«О будущем мы ничего не знаем, кроме того, что оно будет отличаться от настоящего. Всякое предположение вполне может оказаться предрассудком».
— Хорхе Луис Борхес.
Карлайл.
(Штат Пенсильвания. Город Аллентаун).
Поиски не увенчались успехом. К большому сожалению, нелегко отыскать информацию, которую тщательно прятали многие столетия. Я был в замешательстве, поскольку ситуация уже давно не казалась абсурдной, но никаких похожих следов в истории я не обнаружил. Мне не доводилось сталкиваться с подобными случаями. Если нечто похожее когда-либо имело место быть в истории, то единственный способ об это узнать — обратится к Аро. Вольтури должны быть осведомлены обо всем, что касается наших особенностей, наверняка, среди старинных записей найдётся что-нибудь о человеческой женщине, которая сумела выносить и родить ребёнка от существа, подобного нам. Не объяви Аро эту охоту, возможно, я просил бы его о совете. По старой дружбе, о которой все давным-давно позабыли. Приходится довольствоваться столь малыми знаниями, а ведь речь идёт о члене нашей семьи. Я всё ещё не понимаю, в опасности ли жизнь Беллы, и это удручает. Меня печалил и Эдвард тоже. Элис виделась с ним, убедила не совершать недальновидных поступков и предупредила об опасности, которая может нависнуть над нами, в случае принятия неверных решений. Она увидела в глазах Эдварда острую боль и готовность предпринимать любые действия. Это не к добру. Что же происходит?Джаспер.
(Штат Юта. Город Огден).
Белла уснула быстро, привалившись к моему плечу и, вероятно, так ей было не слишком удобно, но, как только я попытался переложить её на диван, девушка протестующе замычала. Тревожить её сон не хотелось, но Белле будет гораздо удобнее ночевать в своей постели. Книгу я отложил на подлокотник до лучших времён. «Лучших» значит наиболее подходящих для уединения в сумасшедшем доме, однако, к большому сожалению, сумасшедшим этот дом стал, как только здесь появились мы с Беллой. Питер и Шери шепчутся по углам, замолкая в моём присутствии, но я отлично представляю какие неудобства мы доставляем им и также могу понять, что никто из них двоих в этом ни за что не признается. Шери, прочем, и прежде относилась ко мне весьма скептически. И винить её в этом было бы нечестно, ведь я когда-то был её смертью. Вещи, которые были надеты на Белле, пахли сыростью. Это был отвратительный запах, но, поскольку эти тряпки лежали здесь без использования десятки лет, приходилось мириться с неудобствами. Даже сквозь слои ткани, которыми была закутана Белла, меня обожгло жаром, когда я поднял её на руки. Невероятно! Я так давно не ощущал человеческого тепла, что невольная дрожь чуть не ослабила мои силы и Беллу я удержал только благодаря инстинктам — ни в коем случае не отпускать то, что держишь, особенно если это дышит и вполне безмятежно спит. Я отнёс Беллу в комнату на второй этаж и уложил на постель. Уснув так крепко, она выглядела почти неживой, если не учитывать её глубокого дыхания и лёгкого румянца на щеках. Возможно, ей будет некомфортно спать в такой тёплой одежде, ещё и под одеялом — будет слишком жарко — но, так или иначе, я (во-первых) плохо ориентируюсь в предпочтениях теплокровных, (а во-вторых) не имею никакого права каким-либо образом исправлять это положение. Кое-что меня, всё же, беспокоило и уже довольно давно… Бог мой, никогда бы не подумал, что докачусь до такого бесстыдства, но эти подозрения стали слишком серьёзными, и я хотел распознать их причины. Крепкий сон Беллы только подталкивал всё узнать и лично убедиться. Но, если она вдруг проснётся, я не буду знать, как это объяснить… Предельно осторожно я достал руку Беллы из-под одеяла, и почти не обратил внимание на толчки крови в её венах. Плохая идея, однозначно! У неё была смуглая кожа, не такая нежная, как у Элис, но приятная на ощупь. На небольшой, изящной руке, золотое обручальное кольцо смотрелось слишком громоздко. Хм, забавно, что оно казалось таким же неподъёмным бременем для Беллы, как и её жизнь. «Да простит меня Эдвард! Надеюсь он никогда не узнает о моей выходке…» Я наклонился и глубоко вдохнул запах, который, словно лёгкая мантия окутывал всю Беллу. В том местечке, где