный у него смех. Когда Петя уже почти заканчивает с отчетом по делу о разбойном нападении, которое они с Игорем мутызили дня три, и планирует отчаливать домой, к его столу на всех парах подлетает Игорь и, возбужденно сверкая глазами, командует: - Собирайся и погнали. Как почетному адреналиновому маньяку, разрешаю тебе сегодня нарушать все, что душе вздумается, - и, хрустнув шеей, добавляет: - В идеале бы нам, конечно, телепорт, но твой катафалк тоже сойдет. - А чего случилось-то? - глянув на часы, растерянно уточняет Петя, поднимаясь с кресла и потягиваясь. На очередную подъебку по поводу своей тачки он даже не ведется - привык уже, что Игорь его кадиллак вечно хуями кроет, а глубоко в душе любит нежной любовью за то, что в нем хотя бы ноги можно по-человечески вытянуть, а не скрючиваться, как эмбрион. Лишь интересуется насмешливо: - Пожар, потоп, землетрясение? В принципе, отчет можно закончить и завтра, не горит, но что такого могло случиться у Игоря, раз он копытом о землю бьет и того и гляди на своих двоих помчится черт знает куда - вот это действительно интересно. Он ведь почти весь день рядом просидел, только минут десять назад за очередной кружкой кофе отошел, а вернулся сам не свой и от жажды кипучей деятельности чуть ли не на месте приплясывает, дожидаясь, пока Петя вырубит компьютер и прихватит со спинки кресла пиджак. - Лучше. Труп, возможно криминал, - хохотнув, Игорь подталкивает его в спину и, зашагав по оупенспейсу к выходу, бросает уже через плечо: - И, жопой чую, это наш клиент, так что, давай, Петь, не тормози. - Да даже если и наш, куда он теперь денется-то? - философски вздыхает Петя, равняясь с ним и подстраиваясь под быстрый размеренный шаг. Проверяет в кармане ключи от тачки, похлопывает по пиджаку в поисках сигарет и чуть не запинается на ровном месте, когда Игорь весело отвечает: - Он - никуда уже, твоя правда, но наш маньячина вполне возможно еще вернется на место преступления, - и, помолчав, добавляет загадочно: - Я бы сказал, что они всегда так делают, чтобы полюбоваться делом рук своих, но тут другое - сегодня он может вернуться, чтобы закончить начатое. - С чего ты так решил? Убить-то он убил, ты ж сам говоришь, что труп. Чего там заканчивать? - растерянно уточняет Петя, все же находя сигаретную пачку и прикидывая, удастся ли выторговать у Игоря хотя бы пару минут на то, чтобы спокойно покурить у крыльца, а не нестись сломя голову на место убийства. - А я не сказал? - деланно удивившись, тянет Игорь и, сделав театральную паузу, заканчивает с нескрываемым торжеством: - Пулевое в башке есть, а вот колотых патруль не обнаружил. Сидят теперь, караулят в кустах. Мне дежурка сообщила только что. - Ну ты мог сразу по-человечески сказать? - рявкает Петя, тут же забывая о сигаретах и припуская чуть ли не бегом. Он вырывается вперед и обгоняет Игоря в дверях, неловко впечатываясь в него плечом, а потом, обернувшись, нетерпеливо спрашивает: - Куда едем? - На Обводный, адрес я в навигатор забью, - азартно прибавив шагу, отзывается Игорь. Они ведут себя, как два малолетних долбоеба, пихаясь локтями и пытаясь опередить друг друга еще до турникетов на выходе, но в итоге толкают их одновременно и вываливаются на улицу, взбудораженные и раззадоренные. Уже сбегая по ступенькам крыльца, Петя бросает в Игоря своим разблокированным телефоном, который тот ловко ловит, и устремляется к припаркованной неподалеку машине. Игорь не отстает ни на шаг, быстро набирая в навигаторе адрес, а потом, падая на пассажирское сидение, возвращает телефон Пете и поспешно пристегивается. Очень вовремя, потому что стартует Петя резко и с визгом шин, едва закрепив