***
Присмотрел себе дерево рядом с забором уравнитель ещё на прогулке. Но залезть на него было не так-то и легко — Илас не имел никакого опыта в этом нелёгком деле. Провалив пару попыток, он позвал: — Эля! — Тебя перенести за забор? — спросила богиня тут же. — Нет! Я сам перелезу. Просто не знаю, сколько времени это займёт. К тому же не хочу, чтобы ты пускала время, пока я не попрошу. Хочу побродить незаметно, посмотреть на быт и не быть словленным в чужом доме, — попросил уравнитель. — Тебе зачем нужно лезть на это дерево? — спросила с явным и ярким любопытством в голосе Эля. — С замершим временем ты можешь просто выйти через калитку, никто и не заметит. — Я никогда раньше не лазил по деревьям. А всегда хотел, — сообщил весело Илас и упрямо полез вверх. — И понятия не имею, когда ещё мне подвёрнется случай полазить по деревьям в свое удовольствие. — Смертные — очень странные создания… — вздохнула богиня. — Нам, бессмертным, вас никогда не понять до конца. — Всё просто: мы знаем, что рано или поздно умрём, и поэтому стремимся жить на полную, — пояснил уравнитель. — Мы ценим свою жизнь. Это всё, что у нас есть. Даже сейчас я не уверен, что после смерти останусь собой. Даже если моя душа переродится, это уже буду не я, не моя личность. — Что-то тебя потянуло в философию. При этом ты первый философ, что размышляет на дереве, — звонко рассмеялась Эля. Илас фыркнул: парень был уверен, что он не первый, кто решил порассуждать о высоком, медленно идя по толстой ветке. Пройдя до самого забора, уравнитель задержался, размышляя, что теперь делать, и осторожно перебрался на забор. Затем свесился и отпустил руки, мягко приземлившись прямо на ухоженную клумбу. То, что во дворах в основном были сады и клумбы, а также небольшие и красивые грядки, навевало грустные мысли о том, что деревня действительно лишь ширма. Илас понимал, что живи местные своим трудом, то грядок было бы гораздо больше, а рядом с домами находился бы скотный двор. Выйдя со двора, уравнитель направился к самым дальним домам. Те тоже были светлыми, ухоженными, но были значительно меньше, чем огромные дома среди деревьев. Вечер был тёплым. Дневная жара спала и было просто приятно тепло. Правда прохладный ветерок остановился вместе со временем. Зайдя в дом, что стоял на краю, упираясь забором в джунгли, Илас остановился и рассмеялся: богиня остановила время и словила чудесный момент. Пушистый зверёк с огромными глазами, сидя на ветке дикого дерева, тянул лапки к сладкому спелому плоду, что рос в саду. Уравнитель даже отвлёкся от своего исследовательского интереса и подошёл к дереву, сорвал плод и вложил в пушистые лапки. — Эля, перенеси меня в обычную деревню алиасов, — попросил Илас. — Ты уверен? — спросила богиня. — Я хочу знать, что на самом деле происходит с алиасами, — кивнул уравнитель и моргнул. Только мгновение назад он стоял в ухоженном саду и вот уже стоит под хилым деревцем на грядке. По двору и тут, и там замерли птицы — местный аналог куриц. Илас повернулся и посмотрел на грязно-серый дом с крышей из прелой соломы. Уравнитель обошёл застывшую на крыльце женщину, заглянув в дом. Возле грубо построенной печи стояла многоместная люлька, в которой лежало сразу трое младенцев. Сама хозяйка дома была в старой застиранной одежде. Её руки выглядели просто ужасно: грубые, мозолистые, покрытые мелкими шрамами. В доме почти не было мебели, как и ванной с туалетом. Как и стёкол в окнах. Илас неспешно обошёл пару-тройку домов, убедившись, что в этой деревне алиасы живут тяжело, продолжая работать даже на закате. — Да… — произнёс тихо уравнитель. — Если войны прекратятся, то им станет легче жить? — Раньше, до начала войны, они жили гораздо лучше, — сообщила Эля. — Слишком много приходится платить налогов. Многие мужчины уходят воевать, и братья уже не могут помогать сёстрам воспитывать и содержать детей. — Верю, — кивнул Илас. Порывшись в кармане, он нашёл пару монеток из синего металла, так ценившегося тут, и вернулся к женщине, кинув