особенно шустро билась тёмно-бордовая венка, аромат был сильнее и насыщеннее. Как только я втянул его в первый раз, что-то произошло… Объяснить это сложно. Мой внутренний мир содрогнулся. Он был сладким, но не приторным. Не дразнил, не щекотал, не разжигал абсолютно никаких инстинктов. В первое мгновение, я был даже в замешательстве: отчего Эдвард так сходил с ума? После знакомства с Беллой, он всё твердил, будто её запах настолько привлекательный и безумный, что сдерживаться невозможно и, только нежелание ей навредить, спасает ситуацию. Вероятнее, из-за того, что Белла его «певица», её запах как-то по-особенному влияет на моего брата. Если говорить откровенно, я не сталкивался с подобным, поэтому дать объективную оценку сложно. Предполагаемую «певицу» я встретил лишь однажды, но ею оказалась маленькая девочка и я сразу же принял меры, чтобы оградить и себя и несчастное дитя от будущих последствий. Думаю, не все вампиры осведомлены о том, что есть тайна и суть её заключается в решении проблемы, на которую напоролись Белла и Эдвард. Белла пахла вишней, корицей и гвоздикой. Чем дольше я вдыхал этот аромат, тем ярче он казался и сильнее пропитывал меня изнутри. Я способен влиять на эмоции других и за долгие годы научился распознавать практически весь эмоциональный спектр, но не помню, чтобы кто-либо сумел хоть в малой степени воздействовать на меня. Белла зашевелилась и, чтобы больше не тревожить её сон, я вышел из комнаты. Неужели Элис не предусмотрела это? Разве не очевидно, что я представляю опасность для Беллы и её ребёнка?!Белла.
(Штат Юта. Город Огден).
Осень навеивала тоску. Меня частенько клонило в сон и я, словно, впадала в спячку на большую часть времени проведённого в домике Питера и Шарлотты. Я испытывала смешанные чувства и была благодарна за свободу, которую мне любезно предоставили. Правда, я подозревала, что моё нахождение здесь — не слишком радовало хозяев. Джасперу не позавидуешь. Признаться, мне даже было стыдно перед ним. Жизнь в такой изоляции была для меня в диковинку. Никакого общения, никакой связи с внешним миром, почти затворничество. В этом доме не было телевизора, радио, телефонов… ничего из этого. Питер и Шарлотта не пользовались продуктами технического прогресса. Они всё ещё жили прошлым, поэтому мне тоже пришлось разделить эту их жизнь, пусть даже временно. Прогулки на свежем воздухе существенно облегчали моё состояние. Я собирала букеты из опавших листьев, дышала лесными ароматами и слушала, как зазывно поют птицы. С каждым днём деревья теряли всё больше листвы, а небо всё реже можно было увидеть безоблачным. Пышные, но тяжёлые облака медленно и как будто лениво плыли по бескрайним небесным просторам. В какой-то из дней, я поняла, что начинаю теряться во временном пространстве и, в очередную выволочку за продуктами, куда меня сопровождала Шарлотта, кроме продуктов и средств личной гигиены, я купила ручку и блокнот. Теперь различать дни стало гораздо проще. Правда, я уже сходила с ума от безделья и скуки. Питер и Шарлотта старались всячески избегать меня, и я чувствовала, что из-за этого Джаспер нервничает. Мне казалось, что он не хочет здесь оставаться, но и уйти пока что не может. Хотя, не могу ручаться, что мои догадки правдивы, потому что мы мало общались, особенно в последнее время. Бывало, мне даже казалось, что в этом доме я совершенно одна. Вампиры существа тихие и неприметные, так что им ничего не стоило оставаться незаметными для простого человеческого взора. К тому же, они действительно редко бывали дома. Почти всё время я была предоставлена самой себе. Беспокойное чувство с каждым днём возрастало. По утрам я видела в зеркале изменения, спровоцированные беременностью: моя кожа приобретала всё более светлый оттенок, губы насыщались ярким цветом, ресницы делались длинными и густыми, брови тонкими и гладкими, волосы — пышными, здоровыми и шелковистыми, а ещё я отчётливо видела, что меняется и моя фигура. Несмотря на положение, моя талию стала ещё уже, ноги ровнее, пальцы на руках — тоньше и изящнее, а глаза углубились и как будто засияли изнутри. Моя кожа стала более упругой и гладкой, а ещё пропали все родимые пятнышки, родинки