айфон в держателе. Бросив машину в паре кварталов, они несутся к нужному дому так быстро, что у Пети даже слегка перехватывает дыхание. Нужно бы вернуться к тренировкам, отстраненно думает он, еле поспевая за прытким и длинноногим Игорем, а то совсем форму растерял за последние месяцы. Тем более, что уголовка - это тебе не вальяжно перед нариками в клубе расхаживать, и когда-нибудь от выносливости и скорости реакции может зависеть петина жизнь. Нырнув в арку, Игорь замирает, отчего Петя, не успевший притормозить, влетает ему прямо в спину и негромко матерится. Двоих нервно курящих патрульных находят быстро, те даже не заморочились толком с укрытием, лишь отступили в тень раскидистого куста сирени и маячили там, тихо переговариваясь. Игорь на это только глаза закатывает и, быстро удостоверившись, что дежурка уже передала вызов криминалистам, подходит к трупу, лежащему на асфальте неподалеку. Удачно так, к слову, лежащему - за большим ровером его почти не видно со двора, наткнуться можно только выходя из подъезда. Парадной, мысленно поправляет себя Петя, тоже подходя поближе и заглядывая в застывшее лицо. Как и прежде - мужчина средних лет, ничем не примечательный и неплохо одетый. Возможно, даже тачка, так удачно прикрывшая тело, принадлежит именно ему. В центре лба зияет небольшое входное отверстие, но Петя не обманывается. Он знает, что если труп перевернуть, то на месте затылка окажется кровавое месиво, крайне неаппетитное и непривлекательное. Кто-то говорит, что смерть - это красиво, но Петя с этим категорически не согласен. Смерть, особенно такая, это грязь и желание проблеваться, и к вот этому в убойном он, наверное, никогда не привыкнет. - Ну точно наш, я даже так вижу, что калибр совпадает, - удовлетворенно хмыкает Игорь, останавливаясь рядом и заставляя Петю выкинуть из головы все лишние мысли. Потом как-нибудь отрефлексирует, а сейчас самое время решить, что делать дальше. - А почему без ножевых? Не пожалел же он этого бедолагу в конце концов, - задумчиво тянет Петя в ответ, с трудом отводя взгляд. На языке горчит от подступающей тошноты и отчаянно хочется закурить, но он не решается. Вон, Игорь патрульных за курево на месте преступления только что зачморил, что ему помешает и Пете выдать по первое число? - Походу, его кто-то спугнул. Бабка-соседка или внезапно заоравшая кошка - не суть важно, - говорит Игорь негромко, но серьезно. - Важно то, что он может быть еще здесь. Ждать, чтобы закончить дело. У маньяков обычно с логикой и чувством самосохранения туговато, пока паттерн не завершен. - И что, будем караулить? - со вздохом уточняет Петя, бегло оглядывая двор в поисках возможного укрытия. - Да куда ж мы с тобой денемся, - Игорь коротко усмехается и, выразительно посмотрев на труп, добавляет с сожалением: - Второго такого случая может и не представиться. А теперь пора сваливать отсюда в сирень, чтоб не маячить. Петя уже было собирается сказать, что те кусты, в которых засел патруль, не резиновые и вообще лучше бы сюда тачку подогнать и укрыться за тонировкой, но тут что-то внезапно привлекает его внимание. Почти неуловимое движение в тени куста у арки. Он замирает, точно собака, учуявшая дичь, и Игорь, понятливо понизив голос почти до шепота, быстро спрашивает: - Что? В голове со скрипом крутятся шестеренки, разгоняются и лязгают противно, пока наконец не стыкуются пазами, и Петя, охнув, одними губами говорит: - Наш маньяк - не он, а она. Вот она, Игорь, - и Петя поспешно кивает в сторону темной невысокой фигуры, отделившейся от стены и теперь отчетливо вырисовывавшейся в просвете дворовой арки. Тонкая и изящная, стремительная и легкая, она