их в карман её шароваров. Мроя носила только длинные платья в пол, а вот алиаски носили широкие шаровары. Уравнитель подозревал, что это связано с тем, что у нэко хвосты были подвижными и жили своей жизнью. Стоило алиаске почувствовать волнение, и тот начинал вилять, а когда она была уверена, то держала хвост вверх. Подобные вольности в юбках грозили бы незапланированными обнажениями. Да и женщины хвостатой расы по социальному статусу были выше, чем их же мужчины. — Верни меня назад. Но перенеси на дорогу — хочу вернуться в дом открыто, чтобы охрана немного понервничала, — попросил Илас. — Ты немного бунтарь, — рассмеялась Эля. Уравнитель улыбнулся, подставляя лицо приятному прохладному ветру, и неспешно направился к калитке. Он кожей чувствовал, что из соседнего дома на него смотрят с десяток глаз. Илас понимал, что внутри сейчас кто-то получает по ушам за то, что тот прозевал целого бога. Но больше его интересовало, как среагировал зверёк на то, что желанный плод сам прыгнул в лапы. Только уравнитель понимал, что, увидев возникшего рядом двуного, зверь бы упустил плод и сбежал, спасая свою ценную шкурку. На месте маленького плодоядного животного сам Илас поступил бы именно так.***
— Вы уже вернулись? — спросила удивлённо Мроя. — Уже, — кивнул Илас. — Ужин, как я понимаю, ещё не доставили? — Нет… Прошло же не более пяти минут! — заверила служанка. — Я иногда теряюсь во времени, — пожал плечами уравнитель, решив, что о том, что он может остановить время он говорить пока не будет. — Со всеми бывает, — чуть неуверенно заверила рабыня, посматривая в сторону бога войны с подозрением. Илас пожал плечами и сообщил: — Я в ванную. Если что, ешь без меня.***
Уравнитель с удовольствием принял ванную, не торопясь, смывая с кожи пот, а с себя усталость. Когда Илас вышел, ужин уже не только доставили, но и Мроя накрыла на стол. Она собиралась уйти, но уравнитель остановил её, придержав за запястье, и попросил: — Поужинай со мной. — Это удобно? Рабыня за одним столом с богом… — смутилась служанка. — Удобно. Не думай об этом. Сядь и поешь со мной. Расскажешь заодно, какие места твоей родины мне стоит посетить, — закинул наживку Илас, зная, что возможность переманить бога войны на сторону своей родины она не упустит. — О! — тут же отозвалась Мроя и села за стол, больше не споря. Уравнитель глянул и, покачав головой, поднялся: — Подожди, я принесу тебе тарелку. Накрыли стол для одной персоны. — Я сама схожу, — подскочила рабыня. Но Илас её слушать не стал и вышел.***
Поставив перед девушкой тарелку, уравнитель сел и принялся за еду, слушая о великих чистых озёрах, о великом городе Аэно, родном для Мрои. Было приятно наблюдать за тем, как ожило лицо рабыни, как загорелись азартом её глаза. Вечер выдался мирным, неспешным, каким-то удивительно домашним. Илас с удовольствием позволил себе расслабиться, понимая, что впереди всё ещё очень много работы. Дворец, который раньше пугал своей пустотой, будет по-прежнему почти пустым, но в гареме появятся наложники, а по коридорам будут бродить алиасы. Илас понимал, что будет рад слугам. Вполне мило сможет беседовать с посольствами. То, что делать с наложниками — понятия не имеет. То есть имеет, но как это осуществить в реальности… Быть ненавистным хозяином уравнитель не хотел, а южанина даже слегка опасался: слишком плотоядным был взгляд Камэла, сына Хэмги.***
Утром в дорогу они отправились сразу после рассвета: Илас хотел, чтобы они приехали в его дворец ещё днем, чтобы было время устроиться. Да и сам уравнитель уже хотел домой, устав от бесконечного пребывания в гостях, от постоянных торжественных ужинов и встреч. — Я включу портал, едва вы подъедете к нему, — сообщила богиня, когда уравнитель сел в карету. — Отключить его, когда вы проедете? — Нет, не надо. Пусть алиасы приезжают ко мне, если хотят, — покачал головой уравнитель. — Закроешь портал, когда я решу, что пора переходить к следующей расе, чтобы они не начали атаку друг на друга до того, как