и тому подобное. Я менялась. Это было очевидно. Однако, все эти перемены происходили постепенно, поэтому решила каждое утро записывать то новое, что замечала в своём отражении. Я надеялась, что в скором времени смогу показать эти записи Карлайлу и он во всё разберётся. Знаю, что это выглядело, как самообман, но надежда ведь умирает последней?! В течении нескольких дней я изводилась от желания хоть чем-нибудь заняться. Было очень скучно, поскольку единственным делом, которым я могла разбавить своё одиночество — это приготовление еды, которую мне приходилось есть самой, а остатки выбрасывать. Так что, я почти выла от досады, как волки. Решение проблему, как это часто случается в жизни, пришло очень неожиданно. Я просто решила немного прибраться, а потом поняла, что лёгкая влажная уборка не принесёт никаких результатов, потому что дом изнутри нуждался в глобальной очистке. В каждой комнате было столько хлама и все эти вещи так сильно собирали пыль, что у меня началась развиваться какая-то аллергия — я часто чихала. Для малыша ужасно вредно то, что его мать дышит пылью и плесенью, поэтому я собрала волосы в небрежный пучок и приступила к масштабным действиям. Все ненужные вещи я складывала в коробки и относила их в кладовку, а потом предстояла тщательно подмести в каждой комнате, помыть везде полы и хорошенько проветрить. Работы накопилось на несколько дней, так что я даже была рада этому. Закончив с мытьём пола на кухни, я вытерла пот с лица и, подняв тазик с грязной водой, осторожно понесла его на улицу, чтобы вылить. Чтобы не споткнуться, смотрела себе под ноги и, естественно, не заметила, что перед входной дверью уже кто-то был. Локтем толкнула дверь и с размаху выплеснула всю воду болотного цвета. Тазик я уронила в тот же самый миг и, взвизгнув от испуга, зажала ладонями рот. Казалось, мои глаза увеличились раза в два, не меньше. Я была в полном ауте. Джаспер стоял, как вкопанный. Его рука зависла в воздухе, очевидно, он хотел схватиться за ручку двери, но не успел, потому что на порог вылетела я. Надо же было мне выскочить из дома именно в этот момент… Патологическая неудачница! Джаспер пришёл в себя от шока, только когда услышал задушенное хихиканье Шарлотты и Питера, которым повезло намного больше, и они не успели приблизиться настолько близко, так что оказались в безопасности. Он неловко встряхнул руку, на которую попало больше всего грязи, а потом, слегка нахмурившись, и теряясь в каких-то своих мыслях, на несколько мгновений прикрыл глаза. — Прости… — я вдруг почувствовала себя такой жалкой, что почти захотела проволиться сквозь землю. Как назло, Хейл был одет в белую рубашку, по которой стекали грязные ручейки, и пачкали тёмно-синие брюки, а несколько капель даже задели его чёрное полупальто. Питер пытался сдержаться из последних сил, но кинув взгляд на моё несчастное выражение лица, не справился с эмоциями и, повернувшись к нам спиной засмеялся грубоватым, грудным смехом. Шарлотта лишь сдержанно улыбалась, поджимая губы и время от времени хлопала его ладонью по плечу. — О боже мой! Прости, я не заметила… это… я… Давай я всё исправлю! — затараторила, как ненормальная, сама была от себя в шоке, потому что никогда ещё не бывала в подобной ситуации. Окатить человека с ног до головы грязной водой… был бы это кто-то посторонний, мне бы точно не поздоровилось. Было ужасно стыдно, так что я машинально потянулась к нему, хотела помочь снять пальто, дура, со стороны этот порыв мог показаться несколько агрессивным и наглым; даже смех Питера утих. Не удивительно, что Джаспер дёрнулся назад, спустился на две ступеньки ниже. Ах да, на нервной почве я совсем забыла, что он — самый не тактильный из моей семьи. Все касания были строго регламентированы, неограниченный доступ предоставлялся только для Элис. Так что я тоже растерялась… Неловко. — Всё в порядке. Правда. — несмотря на ситуацию, Джаспер не выглядел раздражённым или разозлённым, скорее он был поражённым и хотел, как можно быстрее покончить с этим недоразумением. А ещё он отводил взгляд и не смотрел на меня. С красными от стыда щеками я забежала обратно в дом и не знала, куда себя деть от переизбытка эмоций. Но, когда