крадется вдоль стены, а Петя клянет себя, Игоря, патанатомов и всех причастных за тупость. Колотые раны неглубокие - ей попросту не хватало силы вонзить нож как следует, а посмертными они были только потому, что попробуй истыкай заточкой того, кто тебя больше раза в два, при жизни, да еще и несколько раз. Это был ритуал, а пуля в лоб - лишь средство для достижения цели. Они все время смотрели не туда, черт возьми. Не задумываясь, Петя делает шаг в сторону арки, и фигура тут же, метнувшись от стены, бросается прочь. Невиновные не бегут, а значит, Петя прав. Может не во всем, детали они еще выяснят, но в том, что улепетывает в сторону канала сейчас именно та, кого они так долго искали, сомнений уже никаких. Игорь, подобравшись, кидается следом, наплевав на все, и лишь бросает Пете через плечо: - Здесь жди. Петя послушно замирает. Это обидно, конечно, но справедливо - у Игоря куда больше опыта в таких делах, да и дыхалка на зависть многим. Он точно ее в два счета догонит, не стоит и сомневаться. Глядя в спину скрывающегося в арке Игоря и осознав, что теперь конспирация уже ни к чему, Петя лезет в карман за сигаретами, но пачку достать так и не успевает, потому что из арки доносится два оглушительных выстрела, а потом наступает такая звенящая тишина, что Пете на мгновение кажется, что он оглох. И хотелось бы думать, что стрелял Игорь, но Игорь, безалаберный долбоеб, оружия не носит, а это значит… Петя срывается с места, на ходу доставая табельное из кобуры, пересекает двор за считанные секунды и, не раздумывая ни мгновения, влетает под темные своды. Игорь бы точно не стоял в стороне, зная, что в Петю кто-то стреляет, так почему он сам должен поступить иначе? В арке сумрачно, гадкий запах гнили и сырости бьет в нос моментально. А еще кофе, тонкий и неуловимый почти за всем этим смрадом. Наверное, где-то рядом кофейня, отстраненно думает Петя, делая вперед еще несколько шагов и оглядываясь. Взгляд скользит по стенам с облупившейся краской - какие-то листовки с номерами закладчиков и проституток, граффити, плесень, - а потом натыкается на свежий скол в кирпиче, в центре которого что-то тускло поблескивает. И только тут Петя додумывается опустить взгляд. Игорь лежит на боку у самой стены, неловко подвернув под себя руку и прикрыв глаза. В том, что он жив, сомнених никаких - петин слух безошибочно улавливает сиплое и прерывистое дыхание, - но вот куда попала вторая выпущенная их беглянкой пуля, выяснить еще предстоит. В голове заполошно бьется мысль - что в такой ситуации бы сделал сам Игорь? Петя уверен, он бы не раздумывая кинулся следом за девицей с пушкой, зная, что патрульные вот-вот прибегут на звуки стрельбы. Но что бы он хотел, чтобы сделал Петя? Игорь со своей гиперопекой точно бы захотел, чтобы он остался на месте, в безопасности, а не мчался черт знает куда следом за вооруженной подозреваемой. Он ведь недвусмысленно на это намекнул, оставляя Петю за своей спиной во внутреннем дворе парой минут ранее. Петя замирает в растерянности, а потом, услышав слабый стон, бросается все же к Игорю, наплевав на все. Падает на асфальт, больно ударяясь коленями, торопливо сует макаров обратно в кобуру и молится, чтобы все обошлось. Ничего у них не выйдет, конечно, но глупому сердцу, сжавшемуся от тревоги, этого сейчас не объяснишь, поэтому Петя попросту забивает здоровенный такой хер на все свои тупые и мелочные метания и решает разобраться с ними когда-нибудь потом. А сейчас он Игорю нужен как никогда, и он будет рядом. Прикасаться страшно, пока неясно, куда попала пуля, но он, пересилив себя, осторожно трогает Игоря за плечо и слышит тихое: - Пусть уходит, не