я смогу убедить хартов в том, что я бог войны. — К тебе будут являться рядовые алиасы с просьбами. Много алиасов, — предупредила Эля. — Я очень на это надеюсь. Хочу, чтобы слухи обо мне расходились среди всех слоёв общества, — сообщил весело Илас. — Хитро, — отозвалась богиня. — Не понимаю, какая разница, что думают о тебе селяне? Они ведь не решают, идти ли войной на другие государства? — Но они могут закидать камнями купца тех же малтов. А это не понравится рогатым, и те могут вновь начать ненавидеть хвостатых, — рассмеялся уравнитель. — Чтобы заставить воевать алиасов против всех других рас, их вначале научили ненавидеть тех, кто на них не похож. И это тоже нужно менять. Всё сразу нужно менять: отношение правительниц и мнения в самых бедных слоях. — Что-ж… У тебя грандиозные планы, — вздохнула Эля и исчезла. Время вновь пошло, и карета застучала по каменной мостовой. А празднично одетые местные жители — от мала до велика — собрались по краю главной улицы и принялись кланяться, выражая почтение богу войны. Илас скривился, понимая, что от этой приторной почтительности сводит зубы. Ему было противно смотреть на это показушное почтение. Он сильно сомневался, что мамы убитых воинов жаждут, чтобы и другие сыновья погибали за земли, которые они даже не видели; воюя с расами, которых большинство алиасов тоже никогда не видело. Уже то, что северяне и южане увидят друг друга, познакомятся между собой, должно было повысить степень толерантности народов по замыслу уравнителя. Илас прикрыл эту цель «благородным» «стратегическим» желанием сплотить армии южан и северян. Колонна двигалась быстро до города, но там замедлилась: Кошлон, сын Донии, глава города, организовал показательную почтительную встречу. В этот раз воины стояли вдоль дороги с цветами и славили проезжающего бога войны. Уравнитель улыбнулся, заметив, как несчастный сотник — местный специалист по богам — Сандор, сын Илании, въехал в строй, заняв там своё место. Похоже, не судьба было несчастному сотнику отделаться от тяжёлой обязанности представлять свою расу перед богом. Илас выдохнул, когда они вышли, наконец, на площадь, и портал засветился, сигнализируя, что он готов к работе. Колонна, без сомнений, заминок или замедления направилась в портал. Уравнитель, вернее его карета, были в середине, и ему пришлось немного подождать. В портал одновременно могли заехать трое всадников или одна телега, карета — не более. Уравнитель тяжело вздохнул, нетерпеливо поёрзав на сидении, ожидая своей очереди. Ему бы хотелось посмотреть, как среагировало посольство алиасов на изменение некогда мелкого и пустого островка. Но это было не осуществимо.***
— Дом, милый дом… — выдохнул Илас, увидев свой дворец. Ни одно посольство не посмело зайти во дворец, хотя тут была уже поздняя ночь, пока туда не зашёл сам бог. Уравнитель услышал за своей спиной восхищённые вздохи и позвал: — Мроя! — Да, мой господин, — тут же подошла та, оторвавшись от рассматривания высокого потолка. — Я тебе доверю самое важное — свой гарем, — кивнул своим мыслям Илас, пытаясь вспомнить, в каком крыле тот расположен. — Я не подведу Ваше доверие, — кивнула Мроя. — Гарем расположен в левом крыле дворца, — тихо сказал уравнитель. — Проведи туда наложников и выбери себе двух слуг в помощники. Можешь выбирать и мужчин, и женщин. Если ошибёшься в выборе — меняй. Не вини себя при этом. На каждого наложника бери по одному слуге, но тасуй их при возможности. Пусть, по мере возможности, раса слуги и наложника не совпадают. Это только сейчас пока невозможно. — Я поняла, — кивнула служанка. — Это разумно. Так слуги не будут прикрывать наложников. Я могу их сама наказывать? — Нет, — ровно отозвался Илас, уловив кровожадные нотки в голосе девушки. — Ты доложишь мне, кто и в чём виноват. Предложишь мне наказание, а я решу уже окончательно. — Слушаюсь, — кивнула Мроя. — Кого бы Вы хотели видеть сегодня в своей постели? — Южанина, — подумав, кивнул уравнитель. — Подай мне его завтра к ужину!