я немного успокоилась, стало смешно от этой нелепой ситуации. Я тихо засмеялась, когда вспомнила, каким заторможенным и непонимающим выглядело лицо Джаспера, будто он не до конца осознавал, что вообще происходит. Видел бы это Эдвард… — Она просто чудо, да? — тишина в доме вдруг заговорила голосом Питера. Да, он же смеётся надо мной… Как хорошо, что я успела спрятаться под лестницей, хотя здесь тоже нужно было прибраться, но сразу после того, как жёстко опозорилась, мне был необходим перерыв и уединение. — А зачем она это всё делает? — с недоумением интересуется Шарлотта. Они стоят прямо надо мной, на втором этаже и, хотя говорят вроде бы тихо, я всё прекрасно слышу. Кстати, это ещё одна особенность, помимо меняющейся внешности, которая мне досталась вместе с беременностью. Мои физические способности стали улучшаться. Подслушивать, конечно, нехорошо, но не убегать же мне? — Понятия не имею. «Люди.» — последнее слово Питер выговорил так, будто сам никогда не был человеком, будто все теплокровные казались ему странным существами с тараканами в голове. Я так и не поняла, о чём конкретно они беседовали. Не удивляет же их моё желание привести дом в божеский дом?! Это ведь не странно, что я хочу жить в комфортных условиях? Нет?! — Белла? — раздалось откуда-то сверху и я задрала голову вверх. На ступеньках стоял Джаспер и, чтобы обратиться ко мне, он наклонился над перилами деревянной лестницы. Он переоделся. Вместо испачканной белой рубашки надел тёмно-синий свитер грубой машинной вязки и, насколько могу судить, это вещь ему не принадлежала. Очевидно, одолжил у Питера. Синий цвет меня успокаивал. Светлые глаза наблюдали за мной с пониманием, так что я сдалась и вышла из своего укрытия. Кажется, неловкость понемногу отходила на второй план. — Знаю, что ты хочешь сказать. — пошла вабанк, опережая любые вежливые фразы южного джентльмена. — Имеет смысл это делать? — мой названный родственник спустился на пару ступенек ниже, а потом удобно устроился на одной из них, усаживаясь там, как в кресле. — Думаю, всё в порядке. Удостоверившись, что патовая ситуация осталась в прошлом, да и оказалась не такой уж и патовой, я опустилась на пол в удобной позе, подобрав под себя ноги и сортировала старые вещи по разным коробкам. одной я уместила все книги, в другой кухонную утварь, в третью надеялась поместить все мелкие предметы декора, которые никому не были нужны и только собирали пыль. — Кхм, Белла, я могу задать очень личный вопрос? О, ну и как это понимать?! Всё-таки, Джаспер частенько напоминает мне Карлайла своими безупречными манерами. В такие моменты я кажусь себе необразованной деревенщиной или незрелым подростком, не могу расслабиться, да и честно сказать не совсем представляю, как бы выглядела неформальная беседа с такими… личностями. Эдвард другой. Он проще что ли? Такой же, как и большинство юношей в этом возрасте. Опыт столетней жизни не сделал его более взрослым с моральной точки зрения. Он мыслит примерно так же, как и реальные сверстники. Быть может причина в том, что он был обращён одним из самых молодых, ему ведь было семнадцать с половиной. Другие члены его вампирской семьи изменились, уже перешагнув этот подростковый возраст. Запоздало понимаю, что он всё ещё ждёт от меня реакции и не задаст вопрос, пока я не скажу, что не против. Не помню, насколько минут меня выкинуло в космос, но вернувшись с небес на землю, я тут же озвучила своё согласие. — Извини, я задумалась… Задавай, конечно. Ума не приложу, что такого личного он хотел узнать, раз так долго формулировал мысль или может не мог решиться произнести. В конце концов, я ещё плохо разбираюсь во всех тонкостях и не уверена, что полностью знакома с внутренними барьерами и лабиринтами будущего «брата». — Это меня не касается, но… Эдвард никогда не упоминал, что именно ощущает в твоём запахе? Таааак… — Что, прости? — вопросом, как обухом по голове. Я даже растерялась. Лёгкие шаги предупреждали о том, что Джаспер спустился вниз по ступенькам и подошёл ко мне, замирая на расстоянии двух вытянутых рук. Он выглядел задумчивым, как исследователь, старающийся вникнуть в детали, на пороге важного открытия. И ещё ему было