рискуй. Слова явно даются Игорю непросто, но хрипов и омерзительного характерного бульканья не слышно, а значит - легкие целы. Уже проще. Теперь бы еще удостовериться, что крупные артерии не задеты и ранение для жизни неопасное. - Да хер с ней, у тебя что? - тихо и нервно спрашивает Петя, все еще не решаясь Игоря переворачивать. Мало ли что, пусть сначала более или менее внятно скажет, где бо-бо, чтобы не задеть ненароком. - Плечо пробито, - слабым голосом отзывается Игорь и, снова застонав, добавляет, явно с трудом: - Левое. Кажется, навылет. И только теперь Петя замечает, как много крови вокруг. Липкой и темной, пахнущей железом и болью, и сейчас он бы совсем не отказался, чтобы нюх у него отбило начисто и с концами, только бы в ноздри не забивалась эта удушливая смесь запахов. Абсолютно невыносимо. То, что кровь эта Игоря, и боль - его же, здорово долбит по мозгам. Петя никогда не был дохуя эмпатом, но сейчас все это ощущается, как свое собственное, даже плечо начинает фантомно ныть. Тряхнув головой и отгоняя все лишнее, Петя с трудом возвращается обратно к реальности из чертогов своего ошалевшего от ужаса разума и дрожащими руками помогает Игорю осторожно и медленно перевернуться на спину. По серой ткани футболки стремительно расползается кровавое пятно, кровь толчками вытекает из входного отверстия от пули, и это пиздец как дурно пахнет. Наверное, все же зацепило артерию. Петя судорожно вспоминает все, что учил на курсах первой помощи еще в академии, и, скинув с себя пиджак, торопливо комкает его, а потом, подсунув под ранение плечо, давит изо всех сил. Входное не зажимает, лишь нащупывает артерию и, отступив чуть выше, вдавливает пальцы в кожу, молясь, чтобы чутье не подвело. Был там какой-то нюанс про то, что прижимать артерию нужно к кости, если нет жгута, и Петя давит, что есть силы, с облегчением замечая, что кровотечение становится слабее. Значит, не ошибся. Игорь снова стонет, на этот раз куда громче, взгляд у него плывет и теряет фокус, но Петя, продолжая сжимать его своими руками, как в тисках, шепчет успокаивающе: - Потерпи немного. Надо так. Все хорошо будет, точно тебе говорю, - и чувствует, как глаза жжет от подступающей истерики. Сука, ну где же блядь, патруль? Глухие они там что ли… Когда в арке разносится топот тяжелых форменных ботинок, Петя вскидывает голову и рявкает, что есть мочи: - Скорую, быстро. У нас тут огнестрел с артериальным кровотечением. - Уже, тащ майор, - рапортует один из патрульных, оказываясь рядом. - Пять минут и будут, тут экипаж недалеко был. Повезло. Второй же задумчиво тянет: - Жгут бы. - А то я, блядь, без тебя не в курсе, - огрызается Петя совершенно не стесняясь в выражениях. - Я ж его, сука, возьму и высру, нахуй. А потом в голову ему приходит поистине ебнутая, но единственно верная в этой паршивой ситуации идея, и он быстро командует: - Багажник у ближайшей тачки вскрывайте. Лучше джип или универсал, там стекло можно заднее высадить и всех делов, - и, поняв, что до патрульных пока его гениальный замысел не доходит, раздраженно орет: - Аптечку, блядь, из багажника мне принесите. Там жгут должен быть точно. И когда оба лоботряса подрываются на поиски заветной аптечки, Игорь слабо выдыхает: - Нехорошо, майор Хазин. Грабеж средь бела дня. - А ты ебало завали, дырявым слово не давали, - прикрикивает Петя, а потом, тут же осознав, кому и что именно сказал, почти ласково добавляет: - Разберемся. Сейчас главное кровотечение остановить по уму, а потом уже все остальное. Я долго не удержу, руки уже трясутся, блядь. Вместо ответа Игорь вздыхает и прикрывает глаза. Из глубины двора доносится звук разбитого стекла.