неловко. — Дело в том, что… — ненадолго Джаспер замолкает и я вижу, что он пытается подобрать нужные слова, слегка хмурясь. — У каждого человека есть свой особенный запах и мы чувствуем его особенно сильно, но бывает так, что… — снова обрывает себя на полуслове, устремляет внимательный взгляд на меня, очевидно, видит и ощущает моё замешательство по поводу темы разговора, и, на миг прикрывая глаза, делает ещё несколько шагов ближе ко мне, а потом присаживается рядом, но оставляя мне чуточку личного пространства. Не хочет, чтобы смотрела на него снизу-вверх? Благородно. Чувство признательности растягивает мои губы в скромной улыбке и это вводит Джаспера в лёгкое непонимание. Он не видит никаких причин для моей благодарности и поэтому озадаченно смотрит на меня, даже с каким-то недоверием. Прислушивается к моим эмоциям, сканирует на предмет фальши, но удостоверившись, что они искренние, бросает это дело и продолжает говорить. — Аромат твоей крови должен быть особенным. И я хочу понять, насколько моё восприятие отличается от… — Я понимаю. Нет, Эдвард ничего такого не говорил. А в последнее время, ну ты и сам, наверное, знаешь, что он перестал так сильно чувствовать меня. Розали, Эммет, Элис — у них никаких изменений нет; я спрашивала. Я не стала для них более аппетитной, но и противной тоже. — произносить такое вслух было как-то странно, так что я улыбалась, от всей этой нелепицы и сложности. Правда такая улыбка была кислой. Джаспер задумчиво кивнул, перестраиваясь на режим усиленной обработки поступившей информации. Некоторое время мы сидели неподалёку и были заняты своими делами: я — уборкой, он — мыслями. А потом меня посетила идея, вспыхнувшая так неожиданно, но однозначно требующая воплощения. А что, мне ведь было любопытно! Всплеск моего азарта и интереса, как всегда не остался незамеченным, поэтому Джаспер вынырнул из своих размышлений, вопросительно взглянув на меня. Если приноровиться, с ним тоже можно общаться, используя минимум слов. — И на что по-твоему похож мой… запах? — абсурд, но стало интересно. Может, беременность делает меня более отчаянной и взбалмошной. Мне показалось или он действительно был удивлён моим вопросом?! Почему? — Может на это влияет беременность… ну… я меняюсь и поэтому. — тяжело вздохнула, отлаживая в сторону очередную наполненную коробку. — Знаешь, я и не задумывалась, что после обращения фактически перестану быть его «певицей». Чувства ведь не зависят от этого, разве нет? Ну скажи, ты же должен знать о таких вещах! Не делай, как Эдвард! Не отмалчивайся лишь бы уберечь меня от всего негатива, это не срабатывает. Говори мне правду, хотя бы ты. — чёрт знает почему я так завелась, но нервы натягивались, и я просто не могла заткнуться. — О чувствах я имею смутное представление. — в глубине улыбчивых глаз плясали смешинки, это я оставила без комментариев. — От тебя это звучит странно, знаешь ли. — В том смысле, что… до встречи с Элис я испытывал только определённые эмоции, так же, как и моё окружение: ярость, жажду, ненависть. От новообращённых часто веяло страхом и обречённостью. Всё это годами терзало мою душу, о существовании чего-то иного, я даже и помыслить не мог. Пока не появился Питер. Мы были похожи, проводили много времени вместе, и он… привязался ко мне. Это стало первым светлым чувством, которое я испытал после обращения. Потом появилась Шарлотта. — вампир улыбнулся этим воспоминаниям и его голос потеплел. — Помню, как таскался за ними третьим лишним, наверное, Шери до сих пор недолюбливает меня из-за этого. Просто… их эмоции были таким чистыми. Рядом с ними я переставал ненавидеть и это было… как глоток свежего воздуха. — Поэтому ты позволил им сбежать, когда должен был убить? — это было очень мило и трогательно, я почти прослезилась. Глядя на меня, Джаспер по-доброму усмехнулся. — Подожди, но ты говорил, что вы с Марией… — чёрт, теперь уже мне было неловко говорить о личных вещах. — Неужели и там всё было так мрачно? Я испытывала неподдельное сочувствие, даже собственные проблему чуточку отошли на второй план. Из всех Калленов только Джаспер и Элис после обращения были вынуждены блуждать во тьме боли и одиночества, потому что Карлайл был в дружеских отношениях с Вольтури, Эсми сразу же обрела любящего мужа, Эдвард — родителей, Розали — семью, а Эммет любовь всей своей жизни. Моя бедная Элис годами скиталась по штатам, потеряв память о своём прошлом, но у неё было утешение — обрывки из будущего, в котором она уже счастлива. И только Джаспер страдал большую часть своего существования, хотя на первый взгляд мучеником его не назовёшь. О Марии мне было известно очень мало. Джаспер всего лишь однажды рассказывал мне о ней, и он упоминал исключительно базовые факты. И, судя по тому, как дрожал его голос при этом упоминании, он всё ещё не избавился от ран, которые были нанесены ему в прошлом. Вот и сейчас он отвёл растревоженный взгляд, а потом, видимо, смирившись с тем, что всё-таки произнесёт это, продолжил: — Я был ей нужен. — голос опасно вибрировал между хрипом и шёпотом. — Но её тоже съедала боль и жажда мести. — Мести? — я сглотнула, понимая, что разговор уходит всё глубже. — Разве вы воевали не за территорию и пропитание? — Не только. Почти весь её клан был перебит, среди погибших был тот, кого она любила. — сказав это, Джаспер выжидательно посмотрел на меня, давая увидеть в своих глазах смесь боли, разочарования и какого-то доброго смирения. Вот оно что…! — Так вот почему ты… То есть, Элис как-то говорила, что Мария сталкивалась с вами, но в итоге вы расстались мирно и каждый пошёл своей дорогой. Ты не держишь на неё зла? — Я понимаю её. — он сказал это так, словно только что пришёл к такому выводу. — Эй, не увиливай от ответа! — внезапно я поняла, что меня нагло отвлекли от интересующей меня темы. — Мне обязательно об этом говорить? — вампир недовольно хмурится. — Да. — я чуть ёрзаю и усаживаюсь прямо напротив него, теперь глядя мне в глаза не отвертится. Любой ценой добьюсь правды. — Ты заставляешь нервничать женщину в положении. Не стыдно? — Вишня, корица и гвоздика. — делая паузы между словами, давая мне их осмыслить, Джаспер наконец-то признаётся и мне кажется, что за этим его откровением стоит нечто большее. — Теперь ты довольна, женщина в положении? — Мгм. — пытаюсь сообразить, как сочетаются эти запахи вместе и насколько это сочетание приятно. — Это не приторно? Да, да, мне были интересны такие подробности. Однако, исходя из реакции Джаспера, ему говорить обо всём этом не особо нравилось. И нет, он не злился, просто молчал и смотрел на меня абсолютно добрыми глазами, даже с каким-то сожалением… Так он жалел меня? — Если я отвечу честно, не станешь бояться меня? — добрые глаза и добрый голос, но напряжённая поза и слишком пристальный взгляд, выдающий настоящее беспокойство. — Прежде ведь не боялась… — и всё же смутное чувство тревоги шевельнулось в моей груди. Должно быть, он скажет что-то очень нехорошее и мне надо быть к этому готовой. — Твой запах… — Джаспер почти незаметно отодвигается назад, шумно сглатывает, и я вдруг понимаю, что он сглотнул скопившейся яд; это знание бьёт меня кувалдой по голове, но страха всё ещё нет. Однако, я инстинктивно замираю и не шевелюсь, чтобы не провоцировать, моя настороженность передаётся Джасперу, и он меняется в лице, на мгновение уходит глубоко в свои мысли, а потом рывком встаёт на ноги. — Я не голоден, и я себя контролирую. — Знаю. Договоришь? — Кхм, с тех пор как вы с Эдвардом вернулись из свадебного путешествия, я стал замечать, что обращаю внимание на твой запах. Он сильно изменился. Эдвард постепенно перестал тебя ощущать, тогда как со мной всё наоборот. — Но почему? — Я не знаю. — И каждый раз рядом со мной тебя мучает жажда? — В том то и дело, что не мучает… — он посмотрел куда-то в пространство, усмехнулся своим же мыслям. — Всё по-другому. Почему именно он? — Джаспер, скажи, а… — внутри меня потряхивало от нахлынувших эмоций, и я нервничала перед тем, как задать важный вопрос, поэтому запустила руку в волосы и зачесала локоны назад. — На мне сохранился запах Эдварда? Потому что если нет, то это проблема. Мы ведь с ним пара, я ношу его ребёнка, на мне должен быть его запах, как метка. Я не представляю, что может означать его исчезновение. Это пугает. Джаспер удручённо молчит и это пугает ещё больше. Мне ясно, что ответ отрицательный.